Летай, чтобы выжить

— Мам, я устроюсь туда только на лето, — поднял я руки и миролюбиво улыбнулся. — Неужели для тебя было бы лучше, если бы я все лето сидел дома, или шарахался по подъездам, засовывая в почтовые ящики рекламные буклеты?

— Я забочусь о тебе, Артур, — проникновенно глядя мне в глаза, сказала мама. — Просто моя забота заключается не только в том, чтобы напоить-накормить. Я просто предупредила тебя о том, каких ошибок стоит избегать.

Хотелось спросить, почему она не звонила и не спрашивала насчет экзаменов, если заботится обо мне, но сдержался. Не стоит поднимать темы, которые не стоит поднимать.

Я аккуратно расспросил маму, снились ли ей странные сны, не засыпал ли кто-то из ее знакомых, и не планирует ли она уезжать из города. С мамой все было в порядке: сказала мне, чтобы не переживал, и про переезд она даже не думает, как и о том, что ее коснется странная болезнь.

Немного поговорили о том, как друг у друга дела, и когда темы стали заканчиваться, я попрощался.

После похода в гости вернулся в свою (!) снятую квартиру. Постелил на пол посреди комнаты отстиранное одеяло и сел на скрещенные ноги.

Как я понял, когда я медитировал впервые, сидя возле вырезанной на камне гравюры, я прошел некое посвящение, инициацию. Об этом мне говорил еще призрачный учитель. Значит, сейчас я должен справиться и без энергии, которая шла от фигуры?

Я закрыл глаза, сосредоточился, и рисунок человеческого тела медленно возник в моем воображении. Он был столь же пустым, как и вчера до медитации, но он был!

Я принялся представлять, как он медленно наполняется энергией.

Процесс шел медленно, но он шел — я ощущал, как мою кожу будто покалывает иглами. За десять минут у ног фигуры скопился свет.

Как я помнил из вчерашних лекций и моих собственных наблюдений, культивация включает в себя непрерывный процесс конденсации духовной силы во время медитации, а потом — использование этой энергии для закалки. Я не спросил, нужно ли будет после «постройки фундамента» копить энергию медитациями, чтобы использовать в тех сверхмощных ударах, один из которых продемонстрировал мне вчера тренер, или этому нужно будет учиться отдельно. Нужно будет спросить его в следующий раз.

Главное, что медитация работает и в этом мире. Криво, косо, через не слишком приятные ощущения, но работает. И самое главное — я могу следить за своим прогрессом!

Спустя четыре часа такой медитации я не выдержал. Пот пропитал одежду и одеяло. Повесив одеяло на открытый балкон (здесь есть балкон! Настоящий, не забросанный хламом, не забитый ненужными вещами, абсолютно пустой!) сходил в душ, приготовил себе яичницу с крупными кусками колбасы, посыпанную покрошенным зеленым луком, укропом. Посолил, поперчил. Нарезал хлеб, помазал плавленным сыром и постругал на тарелку сало. Чудесные запахи разнеслись по всей квартире и даже легкий сквознячок, идущий из открытого окна и уходящий в вытяжку, не уносил их полностью.

Рот наполнился слюной, и я минут за пять смолотил нехитрый обед.

А после этого — снова уселся медитировать.

Учитель сказал, что я недостаточно развит? Бесталанен? Что ж, будем добиваться результатов упорством!

По мере того, как я продолжал медитативную пытку, энергия внутри меня росла: за первые два часа свет достиг коленей, еще за два — бедер. Половина дела выполнена.

Спустя восемь часов ментальной пытки с редкими перерывами на «попить» и «умыться», я медленно открыл глаза. Хотелось спать, есть и больше никогда не медитировать, но теперь, когда я полностью заполнил тело энергией, было и удовлетворение. Как только фигура заполнилась светом, он растекся по телу и впитался в каждую кость, в каждый орган и мышцу. Вопреки ожиданиям, я не почувствовал себя сильнее. Эта энергия была каплей воды, упавшей на пустынный песок. Но сегодня я сделал очередной шаг к тому, чтобы эту пустыню изменить.

На этот раз энергия копилась не так быстро, как на островах, и я хотел бы знать, с чем это связано: с другим миром, или с отсутствием рядом гравюры.

Затем я начал выполнять упражнения по закалке тела, и вот это действительно было болезненно.

Те позы, которые я все-таки смог выполнить, пусть вкривь и вкось, я заполнил так четко, будто часами наблюдал за их правильным выполнением. Увы, наблюдать — не значит «выполнять», мое тело было слишком деревянным для такой гимнастики. Я старался тянуться, сгибаться и скручиваться так, как нужно, но преуспел не больше, чем в первый раз.

