Глупая религия

Алик Тишкин

Глупая религия

— Докладывайте, Пиршт! — голос сав-туутха прозвучал откуда-то сверху, будто указующий глас Великого Бога Войны отдал высочайший приказ.

Командир элитного батальона разведчиков, только что вернувшегося с исключительно ответственной миссии, медлил с докладом, переминаясь с ноги на ногу. Вместе с четырьмя своими подчинёнными солдатами Пиршт только несколько часов назад отошёл от наркоза. Операция по снятию накладной кожи и двух дополнительных искусственных рук длилась почти восемь часов. Им бы отлежаться пару дней, но командование не любит ждать! Поэтому Пиршту просто воткнули обезболивающее со стимулятором и выпнули в зал заседаний на срочный доклад.

— Слава Высочайшему и милостивейшему Богу, — начал, откашлявшись, разведчик. — Слава нашему светлейшему и добрейшему туутху! Слава нашему великому и благодетельному Ариферу!

Произнося это, Пиршт в очередной раз отогнал от себя мысли о том, сколько его соотечественников было расстреляно или сгинуло в лагерях за неправильное произношение этих обязательных приветственных слов перед любым выступлением или докладом.

— Досточтимый сав-туутх, с вашего высочайшего позволения я начну. Двадцать шесть ариферских лет назад наши астрономы открыли планету возле голубой звезды Эбршма-336, на которой, предположительно, могла быть жизнь. Наблюдения с орбиты позже подтвердили их догадку: планета оказалась населена множеством биологических видов. И, что самое важное, климат на ней пригоден для жизни нашего великого ариферского народа.

— Это хорошая новость, — важно сказал сав-туутх, и все присутствующие в зале, как по команде, издали радостные возгласы.

— Спасибо, сав-туутх! — польщённый первичным одобрением, продолжал разведчик. — Позже первые разведгруппы спустились на планету и досконально исследовали её на месте. Многие виды растительности и животных видов оказались пригодными в пищу, а вода — для питья. Воздух, увы, немного вреден, но уже через полчаса-час организм ариферца способен полностью адаптироваться к атмосфере этой планеты. Позже был найден вид живых существ, которых условно можно назвать разумными.

— С этого места поподробнее, — приказал сав-туутх.

— Слушаюсь! — слегка склонил голову Пиршт. — После множества экспедиций, проведённых незаметно для разумных аборигенов, командованием было принято гениальное решение: внедрить нашу разведгруппу в их племя, чтобы узнать как можно больше подробностей об их жизни. Так как внешний вид их сильно отличается, мне и четверым моим солдатам была сделана операция. Мы приняли облик, максимально похожий на них, и десантировались неподалёку от их поселения. Для этой миссии была разработана легенда, будто мы много лет назад отстали от своего племени, долго блуждали, и вот только сейчас набрели на поселение.

Аборигены встретили нас очень миролюбиво, сразу предложили еду и жилище. Мы пробыли в их деревне около двух месяцев, за которые собрали всю нужную информацию.

Уровень развития этого народа довольно низок. Живут они в небольших поселениях, пользуются довольно примитивными орудиями труда. Хотя у них есть письменность, колесо, водопровод и даже электричество, с помощью которого передвигаются простейшие повозки. Но это не ставит под сомнение их отсталость от нормальных развитых рас. Дело в том, что у них полностью отсутствуют главные показатели разумности: государства и деньги. Скажу даже больше: за время пребывания в том поселении мы не нашли никого, кто мог бы осуществлять хоть какие-то функции власти. Каждый абориген действует абсолютно по своему усмотрению! Но, что поразительно — при всём при этом мы не видели ни одного конфликта между ними. Все вопросы решались мирно и спокойно, всегда заканчиваясь жестом, называемым «обнимашки». Хотя позже мы узнали, что в поселении есть старейшина по имени Актароктул. Другие жители ходят к нему за советом, коих, благодаря своему житейскому опыту, он может дать немало. Но и он никаким образом не может навязать свою волю остальным особям.

