Цветочный мёд

— Ты чего? Просто сидели у камина, разговаривали, — Ангелина почувствовала, что краснеет, хотя не лгала: действительно, просто говорили, но почему-то её волновали воспоминания об их ночном разговоре.

— Тогда поехали. Будешь по дороге вспоминать случайную встречу у камина.

Подгоняемая Ксюхой, Геля подхватила сумку, подруги поблагодарили Надежду Владимировну за гостеприимство и заспешили к машине Белогорского. Женщина из окна наблюдала, как уверенно, по-хозяйски, приобнял приезжий Ангелину за талию и приподнял, помогая пройти по глубокому снегу к машине, потом подал руку Ксении. Да и по тому, как смотрел этот фотограф на Гелю, Надежда Владимировна, поняла, что приехал он именно к этой приятной девушке, которая так понравилась её внуку.

Внедорожник Антона уже миновал Михеевку, когда Ярослав, лихо подъехав к дому, соскочил с облучка саней, краем глаза наблюдая за окнами: не смотрит ли случайно Геля в окно. Вместо Ангелины в окне он увидел бабушку.

— Ты чего это лошадь у Федотова взял? — этим вопросом встретила внука Надежда Владимировна.

— Девчат обещал покатать, — Ярослав стряхивал снег с подошв.

— Так они уехали. Просили тебе благодарность передавать.

— В смысле, уехали?

— За Гелей жених, или не знаю кто он ей, приехал и увёз их. Быстро подхватись и уехали. Часа два уже прошло.

Ярослав обескураженно посмотрел на распахнутую дверь гостевой и, ничего больше не спрашивая, вышел из дома возвращать коня и сани хозяину. Действительно, чего он себе навоображал? Ну, посидели ночью у камина, поговорили, и всё! Тонкая ниточка завязывающихся отношения порвалась. А была ли эта ниточка? Геля сказала: «Я сейчас из отношений выхожу». «Выхожу», а не сказала: «вышла». А выходить из отношений всю жизнь можно.

А в это время машина Белогорского ехала по снежной дороге. Геля сидела рядом с Ксенией на заднем сидении, и девушки слушали подробную историю несчастной семейной жизни их водителя. Антона нисколько не смущало присутствие Ксюши, он даже обращался преимущественно к ней, вероятно, видя Гелино равнодушие, решил сделать Ксению своей союзницей:

— Ксюха, ты представляешь, я всегда виноват: айфон не тот подарил, цветы не те принёс, приехал невовремя, ушёл не так, зашёл не так… Я говорю: «Настя, ну, нельзя же всё время ругаться», а она мне заявляет…

Ангелине надоело слушать жалобы Антона: он её два года назад, как соплю, с пальца стряхнул, а теперь сострадания от неё же ждёт. Нет в Геле никакого сострадания, ресурс на сопереживание Антону давно исчерпан, но и злорадства тоже нет — обычная история, Белогорский не первый и не последний, кто в избраннице ошибся. Ангелина не слушала обиженного женой рассказчика, а смотрела на зимний лес за окнами автомобиля и думала, что могла бы сейчас ехать в санях по белоснежной дороге, Ярослав, погоняя коня, задорно улыбался, шутил, оборачиваясь к ней, а потом они сидели бы у камина, смотрели на веселое пламя и говорили бы, говорили…

Пока Ангелина то ли мечтала о возможной встрече с Ярославом, то ли вспоминала их последнюю и единственную, Ксения, казалось, с сочувствием внимала рассказу о несчастиях Белогорского, даже периодически сокрушенно качая головой: «Ой! Чё деется? Чё деется!». Однако Антон напрасно искал сострадания: Ксюшу его семейные перипетии не особо волновали: «не то смешно, что жена мужа бьёт, а то смешно, что муж плачется», — говорила её бабушка. Дождавшись паузы, Ксения ласково попросила:

— Антош, когда в Москву приедем, ты ко мне домой не съездишь цветы полить? У меня там фикус Бенджамина вторую неделю тоскует, а это подарок бывшей, но пока единственной моей свекрови. Ну, и фиалки на кухне тоже полить бы надо.

