Элвис исчезает

— Спасибо, — кивнул Блинов. — Уважаемые господа! Я всегда говорил и продолжаю утверждать, что за клонированием будущее. Несмотря на все препоны и запреты, моральные и этические, всякие и разные, мои исследования не прекращались ни на мгновение. Теперь я изгой, но это такие мелочи! Ведь благодаря помощи правительства одной маленькой и небогатой страны, которая изыскала возможность финансировать мои исследования, я могу с гордостью сообщить: господа, бессмертие не за горами, только вы, подвергшие меня многолетней обструкции, узнаёте об этом с опозданием.

— То есть, — нервно усмехнулся спикер, — вы утверждаете, что теломеры ДНК клона…

— Не подвержены концевой недорепликации! — перебил профессор. — А сделать открытие мне помогла счастливая случайность.

— Какая же, если не секрет?

— Секрет, но готов им поделиться. Во время экспериментов на лабораторных мышах я проделывал некоторые манипуляции с ядром клетки перед пересадкой в зиготу. Донором стал Элвис, мой любимец. Мыши труднообучаемы. Я загонял беднягу до изнеможения в лабиринте, пока он наконец-то что-то усвоил. Но его клон Элвис Одиннадцатый оказался весьма смышлен и преодолел лабиринт со второго раза. Как вам такое? Однако же, никто из всего помета не показал столь выдающихся результатов.

— Вам не удастся обмануть природу, Блинов, — послышалось из глубины зала. — Она всегда найдет способ поставить на место таких как вы.

Оператор тут же отреагировал, и показал выскочку крупным планом.

— Знакомый голос: неужто и господин Лиепиньш соизволил почтить нас своим присутствием? — сыронизировал Блинов. — Без доли везения, конечно же, не обошлось, Юрис. Меня подвела излишняя самоуверенность, что процесс репликации уже укрощен: после вмешательства в ядре произошел сбой механизма зиготического деления. Но матушка-природа попыталась исправить то, что посчитала ошибкой, и подарила мне Элвиса Одиннадцатого. Я, подобно старателю, перемыл тонны отвала в поисках крупиц золота, пока не наткнулся на громадный самородок. Кстати: грызуну скоро пятый год пойдет, и он еще всех нас переживет. Соматические клетки организма вырабатывают адекватное количество теломеразы и способны делиться бесконечное количество раз, так что недолгое существование клона, ограниченное пределом Хейфлика, откладывается в долгий ящик. Дело за малым: осталось лишь исследовать митохондрии и ДНК помета на предмет различия, и геном бессмертия будет расшифрован, господа!

— Не надейтесь, Блинов, — выкрикнул сидящий в первых рядах мужчина с кипой на макушке, и камера в тот же миг выхватила его из толпы. — Вы не сможете проводить опыты над людьми, даже у себя в Санта-Кларе! Вас осудит все мировое научное сообщество!

— Над людьми? Это скорее ваша прерогатива, господин Гринберг. А я уж посчитал, что стал безразличен Исааку Романовскому, и вы наконец-то оставите меня в покое. Ведь Изя все-таки сообразил, что с тобой, Боря, его мечты о наследнике таковыми и останутся.

— Ты не смог бы все провернуть без меня и маман! — Гринберг в ярости сорвал с себя кипу.

— Согласен, без вашей помощи я бы еще долго блуждал в потемках. Но, ты ведь, Боря, поборол свое эго и напросился в ассистенты, чтобы украсть мои наработки. Я тебя сразу раскусил и использовал втемную. Все честно, Борис.

— Полагаю, вы закончили? — нервно осведомился спикер. — Если так, то не тратьте время на пустую болтовню.

— Да будет так, — согласился Блинов. — Моей целью было заинтриговать коллег по цеху, думаю, что это удалось. На этой мажорной ноте хочу закончить свой доклад. Впереди большая работа, осталось лишь поставить жирную точку. Счастливо оставаться, коллеги, и прошу, не надо аплодисментов!

Положив микрофон на трибуну, профессор удалился под гробовое молчание шокированного зала, ролик завершился финальными титрами 'Конец фильма'.

— Петр Петрович, судя по всему, вы с коллегами хорошо знаете друг друга, и возраст подходящий. Учились в одном ВУЗе?

— Вы догадливы, Андрей. Да, и даже на одном факультете в МГУ. Рыхлый, Липа, Грин и я. Мне немного стыдно, но после исчезновения Элвиса я был не в себе, обзвонил всех бывших друзей и прямо обвинил их в похищении.