— Ничего, — перебил сав-туутх, — наша великая цивилизация сможет помочь этим бедолагам, наставив их на путь разума и развития.

В зале опять раздались возгласы радости в адрес наместника верховного туутха на вверенном ему саве — секторе созвездий. Все фразы, сказанные им, считались абсолютной истиной, милостиво открытой простым смертным, а потому встречались всегда восторгом и ликованием. И плевать, что эту истину все присутствовавшие в зале слышали уже больше тысячи раз. Правило есть правило.

— Разведка выяснила, что у аборигенов нет никакого оружия, — продолжал Пиршт. — Поэтому мы предположили, что для облагодетельствования всего населения этой планетки нашей великой и несокрушимой армии хватит одной ударной эскадры.

— Замечательно! — довольно резюмировал сав-туутх. А каковы аборигены в работе? Сила, выносливость, минимальный паёк? То, что они никогда не видели оружия и не знают дисциплины, немного огорчает: из них сложнее будет сделать солдат. Но хотя бы работники их них получатся?

— Предполагаю, что да. Физически они намного сильнее нас…

— Предполагаете? — перебил наместник. — Или уверены?

— Предполагаю, сав-туутх. Дело в том, что мы почти не видели, как они выполняют тяжёлую работу. Максимум — постройку дома. Но делали они это с ленцой, часто прерываясь на беседы, перекусы и даже весёлые игры.

— Ничего страшного, — оптимистично заверил сав-туутх. — Наши солдаты научат их работать много и тяжело, на благо великого Арифера. Следовательно, на собственное благо этих аборигенов тоже.

После очередной порции положенных оваций заметно приободрившийся наместник сказал:

— Ну что ж, господа… После обеда мы соберёмся на совещание, чтобы обсудить план действий касательно этой милой планетки… Пиршт, как хоть она называется?

— В наших астрономических каталогах она значится как Эбршма-336-8. Аборигены же зовут её Файя.

— Файя… — повторил сав-туутх, словно пробуя новое название на вкус. — Неплохо звучит. Но мы назовём её в честь кого-либо из наших благодетельных лидеров. Жаль, что нельзя назвать её именем Великого туутха: после пятидесятой планеты, названной в его честь, он приказал давать нашим новым владениям другие имена во избежание путаницы. Что ещё раз показывает его исключительный ум и чутьё настоящего владыки Вселенной.

— Я был бы счастлив, если бы эту планету назвали вашим именем, сав-туутх, — со слегка скрываемым заискиванием сказал Пиршт, когда стихли восторги.

— Всё возможно, — улыбнулся наместник. — Вам есть ещё что добавить про местное население?

— Да практически ничего важного, — задумался разведчик. — Так, несущественные мелочи.

— Ну расскажите уж для полноты картины.

— У аборигенов есть своя религия. — начал Пиршт. — На мой скромный взгляд, она какая-то странная. Я бы даже сказал — глупая. Сами они почему-то называют себя младшими фаитянами, а верят в богов, которых именуют старшими. Но странность в другом. Представляете, они верят в то, что своим богам не надо подчиняться, выполнять все их повеления… Даже бояться их не надо. Вы не поверите: они считают, что с богами надо… дружить!

— Дружить? — изумлённо переспросили наместник и несколько членов совета. — С богами?!

— Да, именно. — подтвердил разведчик. — И Актароктул, и другие фаитяне в том поселении рассказывали, будто их боги иногда приходят к ним в гости, общаются с ними, чему-то учат и даже веселятся вместе с аборигенами!

— Приходят в гости, говорите? — рассмеялся сав-туутх. — И как же они выглядят, эти старшие фаитяне?