Занимаясь упражнениями, я впервые почувствовал слабый поток жизненной силы внутри тела. Будто та капля, которую я собрал сегодня, подчиняясь упражнениям, циркулировала по мышцам, жилам, костям. Где проходила — незаметно укрепляла мое тело. Пусть на долю процента, но я становился сильнее.

Увы, одиннадцатая поза не стала для меня менее болезненной, и к двенадцатой я бы не приступил, даже если бы помнил ее. Мое телосложение все еще было слишком слабым: руки и ноги крупно дрожали. О том, чтобы снова пройти через позы с первой по одиннадцатую, не шло и речи.

Я был весьма заинтересован в развитии навыков. Демонстрация учителя не может не мотивировать: я понимаю, что действительно могу прийти к запредельной силе, действительно способен стать сверхчеловеком, а не летать на острове во снах. И я не найду слов, чтобы выразить, что я по этому поводу чувствую. Не имеет значения, есть ли у меня талант, или придется развиваться годами. Хилые очкарики с помощью подаренной островами силы жмут от груди двухсоткилограммовую штангу в реальном мире. Если я способен медитировать, то и применять здесь всякие приемы смогу. Скорость развития вначале не имеет значения, если за усилия меня ждет такая награда.

Если бы занятия не потребляли кучу физической и умственной энергии, я стал бы совершенствоваться двадцать четыре часа в сутки.

Дождавшись, пока дрожь утихнет, я вздохнул, выпил чая, в очередной раз ополоснулся, а затем — вышел на улицу, под прохладный вечерний ветерок. Нужно обойти район. Так сказать, ознакомиться.

Солнце пряталось где-то за домами, освещая только верхние этажи многоэтажек и это было к лучшему — утром мои глаза так же слезились от света и едва не запекались в глазницах. Нужно будет сходить к окулисту, узнать, что со мной. И на всякий случай очки черные с дома забрать.

Район меня порадовал. Не слишком красивый и как следствие — дорогой, но и не та многоэтажка с потрескавшейся спиной, где я жил с отцом и мачехой.

Нашел не слишком дорогой круглосуточный продуктовый. Прошел мимо маленького пампа, где резвилась ребятня с самокатами. Нашел парк.

Дорожки в парке мне понравилась: пусть плитка битая и местами небольшие ямы, нет корней, и плитка не вздыбливается — будешь бегать сонный на утренней пробежке, не споткнешься случайно. Да и догонять кого-нибудь можно будет не опасаясь полететь на ту самую плитку и разодрать ладони.

На спинке деревянной скамейки, мимо которой я проходил, упираясь ногами в сидение, сидели два плотно сбитых тела с короткой стрижкой и пивом в руках. Парня с девушкой, которые шли мимо, пропустили без всяких вопросов, даже не сказали ничего.

Глядя на эту картину, я вспомнил чей-то рассказ, что парня при девушке стали задирать только после двухтысячных. Раньше можно было спокойно проводить девушку ночью домой, пройдя мимо дворовых гопников, а получить уже на обратном пути. Эдакое благородство.

— Слышь! — донеслось из-за спины, когда я прошел мимо.

Я обернулся. Похоже, в этом квартале люди были верны старым традициям.

— Чего?

— Иди, поговорим.

— Да говори оттуда, я услышу.

Пацаны неторопливо соскочили со скамьи и дошли до меня. Один оставил пиво на деревянном сидении, а второй сжимал его за горлышко хватом, из которого весьма удобно наносить удар по голове этой самой бутылкой.

Хорошо, что после зарядки прошло по меньшей мере минут пятнадцать. Прогулка привела меня в чувство и конечности больше не страдали.

— Здорово, чувак.

Уже за одно такое приветствие в своем районе я мог двинуть в морду пареньку. Но решил подождать, к чему наше странное знакомство приведет.

— Здорово, пацаны.

— Гуляешь здесь?

— Теперь уже живу.

— А телефончик у тебя есть?

— Есть, пацаны.

— Хороший? — вякнул второй.

— У меня отличный телефон, пацаны. Новый и дорогой.

— А если отберем?

Я ожидал каноничного «дай позвонить», и на миг растерялся от такой прямолинейности.

— Можешь попробовать, — улыбнулся я. Пусть я еще не могу швыряться воздушными ударами и ломать стены на расстоянии, но и без этого как-то жил.

