И никого не стало

— Ты куда исчез? — набросился на него Гурий. — Сказал же ждать на месте!

Ян ухмыльнулся, насмешливо подняв брови.

— Не кричи, троглодит. Думал, я простою всю ночь тут, как статуя?

— Что-то ты сегодня смелый, — прошипел Гурий.

— А ты сегодня что-то без ружья.

Гурий с досадой тряхнул головой. Ружьё было прямо за креслом Виктора Ивановича и взять его, не разбудив старика, представлялось опасной задачей.

— На кой тащить лишнюю тяжесть, если у тебя есть этот… спрей от волков, — фыркнул он, стараясь сделать беззаботный вид и показаться человеком настолько опытным, что ему и не нужно огнестрельное оружие для прогулок по лесу.

Ян, казалось, нисколько не проникся уважением и только пожал плечами.

— Пойдём, заценишь, как я обустроился, — бросил он и направился куда-то прочь от реки, причём так уверенно, словно жил здесь несколько лет. В его движениях не было осторожности, он не старался ступать тихо и даже почти не глядел по сторонам.

«Какого чёрта он ведёт себя так, как будто самый главный? — возмущённо подумал Гурий. — Это я должен говорить, куда идти и идти ли вообще!»

Он в несколько прыжков нагнал Яна и преградил ему путь рукой.

— Во-первых, тишина, — сказал он поучительным голосом. — Это основное правило безопасности. Во-вторых, внимательность…

— Зачем нам тишина? Волки охотятся ночью, а медведи уходят, если слышат незнакомые звуки.

— В-третьих, — Гурий неосознанно перенял недовольно-требовательный тон Дианы, всегда появлявшийся, когда та что-то ему объясняла, — в незнакомой местности нельзя выпускать из виду ориентир! А твой ориентир — река.

— Всё нормально, — с уверенной улыбкой ответил Ян. — Она видна отсюда. Мы уже пришли.

Он кивнул на нечто, что поначалу можно было принять за кочку. Однако присмотревшись внимательнее, Гурий понял, что это шалаш, причём весьма хорошо сделанный. Он был и прочным, и незаметным: хвоя вперемешку с травой, лежащие поверх веток, придавали конструкции скрытности.

— Неплохо для новичка, как думаешь? — в голосе Яна слышалось явное самодовольство.

— Ну… Да, для новичка ничего так… Сойдёт, — протянул Гурий, оглядывая шалаш. — Я бы, может, кое-где подправил, но раз стоит, пусть стоит. Бабушка Ева всегда говорит: лучшее — враг ничего такого.

Ян усмехнулся и нырнул в своё незамысловатое жилище.

— Залезай, — позвал он оттуда.

Внутри было тесновато, но весьма уютно. Помимо мягкой кучи травы, листьев и мха там обнаружился ещё крупный камень, на котором стоял непонятный продолговатый предмет.

— Фонарик, — пояснил Ян и щёлкнул кнопкой. Гурий вздрогнул, когда ему в глаза резко ударил яркий луч.

— Да я знал, что это такое, — смущённо пробормотал он, надеясь, что его реакция осталась незамеченной. — Просто удивился, зачем он тебе. Им волков не отпугнёшь.

— Ночью с фонариком не так страшно. Я, конечно, развожу костёр, чтобы не пришли дикие звери, но электрический свет по-особенному успокаивает.

Гурий мигом почувствовал прилив самоуверенности. Ян, без всякого сомнения, находился в шатком положении, и было приятно услышать, что сам это признаёт. Не он вырос в лесах, где каждый день жизни люди буквально вырывают у природы зубами, не он учился выживать на смертельных ошибках других. О том, что он способен продолжить свою миссию без помощи, не могло быть и речи.

«Вот и нечего передо мной нос задирать», — удовлетворённо подумал Гурий.

— Хочешь батончик? — Ян сунул ему что-то, похожее на маленький брусок в шуршащей обёртке.

— Батончик?

— Шоколадный, с орехами. Конфета такая.

Гурий поднёс угощение к глазам, чтобы лучше его рассмотреть, и внимательно оглядел со всех сторон. На обёртке было множество английских надписей. По-английски он толком не умел читать и знал едва ли больше половины алфавита. К тому же, большая часть была написана таким мелким шрифтом, что буквы сливались друг с другом и делались совсем неразборчивыми.

— Не содержит молока, — перевёл Ян.

Гурий разорвал обёртку и осторожно откусил кусочек от тёмного бруска.

— Сладкий! — изумился он, разглядывая трёхслойную начинку.

— Да, — усмехнулся Ян. — В этом и суть конфет.