— Вот в этом вопросе показания всех жителей поселения очень сильно расходятся. Кто-то говорит, что божество являлось ему в виде животного, кто-то рассказывал про призрак или тень. Мы пытались ненавязчиво намекнуть, что все их боги — выдумка, но они лишь посмеялись над нами. Настаивать мы не стали: не наше это дело.

— А скажите, Пиршт, — хитро спросил наместник, — употребляют ли они какие-то дурманящие вещества?

— Насколько нам удалось выяснить, в их лесах растут некоторые травы, способные поднять настроение и даже вызвать эйфорию, но за время нашего пребывания там мы не видели, чтобы кто-то из них употреблял эти травы. Они и без этого все какие-то слишком жизнерадостные…

— Ну ничего, это мы тоже исправим, — заверил сав-туутх. — Что же касается религии — все мы с вами прекрасно знаем, что нет во всей Вселенной никакого иного бога, кроме нашего Величайшего и Милостивейшего Бога Войны, чьё имя дозволено произносить вслух лишь туутху и первосвященнику. И мы должны донести Его светлейшее слово до умов столь тёмных и потому несчастных жителей этой Файи. Скорее всего, этих своих богов они выдумали именно под действием своих дурманящих трав, и наша святая цель — снять с них этот дурман и дать им истинную веру.

По дороге в госпиталь действие обезболивающего закончилось, и кровоточащие швы на теле Пиршта начали мерзко ныть. Кое-как доковыляв до палаты, он выпросил у доктора тройную дозу лекарства и без сил свалился на койку. Кололи препарат ему уже лежачему.

Разведчик знал, что собственные мысли, поселившиеся в голове, ещё ни одного ариферца до добра не доводили. Если ты можешь всегда легко и непринуждённо выполнять приказы, не задумываясь об их смысле — считай себя счастливчиком. Ты проживёшь абсолютно нормальную жизнь, а если тебя убьют на войне — обязательно попадёшь в святилище. Там, говорят, души солдат занимают место в иерархии праведников — чем больше убил врагов, тем выше место. Но Пиршту, к сожалению, не повезло с головой: она очень любила думать.

Во всём ариферском образе жизни ему мерещилось что-то неправильное. Он не мог понять, что именно, но отогнать это ощущение неправильности не получалось. А сейчас нудное лежание на больничной койке просто внаглую провоцировало его мозг думать и думать. Зачем народ планеты Арифер ведёт эту бесконечную захватническую войну против населения всех планет, до которых смогли долететь? Неужели их властителям мало того, что они уже захватили? И эта всепроникающая, грязная, как слизь, пропаганда… Захват и порабощение очередной планеты они называют «благодетельством», заявляя, что высшее благо для любой разумной расы — служить великому народу Арифера и его ненасытному богу войны.

Разведчиком Пиршт побывал во многих мирах, которым суждено было стать ариферскими колониями. Не раз он видел падение целых наций, сражённых лучами оружия его армии. Дор-Офах, планета, на которой он сейчас находился, продержалась сутки. Самые удачливые народы стояли неделю, а то и полторы. Кто-то из них до «облагодетельствования» жил даже похуже, чем после, но таких было крайне мало. У большинства же народов ариферская империя отбирала всё, что только могла найти ценного. Местных жителей они превращали в рабов и солдат, на захваченных планетах строили новые военные заводы. Завоёвывать, чтобы увеличивать армию, чтобы ещё больше завоёвывать… Этой ужасной цепочке не было конца! Но ещё больший кошмар заключался в том, что этнические ариферцы в большинстве своём не знали, что можно жить по-другому. Путь войны был для них единственно верным, по нему направляли всех мальчиков прямо с рождения. Они никогда не слыхали о мирной жизни: даже сказки им рассказывали лишь о том, как какой-нибудь прославленный ариферский воин «облагодетельствовал» очередной город во имя Великого туутха.

Судьба же девочек была ещё хуже. Им была уготована функция машин для воспроизводства новых солдат взамен убитых. Им не давали никакого образования, не учили даже грамоте. Единственная наука, которой они должны были владеть — это уход за ребёнком до того момента, как тот начнёт понимать и выполнять приказы.

