Повелитель Демонов 4: Варлорд

— Я не уверен, что ваша информация будет ценной, — солгал я, на что Триерс улыбнулся еще шире.

Мужчина погладил ладонью лысую голову, делая вид, что размышляет, а после продолжил:

— Вроде бы не припомню, чтобы я давал вам повод усомниться в ценности моих сведений, Владыка. Но будь по-вашему. Госпожа Леннор, мне удалось кое-что выведать об этой женщине. Ничего по-настоящему серьезного или секретного.

— Если ничего серьезного, то зачем вы тратите время и силы? — спросил я.

Триерс проигнорировал мой вопрос, только покачал головой, показывая, что его стоит выслушать.

— Госпожа Леннор имеет огромное влияние на короля-самозванца, — сказал шпион. — Настолько большое, что ее уже кое-кто начинает называть Владычицей Севера. Видимо, по аналогии с вами. Либо намекая, что она делит с Мордоком ложе. Что скажите?

— Если она Владыка Фангороса, то это совершенно невозможно, — ответил я. — Неравные связи для них большое прегрешение, Первый Бог не одобряет такого поведения. Она может быть наставницей Мордока, его хозяйкой, советницей, но уж точно не любовницей. Не в том смысле, который вкладывают в это слово по всему Менасу, господин Триерс. Так что ваши сведения не слишком точны.

— Это лишь слухи, — пожал плечами шпион. — Но слухи проверенные и точные хотя бы в части того, что госпожа Леннор крайне влиятельная фигура в Каламете. Некоторые боятся ее даже больше, чем Разящего Короля.

От звука древнего титула, который присвоил себе Мордок, я недовольно поморщился. Разящий Король… Знали бы люди, как на самом деле становились Разящими Королями в прошлом. Это путь, выстланный телами друзей и врагов, а то и друзей, ставших врагами. Это путь на одинокую вершину, путь крови, войн и лишений. И чаще всего такими королями становились не сытые генералы крупных крепостей, коим являлся Мордок, а простые землепашцы или охотники, которые поднимали на справедливую войну людей вокруг себя. Вот они-то и становились настоящими Разящими Королями. Не по призванию, не по собственному желанию, а по причинам куда более глубоким и, зачастую, драматичным.

— Итак, как скоро вы убываете из Мибензита? — спросил Армель. — Я так понимаю, все вопросы в городе вы уже утрясли. Гномы получили свой Гаир Кога, магистром был назначен лорд-командующий из Н’аэлора. Ваши алтари стоят, укрепления приводятся в порядок, зерна хватит до следующего урожая.

— И зачем вам эта информация, Армель? Мой отъезд не пройдет незамеченным, узнаете, когда узнаете, — ответил я шпиону.

— Мне нужно успеть предупредить моих людей на севере, — серьезно ответил мужчина. — Вы весьма впечатляюще описали процедуру… извлечения некоторых органов.

— Можете уже идти отсылать птиц, сразу после ужина, — ответил я. — Мы убываем на рассвете.

— Благодарю, — кивнул шпион, после чего щелкнул пальцами и рядом с ним тут же появился один из мужчин, который до этого лениво потягивал эль за общим столом. — Подготовь птиц.

Мужик опасливо зыркнул на меня, но все же обратился к Триерсу.

— Которых?

— Всех, — ответил шпион. — У нас чрезвычайные обстоятельства.

Мужчина мелко кивнул и едва ли не бегом направился к двери из трактира. Я же проводил чуть сгорбленную невзрачную фигуру взглядом.

— Вы не удивлены? — спросил Триерс.

— Тем, что в зале всегда есть как минимум двое ваших людей? Ничуть, — ответил я.

— Вообще-то, их обычно трое, — ответил Армель.

— И кто же?

— Неужели это так важно?

— И в самом деле.

Я потянулся к стакану с вином и осушил его в несколько глотков. Моему примеру последовал и Армель, после чего я налил из кувшина еще и мы продолжили ужинать.

Более о делах не говорили, да и вообще больше почти не говорили. Просто ели, пили, иногда отдавали должное умениям повара Игрид и хрустящей корочке на цыпленке. Расстались мы с Армелем спокойно. Шпион откланялся и я понял, что, вполне возможно, более с этим человеком в столь дружеской обстановке я не повстречаюсь. Я же только едва заметно кивнул в ответ соглядатаю Трех Орденов, после чего мы оба вышли из заведения госпожи Игрид и каждый направился в свою сторону. Я — в цитадель, еще раз проверить, все ли готово, Армель — на одному ему известную голубятню, рассылать записки по всему северу о том, что я выхожу из города.

