Помоги проекту - поделись книгой:
Пауль фон Гинденбург, он же император Пауль I, для своей резиденции в Бонне выбрал здание Старой Ратуши. Оно было в его вкусе: в меру вычурное, но при этом и достаточно компактное — этакий компромисс между скромностью и показательной роскошью. Ратуша получила новое название: «Малый императорский дворец» и на ее флагштоке взвился личный штандарт новоиспечённого кайзера. Построенное в конце восемнадцатого века в стиле рококо архитектором избирательного суда Маком Левелли административное здание быстро очистили от местных чиновников, отремонтировали, провели необходимые реконструкции, и 15 ноября Гинденбург сюда торжественно въехал. Не смотря на свой почтенный возраст, новый император был еще полон сил и энергии. Конечно, он часто и с удовольствием болел, но при этом продолжал держать руку на пульсе событий в стране и мире. Казалось, что он вечен и править будет бесконечно долго. Он ведь не для того возложил на себя корону Германской империи, чтобы в ней сразу же сдохнуть! Нет, не на того нарвались!
Человек, которого кайзер принимал в малом рабочем кабинете был его старым добрым знакомым. Не смотря на свое довольно скромное звание (оберст), он так и оставался одним из самых влиятельных людей страны в тени. При этом никто не мог сказать, что он находится под его влиянием. Полковник Вальтер Николаи происходил из семьи потомственных прусских военных, и к русским баронам Николаи отношение имел как однофамилец, нет, при большом старании, родственные связи найти можно было бы, но они были настолько призрачны… В годы Великой войны он руководил разведкой Германской империи и с ее поражением вышел в отставку в чине полковника Генштаба. Тем не менее, сказать, что он совершенно отошел от дел было бы неправильно. Внешне, он вёл жизнь типичного отставника, ибо за ним, как и за многими другими военными деятелями подобного масштаба победители вели пристальное наблюдение. Веймарскую республику лишили права иметь разведку. Но тут произошла небольшая подмена. Неофициально созданием нового Абвера занимался бывший заместитель и близкий соратник Николаи полковник Фридрих Гемпп, он же его и возглавил, Но на самом деле, Вальтер продолжал уже в подполье заниматься своим любимым делом. Великолепный конспиратор, он сумел так и остаться нераскрытым даже дотошными британцами, не говоря о менее успешных французах и американцах. В двадцать восьмом Гемпп, окончательно сформировавший структуру Абвера и выстроивший его деятельность на пользу Веймарской республики, ушел на теоретическую работу, он засел за конфиденциальный многотомный труд, под названием «Секретная военная разведка и контрразведка»[6]. Сейчас Абвер возглавлял генерал-майор Фердинанд фон Бредов, человек, который не симпатизировал нацистам[7]. И это была та причина, по которой Пауль фон Гинденбург хотел видеть полковника Николаи. Визит был неофициальным, полковник хорошо загримировался под обычного чиновника низкого ранга, его провели с черного хода, соблюдая все правила конспирации. А маршрут был выстроен так, чтобы никто его заметить не мог.
Пока полковник не появился, император вспоминал церемонию коронации, в которой он поступил подобно великому Наполеону — надел корону на свою голову сам. Итак, первый император Четвёртого рейха чувствовал себя победителем. Всё-таки, он контролировал почти всю империю. Пусть ГДР временно и откололась, но это именно что временный эффект. Очень скоро Рейх возьмет своё. Кстати, с Четвёртым рейхом немецкой нации получилось не слишком-то и здорово. Дело в том, что поначалу своего мятежа речь шла о Веймарской республике, точнее, о мятеже правительства против власти президента и ни о какой империи. Но потом мятеж подняли нацисты, а толстый ублюдок в Мюнхене провозгласил создание Третьего Рейха! Гинденбург терпеть не мог этого слащавого кастрата да еще и наркомана несмотря на то, что Геринг был боевым пилотом-асом и героем Великой войны. Но приходилось терпеть! Ради Великой Германии! В общем, в этой ситуации он вынужден был при объявлении о создании монархии провозгласить создание уже Четвёртого Рейха немецкой нации, чтобы его империю не путали с нацистский образованием, которое и обычным государством считаться не могло. Тем не менее… Интересно, что при объединении, нацисты предлагали объединиться именно под названием Третьего рейха, но этот вопрос для императора был принципиальным и просуществовав пару месяцев, Третий рейх отправился в небытие. Говорили, что Германа этот факт до сих пор жутко бесит. Но такова цена поста канцлера.
