Помоги проекту - поделись книгой:
ЯКУТСКИЕ МИФЫ
Саха ΘС-НОМОХТОРО
Издание подготовил лауреат Государственной премии России в области науки и техники
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК СИБИРСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
ИНСТИТУТ ФИЛОЛОГИИ
АКАДЕМИЯ НАУК РЕСПУБЛИКИ САХА (ЯКУТИЯ)
ИНСТИТУТ ГУМАНИТАРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ЯКУТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ им. М.К. АММОСОВА
Ответственные редакторы доктор филологических наук
НОВОСИБИРСК
«НАУКА»
2004
УДК 398 ББК 82.3(2) Я49
Рецензенты
доктор филологических наук
доктор исторических наук
Автор вступительной статьи и примечаний
Автор иллюстраций
Утверждено к печати Ученым советом Института филологии СО РАН
Якутские мифы = Саха θс-номохторо / Сост. Н.А. Алексеев. — Новосибирск: Наука, 2004.— 451 с.
© Российская академия наук, 2004
© Институт филологии СО РАН, 2004
© Составление, вступительная статья, примечания. Н.А. Алексеев, 2004
© Оформление. «Наука». Сибирская издательская фирма РАН, 2004
ОТ СОСТАВИТЕЛЯ
Исследование традиционных религиозных верований народов Сибири имеет научное и практическое значение — оно необходимо для выяснения корней религий, этапов их формирования, освещения особенностей взаимодействия различных культов.
Предлагаемый вниманию читателей сборник подготовлен в основном в соответствии с принципами публикации образцов устного народного творчества якутов, разработанными еще Г.У. Эргисом [ИПРЯ, ч. 1, с. 7–8], поэтому книга составлена только из паспортизированных записей и снабжена очерком якутской мифологии{1}. Уже изданные тексты мифов даны без особых изменений, переводы неопубликованных записей сделаны составителем. Главное внимание в переводах на русский язык, так же как у Г.У. Эргиса, уделено возможно точной передаче их содержания. Не переведены собственные имена героев и названия местностей, в паспортах сохранены географические обозначения, принятые во времена записей материалов. Названия архивов даны так, как они назывались во время работы в них составителя.
Сборник подготовлен в основном из полных вариантов мифов. Фрагменты их и изложения отдельных сюжетов помещены в тех случаях, когда подробные записи вообще отсутствуют. Это необходимо для того, чтобы в дальнейшем исследователи занялись поисками полных текстов. Составитель счел возможным включить в сборник и мифы, опубликованные на русском языке Г.В. Ксенофонтовым.
В ряде случаев в записях сохранены комментарии самих сказителей, отражающие отношение их к мифам, степени и полноте сохранности данного вида произведений. Они необходимы отчасти для показа процесса преодоления якутами суеверий.
Мифы «приводятся, как правило, в одном, наиболее типичном варианте и только в некоторых случаях — в двух или в трех вариантах, когда все они представляют особый интерес» [ИПРЯ, ч. 1, с. 8].
В книге 196 записей, отобранных из Архива ЯФ СО АН СССР (ныне рукописный фонд ЯНЦ СО РАН), Архива ИВ СССР (ЛО), сборников «Исторические предания и рассказы якутов» [ИПРЯ, ч. 1, 2] и «Якутские сказки», составленных Г.У. Эргисом; книги С.И. Боло «Прошлое якутов до прихода русских на Лену» [1938], трудов Г.В. Ксенофонтова «Легенды и рассказы о шаманах» [1928] и «Эллэйада» [1977]. Из 196 текстов 118 были введены в 1985 г. в научный оборот впервые. Из 76 опубликованных мифов 7 переведены мною (тексты из книги С.И. Боло). Часть мифов включена в том «Предания, легенды и мифы саха (якутов)» серии «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока».
В соответствии с традиционным религиозным мировоззрением якутов мифы классифицированы на шесть групп: 1) о птицах, животных, рыбах и пресмыкающихся; 2) о небесных телах, атмосферных явлениях и об обитателях Верхнего мира; 3) о сверхъестественных существах, обитающих в Среднем мире; 4) о духах Нижнего мира; 5) о первопредках, главах родов и предназначении людей; 6) о шаманах.