— Ксюха, а тебе самой цветы полить не по силам? — Антон удивлённо посмотрел в салонное зеркало, словно убеждаясь, что с Ксенией всё в порядке.

— Тут, понимаешь, такое дело. Я сейчас у Гели живу, а в моей квартире какая-то хрень творится. Короче, Антош, съезди, о цветах позаботься, заодно квартиру поснимай — что там и как. Можешь не профессиональной камерой, а просто на телефон. И мне скинешь.

— А чего ты у Гели живешь? Чего у себя дома не живётся? Ремонт что ли затеяла?

— Ну, типа того.

— Тогда тем более сама поезжай. Надо не по фото качество работ смотреть, а вживую на месте. Заодно и свои цветы польёшь.

— Ладно, мы к этому вопросу ещё вернёмся, — беспечно заявила Ксюша.

Заиграла музыка в телефоне водителя.

— Привет! Да, отснимал достаточно, но надо ещё будет поработать, — непривычно мягким голосом заговорил Антон. — Извини, котёнок, я за рулем: не могу разговаривать. Попозже позвоню.

— Это твоя светлоокая тебя контролирует? — наконец вступила в разговор Ангелина.

— Ну, да, — неохотно пробурчал Белогорский.

— Ты оказывается лицемерить научился, — съехидничала Геля. — Нам жалуешься, с ней мурлычешь.

— А что я, по-твоему, собачиться с ней должен?

— Нет, конечно. Ты должен искать отходные пути так, чтобы жена не догадалась, что ты к запасному аэродрому выруливаешь, — Ангелина презрительно скривила губы.

— А чего раньше времени кипешь поднимать, — пробормотал Антон и дальше повёл машину молча.

Ангелину всегда удивляло, как Белогорский, умевший тонко передать малейшие оттенки настроения на своих фотографиях, был совершенно толстокож в реальной жизни. Только что ругал перед ними свою жену, и тут же, при них, ласково с ней разговаривает, и при этом ни капли не смущается. Впервые за день вспомнился Константин, называвший её своим ангелом и одновременно готовившийся к свадьбе с другой. Обещал быть самым добрым, самым любящим и нежным. И Геля верила ему. Но ведь нельзя жить никому не веря! «Неужели, — подумала Ангелина, — Ярослав тоже может за глаза говорить одно, в глаза — другое?». Ей сказал, что серьёзных отношений у него нет, а у сам параллельно кому-нибудь обещания любви и верности раздаёт. От этих мыслей стало очень грустно, но потом вспомнила их короткое знакомство, и уже стало грустно оттого, что она уехала из Старого Залучья и, наверное, никогда уже встретится с Ярославом.

За окнами машины сгущался декабрьский сумрак, превращаясь в ночную тьму. Впереди ждал родной город, привычная жизнь, работа, подруги, и с каждой минутой становилась прошлым странная поездка, из которой она везла баночку цветочного мёда и воспоминания о хорошем, добром парне.

Глава 10

Рано утром Белогорский подвёз девушек к Гелиному дому.

— Антош, значит, договорились: польёшь цветы, зафоткаешь квартиру и сразу мне фоты скинешь. А если я буду вне доступа, то Гельке отправь. Ключи вечером завезёшь, — объясняла Ксюша, вылезая из машины.

— Я всё-таки так и не понял, почему ты сама не хочешь поехать, — в который раз за поездку пытался выяснить Антон.

— А фиалкам воду не в горшок, а в поддоны наливай, — не обращая внимания на вопросы Белогорского, продолжала Ксения, — иначе корни зальёшь, и мои фиалки погибнут. Фиалки те, что на кухне, а фикус в комнате. Фикус в горшок поливай.