Перед сном я зашел к Лиан. Девушка уже собрала свои вещи. Часть пожитков отправилась в седельные сумки, но намного больше вещей остались лежать в углу комнаты, аккуратно собранные в пару мешков и ящиков, а что не влезло — просто лежало сваленным у стены.

— А ты обросла хозяйством, — улыбнулся я, глядя на завал.

Там лежали гребни, стояло медное зеркало, грудой лежала новая одежда. Плащи, рубашки, штаны. Одевалась Лиан почти всегда одинаково, но только сейчас я понял, что за прошедшие полгода эльфийка неплохо прибарахлилась в своих бесконечных походах на рынок и в квартал мастеровых. Виднелась в груде вещей и рукоять тренировочной сабли, и броня из вареной кожи, которую подогнали по фигуре девушки. Отправится она в путь в легкой эльфийской броне рейнджеров, которую собрали для нее мастера лорда-командующего. А все, в чем моя воспитанница тренировалась вести бой — останется тут. Не хватало только древка копья, которое, словно штандарт, возвышалось над всем этим олицетворением оседлой жизни.

— Половина досталась даром, — ответила Лиан, безучастно глядя на вещи. — Все самое важное я уместила в сумках, как ты и учил. Да и много ли надо? Сабля, нож, белье, да кошель. Все остальное не столь важно.

Я довольно хмыкнул и попытался потрепать эльфийку по голове, как когда она была девочкой, но Лиан вывернулась, словно кошка, и окатила меня недовольным взглядом.

— Точно готова? — спросил я.

— Старик, не начинай. Мы оба знаем, что для меня нет места безопаснее, чем рядом с тобой. Даже если ты полезешь демону в глотку, — ответила девушка, зачем-то расстегивая одну из сумок и проверяя содержимое. Видимо, мое присутствие ее нервировало, и просто стоять без дела для Лиан было невыносимо.

Отправимся мы в путь только вдвоем, я и Лиан. Эрегор останется в Мибензите, помогать лорду-командующему Арлену вести дела гарнизона. Других эльфов или людей я брать с собой тоже не собирался.

Мне ни к чему была толпа. Если я с чем-то не смогу справиться в одиночку, то не помогут и все доступные мне сейчас силы. Так что брать с собой еще воинов я считал глупым расточительством.

Подобное решение Лиан приняла, но оно было ей в тягость, хоть она в этом вслух и не признавалась. Я видел, с каким ожесточением она проводила свой последний спарринг с Ирнаром, как затупленное оружие высекало искры при каждом касании, как эльфы плясали вокруг друг друга, словно виделись в последний раз.

В условиях грядущей войны и сражений, так оно могло и статься. И если Лиан находилась под моей опекающей дланью, если за нами обоими следила Нильф, то заступиться за Ирнара мог только он сам. А роль лейтенанта, которую выполнял подчиненный Эрегора, только снижала шансы эльфа на выживание. Командиры, которые пекутся о судьбе своих бойцов — а Эрегор и Ирнар были из таковых — очень часто погибают первыми. Так что этот тренировочный бой с большой долей вероятности был для двух молодых эльфов последним.

— Попрощалась с эльфами? — спросил я.

— А чего с ними прощаться? — фыркнула девушка. — Мы же вернемся в город.

— Может статься, что и нет, — ответил я, наблюдая, как Лиан копошится в седельных сумках, по третьему кругу перекладывая вещи. — Война непредсказуема, leanabh, я не могу сказать тебе, где мы окажемся через месяц. Или что случится с Мибензитом за время нашего отсутствия.

— Почему ты вообще решил покинуть город, над которым так трясся? — внезапно спросила девушка, выпрямляясь. — Ты все твердил, как Мибензит важен, как надо встать костью в горле Мордока, принять бой со стен. А тут внезапно мы отправляемся…

Она развела руками, не находя правильных слов. Куда мы отправлялись? Это была не разведка. И не вылазка. Скорее — загонная охота. Я планировал пускать кровь войскам до тех пор, пока солдаты Мордока не дрогнут от оказанного давления. И вот когда их дух будет сломлен — я нанесу сокрушительный удар. В идеальной ситуации армия короля-самозванца даже не дойдет до Мибензита, но я на это не сильно рассчитывал. Ведь была еще госпожа Леннор, сил которой я до конца не знал.

