Фанд расслабленно засмеялась.
— У нас в общежитии ни одного стекла недавно не осталось и весь курс в порезах. Я еще легко отделалась, осколки убирала. Кому-то и по лицу пролетело. Светлые обезумели со своей магией, что, интересно, происходит?
И она ушла, за ней последовала ее «свита».
Элли не знала, подействовала ли защитная магия темных, но бесплотные звуки постепенно сошли на нет, сначала в здании школы, потом и в общежитиях. Вуаль Фэйри «успокоилась», если это слово можно было применить к ней. Она по-прежнему покрывала территорию магической школы полупрозрачным переливающимся куполом, но в ней уже не мелькали картины и образы. На всякий случай Неблагой Двор выставил еще несколько ловушек на светлых возле самой ограды, о чем темные фэйри тут же сообщили директору.
Двадцать девятого декабря запрет на прогулки и передвижения в одиночку был снят, но Элли, да и многие другие, уже отвыкли от свободы и предпочитали ходить по школе исключительно между столовой и библиотекой.
Еще вчера, тридцатого декабря на первых этажах студенческих общежитий и в столовой появились объявления о проведении хогманейского бала. При случае Элли изучила пестрые листы альбомного формата. Помимо ночи с тридцать первого на первое упоминались «Зодиакальный Зал» и «праздничный наряд, уместный для вечера с танцами». С одеждой у Элли всегда было не очень. Размышляя, она поняла, что внутренне колеблется между обращением к Флинну и платьем фэйрийской работы.
Брианна не напоминала о висевшем в шкафу подарке магистра, но Элли несколько раз за день открывала створки и смотрела на серебристо-голубое чудо, тяжело вздыхала и закрывала обратно.
«Я не могу, — думала она. — Просто не выдержу. Я боюсь».
Никакие внутренние уговоры попытаться зарядить наряд положительными эмоциями грядущего праздника не заставили ее примерить творение фэйри. Буквально за несколько часов до бала она пошла к Флинну и выслушала порцию мягких упреков кастеляна, что пришла поздно и все хорошее разобрали. Однако, вдоволь попеняв ей, клуракан поковылял в сторону и явился с изумрудным с золотом нарядом.
— Приберег, — сказал он загадочно.
Элли так и не поняла — для нее и или так, на всякий случай. Платье было не идеальным — золото Элли никогда не любила, но все же предпочтительнее того, прекрасного, к которому не было сил прикоснуться.
Когда вечером тридцать первого Элинор среди многих других вошла в празднично оформленный зал, она сразу поняла, что уже была тут в ночь, когда они так долго искали путь из подземелья наружу. Теперь здесь добавились ало-зеленые гирлянды, свечи тех же цветов и, как апофеоз, живая ель в кадке, пушистая и высокая, сплошь покрытая самыми разнообразными украшениями и игрушками, символизирующими дары богам и предкам. Играла «самая хогманейская музыка» — «Танец феи Драже» из «Щелкунчика» Чайковского.
Время летело быстро, мелодии сменялась то на старинную лютневую, то на нежнейшие вальсы, то на относительно современные композиции. На вечере предполагалось и угощение, но Элли, после пунша с рябиновым соком, на все разноцветные жидкости смотрела с опасением, хотя, пройдясь по залу, нашла и другой стол — с чаем и решила довериться, тем более, здесь можно было присесть.
— Элинор, ты такая хорошенькая... — услышала она рядом знакомый голос и подняла голову.
В этом огромном зале, который заполонили студенты всех пяти курсов, найти кого-то знакомого было сложно, и Элли на мгновение обрадовалась, что кто-то нашел ее. Но это оказался Грег Оуэн, в черно-белом костюме — умелой современной стилизацией одежды времен Чайльд-гарольда. Элли мысленно отметила, как безвкусен этот наряд в сочетании с его кирпично-рыжими волосами. Девушка натянуто улыбнулась, просто из вежливости. Грэг вел себя навязчиво, казался простоват, рядом с ним Элли мгновенно ощущала напряжение и скованность. Мысленно проклиная свой характер, с которым легче было согласиться и побыстрей отвязаться, чем идти на конфликт, Элли приняла предложение потанцевать. Юноша был заметно выше Элли, она уже знала, что занимается каким-то прыгучим видом спорта — баскетболом или чем-то вроде, и даже в стенах школы продолжает тренировки. Но тот человек, возникающий в ее воспоминаниях всегда внезапно и некстати, был еще выше...