Поначалу Гурий не мог определить, нравится ему или нет — слишком непривычным был вкус. Но доев батончик, он решил, что это одна из лучших вещей, которые он пробовал за всю жизнь. Несмотря на свою сладость, он не был таким приторным, как мёд, а ещё в нём не попадались дохлые пчёлы.

— Блага цивилизации, — Ян протянул ему ещё один.

Гурий откусил сразу половину.

— Расскажи, — промычал он с набитым ртом, — как там у вас? В смысле каково это — жить в городе?

— Ну… — задумчиво протянул Ян. — Что тебе рассказать… Живём в домах, с кондиционерами, ванной, интернетом и прочими удобствами. Спим на кроватях…

— Мы тоже спим на кроватях, — перебил его Гурий. — У нас есть мебель. Виктор Иванович и бабушка Ева сделали.

— А в твоей кровати есть встроенная зарядка для телефона, действующая в радиусе двух метров?

— Встроенная что?

Ян хмыкнул и махнул рукой, не желая вдаваться в подробности. Гурию в его смешке послышалась то ли надменность, то ли нетерпение.

— Узнаешь, когда победим зелёных.

— А в школу ты ходишь? — спросил Гурий.

— Ты про обучение? Обычно занимаемся из дома, но и вместе иногда собираемся. Например, в эко-лагере. Там нас учили, как не навредить природе во время пребывания вне города.

Гурий ощутил, что ему становится грустно, почти до слёз. Он отчего-то чувствовал себя не просто обманутым, а глупо одураченным, будто в этом была его собственная вина.

— Хорошо живёте, — пробормотал он, отворачиваясь, чтобы скрыть покрасневшие глаза.

— Задолбался я так жить, — вздохнул Ян. — Чихнуть лишний раз боишься, а то зелёные объявят врагом природы и отправят на эвтаназию.

— Поживи как мы, ещё не так задолбаешься, — с внезапной злостью огрызнулся Гурий. От подступившей ярости его так и подмывало дать Яну хороший подзатыльник. А ещё к нему пришло такое острое ощущение собственной жалкости, что он готов был разрыдаться.

Быть одним из последних людей на планете, когда их осталось всего лишь несколько десятков, а в лучшем случае — сотен, всегда казалось печальной судьбой. Гурий всё бы отдал — хотя что он имел? — чтобы вернуть мир, о котором рассказывали старики.

— Эй, ты чего? — Ян толкнул его в плечо. — Обиделся, что ли?

Слово «обиделся» было издевательски слабым. Нет, на Яна Гурий просто разозлился — в чем, помимо раздражающего поведения, ему винить мальчишку, который так же, как и он, не выбирал этот исход?

Но узнать, что человечество вовсе не на грани окончательного исчезновения, что где-то до сих пор есть цивилизация со всеми этими машинами, многоэтажными зданиями, магазинами и больницами, что мир, в котором Гурий мечтал жить, существует — но он не его часть… Это было жестоко.

Он, Ева, Виктор, Диана с Белкой, все остальные в лесу, даже Людмила — не свидетели угасания человечества. Жалкая горстка обманутых людей, которых выбросили, как ненужных, не достойных хорошей жизни — вот кто они такие. И это оказалось ещё хуже.

— Хочешь ещё батончик? — предложил Ян.

— Не хочу.

Гурий угрюмо съёжился и отвернулся от него.

Какое-то время они сидели молча: минут пять, может, больше.

— Слушай, — наконец проговорил Ян. — Не стремлюсь, конечно, на тебя давить, но я сюда не на каникулы приехал. Времени в обрез, надо что-то делать.

— Говорил же, мои тебя убьют.

— Тогда отведи к другим.

Гурий раздражённо воткнул подвернувшийся под руку сучок в землю и принялся так старательно вдавливать его поглубже, будто это занятие имело какой-то смысл.

— Далеко. И я не уверен, что они не поступят так же.

Ян выпрямился, вперившись в него серьёзным взглядом.

— Ты же понимаешь, что должен что-то решить? Пока мы тут болтаем, зелёные прочёсывают лес. Жизненно важно добраться до людей раньше, получить оружие и нанести удар. Если мы не успеем, все твои друзья будут убиты, а их оружие уничтожено, как и шанс на победу.

— Как я могу быть уверен в твоих словах? — воскликнул Гурий. — Тебе нечем доказать! Вдруг я приведу к ним врага?

— Или упустишь эту возможность и обречёшь их на смерть.

Гурий тяжело вздохнул, опустив голову. Он не знал, как ему поступить.

— И сколько времени понадобится зелёным, чтобы обыскать эти места?