— Мы не можем сидеть и ждать, пока по нам ударят, все изменилось, — ответил я девушке, кладя ладонь ей на плечо. — Инициатива, Лиан. Наша оборона казалась глухой, но появилась новая фигура. Владычица Демонов слишком серьезный противник, чтобы позволять ему делать то, что она захочет. Так что нам надо ударить первыми, пока есть время.

Лиан недовольно поджала губы, в глазах эльфийки сквозила тоска.

— Я понимаю, просто… Я только привыкла к этому месту, а мы уходим. Я хочу домой, в долину.

Я аккуратно приобнял девушку и погладил по спине.

— Мы обязательно туда вернемся, — тихо сказал я, — но сначала мы должны сделать так, чтобы не осталось желающих потревожить наш покой.

Лиан недовольно фыркнула, положила подбородок мне на плечо и задумчиво ответила:

— Мне иногда кажется, что это никогда не закончится.

— Все когда-нибудь кончается, особенно войны, — ответил я.

Выехали мы из цитадели еще до рассвета. Проехав темными улицами к ближайшим воротам, мы с Лиан выехали за пределы города и направились по торговому маршруту на северо-запад, в сторону Халсина. Оттуда местными дорогами и тропами мы двинемся строго на север, в сторону ледников. Скорее всего Мордок двинет свою армию через Хаундхелл, который стоял западнее, но я не исключал и возможности форсировать сам ледник. Это было более рисково и сложно, но такое передвижение скроет Мордока от взора его потенциальных противников и позволит сэкономить время. Так что мы должны дойти до ледника, а уже оттуда я приму решение, в какую сторону мы с Лиан будем двигаться дальше.

Кони смирно переставляли ноги и несли нас вперед. Два дня пути, переправа у паромщиков через верховья Халоры, пополнить припасы в городе и дальше, в малонаселенные и дикие края, через селения и деревушки столь мелкие, что они были недостойны даже нанесения на карту Западных земель.

Глава 8

Алый закат

Весна вела наступление на Западные земли. После Халсина мы с Лиан отправились на север, и я начал поиски армии противника.

Не сказать, что армию так легко спрятать, но когда речь идет о просторах в тысячи лиг, найти ее оказалось непросто. Осложнялось все тем, что вместе с войсками могла быть и госпожа Леннор, а я не желал, чтобы владычица Фангороса узнала о моем присутствии раньше времени. Конечно же, ее соглядатаи доложили об исчезновении Владыки из Мибензита, но никакой слежки за собой я не заметил, даже мельчайшего дымного демона — и того не наблюдалось. А это означает, что Леннор прекрасно осознавала, что следить за мной бесполезно и она только потеряет своего шпиона.

К концу третьей недели я все же обнаружил огромный лагерь, который разбили воины Мордока в нескольких сотнях лиг к югу от Хаундхелла, фактически на границе тех территорий, которые контролировали войска короля-самозванца.

Первым моим желанием было ударить по столь удачно размещенной цели, но я его быстро подавил. Даже глазами демона я видел, что это не просто походная стоянка. Передо мной был разбит большой и регулярный лагерь обученной армии, выстроенный по всей науке. А еще от него разило силой Харла, а это означало только одно — в этом сражении я буду ослаблен. Так что мы с Лиан ждали, когда вся эта масса людей, лошадей и мулов двинется на юг, на покорение новых городов.

Армия на марше подобна огромной неповоротливой скотине. Солдаты нагружены оружием и припасами, войска растянуты в длинную вереницу, которая тянется до самого горизонта, и чтобы просто собрать людей вместе, требуется несколько часов. Армия движется со скоростью самого медленного своего соединения, то есть не быстрее пятнадцати-двадцати лиг в день, и это при хорошей погоде и опытном командовании.

Кроме того ни одна армия никогда не идет строго по прямой. Реальность войны такова, что для того, чтобы прокормить всю эту прорву людей и животных ни одного обоза не хватит. Так что любая армия подобна гигантской сороконожке, что извивается и рыщет вокруг себя усиками фуражных команд, которые собирают любые крохи с окрестных селений, а попутно грабят, насилуют и убивают.

