Закон Выброса

Настя удивленно посмотрела на шама.

– А я почему-то думала, что ты, извини, конечно, просто тупой мутант, – сказала она.

– Ты не ошиблась, – невесело усмехнулся шам. – Был бы не тупой, не потащил бы вас сюда. Долг Жизни, конечно, причина весомая, но не обязательная для того, чтобы ради спасения чьей-то жизни рисковать другими жизнями.

Настя покачала головой.

– А вот тут не соглашусь. Понимаю, что смерть Рут тебя гнетет, но это был ее выбор. К тому же, насколько я узнала в последнее время, во всех вселенных Розы Миров считается очень плохим тоном не помочь тому, кто спас твою шкуру. Говорят, Мироздание накажет, да так, что смерть за счастье покажется.

Шам пожал плечами.

– Не знаю, может, так и есть. Но как-то очень больно осознавать, что из-за тебя погиб один твой спутник и сейчас второй душит третьего.

– Ну почему душит? – отозвалась Настя. – Так гусей, например, откармливают ради фуа-гра. Он жрать не хочет, а ему насыплют в горло зерна, а потом проталкивают по шее, как по шлангу, так же, как Данила сейчас своей кровищей пытается напоить спира.

Фыф наморщил лоб.

– Вспомнил. У кремлевских дружинников есть особый D-ген, благодаря которому они такие здоровенные и живучие, – их такими искусственно вывели перед Последней войной. И кровь у них, похоже, поэтому такого странного оттенка. Вдруг Данила знает, что делает, и правда оживит Рудика?

– Лучше б спир той кровью до конца захлебнулся, – сказала Настя. – Боюсь, что если Рудик выживет, то с той крови начнет мутировать так, что мама не горюй. Когда мутант получает дополнительный мутаген, которого у него не было, возможны непредсказуемые реакции.

– И откуда ты все это знаешь? – удивился Фыф. И тут же, вспомнив воспоминания Снайпера, отпечатавшиеся в его памяти, сам же и ответил на свой вопрос: – Ну да, конечно, в любом кио закачана чуть ли не вся информация о прошлом этого мира.

– Типа того, – вздохнула Настя. – И, знаешь ли, порой жить с этой информацией очень непросто.

Фыфу очень хотелось продолжить разговор – удивительно, но беседовать с этой танталовой леди ему было приятно. Он даже мысленно попросил Мироздание, чтоб Рудик подольше не приходил в себя, – но сегодня Мироздание не было благосклонно к нему.

Внезапно из горла Рудика вырвалось утробное «буээээ!!!». Тело спира сократилось, живот дернулся – было понятно, что мутант, пока еще не придя в сознание, пытается блевануть.

Однако Данила это дело пресек, покрепче зажав пасть спира своей громадной ладонью.

– Проглотил, – довольно улыбнулся он. – Теперь главное дело, чтоб не срыгнул.

И начал трясти Рудика, будто бурдюк с молоком, из которого планировалось сбить масло.

От этой процедуры глаза спира сами собой открылись и потихоньку начали вылезать из орбит. Он бы, может, даже и заорал, но с пастью, запечатанной богатырской ладонью, поорать не очень-то получится.

– Я бы уже сдох от такой терапии, – заметил Фыф. – И если Рудик до сих пор еще не окочурился, то у него реально есть все шансы выжить и жить дальше.

Слова Фыфа оказались пророческими. Дружинник потряс спира еще немного, потом заглянул в его выпученные глаза и удовлетворенно кивнул:

– Жить будет.

После чего отнял ладонь от морды пациента.

Рудик хватанул пару раз воздух широко раскрывшейся пастью – и обмяк. Вырубился.

– Это нормально, – кивнул Данила. – Сейчас самоизлечение организма начнется, и мозгу в этом участвовать вовсе не обязательно.

– И надолго он в коме? – осведомилась Настя.

– Как пойдет, – пожал мощными плечами Данила. – Может, минут на пять, а может, на пару суток. Но я его не оставлю. Он теперь мой кровный брат.

С этими словами Данила, взяв Рудика за передние и задние лапы, закинул его себе на шею. Спир был ростом с нормального человека, но на толстенной шее великана-дружинника смотрелся словно воротник.

– Ну, вроде живой спир, и на том спасибо, – сказала Настя. – Но если со мной что случится, меня вот так реанимировать не надо. Лучше сразу пристрели.

– Ага, принято, – усмехнулся Данила. – Я, ежели чего, прям сейчас могу пристрелить на всякий случай, чтоб потом не возиться. Ты ж только скажи, красавица, все сделаю в лучшем виде.

– Успеется, я не тороплюсь, – нахмурилась Настя, которую корявый юмор дружинника слегка покоробил.

– Это точно, – поддержал ее Фыф, наморщив лоб. – Перестрелять друг друга – это подождет. А вот Снайпер ждать не будет.

– Ты о чем? – поинтересовалась Настя.

– Да как-то мысленный контакт у меня с ним все слабее и слабее, – сказал шам. – Не пойму, то ли он в фазу глубокого сна ушел, то ли помирать собирается. У Рудика, кстати, мыслесигнал сейчас примерно такого же уровня.