— Думаю, несколько недель. Но не удивлюсь, если уже на днях кого-то обнаружат. Я вот тебя нашёл и без навороченной техники, а у них… Надо действовать, понимаешь?

— Понимаю, — буркнул Гурий. Он очень хотел верить Яну, но и страх ошибиться был силён.

— Явился, голубчик, — обманчиво спокойным голосом проговорил Виктор Иванович, когда Гурий, уже под вечер, вернулся домой.

Оставив Яну, у которого практически не было еды, кроме энергетических батончиков и каких-то безвкусных сухарей, хороший кусок мяса, он снова расстался с новым знакомым на том же месте, пообещав прийти завтра. Впрочем, он не был уверен, что доживёт до следующего дня — не из-за зелёных, а из-за своей же семьи. Виктор сейчас смотрел на него взглядом, который мог показаться почти ласковым, но только тому, кто не знал этого старика. Любой, кто жил с ним достаточно, мгновенно бы понял, что в его глазах — крайняя ярость.

Гурий вызывающе посмотрел на Виктора в ответ.

— И за какие же серебренники ты решил продать свою семью зелёным? — все в том же тоне спросил старик.

О, как бы Гурию хотелось вот так, одним взглядом, заставлять кого-то потупиться и начать заикаться… У него никогда не получалось быть грозным, в отличие от старика, который умел давить, просто глядя на человека.

Но в этот раз он не собирался позволить Виктору победить.

— Пошёл ты нахрен, — бросил Гурий, презрительно скривившись.

— Что этот выродок тебе наобещал? Сытую жизнь? Цифровое бессмертие?

— «Этого выродка» зовут Ян. И я не собираюсь его сдавать.

— Да плевал я, как его зовут! — разозлился старик, от недавнего спокойствия не осталось и следа. От гнева в его глазах появились красные прожилки, а лицо, наоборот, побелело.

Гурий только сейчас заметил, что Диана с Белкой сидят на лестнице, почти не шевелясь и безмолвно наблюдая за происходящим. Виктор Иванович то ли не видел их, то ли не считал нужным обратить внимание.

— Идиотово отродье, возомнил себя вправе принимать такие решения? Молоко на губах не обсохло, а уже…

— А ты? — в ярости перебил его Гурий, потеряв самообладание. — Ты, что ли, можешь решать, не посоветовавшись с другими? Ты спросил, что об этом думают Жанна, Бакир и Георгий? Подумал, как бы поступила тётя Люда?

Старик побледнел до такой степени, что казалось, его вот-вот хватит удар. От гнева он растерял слова и только сверлил Гурия убийственным взглядом.

Хлопнула дверь — это бабушка Ева вернулась с ведром ежевики. Из всей семьи она единственная как будто сохранила душевное равновесие и заботилась о возникшей проблеме не больше, чем о внезапно влетевшем шершне.

— Людмила никогда не подвергла бы нас такой опасности, — изменившимся, осевшим голосом сказал Виктор.

Ева подошла к Гурию и похлопала его по плечу.

— Успокойся, малыш. Мы уже отправили Мишку с письмом. Но я уверена, что большинство согласится с нами. Этот мальчик — угроза. Ты же не хочешь так глупо погибнуть, доверившись зелёному?

Гурий отбросил её руку с такой грубостью, что старушка едва не потеряла равновесие и была вынуждена схватиться за стену.

— Да уж лучше сдохнуть, чем прятаться в лесу, как зверье и называть это жизнью!

— Если ты не забыл, я все ещё лидер нашей группы! — Виктор Иванович в который раз стукнул кулаком по несчастному столу.

— И что ты мне сделаешь? — рявкнул Гурий. — Под домашний арест посадишь? Я все равно уйду, когда захочу, и ты меня не остановишь!

— Если понадобится — убью тебя, — тихо произнёс старик.

Гурий оглянулся на бабушку Еву, чтобы понять, вызвали у неё какие-то эмоции слова Виктора или ей безразлично даже это. С мрачным удовлетворением он отметил, что лицо старушки нахмурилось.

— Не неси чушь, дед, — проговорила она. — Никто никого в этом доме не убьёт.

— Да неужели? — саркастически хмыкнул Виктор Иванович. — Оглянись вокруг, слепая карга! Эти двое, — он указал пальцем в сторону Белки и Дианы, — уже несколько лет неуклонно убивают себя дурью. А пацан вознамерился свести нас всех в могилу раньше времени!

— Ты так дорожишь своим существованием, будто оно чего-то стоит. Прекрати сеять панику и раздор. Если уж встаёт выбор, грызть другу другу глотки или стерпеть и в мире дожить оставшийся нам срок, я выбираю второе.