— Вальтер, главный вопрос, по которому я хочу узнать твое мнение: кого нам назначить на должность начальника Абвера?
— А чем не устраивает фон Бредов? — без какой-либо эмоции на лице уточнил полковник.
— Меня он устраивает вполне — как профессионал и как человек. Он не устраивает Геринга. И в этом вопросе мне придётся уступить. Политика, Вальтер, политика и ничего более.
— Вы планируете отправить генерала в отставку? — и опять никаких эмоций. На самом деле где-то внутри Николаи торжествовал. Фердинанд фон Бредов был человеком Курта фон Шлейхера, который, будучи канцлером, сумел продавить назначение своего протеже, не смотря на сопротивление Николаи, которому генерал не импонировал от слова совсем.
— Нет, ему найдется должность в Генеральном штабе. Терять таких специалистов — слишком большое расточительство.
— Я согласен с вами, мой император.
— Вальтер, мы тут тет-а-тет, сколько тебе говорить, что без чинов, а? И я слишком ценю твое мнение, чтобы не понимать, что на этом месте нужен другой человек. Может быть, согласишься?
— Вступить в одну реку дважды?
Тут неожиданно у полковника наконец-то прорезались эмоции. Конечно, ему очень хотелось бы снова возглавить эту службу, но… Николаи задумался. Ему понравилось руководить этой конторкой из тени. А брать на себя ответственность, да еще в столь сложной ситуации? И тем не менее, император заставил его поволноваться.
— Пауль, всё-таки я вынужден отклонить ваше чрезвычайно лестное предложение. Сложившееся положение дел меня вполне устраивает. Да и здоровье моё не такое, чтобы снова работать по шестнадцать часов в сутки. Нам нужен молодой и энергичный человек, который сможет расширить возможности организации. Возрастет объем аналитической информации. А вы знаете, я привык всё перепроверять сам и не смогу кому-то передать часть полномочий и ответственности. Вам нужен более гибкий ум. А меня лучше привлекать для отдельных операций, там мой опыт сможет реально помочь.
— И кого в таком случае сможешь рекомендовать?
— Лучший вариант — вернуть на место генерала Швантеса. Гюнтер политически нейтрален. Кроме того, он учился и у меня, и у Фридриха. И будет на своем месте.
— А что ты скажешь по поводу капитана цур зее Конрада Патцига? Геринг предложил на это место его или капитана цур зее Вильгельма Канариса?
— Тут всё просто: наш главный нацист хочет забрать влияние на Абвер у сухопутных и переподчинить ее морской разведке.[8] По всей видимости считают, что такое изменение вектора зависимости обяжет моряков и усилит их позиции в организации. Пока что отношение к этим бюргерам-нацистам в конторе однозначно негативное.
— Очень может быть, очень может быть, Вальтер, что ты прав. Значит, Швантес. И в этом вопросе уступать больше не собираюсь. Усиление влияния флота не самый лучший вариант. В этом ты прав.
Пауль фон Гинденбург принял решение. После чего они немного выпили, минут десять провели в светских разговорах ни о чём. Эти десять минут император позволил себе просто пообщаться со старым соратником, многолетняя служба империи не прошла даром. Они хорошо знали друг друга и даже недолгая дружеская беседа были для уставшего от бремени власти пожилого человека сродни глотку свежего воздуха в жаркую летнюю ночь.
