Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Тайны Пантеона - Марина Суржевская на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Кстати, хорошо бы и правда узнать, кто посещает эту скромницу. Мой выстрел наугад неожиданно попал в яблочко и сильно испугал девчонку. А чужие секреты лишними не бывают! Правда, узнать что-либо в Кастеле гораздо сложнее, чем в Аннонквирхе. А еще – опаснее. Я уже успела убедиться, что в этом месте царят жестокие законы. Никогда не знаешь, какой силой обладает адепт. И на что он пойдёт, чтобы поставить на место того, кто сует нос в чужие дела.

Втягивая воздух короткими рваными глотками, я тяжело опустилась на широкую лавку и стянула перчатки. Поморщилась – руки дрожали. Впрочем, ноги тоже. Малыш Лю неплохо погонял меня по полю.

«Если вы не можете выжить на тренировке, то какой от вас прок в бою? – раздался в голове ехидный голос преподобной Агамены. – Умрите в грязи, раз не способны победить! Инквизиции не нужны слабаки!»

Снова поморщившись, я стянула грязные ботинки и тугие кожаные брюки, тихо выругалась. Бедро перечеркнула длинная кровавая полоса – гвоздь все-таки достал меня. Разорванные края кожи висели лоскутами и выглядели отвратительно, кровь заливала ногу и хлюпала в обуви. Меня замутило, перед глазами поплыло. Святой Дух, как же больно! Ненавижу инквизицию и ублюдка Лю! Шипя сквозь зубы, я стянула одежду и белье, бросила все на пол. Медленно выпрямилась и снова осмотрела себя. Помимо раны на бедре – синяки, порезы, ссадины. Сбитые костяшки. И вдобавок – на левой руке сломаны три ногтя. На правой – два. И это разозлило даже сильнее всех остальных ушибов.

– Ненавижу!

Говорить вслух, что ненавижу Кастел и всю Святую Инквизицию – не стала. В этом месте и у стен есть уши. А я не хочу провести еще неделю в ледяном остроге. С этим местом я и так познакомилась ближе, чем хотелось бы.

На правой руке багрянцем подмигнул камень. Прозрачный бриллиант, густо покрытый кровью Лю, казался рубином. Я поджала губы, опуская ладонь. Кольцо, помолвка, Дамир. Свадьба.

Слишком много «ненавижу».

Уже привычным жестом дернула серьгу в левом ухе. На золотом колечке висела одинокая прозрачная слеза. Айк. Такой же был у малыша Лю. Такие были у всех адептов, еще не получивших аксельбант инквизитора. Только камни отличались. У новичков – прозрачные, за которые нас именовали стекляшками, у более опытных – фиолетовые или почти красные. Чем багровее оттенок, тем ближе адепт к званию полноправного служителя Святого Воинства. Моя серьга за месяцы обучения даже не порозовела.

А самое гадкое, что снять серьгу невозможно, это мог сделать только наставник, когда сочтет нужным! У колечка просто не нашлось замка, оно было цельным.

Снова пробормотав бесполезное ругательство и пошатываясь от боли, я двинулась в сторону белой арки, за которой располагались чаши. Из пореза на бедре обильно текло и на светлом мраморе за мной тянулась дорожка влажных кровавых следов. И это еще одна причина, по которой после тренировки я всегда выгоняю из лаватория посторонних. Я не хочу, чтобы адепты увидели меня такой. Жалкой. Дрожащей. Раненой.

Я королева! А значит, во мне нет слабостей.

Хотя Кастел делал все, чтобы доказать мне обратное.