— А некая маман, о которой заикнулся Гринберг? — Я записал прозвища в блокнот. — Ведь именно ее вы ожидали увидеть на конференции, поэтому и наняли профессионального оператора для съемки?

— Он снимал на камеру туристов рядом с Гранд-Опера, ну а я предложил ему подзаработать, — согласился Петр Петрович.

— Вы опять пытаетесь увильнуть от ответа. Кто такая маман?

— Ничего-то от вас не скроешь! Маман — Аманда Рохас, кубинка, она была заводилой в нашей неугомонной пятерке. Ах, молодость! Бессонные ночи, настоящий кубинский ром, и плевать на то, что с утра сессию сдавать. А нынче? Измельчала молодежь, рафинированной какой-то стала, великое им не по зубам.

— Петр Петрович!

— Извините, отвлекся. Когда в середине девяностых горе-академики из РАН прикрыли мой проект по причине неокупаемости даже в долгосрочной перспективе, я готов был руки на себя наложить! Аманда оказалась моей спасительницей, именно она затащила меня на Кубу. С помощью Аманды мне удалось не только реанимировать проект, но и продвинуться вперед, причем значительно.

— Потом ее сменил Гринберг. С какой стати? — задал я резонный вопрос, дополнив список подозреваемых.

— Мне не хотелось бы об этом говорить, — замялся профессор. — Понимаете, это очень личное.

— Петр Петрович!

— Аманда долго не могла забеременеть, — Лицо Блинова посуровело. — Наш первенец появился на свет незадолго до пятидесятилетия Аманды, но Божий дар обернулся проклятием. Поздний ребенок с букетом врожденных аномалий, по прогнозам врачей ему было суждено прожить не более года. Маленький человечек с непроходящей гримасой боли на лице, мне было больно смотреть на страдания сына и его матери, а вскоре наступила развязка.

— Он умер? — осторожно спросил я.

— Погиб, — резко бросил профессор. — Сантерия — гремучая смесь католичества с вуду, теневая власть в тех краях. Эти зомбированные психопаты посчитали меня исчадием ада, создателем мерзких, богопротивных существ — клонов. Они устроили погром в лаборатории и подожгли мой дом, а Алехандро задохнулся в дыму. Полицейские были в курсе, что он не жилец и зафиксировали смерть по естественным причинам, чтобы не связываться с Сантерией. Я не стал этому противиться: ведь возможно, смерть избавила Алехандро от мучений, стала подарком для него. Но не для Аманды: она практически сошла с ума, умоляла, требовала, чтобы мы клонировали ее сына, но получала неизменный отказ. Мне даже пришлось поместить Аманду в психиатрическую клинику. Она наотрез отказывалась от свиданий, от общения с кем либо, вышла из клиники меньше года назад и перебралась сюда, во Францию. По слухам.

— Конференция микробиологов, как вы о ней узнали?

— Боря вручил мне пригласительный. Организатор конференции — Исаак Романовский, я знал, что Гринберг работает на него.

— Романовский — это владелец заводов, газет, пароходов? Он может иметь отношение к краже? — Cписок подозреваемых увеличился еще на одну кандидатуру.

— Вряд ли. Как и Рыхлицкий с Лиепиньшем.

— Разъясните.

— Романовский по молодости исколесил всю Амазонию, а тамошние речушки кишат пираньями. Его лодка перевернулась, Изя сумел доплыть до берега, но, так скажем, не в полном объеме.

— Вы рассказываете жуткие вещи!

— У самого мороз по коже. Вы сами слышали, что меня голословно обвинили в клонировании человека, но это ложь: я отказался от денег Романовского, поэтому и появился Боря. На нынешнем этапе Романовский отверг идею клонирования и намерен обзавестись наследником естественным путем.

— Что-то вроде непорочного зачатия? — пошутил я.

— Отнюдь. Стас и Юрис теперь под крылом Романовского: денег, как фантиков. Они заняли весьма перспективную нишу: выращивание человеческих органов из стволовых клеток — это наше недалеко будущее. Краем уха я слыхал, что работа близка к завершению. А незадолго до вашего прихода я разговаривал с Юрисом: он утверждает, что Гринберг предложил свои услуги и запросил кругленькую сумму за…

— Элвиса! — выпалил я. — Получается, что дело в шляпе, и вы в моих услугах больше не нуждаетесь?

— Я этого не говорил, — возразил Петр Петрович. — К тому же, я слов на ветер не бросаю, да и Элвиса еще необходимо вернуть.

— Зачем вы потащили Элвиса с собой? — Я вычеркнул из списка сразу троих. Как там по классике: и их осталось двое.