В примечаниях разъяснены якутские религиозные термины и архаичные образные выражения, непонятные современному читателю. В подготовке сборника — отборе материалов из печатных источников принимала участие Т.А. Антонова. Составитель также благодарен за помощь работникам рукописного фонда ЯНЦ СО РАН А.Л. Новгородовой и Л.Ф. Рожиной.
ЯКУТСКАЯ МИФОЛОГИЯ
Мифология каждого народа представляет собой один из способов осознания мира. Основным признаком всех мифов как элементарных, так и весьма сложных произведений мировых религий стало то, что они дают религиозное, т. е. исходящее из признания сверхъестественных миров и их обитателей, или иррациональное (верное, но недоступное пока разуму) объяснение явлений природы и жизни человека.
Мифология — это живой, меняющийся элемент человеческого сознания. Начав формироваться на самом раннем этапе истории человечества, мифология прошла вместе с ним весь долгий исторический путь, поэтому у каждого этноса есть архаичные и поздние мифы, при этом древние предания не оставались неизменными. В процессе развития культуры этноса они менялись, получали иногда новый смысл, соответствующий повысившемуся уровню знаний народа, его политическому статусу. Однако основная функция мифа — объяснить и санкционировать существующий в обществе и мире порядок — всегда сохранялась [Мифы народов мира, т. 1, с. 14].
Мифологические представления передавались и закреплялись среди этноса через произведения устного народного творчества, которые самим народом признавались частью преданий и рассказов о прошлом. Такое отношение к мифам было свойственно и якутам. Соответственно состав якутских мифов определен исходя из изложенного выше понимания мифологии.
Анализ собранных текстов показывает, что заметное место в якутской мифологии занимают мифы о птицах и животных. Среди них встречаются тотемические, шаманистические мифы и весьма архаичные произведения, очеловечивающие своих героев, приписывающие им магические свойства и способность находить предметы, обладающие волшебным даром.
Так, о магических способностях птиц повествует, например, миф о кукушке, которой не нравится быстрый рост трав, но ее кукование, наоборот, ускоряет рост зелени (текст № 33). Он весьма близок к тувинскому мифу «Бурая кукушка, имеющая лошадиную голову», записанному нами в Дзун-Хемчикском районе Тувинской АССР во время экспедиции 1983 г. (АЯФ СО АН СССР, ф. 5, on. 1, д. 581, л. 62–63). По мифу считалось, что в древние времена, пока в Туве обитала такая кукушка, все вокруг оставалось вечно зеленым. После того, как она улетела из Тувы, травы и деревья стали блекнуть на зиму. И только ель, сосна и кедр оставались зелеными потому, что на них любила садиться бурая кукушка. Тувинцы, как и якуты, связывали появление зелени с мифической птицей и пренебрежительно относились к реальным кукушкам. В якутском мифе говорится, что кукушкам не нравится рост трав, а в тувинском — они считаются обманщицами. Последние, прибыв в теплую южную страну, лгут бурой кукушке, говорят, что в Туве не осталось деревьев, на которые она могла бы сесть. Возможно, оба мифа сложились у общих предков якутов и тувинцев.
Согласно якутским мифам, ряд птиц обладает даром проклинать людей, причинивших им вред. Причем таким свойством обладали не только тотемные птицы (мифические предки или покровители определенных якутских родов) — орел, ворон, лебедь, ястреб, но и нетотемные — журавль, черная лысуха (тексты № 5, 7, 11, 20, 40, 42). Поверье о проклятии журавля схоже с проклятием тотемных птиц. Они вредят при убийстве или пренебрежении табу, связанным с ними. Черная лысуха мстит лишь в случае, когда из ее гнезда украдут до 40 яиц. Несомненно, последний миф регламентирует отношение охотников к лысухе, запрещает разорение гнезд. Отметим, что вера в умение некоторых птиц проклинать людей, имеет общетюркскую основу [Алексеев, 1980, с. 109].
У якутов существуют мифы о том, что от орла, скопы и дятла можно получить предметы, обладающие магическими свойствами. Орел, по якутским верованиям, был способен одарить человека, вызволившего его из беды, камнем счастья (№ 8). Из гнезда скопы, согласно мифам, можно будто бы извлечь волшебный кусочек глины с перышками, дарующий человеку богатство, плодовитость и пр. (№ 30).