Единственной планетой, которую до сих пор не смогла раздавить ужасная ариферская машина, была Намо. Вот уже около двух десятков местных лет намитянский народ отчаянно сопротивлялся всем натискам несокрушимой империи, и каждый сантиметр территории непокорной планеты давался Ариферу ценой сотен тысяч солдатских жизней и десятков тысяч единиц боевой техники. Со всех колоний империи стягивались всё новые и новые войска, внешняя пропаганда клеймила намитян самыми гнусными обвинениями, но те, казалось, вообще не обращали внимания на такие мелочи. В глубине того, что было у ариферцев заместо души, Пиршт считал своих врагов достойными воинами. Если бы можно было выбрать себе смерть погероичнее, он бы предпочёл принять её от оружия намитянина.

Но судьба этой красивейшей Файи уже решена, думал он. Её жителям просто нечем защищаться — прилетай и забирай тёпленькими. Пиршту даже было немного жаль этих наивных фаитян с шестью конечностями и четырьмя глазами на гибких стебельках вместо головы. Скорее всего, империя сделает их рабами и отправит в шахты для добычи радиоактивного сырья. Если же сав-туутх будет милостив, то есть шанс, что фаитян отправят строить военные заводы — тогда они проживут гораздо дольше. Больше всего Пиршт переживал за Актароктула: за время пребывания на Файе он успел хорошо сблизиться со старейшиной и начал испытывать к нему некое подобие симпатии — всё, на что хватало донельзя скудных чувств ариферца.

«Если операция по облагодетельствованию Файи пройдёт без сучка, без задоринки, — думал разведчик, — то меня, наверно, наградят. И тогда я смогу попросить о максимальном смягчении режима для Актароктула…» Но делать это нужно было очень ненавязчиво: если его заподозрят в каких-то добрых чувствах к пленным, ему не миновать самого сурового наказания. Ариферцам вообще запрещалось испытывать симпатию к кому-то кроме государства и думать о чём-то кроме всестороннего укрепления его власти. К счастью многих из них, государство пока не научилось массово читать мысли своего народа, поэтому многое ещё можно было спрятать в самых потаённых закромах своей памяти. Главное, ни в коем случае не сказать ничего такого вслух: доносчиком может быть буквально каждый.

Многолетняя служба в разведке научила Пиршта скрывать свои мысли и эмоции настолько хорошо, что даже самый наблюдательный агент будет уверен в его полной преданности родине. Более того, с помощью специальных психотехник Пиршт умел за одно мгновение изгонять из сознания все крамольные мысли и становиться самым патриотичным гражданином, каких только видел Арифер.

Но сейчас на его мозг начал действовать препарат, и скользкие мыслишки никак не хотели покидать голову. Ему начали видеться изумительные пейзажи Файи, покрытые волшебной фиолетовой дымкой заката. Возможно, последнего свободного заката на этой дивной планете. В его лучах стоял Актароктул, и разведчик просил у него прощения. А потом все слова сами собой начали складываться в стихи.

Разумеется, у ариферцев под строжайшим запретом было любое творчество, кроме сочинения хвалебных речей в адрес государства и Бога Войны. Поэтому единственное место, где Пиршт хранил свои стихи — это память. Им никогда не суждено было прозвучать для чужих ушей. Но даже вопреки этому, они продолжали периодически рождаться. Вот и сейчас сами собой возникли робкие, не очень складные строки о красоте планеты Файя и доброте её жителей. С ними Пиршт и погрузился в глубокий сон.

— Семь тысяч шестнадцатая ударная эскадра готова к выполнению операции! — отрапортовал командующий.

