Солнце в зените

'Чтоб тебя, Дикон', забрызгал он слюной, схватывая младшенького.

Ричард обычно проявлял проворство, изворачиваясь от мести Джорджа, но сейчас он не сделал попытки сбежать, и скоро старший брат прижал его к матрасу, несколько удивленный легкостью одержанной победы.

'Джордж, послушай! Ты глухой? Послушай!'

Колотя младшего подушкой, больше получая от этого удовольствие, чем злясь, Джордж, в конце концов, обратил внимание на глухие призывы и навострился, прислушиваясь.

'Люди кричат', тяжело произнес он.

Мигом одевшись в темноте, они прокрались из спальни в башне Загона из приданого. Весь Ладлоу внезапно погрузился во враждебные тени, превратившись в зловещее убежище всякому зловредному духу, вызванному лихорадочным воображением напуганных маленьких мальчиков. Спустя время они дошли до восточной двери большого зала, наткнувшись друг на друга, в необходимости быстрее достичь безопасности факельных огней и знакомых голосов.

Большой зал - 60 футов (британский фут - 0,304799472 м) в длину и 30 футов в ширину - был наполнен людьми, резко разбуженными, поспешно одевающимися на ходу, застегивающими ножны на бедрах, нетерпеливо лягающими замковых псов, которые кружили вокруг них в безумном волнении. Прежде всего, Ричард увидел только мечи, показавшиеся ему чащей обнаженных клинков, каждый в человеческий рост и способный отсечь голову от тела одним взмахом. Постепенно он стал различать знакомые лица. Брат матери, Ричард Невилл, граф Солсбери. Его взрослый сын и тезка, Ричард Невилл, граф Уорвик. Уильям Гастингс, юный друг отца. И у камина - Нед и Эдмунд.

Прошло какое-то время, прежде чем удалось найти родителей. Герцог Йорк и его герцогиня стояли поодаль от всех остальных в зале. Ричард заметил, как мать приблизилась к отцу и слегка прикоснулась пальцами к его губам. В ответ тот взял ее под руку. Ричард затаил дыхание. Он никогда не видел мать иначе, как безукоризненной, не менее, чем совершенной и уравновешенной. Стоявшая перед ним женщина с побелевшим лицом и копной распущенных волос, окутывающих ее своим сияющим беспорядком, была незнакомой ему.

'Осторожнее, Дикон, как бы нас не заметили', шипел Джордж на ухо, но Ричард стряхнул удерживающую руку брата и проскользнул вокруг возвышения в зал. Отчаявшийся, в ожидании увещеваний, он не смел приблизиться к родителям. Вместо этого, мальчик решился пробиться сквозь столпотворение к старшим братьям.

'И почему же ты должен выдвинуться с дядей Солсбери и братом Уорвиком, а не с отцом и со мной, Нед?'

Эдвард стал отвечать Эдмунду, когда маленькая тень неожиданно появилась рядом с его локтем, так тихо и внезапно, что натянутые нервы отказали юноше и он огрызнулся, 'Христа ради, Дикон, как ты здесь оказался? Почему ты не в постели?'

Но стоило взглянуть в пораженные глаза мальчика, и Эдвард смягчился. Опустившись на колени, он подхватил Ричарда на руки и, с Эдмундом, следующим позади, стал проталкиваться через зал к перегородке, находившейся на юго-западной стороне помещения.

Когда Ричард оказался поставлен на ноги, сзади послышались шаги, и за перегородку, задыхаясь, нырнул Джордж. Молчание затянулось надолго, но, не выдержав, Ричард прошептал: 'Пожалуйста, скажи нам, Нед...'

Эдвард посмотрел на Эдмунда, тот в ответ пожал плечами. Взгляд перешел на Ричарда и Джорджа. 'Да, лучше вам быть в курсе. Нас предали. Обратите внимание на людей в зале. Только одного лица вы здесь не обнаружите. Того, кому мы имели глупость довериться. Эндрю Троллоп ушел к Ланкастерам, а с ним и весь его гарнизон, находившийся в Кале. Более того, он прекрасно знал, что наши капитаны планировали на утро'.

'Что будешь делать?'

Эдвард пожал плечами. 'Что мы можем сделать, Джордж? Людей, чтобы сражаться нет, и не из-за ухода Троллопа. И Ладлоу не выдержит осады. Что мы можем, так это приказать нашей армии рассеяться в разные стороны. Сделав это, они должны будут мчаться так, словно дьявол уже рядом с хвостом их лошади'.

Мальчики уставились на него, оглушенные. Джордж оправился первым, выпалив: 'Ты имеешь в виду... сбежать?' Правда, потом он сжался в ожидании общего взрыва возмущения.