С помощью дятла якобы доставали богатырскую траву (№ 49). Аналогичные мифы бытовали и у других тюркоязычных этносов Сибири. У тувинцев камень счастья приносил своим почитателям лебедь (АЯФ СО АН СССР, ф. 5, on. 1, д. 581, л. 1). Качинцы (хакасы) верили, что камень счастья можно найти в гнезде у ворона (Рукописный фонд МКМ, on. 1а, д. 61, л. 19 об.) [Алексеев, 1980, с. 50]. Якутское поверье о богатырской траве близко к хакасским представлениям о чудодейственной траве, мгновенно исцеляющей раны (Там же, л. 32–32 об.) [Там же, с. 51].
К комплексу магических воззрений якутов относились и мифы о том, что тушки животных или их фрагменты могут служить амулетами, приносящими удачу в промысле. Так, в качестве амулета использовали тушку кукши, рыжей белки, уши и лапы совы и т. п. (№ 24, 50). Такие же амулеты встречались у охотников и других тюркоязычных народов [Алексеев, 1978а, с. 203]. Таким образом, якуты не утратили архаичные мифы, во многом унаследованные от этносов, принявших участие в формировании тюркоязычных народов Сибири.
Данные якутской мифологии показывают, что якуты отчасти сохранили древнее по происхождению очеловечивание птиц [Штернберг, 1936, с. 429]. В мифах утверждается, что птицы, как и люди, делятся на отдельные роды или племена, имеют своего главу и т. п. Фактически птицы, согласно якутским религиозным верованиям, приравнивались к людям.
Ярким примером, свидетельствующим о приписывании птицам отношений, свойственных человеческому обществу, является миф о собрании птиц (Mb 1). Он состоит из следующих текстов: мифа, объясняющего, почему ряд птиц остается зимовать в Якутии, о поисках теплой страны для зимовки перелетных птиц, количестве птенцов у различных видов птиц. В них отражены взаимоотношения людей, входивших в раннеклассовое общество. Г.У. Эргис полагал, что данные образы мифа «аллегорически отражают старинное якутское общество, нравы и привычки их типичных представителей. Тут и драчливый самонадеянный тойон-журавль, несправедливый и плутоватый беркут-“барьишыа”, и скромные птицы — рядовые члены общества. Птичье собрание напоминает наслежную сходку дореволюционного времени» [ЯС, т. 1, с. 14]. Г.У. Эргис был прав, говоря об отражении в мифе взаимоотношений, свойственных якутскому этносу, но эти отношения уходят своими корнями в историю южных предков якутов.
Сравнительное изучение мифологии тюркоязычных народов Сибири позволило установить, что мифы о собрании птиц, об избрании ими «царя» (птиц), о конфликте между журавлем и перепелкой, об отождествлении птиц с людьми были известны общим предкам сибирских тюрок [Алексеев, 19786].
Наряду с произведениями, в которых птицам приписывались человеческие свойства, у якутов существовали и мифы о превращении людей в птиц. Г.У. Эргис отметил у якутов лишь один — миф о парне-табунщике, укравшем и съевшем жеребенка, осужденном стать коршуном и летать, издавая «один и тот же крик, напоминающий ржанье жеребенка, и питаться падалью» [1974, с. 150].
Типологически близкие мифы обнаружены в архиве ЯФ СО РАН. Так, в тексте о коршуне говорится, что эта птица раньше была невестой, едущей с приданым и подарками к своему будущему мужу. По пути у нее потерялась вареная конская голова от туши, данной для угощения родственников мужа. За такое оскорбление ее прокляли «стать коршуном, постоянно ржущим по-конски» (№ 29). К данному сюжету близок миф о чайке, также «бывшей» девушкой, просватанной за парня из Верхнего мира. Когда свадебный поезд прибыл к родителям мужа, оказалось, что исчез целый кусок якутского масла, который являлся частью подарков невесты. Возмущенные грозные обитатели Верхнего мира прокляли девушку, превратили ее в белую, как якутское масло, чайку и велели всю жизнь искать то масло (№ 38). В число мифов о превращении человека в птицу относятся также тексты об обращении в кроншнепа и кулика плода девушки, забеременевшей слишком рано (№ 43, 45). Таким образом, эта группа мифов не просто объясняла особенности поведения птиц, но и регламентировала жизнь коллектива. Попутно с объяснением происхождения указанных птиц слушателям внушались и нормы обычного права: недопустимость воровства, небрежности в исполнении свадебных обрядов и т. п. Провинившиеся якобы могли навеки превратиться в птиц.