Туман войны скрывает все эти преступления, а когда он развеивается, уже и некому оплакивать погибших или не с кого спросить за случившиеся. Но фуражные команды критически важны. Без их работы довольно быстро войско садится на голодный паек, а голодный солдат — это не тот человек, который будет терпеть крики командиров и покорно шагать вперед. Боевой дух голодного солдата слаб, а сам он только ищет поводов изменить своей присяге и рвануть куда-нибудь подальше, туда, где тепло и кормят.

И вот если обоз любой армии оберегается изо всех сил, если командующий войском не идиот, то фуражные команды спасать некому.

И именно они станут моей добычей.

Пока я занимался колдовством, Лиан уходила на охоту. Девушка быстро вспомнила столь нужный навык, так что именно на ее плечи лег груз снабжения нас свежей дичью. В основном эльфийка била птиц, но раз смогла добыть оленя, большую часть из которого, к сожалению, пришлось оставить на съедение животным — у нас с собой просто не было достаточно соли, чтобы заготовить мясо впрок, а разворачивать целую коптильню для того, чтобы сохранить мясо, я не собирался. Погода же была уже слишком теплая для того, чтобы мясо могло храниться в сыром виде больше суток, так что в тот раз мы вдоволь наелись, запекли несколько самых сочных кусков на следующий день, а все остальное просто бросили. От такого расточительства мне стало даже как-то не по себе, но и Лиан понять было можно. По словам девушки, зверь буквально сам выскочил на нее и времени на раздумья не осталось. Рефлексы охотника сработали быстрее и о том, что мы будем делать с такой горой мяса, она подумала только тогда, когда взвалила освежеванную тушу на свои плечи и понесла добычу к нашей стоянке.

— Эй, старик! — крикнула эльфийка, победно поднимая над головой целого тетерева. — Ставь воду!

Я недовольно цыкнул, но разорвал связь с демоном и вернулся в реальность. Армия Мордока была на марше уже несколько недель, подходила все ближе и ближе, и сегодня я планировал нанести первый чувствительный удар. Команда авангарда была одной из самых многочисленных, сейчас нас разделяло всего тридцать лиг и к вечеру они доберутся до небольшой деревушки, которая находилась аккурат между нами. Именно там я и думал устроить теплый прием для солдат короля-самозванца.

Я нехотя поднялся на ноги, отряхнул плащ, что служил мне ковриком и берег колени от касаний стылой земли, после чего потянулся за бурдюком. Тетерева нужно было обварить, а потом хорошенько потушить на слабых углях, если мы не собирались жевать его мясо до самого вечера.

— Знаешь, тут довольно обжитые места, — сказала девушка, усаживаясь рядом с костром. Птицу она уже освежевала, и осталось только вырвать перья. — Я наткнулась на несколько ловушек. Видимо, местные ставили.

— В Западных землях живет много народу, — сказал я.

— Странно, от нашей башни до Гирдота всего пара поселений, хотя Брим совсем недалеко, — ответила Лиан. — А здесь куда не сунься, или деревня, или хутор. Или помнишь село, где моей лошади меняли подкову? Сколько там было дворов?

— Дюжины четыре, не меньше.

— Полсотни дворов! В полной глуши! — воскликнула эльфийка.

— Тут земля неплохо родит, — ответил я, наблюдая, как Лиан ловко ощипывает тетерева, — да и не надо платить налоги за охоту, получать разрешения и грамоты. Иди, да и ставь свои ловушки, живи своим умом.

— Все еще не понимаю, как устроена жизнь на востоке, — покачала головой моя воспитанница. — Я вот понимаю, зачем налоги платят в Мибенезите. Там все живут в складчину. Я же помогала Эрегору, когда совсем скучно было, видела, куда деньги идут по купчим и накладным грамотам. А на востоке? Вот живешь ты в Бриме, в такой же глуши, например, в приграничье. За что платить подати королю?

Я поворочал угли палкой.

— Это всегда так было устроено, — ответил я. — Когда вместо Брима было множество маленьких баронств и княжеств, подати платили на содержание дружины. Лучше кормить своих воинов, чем чужих, так ведь? Вот и скидывались все дружно, на оружие, пропитание, чтобы бойцы могли не землю пахать, а тренироваться с мечом или копьем. А случись чего — первые бросались в бой.