— Дело в том, — хитро прищурился профессор. — Что меня ничто не держало на Кубе. Оборудование морально устарело, чтобы завершить работу, необходимо современное, высокотехнологичное, инновационное. Миомир Андрич — мой сербский коллега и давний знакомый, я его считаю своим учителем. У Андрича исследовательский центр в Кралево, коллеге девятый десяток, он давно собирался отойти от дел и прочил меня на свое место.

— Гринберг знал о вашем переезде?

— Исключено. Я его вытурил за неделю до наших переговоров. Мне даже пришлось ускорить отъезд: информатор из полиции сообщил, что Сантерия снова активизировалась. Так что, я собрал манатки, прихватил с собой Элвиса, сел в Сантьяго на теплоход до Генуи и ту-ту, прощай, Куба. И вовремя: на следующий же день от моей лаборатории и дома осталось одно пепелище.

— Вы не находите, что слишком много совпадений?

— Каких? — Глаза Блинова округлились.

— Связанных с Гринбергом. В первом случае погром привел Бориса Гринберга к вам, а второй последовал сразу после его отставки.

— То есть, Вы хотите сказать, что Боря…

— Причастен к смерти вашего сына, — твердо закончил я. — А так же к похищению, что подтверждено двумя свидетелями.

— Как же я это упустил? — Петр Петрович побледнел и схватился за сердце, — Не беспокойтесь, Андрей, все в порядке. И извините, мне нужно побыть одному.

Во время вечерней прогулки перед сном я поразмыслил: у Бориса Гринберга алиби, во время кражи он присутствовал на конференции. А если Грин действовал в сговоре с кем-то, вот только с кем? Я открыл блокнот: ну конечно же — с Амандой Рохас! Ирония судьбы: Маман выбрала союзником одного из убийц собственного сына. Если сообщить о своих догадках Блинову прямо сейчас, это может его добить окончательно.

Решив, что правильнее всего будет поговорить с профессором завтра утром, я направил стопы в сторону отеля. Перед главным входом на меня налетел мужчина росточком пониже среднего с картонной коробкой в руках. Немногочисленный скарб разлетелся в разные стороны, коробка покатилась по ступенькам, из нее вывалилась клетка, похожая на ту, что я видел у Блинова и складной рыболовный подсачек.

— Глаза разуйте! — прорычал коротышка, подобрав и нацепив на нос упавшие очки, поправил съехавшую набок кипу и принялся упаковывать содержимое коробки обратно.

Вероятность успеха без доли везения практически стремится к нулю. Но и она лишь дает дополнительные шансы на удачный исход дела, как и в данном случае: ведь волею судьбы я столкнулся не с кем-нибудь, а с одним из главных подозреваемых!

Обошелся я с Гринбергом не совсем учтиво: проследив за ним, я втолкнул Грина в номер и закрыл за собой дверь.

— Вы кто такой и почему меня преследуете? — просипел Гринберг, метнулся к окну и попытался его открыть. — Полиция! Полиция!

Я оттащил его от окна и грубо швырнул на застеленную кровать.

— Полиция уже здесь, — Я козырнул корочками в очередной раз: подействовало, вопли Гринберга прекратились.

— Уверяю вас, я не совершал ничего противозаконного, — почти успокоился мужчина. — Так что, вам нечего мне предъявить.

— Окей, давайте посчитаем. С чего начнем? С соучастия в убийстве Алехандро Рохаса в Санта-Кларе. Это — раз, — Я загнул указательный палец на правой руке. — Что скажете?

— Полнейшая чушь, — отмахнулся Гринберг. — Я сам читал заключение.

— Однако же не стали отрицать свою связь с Сантерией. Здесь вы прокололись, Гринберг. Это два.

— Пусть даже так: они ведь не террористы.

— Зато имеют влияние на местную полицию. Заключение — липа, написанная под диктовку. Алехандро задохнулся после пожара, который спровоцирован вами. Вы убийца младенцев, Гринберг.

— Вы лжете! Лжете! — неожиданно забился в истерике Борис.

— Уверен, вы всегда это знали, но страсть к стяжательству поборола вашу совесть. Она же толкнула вас на очередное преступление — похищение Элвиса, лабораторной крысы, принадлежащей профессору Блинову. Вы предложили Элвиса Рыхлицкому и Лиепиньшу, это доказывает, что вы, к тому же, похититель крыс. Это — три.

— Два профессора-недоучки оказались еще и стукачами! Да без меня они бы вылетели еще с первого курса, как пробка из бутылки! Кто по дружбе помогал им писать дипломы и курсовые? Я, понимаете, я! — Гринберг постучал себя кулаком в грудь. — А сейчас пришло время платить по счетам.