Кроме того, обычные этиологические мифы тоже отчасти имели воспитательную функцию, требовали соблюдения традиционных норм поведения (№ 15, 34, 36, 46).
К мифам, отождествляющим птиц и людей, относились якутские тотемические легенды, повествующие о том, что предком родов являлась та или иная птица. Материалы по верованиям якутов свидетельствуют о бытовании у них вплоть до начала XX в. многих элементов тотемизма. Они относились к тотему как к старшему родственнику, поэтому жены соблюдали обычай избегания; убийство тотемного вида птиц приравнивалось к убийству человека, найдя мертвую тотемную птицу или случайно убив ее, совершали обряд погребения (об этом подробнее см.: [Эргис, 1974, с. 145–146; Алексеев, 1975, с. 36–39; 1980, с. 110–112]). Хотя сообщений о якутском тотемизме было зафиксировано довольно много, но тексты тотемических мифов мало вводились в научный оборот. Это позволило Г.У. Эргису даже поддержать мысль о том, что «у якутов и у других сибирских народов тотемизм не получил развития» [Эргис, 1974, с. 146] со ссылкой на [Максимов, 1922; Золотарев, 1934; Зеленин, 1936; Семенов, 1966]. Образцы мифов, выявленные в АЯФ СО АН СССР, показывают, что тотемические поверья и обряды не только были хорошо развиты, но и продолжали эволюционировать. У якутов до начала XX в. существовали мифы, как объясняющие причину почитания той или иной птицы, так и регламентирующие поведение верующих при встречах с тотемом.
Одной из характерных черт якутского мифотворчества являлось наличие взаимосвязанных циклов мифов о главных тотемах. Например, один из циклов об орле состоял из предания о том, почему он стал тотемом данного рода; мифа об изчезновении целого материнского рода из-за того, что член этого рода убил орла; описания правил погребения умершего орла (№ 5). Среди мифов о вороне имеется текст, в первой части которого повествуется о причинах, по которым ворон стал тотемом, во второй — о приглашении членов рода, поклоняющихся ворону, для лечения болезни (№ 17). В мифе о тотеме ястребе описывается случай, благодаря которому он стал божеством, запреты, связанные с ним, и правила поведения людей при встрече с ястребом (№ 27).
Сохранение тотемических верований подтверждается и тем, что якутские мифы о птицах-тотемах не древнего, а явно позднего происхождения. Они, как правило, связываются с появлением предков данного рода в определенной местности Якутии, например как у северных якутов в совсем не давнее время.
В поздних якутских мифах птиц начинали почитать после того, как они якобы спасали предка рода от гибели. А.А. Попов опубликовал предание о том, как якутов очень давно разбросало сильным ветром, они потеряли огонь, который каждому роду в отдельности принесли разные птицы. «К числу этих птиц относились: лебедь, ястреб и орел» [Попов, 1949, с. 281]. Отметим, что в АЯФ СО АН СССР не найдено мифов о принесении огня этими птицами, но обнаружен целый ряд текстов о доставке вороном погибающему предку огнива с трутницей (№ 17–20, 22).
Обеспечение огнем — не единственная причина обожествления птиц якутами. Согласно мифам, орла стали почитать после того, как он добыл для предка, умирающего от голода, глухаря (№ 4) или гуся (№ 5). Ястреба, по одному мифу, причислили к числу покровителей за «указание» умирающим от голода родоначальникам племени места, где лежал погибший лось (№ 27). По другому — ястреб добывал для гибнущего предка уток (№ 25). А туматы начали поклоняться чайке после того, как их предки спаслись от гибели в море, найдя землю по маршруту полета чаек (№ 39).