Зайдя в квартиру, подруги, утомлённые дорогой, сразу повалились на кровать и проспали до обеда. Проснувшись, Ангелина позвонила родителям, сообщила, что вернулась, но зайти не сможет, поскольку выходные посвятит приведению себя в порядок после поездки. Геля не стала объяснять, что в порядок хочет привести, в первую очередь, свои мысли. Как сказала ей бабка, «женихов у тебя, красавица, в избытке». Глупость, конечно, полная всё, что эта старуха ей наговорила — где они, её женихи? Может, стоило задержаться в Старом Залучье ещё на день, ну, вернулась бы позже, с вокзала на работу поехала, зато могла бы с Ярославом ещё раз встретиться. А так получилось, что убежала, не попрощавшись. Хотя, что изменилось бы, останься она на день? Ярослав в Старом Залучье занят своими лесопилками, она — в Москве. И надо прекращать про это думать — ничего особенного с ней не произошло, просто познакомилась с хорошим человеком, но сколько подобных встреч постоянно происходит в нашей жизни…

Геля вздохнула, включила чайник, заглянула в холодильник: полпачки масла, кусочек сыра, несколько яиц — надо одеться и сходить в магазин. На кухню вошла Ксюша, потянулась:

— Доброе утро!

— Уже добрый день, — Ангелина указала взглядом на настенные часы,

— Утро бывает добрым только в воскресенье после обеда, — назидательно произнесла Ксения. — Посмотри, тебе Антошка не звонил. Как там мои цветы? Маньяк их не скурил?

— Да Антон тоже, наверняка, отсыпается. Всё-таки ночь за рулём. А почему ты ему не сказала про маньяка? Должен он понимать, что или кого может обнаружить в твоей квартире.

— Ага. Всё думала: кому бы открыться? А тут Антошка подвернулся. Только он решит, что у меня паранойя. Или не решит, но никуда не поедет, не захочет ввязываться.

— А вдруг он войдёт и обнаружит маньяка в твоей квартире? Антон должен оценить степень опасности.

— Главное, чтобы маньяк оценил опасность, когда этот шкаф с глазами ввалится в дом. Тем более, что Белогорского испугать — задача невыполнимая.

— Как же, невыполнимая! Вспомни, каким елейным голоском заговорил, когда его супруга позвонила.

— Я тоже эти чудеса дрессировки заметила. Наверно, она из династии Запашных, — Ксения обвела взглядом кухню. — Кстати, тебе в квартире неплохо было бы ремонт начать. Я тебе индивидуальный дизайн-проект сделаю.

— Пока подожди с проектом. Я второй год на ремонт коплю.

— Сделаем бюджетно, но очень круто. Вот на кухне надо освещение поменять. Не магнитные трековые системы используем, а накладные споты по периметру, и в качестве акцента повесим интерьерную люстру. Ты сколько уже на ремонт собрала?

Геля ничего не ответила — она уставилась в окно: перед подъездом остановилась машина Константина, может быть, это был не его серебристый мерседес, но сердце тревожно забилось.

— Чего ты там увидела? — Ксюша, размешивая сахар в кофе, встала рядом с Гелей.

— Машина такая же, как у Кости, — Ангелина кивнула на припаркованный напротив подъезда мерседес.

— Ну, не зря мы к бабке съездили. Вот волшебный мёд и заработал. Теперь все к тебе, как пчёлы, слетятся, — усмехнулась Ксения. — Антончик уже порхает, крылышками машет, жужжит, а теперь ещё Костик прилетел на нехилой тачке.

— Да понятно, что это просто машина похожая. Наверняка, номер другой.

— Нет-нет, это мёд работает. Сейчас и мне волшебство попрет: Антоша позвонит и расскажет, что обнаружил в квартире под личиной маньяка моего близкого родственника. Что там ещё бабка нам наплела?