— Отлично! — довольно сказал наместник. — Задание такое: эскадра должна зависнуть в небе над самым крупным поселением аборигенов. Координаты даны. Для демонстрации нашей силы и серьёзности намерений нужно дезинтегрировать парочку больших строений… Хотя нет, лучше аннигилировать: так больше шума и огня будет. Когда их накроет праведный испуг, к ним должен спуститься один корабль с парламентёром. Тот расскажет, кто мы такие и зачем прибыли. Если местные сразу же падут ниц, то спускайтесь все, ставьте наш святейший ариферский флаг и докладывайте об успешном облагодетельствовании планеты. Ну а если захотят повоевать… — Тут он рассмеялся, — тогда шарахните ещё пару домиков да десантируйте штурмовой отряд. Лучше два. Или три. В общем, на ваше усмотрение, в зависимости от численности противника.

— Вас понял! — отчеканил командующий.

— А вас, Пиршт, я назначаю ответственным за успех операции! — развернулся сав-туутх к разведчику.

На языке начальства это означало, что в случае провала виноватым будет Пиршт, а в случае успеха героем станет наместник.

— Слушаюсь! — бодро отчеканил разведчик, мастерски скрыв ненависть и раздражение.

— Кстати, — наместник подошёл поближе к Пиршту и говорил совсем негромко. — Вы ведь в курсе, что я хочу приурочить эту операцию к юбилею нашего любимейшего туутха? Эта планета должна стать подарком для него. И если всё пройдёт успешно, я уверен, он будет счастлив и особо милостив. Памятуя ваши прежние заслуги перед великим ариферским государством, я буду ходатайствовать о назначении вас на должность дэшт-туутха! Да-да, вы можете стать правителем этой планеты!

— Благодарю вас за столь высокую честь в адрес моей скромной персоны! — Пиршт учтиво склонил голову перед наместником. Но в голове его в этот момент началась даже не буря — целый ураган мыслей. Во-первых, в этом случае его окончательно возненавидит население Файи. А во-вторых, и это самое страшное — управляющие на местах почти каждый ариферский год летают в Кенкирнешс, столицу Арифера, с докладом. И вот там-то их основательно проверяют на преданность родине и вождю, в том числе и с помощью чтения памяти. Тут ему уже не удастся скрыть симпатии к жителям оккупированной планеты, и наказание последует незамедлительно. Поэтому, собрав мысли в кулак, он продолжил:

— Но осмелюсь скромно предположить, что, оставаясь разведчиком, я смогу принести гораздо больше пользы нашей великой родине. В этом деле у меня несравнимо больше опыта, нежели в политике. На мой взгляд, для этой должности есть более достойные кандидаты.

— Что я слышу, Пиршт! — в голосе сав-туутха сверкнуло недовольство. — Вы хотите отказаться от моей протекции?

— Никак нет, досточтимый сав-туутх! — затараторил разведчик. — Я лишь хотел сказать, что служа Отечеству в рядах нашей доблестной армии…

— Расслабьтесь! — рассмеялся наместник. — Я пошутил. Не хотите быть правителем планеты — дело ваше. Вы просто никогда не имели настоящей власти. Командование отрядом — это просто детская игра. Но поверьте моему слову: власть — это очень сильный наркотик. Единожды попробовав её, будет хотеться больше и больше. Получив в распоряжение новую территорию и новых вассалов, властелин испытывает огромное, почти физическое удовольствие, и уже не может остановиться. Ему становится нужно ещё и ещё. И это чертовски приятно! Пиршт, я пригласил вас вступить в очень узкий круг избранных, но вы отказались. Ваше право, конечно, но я бы рекомендовал вам ещё разок подумать. У вас есть время ровно до момента установки на Файе нашего флага.

— Ох и наваляем сейчас этим шестилапым дикарям!

— А то! У меня уже руки чешутся кого-нибудь побомбить и пострелять!

— Да я голыми руками готов рвать этих уродцев за нашу светлую Родину!

— А кто знает, там бабы подходящие есть? Оттютюлить получится?