Интересно, что здесь мы имеем образцы новых вариантов обожествления птиц. Речь идет уже не о прямом кровном родстве людей и птиц, а почитаемым птицам приписывается какое-либо благодеяние. Несомненно, изменение ранней трактовки тотемических мифов обусловлено поздним их формированием. Они, видимо, сложились уже после того, как люди поняли суть кровнородственных уз. Данное изменение, возможно, произошло на территории современной Якутии (№ 17, 19, 25 и др.), но оно не стало только якутским явлением. Аналогичный по сути миф был записан нами от тувинцев в с. Баян-Тала Сут-Хольского района Тувинской АССР. В нем объясняется, что члены рода Куулар (лебеди), считающие своим тотемом лебедя, обосновались здесь потому, что когда прибыли в данную землю их предки, над ними пролетели лебеди и спустили им камень счастья (
Таким образом, очевидно, тотемические мифы народов Сибири не оставались неизменными и не исчезли полностью. В новых местах, новых условиях тотемизм получал иную мифологическую трактовку и возникали поздние варианты тотемических мифов, где обожествление птиц обосновывалось их сверхъестественной помощью людям.
Анализ якутских мифов о птицах показывает, что, с одной стороны, архаичные поверья о них органично вплетались в круг представлений промыслового культа, культа духов-покровителей рода (племени) и шаманизма, с другой — возникали новые мифы о птицах, основанные на сложных анимистических воззрениях различных форм религии.
Выше уже указывалось на использование охотниками тушек птиц или их частей в качестве амулетов. Наряду с этим у якутов существовал миф, по которому кроншнеп признавался родным младшим братом духа-хозяина леса Баай Байаная (№ 44).
Согласно мифологическим воззрениям, относящимся к культу духов-покровителей рода и племени, часть обитателей земли или созданы сверхъестественными существами Верхнего мира, или являются пришельцами оттуда. Так, в одном мифе о коршуне он назван младшим братом божества Джёсёгёй айыы (№ 29). Орел же признавался одним из главных божеств
К комплексу представлений культа родовых и племенных духов-покровителей также относятся: признание орла старшим сыном Улуу Тойона — главы злых духов (
Не удивительно, что у якутов одна и та же птица связывалась то с
Шаманизм у якутов также оказал определенное влияние на тотемизм. Правда, в ряде тотемических мифов о птицах говорится лишь о неспособности шаманов излечить от болезни, причиной которой был гнев тотемов (№ 5, 26), или шаманы только участвовали в обряде погребения умершего тотема (№ 2). Наряду с этим есть тексты, свидетельствующие о вовлечении тотемических верований в круг воззрений шаманизма.
Например, по одному мифу в ястреба воплотилась
У якутов имеются также мифы, утверждающие, что гагара, ворон, кукушка, чайки (крачка и мартын) — это шаманские духи (№ 32, 37, 38 и др.). Причисление ворона к числу шаманских духов, в общем, понятно. Он являлся тотемом ряда якутских родов и мог стать духом-покровителем их шаманов. Кроме того, он вошел в число шаманских духов благодаря дару предвещать несчастья. Кукушку, видимо, отнесли к шаманским духам из-за нестандартности ее поведения — в отличие от других птиц она сама не высиживает птенцов.
Сложнее интерпретировать признание духами гагары, чайки и мартына. На мой взгляд, возможны два варианта объяснения: 1) их ныряние в воду воспринималось как посещение Нижнего мира, и позже это верование было использовано шаманами; 2) шаманы утверждали, будто они ныряют в Нижний мир, приняв облик гагары или чайки, поэтому и самих птиц стали причислять к шаманским духам. К сожалению, материалы по якутской мифологии не дают возможности отдать предпочтение одному из приведенных объяснений.
Мифы о диких зверях так же, как и мифы о птицах, носят магический, аниматический, тотемистический и анимистический характер. У якутов, как и у других сибирских народов, были распространены различные амулеты, обеспечивающие якобы удачу в промысле и благополучие в быту. Так, в качестве амулета использовались шкуры рыжей белки (№ 50), летяги (№ 64), медвежьи лапы, кончики носов пушных зверей и т. п. [Алексеев, 1975, с. 42; 1980, с. 97]. В одном якутском мифе говорится об использовании шкуры медведя в качестве
Ряд якутских поверий регламентирует отношение людей к промысловым зверям. В них обосновывается необходимость бережливого отношения к ресурсам тайги. Например, имеются тексты, по которым запрещается убивать без надобности больших зверей (№ 51), осуждающие издевательское отношение к убитым зверям. Так, в мифе о судьбе маятов рассказывается, что они погибли от голода из-за того, что ради потехи сняли шкуру с живого дикого оленя и отпустили его оголенным (№ 52). Кроме того, считалось недопустимым убивать слишком много медведей (№ 56).