Чаш было три. Цепляясь за перила, я забралась по ступенькам первой и медленно вошла в масляно-белую жидкость, густую, как скисшее молоко. Держась за бортик, опустилась, чтобы жидкость покрыла все мое тело – от пяток до подбородка. Вязкое тепло спеленало, облепило тугим коконом. «Молоко» лежало тяжелой неподвижной массой, давило на грудь на плечи. Находиться в нем было страшно, жидкость засасывала как губительное болото. Но я заставила себя расслабиться и закрыть глаза. Острая боль в бедре медленно утихала, сменяясь ноющей. А потом исчезла вовсе. Поначалу я пыталась узнать, что за состав используется в чашах лаватория, но получила в ответ лишь косые взгляды и смешки. А когда стала настойчивее – штраф и карцер. Инквизиция свято хранит свои секреты.

Пожалуй, так же свято, как и Пантеон.

«Молоко» сомкнулось над головой, лишая меня дыхания.

Я вынырнула, отплевываясь и жадно втягивая воздух. Проклятие! Неужели отключилась? Барахтаясь в белесой трясине, выбралась из чаши. С волос и тела тяжелыми кусками плюхалась на мрамор вязкая гадость. Но я улыбнулась, потому что порез на бедре затянулся, а все царапины, ушибы, синяки и ссадины – исчезли без следа. Жаль, ногти так и остались сломанными. Но это я исправлю сама, с помощью своей нейро-панели. Большинство адептов Кастела ногти стригли коротко и точно не стали бы тратить ресурсы организма на то, чтобы щеголять с красивым маникюром. Но я не большинство. К счастью!

Поэтому вытянула руку и улыбнулась шире, увидев восстановившиеся ноготки. Хоть что-то приятное перед погружением во вторую чашу. Жидкость в ней была черная, как деготь, и такая же неприятная. Однако если я не хочу, чтобы к вечеру рана снова открылась, необходимо погрузиться и в нее. Белая чаша давала первичное заживление. Черная – закрепляла эффект.

Третья чаша была наполнена обычной теплой водой и в нее я упала с облегчением, наконец позволяя себе расслабиться.

Однажды в недрах Кастела я увидела еще одну чашу, но то воспоминание я попыталась вычеркнуть из памяти как невозможное. Оно меня пугало.

Через полчаса – пахнущая лимонным мылом и закутанная в белоснежное полотенце, – я снова вернулась в комнату для переодеваний. Но поднявшееся было настроение мигом скатилось к нулевой отметке, когда я увидела сидящего в кресле Дамира.

Инквизитор облил мое тело горячим взглядом. Задержался, рассматривая край полотенца и голые ноги. Кивнул.

– Вижу, чаши помогли. Хорошо. Я переживал.

Не отвечая, я отвернулась и принялась вытирать волосы. Дамир за моей спиной вздохнул.

– Кассандра, ты ведешь себя неразумно.

– Тебе нельзя входить сюда. – Я резко обернулась. – Это женская половина лаватория! К тому же я закрыла дверь!

Дамир снисходительно улыбнулся, а я насупилась. Ну конечно, какая дверь удержит того, кто освоил «Пыль»! Конечно, это незаконно, только кому я пожалуюсь?

– Кэсс, я беспокоился, что ранение окажется слишком серьезным и тебе понадобится помощь. Или что ты отключишься в «молоке», – быстро проговорил Дамир. – Я ведь знаю, что ты всегда выгоняешь других учениц и остаешься одна. Я лишь хотел помочь. Как твой куратор… и будущий муж.

Я яростно дернула свою прядь, не отвечая.

– Кэсс, нам давно пора об этом поговорить, – сказал за моей спиной Норингтон. – Свадьба состоится меньше, чем через месяц. А ты делаешь вид, что ничего не происходит. И что мы друг другу… никто.

– Потому что так и есть! – не выдержав, я крутанулась на босых пятках, разворачиваясь. – Мы друг другу – никто!

– Совсем скоро ты станешь моей женой, – тихо сказал он. – Не хочешь узнать, как идут приготовления к свадьбе? Какое платье я заказал для тебя и какие цветы выбрал для букета?

– Мне наплевать! – рявкнула я.

– Это платье от Дюрана Моро.

Мое сердце на миг дрогнуло, отозвавшись на самую известную фамилию в мире высокой моды. О его платьях слагали легенды, каждое было уникальным и отражало характер той счастливицы, что его надевала. Когда-то я мечтала пойти к алтарю в платье от великого Совершенного. И Норингтон прекрасно знал об этой мечте… Но где теперь та Кассандра? Сердце дернулось и умолкло, а минутная радость утонула во тьме, поселившейся внутри меня.

– Плевать, – повторила я.

Дамир снова вздохнул.

– Ты делаешь успехи на поле, – решил он сменить тему. – Сегодня ты была очень быстрой. Поразительно быстрой. И сумела применить Маску без зеркала, удивительно. Ты очень быстро учишься, Кэсс. И я горжусь тобой.

Я упрямо поджала губы, не отвечая на похвалу.

– Справиться с таким противником может не каждый.

– Если бы меня научили применять атмэ, гребанный верзила не распахал бы гвоздем половину моей ноги! За три месяца я не узнала ничего по-настоящему полезного, только и делаю, что ношусь по чертовой полосе препятствий!

– Кэсс, прояви терпение! Никто не начинает практику, не освоив теорию! Я перешел к изучению духовного оружия лишь на последнем году обучения, а ты хочешь все узнать в первый же день!

– Ну я-то точно не стану ждать несколько лет, – буркнула я.

– Прошу, прояви благоразумие. Наставники Кастела знают свое дело. Ты всему научишься – в свой срок. И… ты ведь помнишь, что надо соблюдать осторожность? Никому не рассказывай своих тайн, Кассандра.

Я неохотно кивнула. Конечно, я не стану кричать на каждом углу о своем разрыве духовных линий! В Кастеле за подобную тайну можно стать чужим рабом. Здесь никто не говорит правду. Не говорит о своей семье. И не знает, как и почему другие стали адептами инквизиции. Глядя на витражи храма и камни башен, я не раз задавалась вопросом, сколько внутри деструктов. Увы, ответа я не знала. Увидеть линии адептов оказалось невозможно, сколько я ни пыталась – ничего не вышло. Словно сам Кастел защищал своих сынов и дочерей от моего любопытства!

Я швырнула на скамью мокрое полотенце, которым сушила волосы.

– Ты обещал, что здесь меня научат блокировать разрыв линий и применять свои силы. Но пока я только и делаю, что бегаю в лабиринте и катаюсь в грязи! Может, это твоя месть, а, Дамир?

Он вздохнул с видом святого мученика, вынужденного терпеть несправедливые упреки.

– Ты всегда ищешь во мне подвох? Твои мышцы должны окрепнуть, Кэсс. Ты должна научиться не только убегать, но и сражаться. И для начала – с обычным оружием! Или и вовсе без него. Так учился я и все остальные инквизиторы! Сначала ты должна усвоить азы. И выучить правила.

– Правила! Ненавижу правила! И ты знаешь, что я уже вызубрила вашу чертову доктрину наизусть!

– Кэсс. Будь осторожна в словах. – В мягком голосе Дамира скользнули острые ноты, и внутри стало зябко.

Словно у путника, разнежившегося на солнечной поляне, но вдруг заметившего в траве желтые глаза наблюдающего за ним хищника…

– Правила нужны, чтобы сдержать твое… своеволие. Пойми, пока ты не научишься подчиняться и следовать приказам, ты не сможешь обучаться применению ата-атмэ и занять место в рядах инквизиции. Как только ты сдашь экзамен, тебя переведут на новый уровень. И это случится совсем скоро, потерпи. Просто будь послушной. Доверяй мне, Кассандра. И не дерзи.

Я хотела сказать, что это то, о чем я как раз и мечтаю, – оказаться непригодной для святого воинства, но промолчала, понимая, что моя злость бесполезна. Не Дамир принимает решения. За его плечом стоит совсем другая сила. И эта сила решила, что я буду носить черный мундир!

И каждый раз, когда я – избитая или раненая, – погружалась в «молоко» белой чаши, то сжимала зубы и думала о том, что сбегу. Просто сбегу на край света! Вот только… В моей комнате угловой башни на комоде стояла клетка с крысенышем. И за прошедшие месяцы его белая шкурка украсилась тремя новыми пятнышками. Будто стоило мне отвернуться – и кто-то невидимый брызгал на Опиума чернилами! Это означало, что мой разрыв увеличивается, а мое «зелье» больше не работает.

Словно поняв, о чем я думаю, Дамир поставил на мраморную полку пузырёк. Синее стекло блеснуло в свете бра.

– Не забудь вечером выпить, – в голосе куратора звучала истинная забота.

Я сжала зубы. Как будто я могу об этом забыть! Чертов лицемер.

Дамир мягко улыбнулся, и эта улыбка вызывала во мне желание схватить мерзавца за черный рукав мундира, дотащить до чаши и утопить. Жаль, что у меня не хватит на это сил. На спарринге с Норингтоном я никогда не побеждала, к сожалению.

Утешало лишь то, что никто из адептов не побеждал на спарринге с моим куратором. Дамир Норингтон и правда был выдающимся инквизитором. Я могла бы им восхищаться, если бы этот блестящий воин Святой Инквизиции не шантажировал меня, принуждая к браку. А самое ужасное, что Дамир верил в свою правоту. Верил, что делает благое и правильное дело. Что со временем я смогу оценить его терпение и любовь, что пойму его действия. Эту веру активно питала поддержка моих родителей, увы, они оба оказались на стороне Норингтона. А я… я лишь избалованная и взбалмошная девица, которой необходима твердая рука и опора в виде любящего мужа. А еще я – деструкт, и инквизиция – мой единственный шанс на жизнь и свободу. А та, кто стоит на самом верху иерархической лестницы святого воинства, полностью одобряет действия моего ненавистного жениха. Та, кого я даже мысленно не называю мамой. Ее святейшество архиепископ Аманда Вэйлинг.

Да, жаловаться мне совершенно некому.

Но это не значит, что я перестану сражаться! Всеми доступными мне способами! Только вот увы, пока в моей раздаче не было ни одного козыря.

Но вдруг появится?

Ведь что может быть полезнее чужих секретов?

Встряхнув влажными волосами, я выпрямила спину и мягко переступила ногами, делая шаг к Дамиру. И еще один. Перемена во мне насторожила Норингтона, он замер, внимательно всматриваясь в мое лицо.

– Кэсс?

– Говоришь о доверии, а сам скрываешь от меня свое истинное лицо. Нечестно, Дамир. – Еще один мягкий шаг, приоткрытые губы. – Ты не говоришь мне правды.

– Разве?

Еще шаг – и мои босые ступни соприкоснулись с глянцевыми сапогами инквизитора. А сам он вздрогнул, глядя на меня сверху вниз. Я увидела, как дернулся кадык, сдавленный жестким воротничком мундира, как расширились зрачки в зеленых глазах.

– Да. У вас слишком много секретов от той, кого вы называете своей невестой, господин инквизитор, – понижая голос до шепота, продолжила я.– Слишком много тайн. Расскажи хоть одну, если хочешь моего доверия.

– И что ты хочешь узнать? – Норингтон наклонил голову, и наши губы почти соприкоснулись.

Я поймала его рваный выдох.

– Ты деструкт, Дамир?

Он снова выдохнул. Медленно положил ладонь на мой затылок, утопая пальцами во влажных волосах. Наклонился еще ниже.

– И как далеко ты готова зайти, чтобы узнать ответ?

Я улыбнулась, надеясь, что выгляжу достаточно многообещающе.

– Я отвечу тебе, – тихо произнес инквизитор, и я подалась ближе, чтобы не упустить ни звука. – Утром, после нашей свадьбы. Когда ты станешь моей.

Я зашипела и попыталась отстраниться, но пальцы Норингтона сжались, не отпуская. Губы почти коснулись моих.

– Ох, Кэсс. Я слишком хорошо тебя знаю.

Я сжала кулаки, едва удерживаясь от того, чтобы не броситься в бой. Но увы, тогда я рискую снова очутиться в карцере – за нападение на куратора.

– А я, как оказалось, совсем не знала тебя.

Ярость едва не заставила меня сделать глупость, но я сумела затолкать ее в дальний угол моей души. Дамир думает, что читает меня словно открытую книгу, – пусть. И это можно использовать себе на благо.

Развернувшись так резко, что длинные волосы хлестнули Дамира по щеке, я двинулась к полкам, где лежала чистая одежда.

За спиной раздался протяжный, тяжелый вздох, а потом хлопок. И когда я обернулась, Норингтона в комнате уже не было.

Глава 2. Новая жизнь

Коридоры Кастела были столь извилистыми и непредсказуемыми, словно их создавали лишь для того, чтобы адепты терялись в них, как в лабиринте. Каждый раз блуждая по узким извилистым туннелям и переходам, я с грустью вспоминала Аннонквирхе. И удивлялась тому, что академия миротворцев когда-то казалась мне мрачной и унылой! Да по сравнению с Кастелом Аннонквирхе просто образец веселья!

Никогда не думала, что скажу это, но я скучала по своим комнатам в альма-матер, по синей гостиной с каминами и даже по сокурсникам. Марку, Адаму и Виктору, даже по толстушке Бригитте! Конечно, мы никогда не были друзьями, но зато они не пытались убить меня на каждом спарринге.

Я поморщилась, старясь не хромать. Чаши исцеляют, но фантомная боль каждый раз эхом отзывается в теле еще несколько часов. Хотя сейчас меня больше волновала боль в животе, а вернее – дикий голод, заставляющий спешить в сторону гостиной, где накрывали обед. Вкусные запахи я ощутила еще на лестнице и прибавила шаг, стараясь не хромать, а идти ровно и царственно.

Если и было в Кастеле что-то, вызывающее мое одобрение, так это еда.

Тренировка и последующее исцеление сжирали кучу энергии и ресурсов организма, так что кормили инквизиторов так, словно собирались однажды зажарить вместо праздничного гуся. На длинном столе громоздились блюда с самыми разнообразными кушаньями. Взяв тарелку с огромным стейком и гору запеченного с розмарином картофеля, два салата и пирожное с ванильным кремом, я устроилась за столиком. В углу напротив уже двигал челюстями малыш Лю. Кровоточащего рубца на его лице не было, что слегка меня огорчило. Поймав мой взгляд, верзила прищурился и красноречиво провел ладонью по шее. Я пожала плечами, возвращаясь к своему обеду. И лениво размышляя о масле на крыше. Неужели громила сам додумался до такого трюка? Вот уж никогда не поверю… Но если не сам, то кто его надоумил? Кто подсказал? На спаррингах существовало строгое правило: каждый сражается сам и не имеет права обращаться за помощью. Обманывать противника – можно, а вот пользоваться чужими подсказками – нет. Инквизиция пыталась научить своих адептов думать самостоятельно, но насколько я успела понять, с наследником Джамрат это получалось плохо. Люхараджан умел бить – сильно и смертоносно, но он не умел хитрить. И именно поэтому проигрывал мне на каждом спарринге.

Так кто же надоумил лысого монстра?

Сделав глоток ароматного чая, я блаженно зажмурилась и осмотрела гостиную поверх кружки. Время трапезы заканчивалось и занятых мест оказалось немного. Напротив Лю по обыкновению сидел молчаливый Далий Веридов, светловолосый и бледный, как снежный край, из которого он приехал. Далий, как всегда, кутался в огромный шарф, словно никак не мог согреться. Бледный заморыш был самым очевидным кандидатом на того, кто разлил масло. В отличие от малыша Лю, Веридов соображал отлично. Может, поэтому меня никогда не ставили с ним в спарринг.

Стол рядом занимали девушки: Ханна, Янса и Вероника. По углам расселись парни, некоторых я знала, некоторых нет. На меня никто из присутствующих не смотрел, каждый был занят своим обедом. Я обвела зал быстрым взглядом и задумалась. О том, кто разлил масло. И о том, сколько вокруг меня деструктов.

Сделав еще глоток, я снова перевела взгляд на верзилу, из-за которого буду хромать до утра. Сосредоточилась, пытаясь увидеть его линии Духа. И снова глаза обожгло белым светом. Вздохнув, я отвела взгляд. Что ж, похоже, Кастел каким-то образом защищал личности своих питомцев. Одно радовало: если я не способна увидеть чужой разрыв, то и мой не рассмотрят другие. Может, все дело в синем пузырьке с горькими каплями, который я сейчас грела в кармане своей черной формы? И именно это снадобье создавало белую завесу на линиях Духа?

Увы, еще один секрет Кастела и инквизиции, который я пока не сумела разгадать.

Однако после сытного и вкусного обеда мое настроение значительно улучшилось. Я жива и почти здорова, ощущаю себя бодрой и сильной, а значит – смогу найти все ответы. И выход из ловушки, в которую меня загнали! Если рассматривать Кастел как временную неприятность, а не вечную обязанность, то жить становится гораздо веселее!

Я оправила край жесткого мундира. Форма – еще одна строчка в длинном списке моей ненависти. Адептам инквизиции позволялось ходить только в ней. Черные узкие брюки, заправленные в сапоги, рубашка и удлиненный мундир. Даже красный шнур-аксельбант, способный хоть как-то оживить эту неприглядную тьму, надо было заслужить. А из украшений в Кастеле допускались лишь серьги-айки и в качестве редкого исключения – помолвочные и обручальные кольца. Вопиющая несправедливость!

Конечно, я нарушила это правило в первый же день своего пребывания в Кастеле, явившись на ужин в прекрасном наряде цвета зимнего заката. Рукава опускались почти до пола, по шелку платья плелись всполохи грозы. Когда я шла по сумрачным коридорам Кастела, высоченные каблуки моих туфель выбивали на древних камнях марш моего протеста, аметистовые браслеты на руках и ногах звенели песню несогласия, а лиловые пряди плыли по воздуху подобно знамени освобождения! От меня шарахались черные тени, а когда я вошла в переполненную адептами гостиную, воцарилась такая тишина, которой не смогла бы добиться и армия восставших из небытия призраков. Что ж, мое появление, определенно, стало лучшей легендой этого жуткого места, так что я могла собой гордиться! Величественно прошествовав к столику, я взмахнула рукой и объявила, что Кассандра Вэйлинг готова испробовать угощения Кастела.

Первой очнулась преподобная Агамена, поедающая за столом наставников унылые, как она сама, листья салата. Тогда-то я и узнала, что у этой стервы нет ни изысканного вкуса, ни жалости. Не позволив сделать даже глотка чая, меня отправили в карцер. Жуткое местечко с ледяными стенами, дырой в полу и завывающим под потолком ветром. После трех дней голода и холода я выучила десяток упражнений, чтобы согреться, и придумала сотню способов убийства преподобной Агамены и всех обитателей Кастела. А еще поняла, что роскошное платье и драгоценности не способны подарить ни капли тепла. Когда ты сидишь на каменной скамье карцера, а твои внутренности сводит от голодного спазма, в твоем распоряжении остаются лишь воспоминания. И лишь они могут согреть и успокоить.

Свои воспоминания я хранила как самый скупой кредитор, доставая во тьме и оберегая от чужих глаз. И даже от себя. В тех воспоминаниях были темные как ночь глаза, снег, на котором тянулась цепочка следов, и чашка с отбитым краем. Слишком мало, чтобы сложить в историю. И так много, что могло заменить целый мир.



Поделиться книгой:

На главную
Назад