Переступая под музыку, Элли с ликованием поняла, что действительно слышит ее. На миг ей стало неловко, что, находясь в обществе молодого человека, думает о ком угодно, только не о нем, но чувство вины растворилось почти мгновенно — Грег Бейдр раздражал безмерно. Мистрис Катриона проводила с первым курсом несколько занятий по вальсу, и у Элли даже что-то получалось. Но Грег точно проспал все уроки, топая резко невпопад. Хотелось оттолкнуть его и просто уйти.
Музыка смолкла. Грег наклонился, но Элли увернулась, спасаясь от его прикосновений, словно от щекочущего насекомого.
«Я ничего не чувствую к нему», — она отвела глаза и молча отстранилась, не обращая внимания на недоумение на лице юноши, мстительно радуясь, что его губы не коснулись ее. Грег Оуэн Бейрд был пустой и обезличенный, совершенно неопасный.
«Я ведь совсем не о таком мечтала, — думала Элли, уходя как можно дальше. — А о чем? Я год назад готова была убить за любого парня, который обратит на меня внимание».
Опасность. В том человеке ее было в избытке. Он точно знал, чего хочет и мгновенно растворял любое сопротивление.
«Это взаправду то, чего я хочу и ищу? Нет, конечно!» — Элинор петляла среди основной массы людей, словно толпа могла бы впитать овладевшие ею воспоминания. Но скоро стало легче.
Взгляд скользил по фигурам, костюмам, вылавливая интересные и оригинальные. Элли увидела Олвен, в который раз отметив ее такой естественный, без капли вычурности, аристократизм. Ее платье выглядело антикварным или действительно профессионально сшитым. Тогда и Грэм где-то рядом... Попробовать найти его в этом огромном зале... просто увидеть.
Элли прошла чуть вперед, подбирая подол, чтобы протиснуться между плотно стоящими людьми, отчего-то очень важным было увидеть, за чем они наблюдают...
Это действительно оказался Грэм и неизменная спутница Дейдра Грайне — «Ходячее проклятие», девушка, носящая имена самых злосчастных героинь кельтского эпоса. Элли ощутила, что это уже и ее проклятие — Грэм был прекрасен, был рядом... но не с ней.
То, что танцевали эти двое, было настоящим вальсом, стремительным и плавным, совершенством во всех отношениях, совсем как эта пара. Даже костюмы у них были одного цвета — голубого, а на головах идентичные короны, похожие на застывшие морозные узоры, словно юноша и девушка воплощали собой Короля и Королеву Зимы. Закончив танец, они поклонились, будто знали, сколько глаз за ними наблюдали.
Из прострации Элли вывело прикосновение к рукаву, обернувшись, она обнаружила Агни, одетую в темный карнавальный костюм пажа. В руке та сжимала широкополую шляпу с плюмажем.
— Устала? — заботливо спросила Агнесс, — Мы тут нашли место, где можно посидеть.
Элли благодарно пошла вслед и попала к небольшому столу с четырьмя стульями, на один из которых почти сразу упала смеющаяся раскрасневшаяся Брианна.
— Даже жаль, что пятикурсник... — сказала, она, обмахиваясь салфеткой и провожая взглядом недавнего кавалера. — Летом уйдет. О, привет. Натанцевалась?
— Вполне, — согласилась Элли.
Она осмотрела стол и ощутила голод. Теперь она уже готова была решиться на печенье и сок. Брианна ушла танцевать с Агни, вернулись они уже привычно весело переругиваясь и выясняя, что кто и кому оттоптал. Элли молчала и смотрела по сторонам. В целом вечер ее устраивал, но хотелось чего-нибудь сказочного. Все-таки Двенадцатая ночь...
— Мне сказали, что после полуночи можно будет забрать с елки шоколадные украшения, — сообщила Бри.
— А... уже полночь? — удивилась Элли. Ей казалось, что прошло совсем немного времени.
— Еще нет. Часы будут бить, — пояснила Брианна.
К их столику приблизился Доминик, в обычном приподнятом настроении рубахи-парня. Обернувшись, он загадочно крикнул кому-то:
— Нашел! — потом иронично отдав честь по-английски, двумя пальцами, слегка подмигнул и исчез.