Наряду с мифами, повествующими о магических свойствах зверей, у якутов сохранились этиологические мифы, объясняющие некоторые особенности внешнего облика диких животных, например горностая и ласки (№ 61, 62).
В прошлом якуты, судя по мифам, допускали возможность превращения женщины в медведя (№ 55), зверям приписывалась способность понимать человеческую речь, поступать так же, как и человек (№ 59). Например, есть предание, в котором речь идет о благородстве льва, отплатившего черно-бурой лисицей за лечение его раны (№ 63). Данный текст, возможно, является наложением новых знаний, полученных от образованных людей XVII–XIX вв., на древние представления о способности зверей вступать в контакт с человеком. В целом же в основе мифов, приравнивающих зверей к людям, лежит общесибирский культ умирающего и воскресающего зверя и евразийско-американский пласт медвежьего культа [Алексеев, 1975, с. 43–51; 1980, с. 125].
К числу якутских тотемов-зверей относились медведь, волк, бурундук, белка и горностай [Алексеев, 1975, с. 39–40]. К сожалению, пока удалось найти только тексты о волке и медведе. Волка считали своим божеством-покровителем якуты Бетюнского наслега Намского района. В их мифе волк стал божеством, поскольку по преданию бетюнцы спаслись от голодной смерти, обнаружив волчьи припасы (№ 58). Это тоже поздняя трансформация тотемического мифа, как и в текстах об орле, вороне, ястребе и др. Мифы о том, что медведь был тотемом, записаны от якутов из урюнейского рода, живущих в Момском районе (№ 53, 54). Этот род по происхождению — эвенский [Там же].
В нескольких якутских мифах говорится о создании рыб и пресмыкающихся или об их сверхъестественных свойствах. Так, сохраняется общетюркский миф о сотворении рыб и гадов главой Нижнего мира (текст № 65, [Анохин, 1924; Катанов, 1907; Хлопина, 1978, с. 72]).
В мифе о лисе и налиме дано наивное объяснение причин, по которым у налима большие печень и голова (№ 60). Очевидно, из мифологии древних южно-азиатских народов заимствован якутский текст о змее-страже золотого клада (№ 68). На первый взгляд должны бы иметь позднее происхождение мифы об использовании картежниками костей лягушки как магического средства (№ 66, 67), так как игра в карты якутами перенята, видно, от русских, но ряд деталей позволяет предположить, что мифы, возможно, более древнего происхождения. В обоих текстах упоминается о «способности» костей лягушки притягивать и отталкивать не только удачу в картах, но и женщину и богатство.
Судя по имеющимся материалам, в якутских мифах о домашних животных весьма архаичные поверья сосуществовали с более поздними, возникшими на различных этапах истории якутского этноса и его предков. Например, у якутов имелись роды, считавшие своими божествами собаку и коня. Признание их сверхъестественными покровителями также связывалось с помощью людям, попавшим в критическую ситуацию. Род Ыйылас за спасение их предка, прибывшего в современное место обитания, почитал собаку, которая принесла ему огниво с трутницей в тот момент, когда он замерзал и находился при смерти (№ 72). Юсальцы обожествляли темно-сивого жеребца после того, как их предок спасся от голода, использовав в качестве пищи немного крови, нацеженной из вены живого жеребца такой масти (№ 76).
Обычно древними по происхождению считаются циклы мифов о сотворении мира. К ним относятся якутские мифы о собаке и медведе, собаке и хлебном колосе. Но они скорее всего заимствованы у русских. В текстах о собаке и медведе говорится о том, что благодаря мудрости собаки медведь не имеет такого же большого пальца, как человек. Когда медведь попросил у Бога большой палец, собака потребовала себе ружье. Бог отказал обоим (№ 69). В мифе о собаке и хлебном колосе утверждается, что люди едят собачью долю хлеба (№ 71).