Пацаны осмотрели меня. Я был выше, я был старше, я был шире. В моих руках не было пива, а они выпили достаточно, чтобы слегка опьянеть, но недостаточно, чтобы им стало море по колено.

Видимо, осмотр привел их в чувство, потому что парни переглянулись, пожали плечами:

— Ну ладно, береги себя.

И поспешили обратно к скамейке.

Как будто их кто-то отпустит.

— Стоп, — скомандовал я. — Вы вообще кто такие?

— Чего?

— Того. Кто такие? Давно ли промышляете телефонами, кто главный?

Пацаны переглянулись. Снова пробежались по мне взглядами и оценили крупные ладони с огрубевшей на костяшках кожей.

— Слушай, мы просто захотели пошутить. Вышло неудачно, прошу прощения. Главных нет, мы сами по себе.

— И давно здесь живете?

— Я — всю жизнь.

— А я в прошлом году переехал. А что?

— Услышу, что у моей девушки пропала мобила, или ей задавались какие-то неприятные вопросы, я вас найду. Понятно?

Пацаны помрачнели. Они мне не кивнули, но точно услышали.

Девушки у меня не было, но это и не важно. Главное — людей посмотреть и себя показать.

В завершение увлекательного диалога я хотел поинтересоваться, есть ли у них телефоны и отзеркалить диалог, но решил не нагнетать. Прошел через гаражи, где два упитых мужичка спокойно жарили мясо на тонком дряном мангале, и поспешил в кровать.

Спать.

Глава 9

Я проснулся в комнате для культивации. Сев на матрасе, поморщился — тело ощущалось деревянным.

За долгую ночь руки и ноги озябли, поэтому первым делом я принялся разминать их, разгоняя кровь. Неприятное пробуждение, но рано или поздно я обязательно обустрою себе уютную теплую комнату.

Наверняка крикуны в чатах, молящие о куске хлеба, мяса, пайка или глотке воды, сейчас чувствуют тебя еще хуже — я-то поел вечером, и организму хватало топлива, чтобы греть себя.

Тренера нигде не было, да и к лучшему, не готов я сейчас к тренировкам. Лучше заняться ими после полета по островам, чтобы не напороться на монстров, будучи уставшим.

Размявшись, я вышел из комнаты и осмотрелся.

Дыра в стене зала исчезла, хотя починили ее не даром — со склада исчезли две единицы камня.

За ночь к моему острову подлетели пять островов поменьше. Три находились слева, четвертый — справа, а пятый — прямо надо мной.

Разглядеть, что находится на островах, я толком не мог — они находились метра на три-четыре выше моего острова и я видел только каменистое «дно», поросшее сухими корнями. Интересно, эти острова спустились ко мне откуда-то сверху?

Я добрел до подзорной трубы, на которой осел конденсат. Коснувшись мокрого металла, я навел ее на остров, стоящий особняком.

«Здесь живет Меняющий Лица. Если вы подлетите достаточно близко, он переберется к вам, сожрет ваше лицо и начнет путешествовать между островами под вашей личиной, пожирая прочих людей. Поверьте: этого не желаете ни вы, ни другие.»

Туда я точно не сунусь.

А вот остальные сообщения были получше:

«Этот остров — хороший вариант, если вы любите боль и злобных птиц. Птицы днем спят, но их сон чуток. Если вы собираетесь ходить по их острову, будьте аккуратны. Если будете шуметь вне их острова, они не услышат.»

«Тут безопасно, но нет никаких сокровищ. Может, стоит рискнуть и выбрать задачу сложнее?»

'Тут живет старый скальный пес. У вас достаточно сил, чтобы справиться с ним.

Напоследок я проверил остров, парящий прямо над моим.

«Здесь есть вода и еда.»

Пустой остров находился ближе, потому я взлетел, осмотрел кусок скалы сверху, и причалил к нему. А потом отбуксировал подальше, где и нажал «разрушить». Остров разлетелся на камни, которые всосало моей базой.

Птицы не проснулись. Значит, все в порядке, они меня не услышат, улетать не нужно.

На всякий случай проверил форум. За ночь люди проголодались, и чат был завален жалостливыми сообщениями.

— Почему вам просто не взяться за рычаг? — Спросил я. Ответ пришел практически сразу.

— Ты идиот и изверг! Около сотни человек погибли при поиске припасов на островах! Теперь ты предлагаешь мне отправиться за ними⁈

— Считаешь, смерть от голода гораздо привлекательнее? — забавляясь, спросил я.

Потом меня крыли матом. Я подождал, пока накал схлынет, а потом снова попытался подпалить седалища страдальцам.