— Ладно тебе издеваться. Сама говорила: съездили, проветрились, и можно забыть, — прервала подругу Геля. — Я в магазин: в холодильнике шаром покати.

— Молоко купи, а то кофе нормально не попить. Заодно номер на автомобиле посмотри, чтобы не думалось. И мусор захвати! Я заметила: ты забываешь выбрасывать мусор из ведра и, главное, из головы.

Через десять минут Ангелина аккуратно, чтобы не поскользнуться на обледенелых ступеньках, спустилась с высокого крыльца во двор — дверца мерседеса распахнулась, и навстречу ей из автомобиля вышел Константин. Геля чуть не поскользнулась на тропинке перед подъездом. Она все дни надеялась прочитать сообщение, услышать звонок, представляла возможный диалог, но встречи не ожидала. Как себя вести? Надо что-то Косте сказать, но что?

Константин молча подошёл к Ангелине, обнял за плечи, прошептал на ухо: «Ангел мой, как я соскучился!».

— А почему не звонил? — Геля отстранилась от мужчины.

— Не хотел по телефону ничего объяснять. Надо при встрече всё сказать, чтобы мы глаза друг друга видели.

Ангелина вдохнула знакомый запах дорогого парфюма, она ни секунды не думала об Ярославе, но вдруг вспомнились его слова: «Если близкий целенаправленно обманывает тебя, неважно по какой причине, значит, он ведёт свою игру, а тебя использует вслепую».

Константин подробно объяснял, что пока не встретил Ангелину, то думал, что любит свою питерскую девушку, но потом всё поменялось: он любит только Гелю! Только её, своего ангела, он хотел бы назвать женой, но события так сложились… Геля слушала, как Костя в течение недели каждый день приезжал к подъезду в надежде встретить её утром, спешащую на работу, или вечером, возвращающуюся домой, но всё было напрасно. Константин уже не знал, как ему дальше жить, отчаявшись увидеть своего ангела, но наконец-то сегодня судьба над ним сжалилась, и они встретились.

Геле очень хотелось верить, что она любима, что Костя без неё не может существовать, а свадьба в Петербурге — это так, недоразумение, которое ничего не меняет и которое не в состоянии омрачить их любовь. Но память вновь подсунула «А если уважаешь человека, то не сможешь его унизить, обмануть». Ангелина попыталась прогнать эту неприятную мысль. Ярослав про себя говорил, это его девушка не уважала, обманывала, спала с обоими женихами, выбирала, за кого выгоднее замуж выйти, а у Константина с Ангелиной всё по-другому. А как по-другому?

— Ты мне ничего не говорил, думал, что так всегда будет: жена ждёт в Питере, а я — в Москве?

— Ангел мой, всё не так однозначно. Это долго объяснять. Просто поверь мне. Я тебя люблю и своей жизни без тебя не представляю.

— А зачем надо было меня обманывать? Почему нельзя было честно всё обсудить, а не использовать меня вслепую?

— Поехали сейчас ко мне, и мы всё обсудим. Ты поймешь, как я тебя люблю, что ты единственная, что ты мой ангел, любимая!

По спине побежали мурашки, в одно мгновение наполнилось томительным ожиданием тело, захотелось ощутить прикосновение нежных и умелых пальцев Константина, захотелось ему снова поверить.

* * *

Всё было как всегда — страстное желание и безумный секс, полное понимание и невозможность оторваться друг от друга, и всё было по-другому, словно две девушки поселились в Ангелине. Одна хмелела от каждого поцелуя, сгорая от нетерпения, покорялась неукротимому мужскому напору, и в это же время вторая девушка не могла отделаться от мысли, что так же нежно, как и её, ласкает Костя свою жену, те же слова шепчет.

— Ты меня своим ангелом называешь, а жену своим светом? Она же Света.