– Значит, надо поторопиться, только и всего, – пожала плечами Настя.

И пошла вперед, с пулеметом наперевес. Остальным ничего не оставалось, как последовать за ней.

* * *

Они прошли мимо трупа «мусорщика», зарубленного Данилой, и Фыф заметил:

– Странно, что он без оружия.

– А что у него должно быть? – поинтересовалась Настя, мимоходом пнув останки мертвого врага, похожие на плотное желе.

– Судя по воспоминаниям Снайпера, «смерть-лампа», – сказал Фыф. – Лучевое оружие, разлагающее материю на атомы. Кстати, глумиться над погибшим противником не есть признак хорошего тона.

Настя криво усмехнулась, но ничего не ответила.

– Ну и хорошо, что у него того оружия не было, – сказал Данила, поправляя на плечах «воротник», так и не пришедший в сознание. – Разложенным на атомы вряд ли я б зарубил этого урода.

– Логично, не поспоришь, – хмыкнула Настя. – А вот, кстати, судя по карте в КПК, хутор Чистогаловский.

Из-за поворота дороги показались когда-то добротно отстроенные одноэтажные строения: жилые дома, сараи, конюшни… Но Чернобыльская авария, время, природа и слабокислотные дожди сделали свое дело. Строения покосились, грозя в скором времени совсем развалиться, на их стенах появились мох, следы гниения и черные пятна плесени… В общем, несмотря на то что здания были построены на совесть, Зона основательно их подточила.

И не только Зона.

На стенах абсолютно всех строений были видны следы от пуль, причем следов этих было множество, словно конкурирующие сталкерские группировки каждый день устраивали здесь свои огнестрельные разборки. А не доходя до границы мертвого поселения метров двести, в придорожной высоченной траве замерло нечто, похожее на очень большой серебряный лапоть.

– «Галоша», – сказал Фыф. – Транспорт «мусорщиков». А точнее, думаю, того урода, которого Данила располовинил. Только интересно – какого ктулху он здесь делал?

Загадка решилась быстро.

Небольшой отряд подошел к «галоше» поближе, и тогда стали видны два полупрозрачных контейнера, стоящих на задней части серебряной платформы. Сквозь мутные стенки контейнеров можно было разглядеть фрагменты тел, не оставляющие сомнений насчет того, кто лежит в этих капсулах.

– Тот упырь, которого я убил, получается, искал трупы своих, – сказал Данила. – И нашел. Но услышал нас и решил совместить работу и развлечение.

– Одно с другим мешать никогда не стóит, – кивнул Фыф. – Особенно в этих местах. А то самому как нефиг делать можно очутиться в такой вот упаковке. Кстати, аппарат хороший, судя по воспоминаниям Снайпера. И летать может, и режим невидимости у него есть. Вот только как им управлять, я не совсем понимаю…

– Я знаю как, – сказала Настя. – У этой штуки есть ментальная матрица – подключаешь свои мозги и лети куда хочешь. Но есть и ручное управление. В принципе, до озера Куписта нам больше трех километров по болотам грязь месить. Можно попробовать на «галоше» долететь.

Данила с сомнением посмотрел на платформу.

– Ты уверена, что справишься? Не бабье это дело – машинами управлять.

– Тогда сам садись да рули, – окрысилась Настя.

– Да я чего? Я ничего, – поспешил отбрехаться Данила. – Так, мнение высказал.

– За мнение порой можно и мечом промеж глаз получить, тебе ли не знать, – сказал Фыф, доставая из «галоши» ружье с прикладом, светящимся яркой небесной синевой, очень неудобной рукоятью и странным раструбом на конце ствола.

– А это что? – удивился Данила. – Игрушка детская, что ль? Забава для мальцов?

– Да нет, – покачал головой Фыф. – Это «смерть-лампа», оружие «мусорщиков». Медленное, но гарантированно смертоносное. Там, в «галоше», кстати, еще три компактных «пистолетных» варианта валяются – один хозяина «галоши», а другие, думаю, тех, кто в контейнеры упакован.

– И как с той «лампы» стрелять? – поинтересовался Данила.

– Сейчас, – сказал Фыф.

Он зажмурился, чтоб поярче «увидеть» воспоминание Снайпера на эту тему, после чего уверенно взялся за «смерть-лампу», направил ее на ближайший дом, изрешеченный пулями, словно термитными ходами, нажал на спуск… и ничего не произошло. Лишь по серой траве словно тень поползла по направлению к строению – довольно быстро, но со скоростью пули несравнимо.

– Что-то, похоже, не работает твоя «лампа», – заметила Настя. – Думаю…

И осеклась, не продолжив предложение. Потому что внезапно средняя часть строения просто исчезла, осыпавшись вниз серой пылью. Две оставшиеся стены, качнувшись, постояли друг напротив друга несколько секунд – и рассыпались на бревна.

– Лепота, – восхищенно проговорил Данила. – Зело дивна сия пищаль заморская.

– Ты нормальный язык, что ли, забыл на радостях? – поинтересовался Фыф.