Оскар фон Гинденбург был всего лишь майором. При этом еще и наследным принцем. Казалось бы, отец мог бы сына хотя бы в полковники произвести, но император не спешил. Оскара он любил, но держал в строгости. Ведь сынок должен был перехватить у него бразды управления Германией. И тут важно воспитать в нём умеренность и скромность. Без этих качеств хорошего руководителя Четвёртого рейха не получится. Нет, в чёрном теле отпрыска император не держал, но теперь, оказавшись на вершине власти, следил за его моральным обликом более чем строго. Следовало сделать всё возможное и невозможное, дабы фамилия Гинденбургов осталась незапятнанной. А сейчас Оскар был оторван от военной среды — отец натаскивал его на правление, стараясь вбить в голову искусство руководить огромным хозяйством. И нельзя утверждать, что парень оказался совершенно бесталанным и ни на что не годным, отнюдь. Он делал успехи. Конечно, ему бы характер закалить, он выросчуть мягче отца, сказывалось влияние матери. Но на троне он должен стать жестким и даже жестоким руководителем, а то не заметит, как превратиться в марионетку марионеткой в умелых руках какого-то кукловода.
Сейчас же Оскар с супругой и детьми проводил время в одном из старейших музеев Германии — Рейнском региональном музее в Бонне. Экскурсию проводил сам директор, впрочем, пройдя через несколько публичных залов, он пригласил принца и его семью осмотреть закрытые запасники, в котором сберегались настоящие реликвии, которые не выставляли на всеобщее обозрение. В хранилище дети с Маргарет (супругой Оскара) ушли осматривать коллекцию, а их папа задержался у какого-то экспоната и через пару минут был сопровожден в комнату реставраторов, где никого не было, кроме человека в штатском платье, которого реставратором ну никак назвать нельзя. Военная выправка и властное выражение лица с довольно правильными аристократическими чертами выдавали его с головой. Коллеги пожали друг другу руки. Генерал-лейтенант только-только создаваемого Люфтваффе Вальтер Вефер был доверенным лицом Геринга. И да, при вступлении в должность канцлера Геринг «зарезервировал» за собой и своими людьми создание военно-воздушных сил Четвёртого рейха.
— Итак, Оскар, вы обдумали наше предложение?
— Когда?
— В феврале.
— Вы не оставляете мне выбора. Ни в коем случае не следует допустить беспорядков. Это будет гибелью рейха.
— Вы прекрасно понимаете ситуацию, Оскар.
— Да, Вальтер, мне очень хотелось бы, чтобы все прошло естественным путём…
— Всё в руках господа, Оскар. И если всё пройдёт естественным образом, тем лучше. Но у нас нет больше времени. Ваш отец не понимает того. насколько надо спешить. Время уходит, а мы только топчемся на месте.
— Вы знаете, что даже у моего влияния на отца есть свои пределы.
Оскар пожал плечами. Нацисты рвались к власти. К чему спешить? Он не знал, что у Геринга и его людей были обязательства перед очень солидными людьми, которые вложили деньги в их партию. И теперь требовали быстрейшей отдачи. Но император уже никуда не спешил. Он старался укрепить свою власть и пока что не собирался умирать[9].
— Поэтому вы и должны быть готовы. Я обещаю, что вы узнаете все наши резоны. Как только всё случиться. И все наши договоренности будут в силе. Империя превыше всего!
После этих слов генерал Вефер вышел, а Оскар поспешил присоединиться к семье.
Глава пятая
Неудачное похищение
Генерал-лейтенант Российской императорской армии Евгений Карлович Миллер с утра 22 декабря собирался посетить один из французских банков, где ему лично была открыта небольшая кредитная линия. Ради посещения сего важного заведения он оделся в гражданское платье. Приближалось Рождество. Ведь многие русские офицеры, отправляясь на чужбину постарались вывезти свои семьи, в том числе естественно и детей… И генерал решил хоть как-то сделать русским детям в Париже небольшой праздник. Пусть и за свой счет. На это мероприятие Евгений Карлович имел свои резоны: в ноябре в киренаике полыхнуло. Местные племена как взбесились, на небольшие городки и центры торговли стали нападать банды арабов, которые объявили себя борцами за независимость Киренаики. При этом не было атак немногочисленных итальянских гарнизонов. Оккупационная администрация, совершенно недавно сумевшая подавить восстание арабских племен пребывало в недоумении и каком-то ступоре: нового всплеска войны никто не ожидал. И самые боеспособные части, способные эффективно противостоять восставшим вывезли в Италию, метрополию. И теперь надо было решать, какими силами гасить новую волну борьбы. Может быть, пока повстанцы не нападают на итальянскую армию, сделать вид, что ничего не происходит: бандиты шалят, только-то и всего.