К древнетюркскому пласту верований якутов принадлежит миф о собаке, отпустившей злых духов (№ 70). Аналогичные поверья существовали, например, у алтайцев [Алексеев, 1980, с. 101]. Также от южных предков унаследованы мифы о возможности нахождения в коне счастья его владельца и об использовании покойниками для езды коней, пожертвованных им при похоронах (тексты № 74, 75, 77, [Алексеев, 1980, с. 219–221]). Возможно, только на территории Якутии сложился миф о споре между быком и жеребцом, итогом которого стала столь долгая зима (№ 73).
Как известно, солнце, луна, звезды и различные атмосферные явления очень рано привлекли внимание аборигенов Сибири. Часть древних поверий о небе и так называемом Верхнем мире, сложившихся еще у предков, сохранялись якутами до начала XX в. Повсеместно был распространен миф о происхождении пятен на луне (№ 78, 79). Они являются изображением обиженной хозяевами сиротки-работницы, которую пожалела и взяла к себе луна. Этот миф «встречается почти у всех тюркских и монгольских народов» [Эргис, 1974, с. 133]. Отметим, что в нем отчетливо выражено требование гуманного отношения к сиротам. Особенно хорошо данный аспект выражен в записи В.М. Ионова: «Если заставить плакать сироту, то его плач проходит насквозь через девять небес и становится слышен Айыы Тойону. Тогда Айыы Тойон накажет человека, обидевшего сироту» (№ 78).
По мифологическим представлениям якутов, считалось, что часть звезд — Венера, Плеяды, Малая Медведица — насылают на землю зимнюю стужу [Кулаковский, 1979, с. 14; Эргис, 1974, с. 134–135]. Однако у В.М. Ионова встречается вариант мифа о звездах, где холод производит Венера, а противодействуют ей и побеждают Плеяды (№ 80).
В прошлом якуты объясняли гром и молнию как действие сверхъестественных существ. По мифу, записанному В.М. Ионовым, их производит чудовище, имеющее вид совершенно голого жеребенка (№ 81). По другим данным, громом и молнией преследовало злых духов светлое божество Сюгэ Тойон (Топор господин) [Припузов, 1884, с. 61]. Согласно мифам, под лиственницей, в которую ударила молния, люди могли найти «топор грома», служащий амулетом и обеспечивающий счастье (№ 82, 83). Сверхъестественные свойства получала и сама лиственница, пораженная молнией: лучины из нее употреблялись для отпугивания огнем злых духов (№ 84).
Божества Верхнего мира, по верованиям якутов, выражали свою волю различными знамениями и действиями. Например, люди, которым суждено умереть, слышали в небесах хоровое пение (№ 88, 89). Боги войны и брани «могли» по просьбе человека, которому покровительствовали, окропить его противников кровавым дождем. В таком случае якобы он побеждал в битве (№ 87).
Отмечу, что, по мифологическим воззрениям якутов, люди тоже могли оказывать влияние на атмосферные явления или повреждать звезды, к примеру, дождь, снег и ветер можно было вызвать при помощи волшебного камня
Наряду с наделением сверхъестественными свойствами неба, небесных тел и атмосферных явлений якуты верили в существование так называемого Верхнего мира, находящегося в небесах, над видимым небом. Там, по якутским представлениям, жили отдельными родами и племенами божества
Описание Верхнего мира, характеристика сверхъестественных существ, живущих там, давались главным образом жрецами и шаманами в ходе исполнения обрядов, связанных с почитанием божеств
В связи с тем, что якуты не имели обряда, посвященного одновременно всем обитателям Верхнего мира, в произведениях якутской обрядовой поэзии нет его обобщенного, цельного описания. В сущности, каждый исполнитель мог вносить те или иные изменения в общеизвестные воззрения об обитателях Верхнего мира.
Образцы заклинаний и молитв в честь якутских божеств и духов включены в сборник «Обрядовая поэзия саха (якутов)», изданный в рамках серии «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока».
В мифах дается характеристика сверхъестественных существ Верхнего мира. Так, в одном из них возникновение трех самостоятельных миров — Верхнего, Среднего и Нижнего — объясняется тем, что предки людей и скота переселились из Среднего мира в Верхний и Нижний, спасаясь от «огненной войны» (№ 90).
По верованиям якутов, в Верхний мир вела единственная дорога, шедшая от земли до места, где находятся «вольные» облака (№ 91), а дальше в каждую часть Верхнего мира, населенного тем ли иным родом
Поделиться книгой: