Главная роль 3

Хреново, когда под винтовку патрон один, а под автоматы с пулеметами — другой, но, если я все правильно сделаю, «мосинками» будут воевать только пограничники в спокойных местах. Я же знаю, что «официальный» ВПК к Первой мировой даже их в нужном количестве выпустить не успеет, поэтому начну с выстраивания параллельного — за те же лет пять заложу базис, а за следующие пять набью арсеналы так, чтобы «снарядный голод» был не мировой практикой, а проблемой исключительно Европы без учета России. Долго, дорого, сложно, но это же не повод ничего не делать?

И страшно — я же нихрена в этом всем не разбираюсь, но уже сейчас два не соотносящихся друг с дружкой типа патрона и оружия под него выглядит офигенной проблемой. Ладно, время есть — успею разобраться и сформировать «безрантовое лобби», которое мне поможет.

— «Пусть будет», — фыркнул царь. — Премного благодарен, Ваше Императорское Высочество.

Обижается, и очень хорошо, что не гонит меня в шею со словами «станешь Императором, тогда и делай что хочешь, а пока сиди и не отсвечивай».

— Я был бы очень рад поддержать вас во всем, папа, — честно признался я. — Продолжить наводить порядок по вашим лекалам, не лезть в военно-промышленный комплекс, развлекаться охотой и жениться на Елене. Но этот путь приведет нас к краху — о том, как это будет, я рассказал пару часов назад.

— Фантазии, — влезла Дагмара. — Ужасные, противные, невыносимые фантазии!

— Когда нас снесет даже не народ, а наши милые аристократы, вам, мама, придется уехать в родную Данию, — заметил я. — И там вот такого, — окинул рукой окружающее пространство, подразумевая дворец. — Уже не будет — кабинетских земель у ваших родственников нет, и они вынуждены довольствоваться подачками, которые им выделяет парламент. Хотите на старости лет получать жалобы от Кристиана — он к тому времени как раз на трон сядет — на то, что включили на пару электрических лампочек больше, чем ему бы хотелось?

Мария Федоровна отшатнулась и начала багроветь.

— А ведь так и будет, — хмыкнул Александр. — Они там все страшные жлобы.

— Вынужденные жлобы, — поправил я. — А нам нужно, простите за прямоту, задницу рвать, чтобы оправдать потраченные на нас десять миллионов в год. Я вон дворец отдал под университет — это хорошее начало. Теперь нужно продолжить — нам столько дворцов не нужно. И охоту я вашу, папа, на двуногую дичь перенаправить хочу — искать контрабанду, ловить беглых каторжников и брать след от места преступления до преступника. Кабинетскими землями заняться нужно — построить там предприятия, подтянуть сельское хозяйство: это позволит нам кормиться только с них, не трогая живых, государственных денег — как в Германии.

— Был у нас один пруссофил, — фыркнула Дагмара. — В Михайловском дворце его за это и кончили!

— Символизм палка о двух концах, — парировал я. — Нашу страну можно сравнить с Троей, а вы предлагаете мне жениться на Елене.

— Хватит! — одернул нас Александр. — Где денег на свой план брать собрался?

Вот это уже нормальный разговор!

— Помимо отчета о тратах, я присылал длинный список промышленных обществ, которые начали добывать золото — на Дальнем Востоке и немножко в Сибири его очень много. Сотню пудов совокупно уже добыли, и это — только начало. А еще есть алмазы, есть бесконечные запасы нефти, есть ценнейшие, редкоземельные металлы, и это я еще не говорю о неисчерпаемых залежах железа, угля и прочего добываемого чуть ли не со времен Ивана Грозного, — широко улыбнулся. — Наши предки, папа, подмяли под себя одну шестую часть суши — даже я не знаю, через сколько сотен лет у нас иссякнут даруемые природой ресурсы.

— Алмазы? — переспросил Александр.

— Минимум десять прекраснейших кимберлитовых трубок! — подтвердил я. — Только представьте — миллиарды лет назад…

Увлекшись, я минут сорок описывал геологические процессы, благодаря которым полезные ископаемые из глубин планеты попадают в ее кору.

Августейшие родители слушали с открытыми ртами — многое из рассказанного в эти времена уже известно, но разве у них было время и мотивы копаться в сложных, узкоспециализированных журналах? Надо будет от своего имени монографию «тиснуть», например — «Краткая геологическая история Земли». С полтыщи страниц не напрягаясь выдам!

Я замолчал, Александр пришел в себя и начал принимать решения:

— На просвещение мои личные деньги возьми — из английского банка. Не помню, сколько там точно, но хватить должно.

— Спасибо, — не стал отказываться я.

— В понедельник, напомню, у тебя Синод, а во вторник и среду пойдешь на заседание Государственного совета, — продолжил Александр. — Не вмешивайся — просто посмотри, обвыкни. А в октябре поедешь в Германию.

— Саша! — запротестовала Дагмара.

Взглядом заставив жену замолчать, царь продолжил:

— Доклад Синоду пришли почитать, — велел Император и скривился. — Жиды…

— Жид тоже человек, — пожал я плечами.

Нацист, конечно, и как-то многовато семитов на верхушке социальной пищевой цепочки, но Империя работает только тогда, когда в ней хорошо жить вообще всем, а не кому-то одному.

— Ступай теперь, — сделав жене рукой знак остаться, велел мне царь.

— Спокойной ночи, — поднялся я на ноги и направился к выходу, — Спокойной ночи, мама.

— Доброй ночи, — вполне радушно улыбнулась она мне.

Ключевая задача успешно выполнена — Великий План царем услышан, и Александр уже никуда от него не денется — будет сутками гонять в голове, вертеть так и эдак, взвешивать риски и измерять уровень пользы. Голова у него на это дело натренирована — не первый год на троне, а на «Запаску» его учили в свое время добросовестно. Даже человек средних от природы способностей может развить в себе нужные компетенции, так что неизбежность предложенного мной развития событий Александр должен понять и как-то отреагировать. Он уже и начал — одобрением внешней политики посредством благословления на брак с Марго и первого большого проекта — его я частично реализовал по пути в Петербург, но единичные школы и училища — это ничто, проблему нужно решать централизованно.

Я вошел в свои покои, слуги отработали, и я улегся в приятно прохладную постель. Синод, полагаю, Победоносцев уже «построил» — увиденного не развидеть, и, ежели не плошать, духовная компонента Империи будет за меня. Церковь — великая сила, но от табакерки она не защитит. Что ж, буду, как и велено, прикидываться валенком и не отсвечивать, параллельно начав выстраивать стену из надежных людей. Госсовет… Полезно познакомиться и посидеть там в качестве свадебного генерала.

Раздался цокот коготков по мрамору, и ко мне запрыгнул доселе дремавший в корзинке под окном Арнольд, метко лизнув щеку шершавым языком.

— Здравствуй, малыш, — улыбнувшись, я потрепал его по голове, снял с груди и положил на свободное место. — Лежать.

Покрутившись на месте, щенок свернулся калачиком. Спокойной нам ночи.

Глава 15

Георгий покинул спальню, и Император остался наедине с женой. Дагмара, потеряв необходимость держать лицо — а держать его перед детьми пусть и не так важно, как перед подданными, но все-таки нужно — заплакала вновь и бросилась к мужу, опустившись перед кроватью на колени и положив его ладонь на свою мокрую щеку:

— Саша, неужели ты просто смиришься с тем, что наш сын хочет разрушить все, чего ты достиг с таким трудом?

Погладив супругу по ладони, Александр горько усмехнулся:

— Посмотри на меня, любимая. Какой из меня такого Император?

— Не говори так! — жалобно воскликнула Дагмара. — Ты обязательно… — не в силах соврать даже себе, закусила губу.

— До самой смерти я буду прикован к постели, — безжалостно ответил царь. — Но даже без перелома я чувствовал, что мое время уходит. Когда меня не станет, Георгий все равно поступит так, как хочет — передать право наследования Мише я не могу ни по закону, ни по велению сердца. Вспомни, что говорил наш так неожиданно повзрослевший мальчик — он «получает от управления Империей огромное удовольствие». Знаешь, кто еще из Романовых не считал правление бременем?

— Павел, — скривилась Дагмара.

— Павел долго ждал, — кивнул Александр. — И, получив корону, наворотил дел, из-за чего плохо кончил. Я имел ввиду Петра — ему править Империей было очень интересно, и это вылилось в великие перемены, плодами которых мы пользуемся до сих пор.

— Его интерес угаснет, как только он поймет, насколько тяжела ноша, — парировала Императрица.

— Ты же слышала, — улыбнулся царь. — У нашего мальчика есть План. Даже если он устанет, от плана не отступится — упертый. У меня, как ты помнишь, никакого плана не было — я просто честно тянул Императорскую лямку. А Георгий тянуть не станет — бегом побежит, а за ним в XX век галопом поскачет и вся Империя! Да мне бы и в голову не пришло окончательно разобраться с османами — слишком болезненным был урок, который преподали нам соседи в Крымской войне. Но в предложенной им конфигурации, предложенным им способом… — Александр покачал головой, словно сам не веря, что он правда это говорит. — У него получится. А твоя милая, добрая Дания, — улыбнулся. — Ей в его плане уготована роль тихой гавани, которой больше никогда не придется жертвовать территориями.

— Его убьют, — шмыгнув, отчаянно вцепилась в последний аргумент Дагмара, которой очень не хотелось терять без дураков любимого сына.

Кровь — не водица, и пусть новый Георгий походил на прежнего лишь манерами и красотой, она чувствовала, что он ей не чужой, и хотела ему только лучшего.

— Его убьют, если я прямо завтра напишу отречение в его пользу, и он начнет воплощать свой план, — сняв со щеки Императрицы руку, он нежно сжал ее ладошку. — А если мы с тобою встанем за его плечами, направляя и оберегая — все будет хорошо. Прошу тебя, любимая — помоги ему так, как помогала мне все эти годы. И не жалей моих реформ — для человека, который никогда не желал трона, я сделал даже больше, чем мог. Жаль, что этого недостаточно, но Георгий — наша плоть и кровь. Из него выйдет замечательный Император, и самое мудрое, что мы можем сделать — оказывать ему поддержку, покуда у нас хватает сил.

Утерев слезы платком сына, Дагмара посмотрела на вензель «Г. Р.», улыбнулась — в конце концов, сила характера и таящиеся в голове сына бесчисленные сокровища вызывали у нее материнскую гордость — и решительно кивнула:

— Я сделаю для него все, что в моих силах.

Поцеловав мужа в щеку, она хихикнула:

— Знаешь, наш мальчик — самый чудесный человек на свете, но я ни разу не видела никого, кто настолько не приемлет спиритов! Представляешь, он даже не посетил сеанса Марко, но уже заранее заклеймил его шарлатаном и пообещал разоблачить.

Александр сеансы придворного медиума тоже посещал, и, к немалому своему смущению, так и не разобрался, где именно его обманывают, а потому обрадовался:

— Непременно дай ему попробовать!

* * *

— А это — Машенька, — представил Андреич маленькую семилетнюю девочку с забавными веснушками на лице, наряженную в кремового цвета платьице. — Младшенькая наша.

Кроха изобразила очень правильный книксен, вызвав у меня улыбку:

— Доброе утро, Ваше Императорское Высочество! Личное знакомство с вами — величайшая радость для меня.

Какая воспитанная маленькая леди тут у нас!

— Как и для меня, уважаемая Мария Андреевна, — отозвался я.

Малый возраст младшей дочери Андреича объясняется поздней его женитьбой — в тридцать пять лет, на восемнадцатилетней дочери одного из дворцовых поваров. Ныне Клавдии Павловне почти сорок, и больше, полагаю, детей они не планируют — и так восемь штук. Старший сын одет в мундир гвардейского лейтенанта, старшая дочь прибыть не смогла — живут с мужем в Тамани, он там на черноморском флоте служит. «Средние» дети — двое мальчиков и три девочки — тоже пристроены: первые учатся в университете, не без оснований рассчитывая на карьеру в государственных структурах, а девочки-погодки — в Смольном, так же не без оснований рассчитывая на хороший брак. Старшая из троицы уже у мамы, во фрейлинах ходит — Андреича любят все, и за дело!

Десять минут — маленькая плата за все, что делает для меня дядька, и этого его семье вполне достаточно: познакомившись, они под руководством Клавдии Павловны убыли восвояси, а я отправился завтракать с семьёю собственной.

Судя по виду Императрицы, оставшаяся без моего внимания часть разговора с царем прошла хорошо — то есть в мою пользу. Подтвердила она это и лично:

— Сегодняшним утром я написала письмо Маргарите, в котором выразила свое удовольствие от того, что такая умная и красивая девушка станет моей невесткою.

— А-а-а⁈ — аж подпрыгнула от удивления Ксюша.

— Ксения! — недовольно покосилась на нее Дагмара. — Веди себя как подобает Великой княжне!

— Простите, мама, — виновато потупилась сестра.

— Я невыразимо счастлив, мама! — изобразил я восторг.

Так-то и в самом деле рад — альтернативой принятию моего плана стала бы долгая и унылая работа придворным интриганом и выстраивание альтернативной государству структуры, которая в критический момент «запитала» бы страну — и даже для этого мне пришлось бы отгонять любителей вставлять палки в колеса. Это если не принимать во внимание возможность оказаться в ссылке, связанным по рукам и ногам — чтобы не лез куда не просят. В этом случае, впрочем, я бы тоже нашел способ принести Родине пользу. Но хорошо, что все это не пригодится — с полнотой самодержавной власти, которая ко мне однажды перейдет, все-таки сподручнее!

— Мама, вы же говорили, что Жоржи никогда не получит вашего благословления на брак с Марго, — заметил Миша.

Наслушались они тут, пока я через письма и телеграммы с семьей общался. Как же выкрутится Дагмара из неловкой ситуации?

— Михаил, в таких случаях нужно делать вид, что все в порядке — к чему портить такой солнечный и радостный для всех нас день? — улыбнулась ему Императрица так, что пацан поежился.

Два по педагогике!

— Теперь нам нужно выбрать подарки в честь помолвки, — влезла Оля.

— Правильно, — одобрила Дагмара, чем очень порадовала младшую дочь.

— Давайте Вилли слона подарим? — предложил я. — У Рамы их много, продаст хоть сотню.

Представив сотню слонов, Миша и Оля заблестели глазами — хочется! Мария Федоровна подарок оценила — Германия, конечно, богатая страна, но слон в отрыве от коренных мест его обитания зверушка очень дорогая, и Вилли деться будет некуда — придется важный политический подарок содержать по высшему разряду. Я и подаренного Николаю — после завтрака пойдем его морковкой кормить — содержать не хочу, пусть в зоопарке содержится, с соответствующей табличкой — «слону Ивану (так его назвать решили) покровительствуют такие-то богачи».

— О, это превосходная идея! Отправишь телеграмму Раме? — переложила Императрица ответственность на инициатора.

— Конечно, — кивнул я.

Мне с Сиамом дружить плотно и долго.

— А для Маргариты я присмотрела дивного ахалтекинского скакуна-иноходца изабелловой масти, — добавила Дагмара.

Я понял только «скакуна», но порода лошадки звучала ОЧЕНЬ солидно и дорого, поэтому согласно кивнул:

— Спасибо, что взяли на себя эти хлопоты, мама.

Улыбнувшись, матушка заверила:

— Женитьба сына — редкое удовольствие, и эти хлопоты мне приятны.

— Посоветуете мне толкового стряпчего, который поможет подать в суд на усомнившийся в открытии новой рыбы английский журнал? — попросил я.

— Какой рыбы? — не поняла она.

Я рассказал о чучеле латимерии, давным-давно прибывшем в столицу и должным образом зарегистрированным в качестве нового вида. Англичане дерзнули усомниться — мол, чучело поддельное, и такой рыбы нет.

— Ах, эти ученые страшно завидуют друг другу, — поделилась наблюдением Дагмара. — И почему собственная репутация заботит тебя меньше, чем какая-то рыба?

— Моей репутации ничего не грозит, — отмахнулся я. — Даже наоборот — чем больше англичане будут поливать меня грязью, тем полезнее для дела. Но наших ученых в обиду давать нельзя — вот увидишь, они это оценят, и будут стараться лучше.

Мария Федоровна сочла тему исчерпанной и пообещала выдать стряпчего, после этого выкатив предложение:

— Завтра начинается Успенский пост, и до его завершения проводить спиритических сеансов нельзя. Сегодня, в три часа, приглашаю тебя посетить сеанс Марко.

— Почему бы и нет? — пожал я плечами. — Но до трех часов я бы хотел занять просвещением.

— Просвещением? — заинтересовалась Ксюша.

— Нам нужно плотно работать над образованием наших подданных, — поведал я ей. — И тогда они отплатят нам дивными открытиями и качественным промышленным продуктом.

— Иван Давыдович Делянов ждет нас, — кивнула Дагмара.

Нынешний Министр просвещения, по происхождению — армянин, и я этому рад: лишь бы не француз или англичанин. Мы с ним на двух приемах — в честь моего прибытия и вчерашнем — виделись, и впечатление от знакомства с этим плешивым (как физиологический термин, без негатива) и носатым (тоже самое) смуглым пожилым деятелем у меня приятные. Да, циркуляр «о кухаркиных детях», но он, во-первых, с согласия царя принимался, а во-вторых — гимназическое образование в самом деле плодит многовато «лишних людей», которые от собственной бесполезности идут изучать марксизм.

— Возьмем его на сеанс? — решил я усилить «разоблачение».