'А чего ты от нас хочешь?', вспылил Эдвард. 'Сохранить гордость, но лишиться голов? Мне нужно тебе объяснять, что случиться с нами, когда в Ладлоу наступит утро? На рассвете каждый человек в зале будет мертвецом'.

'Нет!', задохнулся Ричард. 'Нет, ты не обязан оставаться!'

Эдмунд, не менее злой, чем Эдвард, свирепо посмотрел на Джорджа. 'Отправь их обратно в кровать, Нед', выдавил он сухо.

Однако Эдвард запоздало вспомнил, что 10-летний мальчик не в состоянии, по правде говоря, отвечать за свои слова. Он почувствовал, как что-то сжимается на его руке, увидел, что Ричард придвинулся ближе. До этого момента он игнорировал Ричарда и Джорджа, уверяя себя, что никто не причинит зла ребенку, даже ланкастерская мстительная королева. Сейчас, задумавшись, с чем маленький мальчик столкнется поутру, он осознал, некоторым образом, к собственному изумлению, что совершил большое дело, разделив с Ричардом лежавшее впереди, когда Ладлоу падет перед силами Ланкастеров.

Словно почувствовав его мысли, Ричард неуверенно спросил: 'Мы поедем с тобой, Нед?'. Его сердцебиение ускорилось, заполняя уши своим звучанием, когда Эдвард покачал головой.

'Это невозможно, Дикон. Не тем путем, которым двинемся мы'.

'Оставишь нас Ланкастерам?', быстро отреагировал Джордж таким испуганным голосом, что Эдвард тут же кинулся защищаться.

'Тебе необязательно ужасаться, словно попадешь к неверным для ритуального жертвоприношения, Джордж!', ответил он резче, чем хотел. Эдвард взял себя в руки, удивляясь, как Джордж находил беспроигрышный путь разозлить его, и добавил мягче: 'Не надо бояться, Джордж. Ланкастеры не будут мстить детям. Вы будете в безопасности, более защищены, гарантирую тебе, чем если бы мы попытались взять вас с собой'.

Эдмунд нетерпеливо переступал с ноги на ногу, слишком напряженный, чтобы не разочароваться в ненужной трате времени на детей, когда оно было их единственной спасительной ниткой.

'Нед, наш двоюродный брат Уорвик ждет'.

Эдвард кивнул, но продолжил медлить, протягивая руку, чтобы взъерошить сначала белокурые волосы Джорджа, затем темные Ричарда. Они еще никогда не казались ему такими юными, совершенно беззащитными, как сейчас, когда приходилось оставлять их лицом к лицу с вражеской армией. Пытаясь улыбнуться, он играючи стукнул Джорджа по кисти руки. 'Не горюй', попросил Эдвард мягко. 'По правде, не стоит бояться. Ланкастеры не будут с тобой плохо обращаться'.

'Я не боюсь', быстро отреагировал Джордж и, когда Эдвард ничего не ответил, то подумал, что в молчании прочитывается недоверие и настойчиво повторил: 'Я совсем не боюсь!'

Старший брат выпрямился и сухо произнес: 'Рад слышать это, Джордж'.

Он уже почти последовал за Эдмундом, но потом порывисто обернулся к Ричарду. Склонившись на колени перед мальчиком, Эдвард взглянул в его лицо и мягко спросил: 'А что насчет тебя, Дикон? Тебе страшно?'

Ричард открыл рот для опровержения, но затем медленно покачал головой. 'Да', признался он почти неслышно, краснея, словно совершил самое стыдное откровение.

'Поделюсь с тобой секретом, Дикон... Мне тоже', сказал Эдвард и рассмеялся, увидев изумление на лице мальчика.

'Правда?', спросил он нерешительно, и Эдвард кивнул.

'Правда. Не существует бесстрашных людей, Дикон. Храбрец - это тот, кто научился скрывать свой страх, вот и все. Вспомни это завтра, парень'.

Эдмунд обернулся. 'Бога ради, Нед, ты намереваешься медлить всю ночь?'

Эдвард поднялся. Посмотрев на Ричарда, он усмехнулся.

'Подумай о том, что собираешься рассказать мне в следующий раз. Ко всему, именно ты будешь рассказывать о сдаче Ладлоу, не я!'

Когда он ушел, торопясь догнать Эдмунда, то мальчики остались рядом с перегородкой, пытаясь примириться с невероятной действительностью, что с наступлением рассвета придет с армией Ланкастеров в село Ладлоу.