— Вроде, разведка донесла, что вообще никак. Сильно непохожие на нас…

— Да плевать! Нет дырок — проделаем и…

— Хоть бы командование вкусняшками нас после операции угостило, хоть бы угостило…

Пиршт стоял в широком коридоре и безучастно смотрел, как самые жестокие головорезы галактики шагают мимо него на взлётную площадку штурмового флота. Их показная бравада говорила о том, что под горами мускулов и защитной экипировкой скрываются особи, в уме своём очень недалеко ушедшие от животных. Всё, что приносило им какую-то радость в жизни — это вкусно пожрать, повоевать и кого-нибудь «оттютюлить». Именно так велел им жить Верховный Бог войны. Именно этим целям должен следовать «настоящий ариферский мужчина», по версии государства. Разумеется, помимо самой главной, высшей цели — преданно служить этому самому государству. Наслаждаться красотой восходов и закатов? Любоваться природой обитаемых планет? Заниматься созидательным творчеством? Что за бред!? Ариферцы в массе своей о таком никогда и не слышали! А если и слышали, то не понимали смысла этих действий.

Когда за последним солдатом закрылась дверь коридора, ведущего на взлётную площадку, разведчик не спеша пошёл в столовую. От Дор-Офаха до Файи через сжатое пространство лететь около двух часов. Для этих милых, наивных фаитян начался обратный отсчёт. Чтобы не думать об этом, Пиршту нужно было заняться хоть чем-нибудь, и еда была одним из лучших отвлекающих дел. Когда закончится операция по облагодетельствованию, он забудет всё это, как страшный сон. Забудет, как забыл о дюжинах других планет, о миллионах глаз мирных жителей, ставших собственностью Ариферской Империи. Его психологические техники работали безупречно. Он просто не мог иначе: ведь если копить в себе душевную боль от своих собственных злодеяний, которые ты просто не можешь не совершать, то свихнуться можно очень быстро.

Но пока военная операция идёт, он должен за ней наблюдать, ибо его назначили ответственным. Поэтому через два часа после вылета эскадры Пиршт уже сидел в командном зале и вместе с дюжиной генералов не отрывал взгляда от мониторов, на которые транслировалась картинка с кораблей, подлетавших к орбите Файи.

Вот эскадра, согласовав координаты посадки, стала снижаться. Генералы начали нетерпеливо потирать руки в предвкушении хорошей премии, а возможно — и земель на новой планете. Вальяжно зашедший в зал наместник олицетворял уверенность в безупречном исходе предприятия. В его руке блестел бокал какого-то дорогого вина, как нельзя кстати подходящего для празднования досрочной победы.

— Каким красивым строем летят! — восхитился сав-туутх. — Сразу видно профессионалов своего дела!

— А вот и селение! — прокомментировал один из генералов. — Сейчас они остановятся и зависнут, согласно плана…

— Что они делают? — недоумённо спросил второй генерал. — Им же было приказано выстрелить в здание, а затем отправить один корабль с парламентёром. Почему они снижаются все?

— Не понял! — наместник от удивления приоткрыл рот. — Пиршт, это вы поменяли план?

— Никак нет, сав-туутх! — отчеканил разведчик. — Я лишь повторил солдатам инструкции, утверждённые генералитетом и лично вами!

— Тогда что за хрень они вытворяют? — крикнул сав-туутх, тыча пальцем в монитор, на котором происходило форменное самоуправство: все семьдесят кораблей эскадры сели на планету в поле, недалеко от селения. Из них вышли самые жестокие солдаты галактики и обычным прогулочным шагом пошли в сторону тёкшей вдалеке речки. Без обмундирования и… без оружия!