Элли осмотрела ближайших к ним людей, но ничего подозрительного не заметила. О'Салливан по обыкновению придуривался.
— Может, пойдем уже к ели? А то ничего не достанется нам, малышам? — предложила Агнесс.
Ее подруги нашли это разумным и поднялись, но не успела Эли сделать и пары шагов, как увидела идущего к ней Грэма.
— Благословенного Хогманея, — произнес он негромко, смотря прямо ей в глаза. — Подарите мне танец, миледи?
Он поклонился ей настолько учтиво и изящно, что Элли невольно ответила улыбкой. Она вложила руку в его и пошла за юношей, как за Гамельнским Крысоловом. Зал пустел, кто-то уже хотел спать, старшие курсы, не интересуясь елочными украшениями, уходили куда-то, скорее всего, в Башни Факультетов. Доведя девушку до свободной от людей части зала, Грэм повернулся к ней лицом, беря за вторую руку и чуть откидываясь назад. Элли подумала, что он хочет покружить ее, но юноша только окинул взглядом ее фигуру и приблизил к себе.
— Играйте! — властно бросил он куда-то в сторону.
Мельком посмотрев в том направлении, девушка увидела группу фэйри-музыкантов. Мелодия, которая незамедлительно зазвучала, тоже была известна Элли, опять Чайковский, которого она обожала — «Вальс цветов». Глаза слегка защипало от пронзительной красоты мелодии. Девушка в прострации слышала голос Грэма, выполняла его указания, ведь танцевала настоящий вальс впервые в жизни. Арфа и кларнет свивали вокруг зимнюю сказку, будто расколдовывая девушку, создавая новые добрые воспоминания. Поняв на удивление несложную комбинацию движений, Элинор танцевала почти без ошибок, не сводя глаз с лица Грэма, купаясь в его теплом одобрительном взгляде.
Бам!
Мелодия все длилась и длилась, и бой часов не мешал ей, а удивительно дополнял. И не было больше никого вокруг, только звуки вальса и два взгляда. Двенадцатый бам и последние аккорды прозвучали почти в унисон. Грэм остановился и мягко пожал руки девушки.
— С календарным годом, — произнес он и подал ей небольшую коробочку.
— Что это? — слабо удивилась девушка, но подарок взяла.
Грэм промолчал, вновь слегка поклонился, развернулся и ушел, по обыкновению, не оборачиваясь. Девушка проводила его взглядом, любуясь осанкой и легкой походкой, потом отчего-то подняла голову. Прямо над ней с высокого потолка свисало причудливое украшение Поля — пучок омелы в окружении красных яблок, плюща и остролиста, перевитые лентами.
«Ветка поцелуев. Поцелуй под омелой означает любовь, но что может значит танец под ней»?
Темные ответственно сопровождали студентов до места сна — старших, в основном, в Башни Факультетов, первый курс — до общежитий. Но души требовали продолжения, сама ночь была наполнена истинной магией.
— Ты боишься? — спросила Элли Брианну.
Та пожала узкими плечами, но все же признала:
— Немного.
В коридоре раздались тихие смешки и слабый стук бегущих ног — из соседней комнаты тоже явно куда-то сбегали. Девушки переглянулись.
— Мастер Баркли такой наивный... — пробормотала Элли. — Считает, что все вокруг выполняют правила.
Брианна промолчала. На этот раз точно заперев замок, подруги спустились вниз к входной двери, где их уже ждали.
— Что-то опаздываете... — негромко сказал мастер Ланди.
Элли немного смутилась, но поклонилась.
— «Мантикора» в сопровождении мистрис Миднайт уже пробежала, а вас все нет, — продолжал Джулиан.
— А мастер Баркли?..
— Вы думаете, что он не в курсе? Полагаю, он уже в «Мантикоре».
На это Элли не нашла, что ответить, ее «правильный» мирок дал небольшую трещину. Значит, когда нельзя, но очень хочется, все правила рушатся?
Семь человек вышли из общежития и направились по слабо освещенным каменным тропинкам к светлому зданию клуба «Единорог». У двери стояла Фанд.
— Демон ожидания — самый невыносимый из всех, — сказала она вместо приветствия.