Эдмунд читал брата без затруднений, он делал это с тех пор, как они были маленькими мальчиками. Поэтому он не удивился, обнаружив, что Эдвард уже не идет за ним. Пройдя по его следам, Эдмунд нашел брата у помоста, спорящего с их матерью. Он поспешил к ним, подойдя, когда герцогиня Йоркская говорила: 'Эдвард, думаю, ты сошел с ума! Даже рассматривать такой безрассудный план. Это даже не обсуждается'.

'Подождите, матушка, выслушайте меня. Допускаю, звучит рискованно, если слышать в первый раз, но это стоит того. Сработает, я точно знаю'.

Эдмунду совсем не по душе приходилось звучавшее сейчас, он уже свыкся, - все, что Эдвард склонялся считать выполнимым, для других оказывалось пиком опрометчивости.

'Что сработает, Нед?'

'Хочу забрать матушку с мальчиками отсюда сегодня же вечером'.

Эдмунд настолько забылся, что чуть было не выругался прямо перед матерью. 'Христа ради, ты же не серьезно'.

'Напротив. Знаю, мы договорились, что лучше им остаться в Ладлоу, и матушка убеждена, вреда не причинят. Но я ее убежденности не разделяю, Эдмунд. Я не так уверен'.

'Никто из нас этому не рад, Нед', произнес Эдмунд взвешенно. 'Но мы не можем их взять с собой. Женщину и двоих маленьких мальчиков. Как нам придется ехать? Остаться в Ладлоу для них будет намного безопаснее. Женщин и детей не тронут. Этого не случится, даже Ланкастеры не посмеют. Они окажутся в плену у короля, и, скорее всего, Ладлоу заплатит крупный выкуп. Какой-то грабеж здесь тоже ожидаем, гарантирую. Но, Иисусе, Нед, это не французский городишко, чтобы творить разбой. Ладлоу все еще английский'.

'Да, но... '

'Кроме того', продолжал отвечать ему Эдмунд, 'где ты думаешь их разместить?' Тут он увидел, что ошибся, так как на губах у Эдварда заиграла усмешка.

'Вигмор', выговорил он победоносно. 'Аббатство августинцев поблизости от замка. Я оставлю их там в полной безопасности на несколько часов, это будет не сложно. Нет, не перебивай, просто послушай. Мы можем отправиться прямо сейчас по проселочным дорогам. Оттуда нет пути на Шропшир, по крайней мере, мне это неизвестно. Ты не будешь отрицать, точно?', сделал он вызов, и Эдмунд покачал головой.

'Нет, я не буду отрицать этого, но, когда ты доставишь их в Вигмор, что станет с тобой? потом? Не придется ли тебе одному выбираться к округе Шропшира? Прямо посреди Ланкастерских войск?'

Эдвард нетерпеливо пожал плечами. 'Ты забыл, что я вырос в Ладлоу? Я знаю эти места. Меня не схватят. Как только я доставлю их в Вигмор в полной сохранности, то догоню тебя и милорда отца без проблем'. Он снова ухмыльнулся и убежденно сказал: 'Увидишь, это сработает, не бойся. Признай, Эдмунд, план разумен'.

'По мне, это самоубийство. Считаешь, план разумен при раскинувшейся на всю округу ланкастерской сети? У тебя нет и шанса, Нед. Ни единого'. Эдмунд остановился, увидев упрямо сжатые губы Эдварда, и мрачно подвел черту. 'Так и вижу тебя связанным по вине твоего сумасшествия. То есть мы должны оседлать лошадей, взять мальчиков. А времени мало'.

Эдвард мягко рассмеялся, не выказав удивления. 'Я знал, что могу рассчитывать на тебя', сказал он одобрительно и покачал головой. 'Но в этот раз мне придется отказаться от твоей компании. Лучше, чтобы я сам забрал их'.

'Очень благородно', ехидно заметил Эдмунд, 'но не блестяще. Не будь дураком, Нед. Ты знаешь, я нужен для...'

Герцогиня Йоркская сначала слушала своих сыновей недоверчиво, потом резко вмешалась: 'Не могу поверить в услышанное! Разве вы не знали, что я объявила об отсутствии всяческого намерения покидать Ладлоу? Прошу тебя, о чем ты только думаешь, Эдвард? Хочешь перебросить меня поперек твоего коня, словно я шерстяное покрывало?'

Сыновья смотрели на нее, пораженные, ужаснувшиеся и взволнованные материнским гневом, более знакомым им по отцовским проявлениям. В эту секунду они внезапно показались ей такими юными, что ярость отхлынула, и волна защищающей их гордости перехватила горло герцогини, свиваясь со страхом за детей. Она заколебалась, в поисках правильных слов с терпением, свойственным матерям отпрысков - подростков. Пришлось напомнить себе, что они являются гражданами обеих стран, пересекающими неоформленные границы мужественности и мальчишества с частотой, не позволяющей точно узнать, где они находятся в данный момент.