— Но ведь того уже давно нет, — возмутилась эльфийка. — Брим большое сильное королевство, соседи его не донимают. По твоим рассказам, короли живут на широкую ногу. Зачем кормить всю эту толпу?

— А как не кормить, когда они из поколения в поколение учились воевать? — спросил я в ответ. — Любой вельможа потомок воина той самой дружины. Да и титулы и земли в Бриме дают за военные подвиги. Победа в приграничной стычке или героизм при охоте на разбойников. Хватает поводов. Эти люди растут с оружием в руках, пока другие пашут землю.

— Звучит как рабство, — поморщилась Лиан.

Я только улыбнулся в ответ. Рабство, как оно и есть. Военная аристократия, при исчезновении реального врага, от которого надо защищать землепашца, превращается из защитника в поработителя. Закон жизни, замкнутый круг, который невозможно разорвать. И я был рад, что Лиан дошла до этого вывода своим умом, без моих явных подсказок.

— Вот поэтому Западные земли так и многолюдны, пусть со стороны может показаться, что это бескрайние пустоши, — ответил я. — Хотя приграничье с Бримом на самом деле вытоптано десятком войн и попыток присоединить их к Центральному Королевству… Давай сюда!

Я забрал у Лиан тушку, ловко порубил тетерева на несколько частей и закинул все это в котел, вариться. Снять первую пенку, добавить овощей, горсть муки и потом потушить — получиться отличное сытное блюдо с подливой. А пока будет готовиться, я закончу со своим колдовством.

Лиан не спрашивала, когда мы пойдем в бой. Девушка нервничала, но изо всех сил делала вид, что подобный поход — совершенно обыденное и скучное дело, а единственная ее обязанность это охота.

— Так где они? — будто невзначай спросила эльфийка, помешивая наш обед деревянной ложкой.

— Двадцать лиг на северо-запад, — спокойно ответил я, стараясь не потерять концентрации. На таком расстоянии я мог сохранять способность одновременно видеть глазами демона через Зеркало Теней и в тоже время оставаться в сознании. — Думаю, сегодня вечером они заявятся в село.

— Мы пойдем спасать людей? — спросила Лиан.

Я не скрывал от своей подопечной, чем обычно занимаются фуражные команды. После того, как все дворы ограблены, солдаты частенько занимаются насилием, а если совсем не в духе — то еще и вырезают мужчин. Любая армия оставляет после себя на чужой территории огромную борозду из мертвых деревень и сёл. А все, что находилось южнее Хаундхелла, они пока считали непокоренными землями.

— Наше дело не спасение деревень, а нанесение урона армии противника, — спокойно ответил я. — Так что мы дождемся удобного момента и нанесем свой удар. Главное не оставлять свидетелей, чтобы войска до последнего не понимали, с кем имеют дело.

— Значит, надо перехватить их до того, как они доберутся до людского жилья, — важно сообщила Лиан, пробуя похлебку. — Почти готово.

— Уже заканчиваю, доставай посуду, — ответил я, уцепившись за фразу о еде.

Спорить с девушкой я сейчас не хотел. Самым лучшим вариантом будет атаковать фуражистов после того, как они сделают свое грязное дело. Потому что эта деревня в любом случае обречена: ее разорят солдаты Мордока или сейчас, или потом, когда будут искать виновных в гибели своих товарищей. И лучше этим людям погибнуть во время злой потехи грабителей, чем под пытками, когда из них будут пытаться вытащить раскаленными клещами то, чего они не знают и не могут знать.

При любом раскладе эти люди уже мертвы, но говорить об этом Лиан я не собирался. Это непростая ситуация, а сердце девушки было еще слишком мягко для того, чтобы принимать ужасы войны как должное. И у меня не было рецепта или нужных слов для того, чтобы донести до нее неизбежность того, что произойдет с авторами неизвестных ловушек, которые она нашла сегодня во время охоты. Я в своих действиях руководствуюсь целесообразностью и военной необходимостью. И она гласит, что я не могу вмешиваться в обычный ход вещей, я не могу взять под свою защиту все окрестные селения отсюда и до самого Халтина только потому что люди, живущие тут, не заслуживают такой гадкой смерти.