— Семь-шестнадцатая! Что за дерьмо у вас творится?! — орали в рацию генералы, пытаясь связаться с командирами эскадры, но те не отвечали: вместе со всеми солдатами они шли к реке. Камеры на кораблях успели запечатлеть, как несколько солдат остановились и стали с интересом разглядывать росшие на поле цветы. Потом один из них сорвал цветок и начал нюхать. Выражение его лица стало очень удивлённым: ведь он делал такое впервые за свою жизнь…

Затем солдаты скрылись вдали, и камеры больше не могли поймать их в кадр.

В командном зале висела гробовая тишина. Никто из высших офицерских чинов не решался первым высказаться по поводу увиденного: все, замерев, не сводили глаз с наместника. Тот медленно поставил недопитый бокал на стол с ворохом военных карт и обвёл всех присутствующих напряжённым взглядом.

— Кто-нибудь может объяснить, что только что произошло с нашей ударной эскадрой? — зловещим полушёпотом спросил он.

— Они дезертировали, господин сав-туутх! — отрапортовал один из генералов. — Прикажите вернуть их! Моя карательная дивизия быстро справится!

— Семьдесят кораблей, Тэфтхэртх! — ответил наместник. — По двести лучших бойцов в каждом. Бойцов, проверенных временем и кучей тестов! Вы всерьёз полагаете, что мы могли просмотреть и пригреть на груди четырнадцать тысяч предателей?

— А что если против нашей армии было применено психотропное оружие? — предположил второй генерал, обведя взглядом всю командующую верхушку. — Помните, при облагодетельствовании Ортрины-811 местные смогли подчинить волю наших пеших войск. Правда, ненадолго: экранирующие шлемы быстро справились с этой неприятностью.

— Маловероятно, — засомневались остальные генералы. — Там его воздействие не смогло проникнуть через тонкий шлем, а здесь — многослойные стенки кораблей…

— Но разведка доложила, что у народа Файи нет никакого оружия…

И все, как по команде, повернули свои головы к Пиршту.

— Господин командир разведгруппы! — холодным, как железо, голосом обратился к нему наместник. — Потрудитесь объяснить, как такое могло произойти. Если это какие-то особенности планеты, влияющие на рассудок ариферцев, то вы должны были заметить их, находясь там. А если это всё же психотропное оружие — то как можно было не узнать о его существовании? А может, вы нам солгали? А, Пиршт?

— Господин сав-туутх, — стараясь не терять самообладание, ответил разведчик, — я готов поклясться чем угодно: ничего подобного за время пребывания моей группы на этой планете замечено не было.

— Ай-яй-яй! — наместник сделал наигранно-расстроенное выражение лица и подошёл поближе к Пиршту. — Какой непрофессионализм! И даже ваш новый друг Актароктул ни о чём таком не рассказывал вам?

В этот момент все три сердца разведчика прервали свой ровный ритм и застучали как ключ древнего радиста, передающего сигнал бедствия.

— Что вы так занервничали? — ехидничал сав-туутх. — Один из ваших солдат оказался многословнее своего командира. Он рассказал нам много интересных вещей, которые вы — я уверен, случайно — забыли упомянуть в докладе. В том числе и о вашей тесной дружбе с противником.

— Позвольте прокомментировать, сав-туутх. Я всего лишь втёрся к нему в доверие, согласно давно отработанной методике выполнения разведки…

— Так хорошо втёрлись, что забыли доложить нам о том, что у аборигенов есть оружие?

— Никак нет, гос…

— Молчать! — рявкнул наместник. — Вас сдали с потрохами, Пиршт. По всему выходит, что вы — предатель! А с предателями у нашей карательной армии разговор всегда особый. Правда, Тэфтхэртх? — лукаво обратился он к генералу.

— О да! — Тэфтхэртх посмотрел на Пиршта будто хищник на добычу. — Давно не встречал предателей такого высокого чина. Всё солдаты да мелкие гражданские служащие. А с такой крупной «рыбкой» работать куда как интереснее. Правда, доказательств для трибунала придётся собрать побольше. Но надеюсь, другие члены разведгруппы видели у фаитян оружие? — обратился он к сав-туутху.