'Твое отношение делает тебе честь, Эдвард, обоим вам оказывает честь. Думаете, что я не испытываю гордости, что вы готовы рискнуть своими жизнями ради меня, ради своих братьев? Но риск этот будет принят зря. Чтобы избавить нас от невзгод, вы погибните. Думаете я могу позволить это?'

'Риск не будет большим, матушка', начал Эдвард, но герцогиня покачала головой, протянула руку и коснулась нежно его щеки, что было для нее поразительным прилюдным доказательством своей нежности. 'Я не согласна. Полагаю, что риск окажется едва вообразимой огромной величины. И безрезультатно, Эдвард! Безрезультатно! Нам не угрожает здесь опасность. Ты действительно считаешь, я когда-нибудь оставила бы Джорджа и Ричарда в Ладлоу, если бы была вероятность, что им причинят хоть малейший вред?'

Она увидела, - выиграно заметное преимущество, так как Эдвард уступил, состроив гримасу.

'Нет, матушка, конечно же, нет. Но...'

'И если бы мне действительно пришлось встретиться с опасностью, исходящей от Ланкастеров, Эдвард, в Вигморе она была бы не меньшей. Здешний замок принадлежит Йоркам, будет совсем не тяжело найти наше местоположение. Нет, я намерена остаться в Ладлоу. Я не боюсь за себя или за ваших братьев, но, признаюсь, мне тревожно за сельских жителей. Это наши люди; я должна быть здесь, чтобы говорить от их имени'.

'Как будет угодно, матушка', в конце концов сказал Эдвард. 'Осмелюсь сказать, вы правы'. Но он был слишком юн и добавил с тревожным оттенком в голосе: 'Надеюсь на Господа, что вы правы'.

Улицы опустошены, лавки плотно закрыты, рыночные прилавки пусты, даже собаки Ладлоу подозрительно онемели. Только мычание рогатого скота на рыночной площади разрывало жуткую неестественную тишину, окружившую городок при проезде авангарда армии Ланкастеров через Ладфортский мост и его входе в Ладлоу.

Они не встретили сопротивления; восточные валы Йоркистов, преграждавшие дорогу к Леоминстеру, обезлюдели. Продвигаясь по Широкой улице, они прошли через Широкие Врата беспрепятственно. В пугающей тишине они отправились на север к Восокой улице. Там пришлось внезапно пришлось натянуть поводья, так как на ступенях высокого рыночного креста их ожидали женщина и два маленьких мальчика.

Войско Ланкастеров вошло в Ладлоу. Узкие улочки запрудились ликующими солдатами. Лебединый флаг и флаг Розы полоскались на ветру, развеваясь над головами герцогини Йоркской и ее двоих младших сыновей.

Когда первый всадник попал в поле зрения, в начищенных доспехах, отражающих ослепляющую яркость солнечных лучей, Ричард подумал, - это мог быть король Гарри. Но полузатененное поднятым забралом лицо оказалось слишком юным; этот человек был не намного старше его брата Неда. Ричард рискнул шепотом навести справки у Джорджа и поразился дерзости последнего. Джордж прошептал в ответ: 'Похоже, ты не увидишь Гарри здесь, Дикон. Говорят, он глуп, не способен отличить гуся от гусыни в темноте'.

Время от времени Ричард слышал озадачивающие и таинственные упоминания о здоровье короля, произносимые с желчным значением, понимаемым мальчиком, однако, неполностью, в смысле того, что с королем не все было 'в порядке'. Но намеки настолько явно не предназначались для его ушей, делались так осторожно и неохотно, что он инстинктивно избегал этой темы, даже с Эдвардом. Ричард никогда не слышал столь напрямик выложенной правды как сейчас, посреди солдат этого же самого короля. Он смотрел на Джорджа со смешанным пониманием и восхищением.

Джордж впился взглядом в юного рыцаря, в данный момент приближающегося к ступеням рыночного креста. Потянув за материнский рукав, он прошептал: 'Матушка, кто это? Человек, предавший нас?.. Троллоп?'

'Нет... Мой господин Сомерсет', произнесла она тихо, и никто не смог бы угадать даже в этом сухом звучании, что только что герцогиня назвала имя человека, имевшего больше причин, чем большинство ненавидеть дом Йорков, человека, чей отец погиб как побежденный на поле боя, на котором победителем оказался ее муж. Именно это сопровождало ее в спуске со ступенек навстречу Сомерсету.