— Демон бега вдогонку не лучше, — ответил Джулиан, слегка встряхивая ставшими влажными после улицы светлыми кудрями. — Мистрис Элинор, — продолжил он начатый разговор, — это для Магистериумов и Ордена у нас тут неконтролируемый ужас и кошмар, мы же, изгои магического мира, относимся к этому месту с изрядной долей юмора. Все мы здесь не случайно. А кто-то даже по своей воле.
Он помолчал.
— Нет, не я. Но это не мой секрет.
Мастер Ланди отошел в сторону, оставив Элли в искреннем недоумении.
«Слишком много вопросов, слишком мало ответов», — подумала девушка.
Две дюжины членов клуба, среди которых явно преобладали девушки, расселись по диванам и креслам уже знакомой Элли по прошлому посещению комнате с видом на зимний сад. На этот раз угощение было более разнообразным — салаты в тартинках, несколько видов канапе и тартов и, к облегчению Элли, никакого пунша. Немного освоившись, она огляделась. Бренда бродила с мастером Ланди по зимнему саду, Элинор видела их через стекло. Видимо, любитель растений не упустил возможности рассказать прилежной ученице что-то интересное. Сидевшая неподалеку Бри немигающим взглядом смотрела на блюдо с ягодным тартом:
— У меня есть сила воли...
— Но на пирог не распространяется? — ехидно спросила Элли и улыбнулась.
Брианна даже из двух зол выбрала бы то, которое повкуснее. Олвен и Дейдра Грайне сидели напротив Элли, рассматривая каждая свою колоду Миракля. Девушка поискала глазами Грэма, жалея, что не успела посмотреть, что скрывалось в подаренной им коробочке. Тогда у нее нашелся хотя бы повод подойти и поблагодарить, если уж не нашлось ответного подарка. Юноша нашелся в противоположном конце большой комнаты в компании Фанд, причем девушка что-то увлеченно говорила. Грэм же слушал с выражением вежливой скуки на лице. Элли продолжала наблюдать, пытаясь понять тему разговора, но тщетно. Наконец молодой человек что-то коротко ответил, качнул головой, словно отказавшись от чего-то. Быстрым шагом он пересек комнату и сел между Олвен и Дейдрой Грайне, последняя тут же привычно положила ему голову на плечо. Грэм скользил по стенам ленивым, почти расфокусированным взглядом.
— Элинор? — рядом с Элли присела Фанд. — Ты такая задумчивая... Разобралась в колоде?
Девушка кивнула.
— Как здесь проходят тренировки?
Казалось, глава клуба обрадовалась вопросу, она села удобнее и заговорила чуть громче:
— Мы занимаемся на поле для сражений. Фэйри создают там особое силовое поле, которое активирует игру. Сначала мы играем внутри нашего состава, потом между клубами и, наконец, между школами. Летом часто кто-нибудь приезжает. И с ними у нас фора... как мы их называем?
— «Теоретики», — со смехом ответили несколько человек вокруг.
— Почему? — спросила Элли.
— В других школах не живут фэйри, а значит, там нет активации колод. Просто играют в картинки.
«Ах, да, она мне уже что-то говорила, о том, что сюда приезжают «посмотреть волшебных существ», — вспомнила девушка, а вслух уточнила: — В других школах тоже есть клубы?
— Конечно! — неожиданно ответила Олвен. — Те же самые, что и здесь.
— В школах может быть до четырех клубов, — подключился к разговору Грэм.
— Почему бы не сделать больше разнообразия? — возразила Элинор.
Фанд покачала головой.
— Ты не понимаешь... Клуб — это стиль игры, это особая атмосфера в коллективе. Например, мастер Ланди учился в Шотландии и состоял там, в «Единороге», а теперь он наш...
— И какой у нас стиль игры? — поинтересовалась Элли.
Вокруг снова беззлобно рассмеялись.
— Так просто и не скажешь...
— Фееричный, может быть?
— Гипнотический?
Фанд хлопнула в ладоши, призывая к тишине.
— Клубов четыре: «Мантикора», «Василиск», «Грифон» и мы. И названия, и цвета клубов у всех школ одинаковые, так их члены узнают «своих» везде. Не знаю, как обучают в других, я скажу так, как сама понимаю. «Мантикоры» играют очень... быстро, агрессивно. Есть карта за подходящую цену — она летит на поле. И ходов они не пропускают.