— Зачем ты это спрашиваешь? Ведь всё хорошо, — Константин, приподнявшись на локте, аккуратно поправил прядь волос на лице Гели. — Какая же ты у меня красивая!

Они лежали на широкой кровати в спальне, где Ангелина знала каждый завиток на рисунке обоев, каждую складку на шторах, но впервые подумала, что у неё в этом доме нет ни своих тапочек, ни халата — нет ничего, что указывало бы на её присутствие в этой квартире. Случайность? Желание скрыть её появление? Раньше она об этом не задумывалась. Она о многом не задумывалась.

— Костя, а ты своей жене те же слова говоришь или что-то оригинальное? — этот вопрос не давал Ангелине покоя.

— Прекращай. Это уже становится неприятно. В конце концов, ты тоже не без греха. Упрекаешь в неискренности, а сама каким-то образом выслеживала меня в Петербурге вместо того, чтобы честно поговорить, если вдруг появились сомнения.

— Я не следила, просто ты женился на сестре моей школьной подруги, и она мне свадебные фото показала.

— А что ты своей подруге сказала? — голос Константина напрягся, взгляд стал жёстким. — Твоя подруга знает о нашей связи?

— Ничего не сказала, — Ангелине стало противно, как никогда прежде. Связь… Словечко-то какое колючее подобрал, хотя всегда говорил исключительно о любви.

Константин пристально смотрел на девушку, словно видел её впервые, и тут заиграла музыка Гелиного мобильного.

— Где тебя носит? — донесся из трубки взволнованный голос Ксюши. — Всё скупила по всем магазинам?

— Я в гости зашла, — начала было оправдываться Ангелина, но Ксения её не дослушала.

— Тут такое! Включила на секунду телефон, и тут же звонит Белогорский. Короче, бабка всё правильно сказала. Вот как она говорила, так и есть, всё слово в слово. Маньяк — мой братец. Он этот театр абсурда устроил, чтобы меня из квартиры выжить, чисто трефовый интерес.

— То есть?

— Вот такое «то есть» и есть. Давай приходи скорее. Всё расскажу, — в трубке раздались короткие гудки.

Ангелина убрала телефон и судорожно стала собирать разбросанную по комнате одежду.

— Тебя подвезти? — Константин не пытался задержать любовницу.

— Спасибо. Я на метро быстрее доеду.

— Как хочешь.

Глава 11

Ангелина ехала домой в полупустом вагоне метро. На душе было гадко. «Если уважаешь человека, то не сможешь его унизить, обмануть. Любовь без уважения — это что-то животное». Действительно, ничего человеческого, разумного, в её сегодняшней встрече с Костей не было. Зачем она дала себя уговорить? Зачем поехала к Константину? Её тело хотело его, но понимала же, что, обманывая, устраивал Костя свои дела, понимала, но всё равно поехала, потому что очень хотелось, чтобы нашлось хоть какое-нибудь оправдание любовнику. А узнала, что те отношения, которые, как ей казалось, были так нежны и доверительны, для Константина были «связью», спасибо, что не назвал «порочной связью».

— Девушка, Вы не плачьте. Всё будет хорошо. Я узнавал, — к Геле обратился сидящий рядом парень.

Ангелина и не заметила, что плакала: она была погружена в размышления о последней встрече с Константином, а неожиданно выяснилось, что по щекам медленно текут слёзы.

— Я не плачу, — зачем-то ответила этому пареньку, — это слёзы радости.

— Я так и подумал.

Геля посмотрела на соседа: белобрысый, лет двадцати, наверное, студент, бойкий, в метро знакомится пытается.

— А хотите, я Вам расскажу очень смешную историю, чтобы ещё потекли слёзы от смеха?

— И при этом в носу хлюпали бы сопли веселья? Нет, спасибо, не хочу.

— Тогда я просто рядом посижу.

— Если молча, то сиди, — процедила Ангелина, и словоохотливый паренёк покорно замолчал.