— Вы ведь наверняка в сговоре с Амандой Рохас, не так ли?

— С Амандой? Издеваетесь? — Истерика мужчины сменилась гомерическим хохотом. — Последний раз я пересекался с этой кубинской шлюхой еще до того, как Блин запер ее в психушке. Элвиса я украл, говорите? Элвис, ау, куда ты спрятался? Я знаю, что ты здесь!

Возбужденный Гринберг заглянул под кровать, за занавески, пошарил в ящиках стола, открыл створки шкафа.

— Да прекратите же паясничать! Лучше подумайте: может быть Элвиса стоит вернуть?

— Ну нету его у меня! Нету! — Гринберг издевательски вывернул карманы.

До меня наконец-то дошло, что Гринберг не врет, а я потерпел фиаско. Захотелось побыстрее избавиться от общения с этим законченным подлецом, что я и сделал без промедления.

С тяжелым сердцем я вычеркнул имя Грина из блокнота. У меня остался лишь один подозреваемый, и очень не хотелось бы, чтобы им оказалась Маман — Аманда Рохас, но все к тому идет.

Утром я первым делом нырнул под душ, обвязался полотенцем и открыл чемодан, чтобы подыскать себе чистую одежду. В дверь постучали: будучи в полной уверенности, что мой визитер — неугомонный профессор, я распахнул дверь.

— Разрешите войти?

Дама, фигура — песочные часы, розовый брючный костюм с декольте на грани приличия, первоклассный макияж, высоченные каблуки, аромат дорогого парфюма моментально заполнил все уголки номера. Оценивающий взгляд из-под огромных с пол-лица солнцезащитных очков я почувствовал каждым клочком кожного покрова.

— Я не одет, как видите. Дайте мне хотя бы минуту.

Я попытался притворить дверь, но женщина, нагло отстранив меня, впорхнула в номер и по-хозяйски уселась на разобранную постель. Удлинённое каре — черные как смоль волосы обрамляют скулы и почти закрывают шею: интересно, с какой целью?

— Не трудитесь. У меня к вам деловое предложение. Ведь вы работаете на Петра Блинова?

— Возможно.

— Если преуспеете в поисках, то, сколько бы вам не обещал Блинов, я удвою эту сумму. Договорились?

— Обещаю подумать.

— Думайте быстрее, иначе будет поздно, — нервно отозвалась женщина и протянула мне визитку. — Надумаете — звоните.

Белые кружевные обтягивающие руку перчатки, да еще в такую жару! Точка, ответ готов!

— Амалия Рамос, — прочитал я и не удержался, чтобы не отпустить колкость. — А ведь я вполне мог бы приударить за вами… Аманда Рохас. Лет двадцать назад.

У взвинченного человека притупляется чувство самоконтроля, и он с большой вероятностью может допустить просчет. Посмотрим, сработает ли эта аксиома в отношении немолодой женщины, которой напомнили о возрасте.

— У вас не было бы шансов тогда. — В дверях Аманда обернулась. — Впрочем, их нет и сейчас, ведь оба моих любовника значительно моложе вас.

— Держу пари — они знают о существовании друг друга?

— Естественно!

Сработало! Теперь я знаю, что близнецы — мальчики на побегушках у Аманды Рохас, но у меня закончились подозреваемые! Я вырвал из блокнота страницу и выбросил в мусорное ведро. Что-то я упускаю, вот к примеру: Рыхлицкий и Лиепиньш — не полные болваны, чтобы платить за кота в мешке, но однако же Гринберг предложил им свои услуги. Зачем Грину пустая клетка и сачок, кого он собрался ловить? Неужели Элвиса? Надо срочно переговорить с Блиновым, узнать о его состоянии и обсудить последние события.

— Бонжур, Петр Петрович! Оклемались? — Я поставил телефон на громкую связь.

— Вашими молитвами, Андрей. — Голос профессора звучал довольно бодро.

— У меня для вас три новости.

— Начинайте с плохой, — подхватил Блинов.

— Борис Гринберг вчера вечером заселился в отель.

— Этот подонок что, совсем страх потерял? Или он думает, что убийство Алехандро сойдет ему с рук? Ну так я ему докажу, что он ошибается! В каком номере этот ублюдок?

— Петр Петрович, остановитесь! Петр Петрович, вы меня слышите? — Ответом мне были короткие гудки.

Темные круги под глазами выдавали, что ночь профессора была бессонной. Счастье еще, что я успел тормознуть его в дверях, в таком состоянии Петр Петрович наверняка натворил бы дел.