– Думаю, помнит, – резонно заметила Настя. – Просто на радостях со своего суржика из старославянского наречия и русского языка двадцатого века перешел на диалект шестнадцатого века.

Данила нахмурился.

– И что в сем такого, что я многие наречия знаю?

– Все нормально, полиглот, остынь, – сказал Фыф, кладя «смерть-лампу» обратно в «галошу». – Настя, ты реально с этим аппаратом управишься?

Вместо ответа кио, сунув свой пулемет в транспорт «мусорщиков», залезла внутрь, подошла к слабо светящемуся пульту управления, испещренному непонятными знаками, и положила ладони на два заметных выступа.

Немедленно из тех выступов выдвинулись гофрированные щупальца, которые оплели руки девушки. Впрочем, ее это не смутило: она лишь закрыла глаза и закаменела лицом.

Щупальца тоже замерли на несколько мгновений, после чего медленно, словно нехотя убрались обратно в приборную панель. Настя же немного расслабилась, открыла глаза.

– Это было неожиданно, – выдохнула она.

– А чего это было? – поинтересовался Данила, поправляя свой безжизненный «воротник», норовящий соскользнуть с его плеч и шлепнуться на пол.

– Проверка личности оператора, – ответила Настя. – Иногда полезно попинать труп сдохшего врага. Тогда на ноге остаются образцы его ДНК, которые можно считать, а потом загрузить в примитивный анализатор личных данных.

– М-да, – сказал Фыф, глубокомысленно почесав лоб левым глазным щупальцем. – Беру свои слова обратно. Пинай трупы сколько хочешь, слова не скажу. А что было бы, если б ты не загрузила данные?

– Думаю, система безопасности «галоши» просто оторвала бы мне руки, – пожала плечами Настя. – Ну так что, мы летим или продолжаем трепаться?

– Лично я предпочитаю первое, – сказал Фыф. – Не отменяя при этом второе.

– Силен ты, одноглазый, словами играться, – сказал Данила, залезая в «галошу». – Я так не умею. Но буду у тебя учиться, ежели ты не против.

* * *

Транспорт «мусорщиков» бесшумно летел над Зоной. Настя довольно быстро освоилась с ментальным управлением, что и не удивительно: ее самообучающие программы были настроены на быстрый анализ новых данных, выдавая на выходе оптимальный результат.

Освоив стандартные алгоритмы управления, кио перешла к освоению дополнительных опций, вследствие чего «галошу» окутало некое полупрозрачное поле.

– Это что? – поинтересовался Фыф.

– Режим невидимости, – пояснила Настя. – Совершенно ни к чему, чтобы нас увидели и сбили либо мощным ментальным ударом, либо из ПЗРК.

– Логично, – кивнул шам.

Он в последнее время все больше проникался способностями Насти, которую изначально счел высокомерной и наглой девицей. Но когда под влиянием обстоятельств отношение к кому-либо меняется в лучшую сторону, высокомерие начинаешь называть гордостью, а наглость – дерзостью или даже отвагой.

Фыф про это прекрасно знал, но ничего не мог с собой поделать. Может, в этом были виноваты воспоминания Снайпера, в которых Фыф и Настя были прекрасной парой. А может, шам просто сам по себе, независимо от тех воспоминаний, незаметно и плавно съезжал в пропасть чувств, куда дал себе зарок не попасть во второй раз, ибо любые привязанности – это зависимость, а быть зависимым от чего-либо или от кого-либо Фыф решительно не хотел.

Под «галошей» расстилалось бесконечное болото довольно омерзительного вида. Транспорт «мусорщиков» летел метрах в трех от поверхности гигантской зловонной лужи, и его пассажирам были прекрасно видны останки жертв болота, которые оно словно напоказ выставляло, выталкивая из трясины…

Вон чья-то сгнившая рука торчит, сквозь обнажившиеся кости пальцев которой поблескивает какой-то артефакт.

Там голова с виду вроде человеческая, скалящаяся от уха до уха двумя идеальными рядами зубов, от которых толку немного, если щеки то ли сгнили, то ли съедены кем-то.

А вот торс сталкера, завязшего в трясине по пояс и от безысходности воткнувшего себе нож в глаз по самую рукоять. По идее, после смерти руки несчастного должны были вниз упасть, но у Зоны свои приколы – мертвец так и застыл на месте, одной рукой держась за рукоять ножа, а второй нажимая на ее тыльник.

– Похоже, медленно нож в голову вводил, – поморщился Данила. – Духу не хватило ударить один раз, да посильнее.

– Кто его знает, у кого б чего хватило в такой ситуации, – резонно заметила Настя, глянув вниз на необычный труп.

– Ты лучше вперед смотри, как-никак транспорт ведешь, – посоветовал Фыф – и тут же понял, что сделал это зря.

Кио голову чуть не на сто восемьдесят градусов повернула от возмущения.

– Я уже говорила, – рявкнула она. – Если такой умный, то давай-ка…

И тут на самой высокой ноте ее крайне экспрессивной тирады раздался звук, словно «галоша» своей передней частью прорвала какой-то пузырь…

И тут же все изменилось.