Редко какой мирный человек, что живет своим простым трудом, заслуживает уготованной ему судьбы. Доля, выпадающая землепашцам, скотоводам и даже мастерам, зачастую незавидна. Мир мрачен и несправедлив, но такова его суть. Сильный берет то, что пожелает, слабый — ищет защиты. К несчастью для местных жителей, сейчас я был недостаточно силен, чтобы нанести сокрушительный удар по армии Мордока, ведь где-то там может быть Леннор. Я просто впустую потрачу силы и опять потеряю инициативу.

С точки зрения полководца я поступал правильно. С точки зрения простого человека — я бросал несчастных на произвол судьбы.

Похлебка получилась неплохой, маловато овощей, но у нас был только пучок старой, корявой фиолетовой моркови толщиной с мизинец, да пара луковиц, так что лучше получиться и не могло. Ели молча. Лиан думала о чем-то своем, я строил планы. Местность с помощью демонов я уже разведал, осталось только дойти до деревушки и занять наблюдательную позицию. Надо дождаться, пока фуражная команда авангарда не выйдет из поселка, а после — нагнать и ударить в спину. Действовать придется своими руками, ведь демоны оставляют слишком явные отметины, так что будем орудовать мечами там, где это будет возможно.

После еды чуть передохнули и начали собираться. Лагерь не сворачивали — только подвесили котелок с едой на дерево, чтобы до него не добрались звери. Вернемся сюда позже, аккуратно заметем следы, а после двинемся дальше на север, к обозам. Я буду случайно чередовать удары по голове и хвосту армейской колонны, чтобы держать в напряжении все войско Мордока. Рано или поздно будет нанесен удар и по самому лагерю, но тогда я уже вложу достаточно сил.

Казалось, правильнее было бы использовать эффект неожиданности и ударить сразу по центральным войскам противника, но тут было важно совершенно другое. Я хотел измотать врага, заставить его постоянно оглядываться, ожидать нападения. Один мощный удар может быть эффективен, но он скорее озлобит бойцов, чем подорвет их боевой дух. Мне же нужно было лишить их надежды, вселить в их сердца уверенность в том, что сама земля горит у них под ногами, и куда бы они не шли — я следую за ними. И от меня невозможно спрятаться, убежать или защититься. Со временем я начну натравливать на людей и демонов, но только самых жутких из них: следы клыков и когтей адской гончей слишком похожи на следы зубов волка. А вот демонические плевуны, кошмары или другие твари, которые обгладывают с костей плоть, вытягивают жизненную силу или вырывают глаза и языки — совершенно другое дело.

Возможно стоит убить половину отряда, а вторую — покалечить. Так, чтобы они остались в живых, но были совершенно непригодны даже для того, чтобы разводить огонь или следить за водой. Переломать руки и ноги, выдавить глаза, вырвать языки — зная, как орудуют фуражисты в поселках и деревнях, вполне пропорциональная награда за их деяния. Оставить их безвольным, беспомощными обрубками человека, которые могут только выть и стонать, чьи крики боли и отчаянья будут разрывать слух еще живым и здоровым товарищам. Сделать их обузой. И даже если их найдет опытный командир, который поймет, что несчастных проще заколоть на месте — по войскам пойдут разговоры. О том, что Мордок избавляется от раненых, о том, что командиры не пекутся о своих бойцах.

Способов подорвать боевой дух армии на марше было много, я планировал использовать их все. Единственное, что меня на самом деле тревожило — Лиан. Я не мог оставить девушку в Мибензите, пусть там был гарнизон, Эрегор и Ирнар. Она должна быть подле меня, я и только я несу за нее ответственность, только я уплатил за ее жизнь немыслимую цену перед Нильф, и я не мог оставить ее одну после того, как она дважды чуть не погибла за последние полгода.

И вот Лиан меня беспокоила. Она справится, обязательно справится. Ужасы войны — неотъемлемая часть жизни, ей придется это принять. Но вот насколько тяжелым будет это принятие для молодой эльфийки покажет только время.

Мы заняли небольшой подлесок в паре сотен футов от деревни. Старая вырубка, местные ходили сюда за хворостом, а молодая поросль отлично скрывала нас от чужих глаз и при этом не мешала наблюдать за единственной тропой, которая шла с севера в сторону поселения. Именно оттуда двигались бойцы Мордока.