И в этой обстановке небольшие отряды частной военной кампании «РИА»[10] оказались неожиданно востребованы именно в качестве охранных дружин. Сейчас более двухсот казаков и офицеров внесли свой вклад в оборону городков Киренаики. В декабре планировался переезд еще двух рот ЧВК РИА сюда же. Спрос на хорошо вооруженных и умеющих пользоваться оружием наемников оказался более чем велик. Тут еще надо учитывать, что торговля в этом регионе осуществлялась караванами, и сейчас вся она была парализована. Кроме всего прочего, один умный человек, пусть и жид и большевик, подсказал генералу организовать именно частную военную кампанию. В Женеве на подставное лицо, капитана Ивана Ильича Свешникова, оформлена кампания РИА, в уставе которой четко прописали возможность оказания военных услуг. Так что работа в Киренаике осуществлялась на вполне законных основаниях. Итальянцы вынуждены были смотреть на появление почти полноценного пехотного батальона в Киренаике сквозь пальцы — они не собирались тратить силы и средства на защиту небольших городков, держали гарнизоны только в самых крупных поселениях и портах. И вообще, проблемы не совсем черных жителей Африки не слишком волновал белого смуглого шерифа.
На этом фоне приятным оказалась новость о том, что в районе Бенгази удалось выкупить большой участок земли, на котором остались брошенные местными жителями дома. Их было совершенно недостаточно для того, чтобы организовать полноценную русскую колонию, но… лиха беда начало. Во всяком случае, как база для охранной конторы, это было более чем удачно. Тем более, что к полковнику Михаилу Алексеевичу Заславскому, который командовал небольшим отрядом ЧВК РИА обратился местный купец, предложивший организовать сопровождение его товара. Из-за хаоса восстания каждое племя в пределах своих границ установило новые тарифы за охрану каравана от конкурентов. Говоря проще: страховые выплаты на пути груза перевалил за планку рентабельности. А вот сопровождение каравана с товаром всего одним, но хорошо вооруженным и обученным отрядом, который может послать на три буквы банду в сорок головорезов — это оказывалось в данной ситуации экономически выгодным решением. Интересная штука, банды арабов-разбойников редко когда превышали сорок человек, сказки «Тысячи и одной ночи» вспоминаете? Там эта традиция хорошо описана. Кто-то высказывал мысль, что это не столько связано со священным числом Корана, сколько с тем, что больший отряд в условиях пустыни тяжело обеспечить водой. Ну не знаю, но в действительности, повстанцы действовали небольшими мобильными отрядами, используя тактику: налетел — ограбил — убежал. И лучше всего им могли противостоять мобильные отряды тех же казаков, в каждый из которых обязательно надо включать пулемёт. А легкое вооружение, вплоть до минометов, было обещано неожиданными «партнёрами» генерала Миллера.
Понимал ли Евгений Карлович, что бравший у него интервью Михаил Кольцов — агент ОГПУ? Несомненно. И то, что его и его организацию используют в своих целях большевики, весьма генерала напрягало. Но… перспектива получить очень жирный кусок. Пусть и не сразу, и при тайном сотрудничестве с коммунистами… За всё надо платить. Генерал считал, что перспективы для его людей (к которым относил все остатки выдворенной из России Белой армии) — открываются более чем неплохие. Пятнадцать тысяч высоко профессиональных бойцов смогут спокойно контролировать Киренаику, а оформление прав на необходимые участки земли — а потом поиск и геологоразведка — так и для этого есть специалисты, необходимо только оборудование. Но, чтобы оторвать такой жирный кусок, надо твердо стоять на африканском берегу. И тогда русская колония в Африке может достигнуть ста тысяч и более человек, представляя собой серьезную силу. Как говориться, игра стоила свечей, как минимум. Хотя и была рассчитана в долгую.
Неожиданно на углу улицы, в которую авто должно было повернуть, генерал заметил девушку, которая так и притягивала его взгляд, он никак не мог понять, чем, пока эта девица не отбросила муфту, и направила на машину пистолет. Вот оно! Он почувствовал опасность. На мгновение мелькнуло сожаление, о том, что охрану с собой не взял. Хотя предупреждали его. И начальник охраны, и несколько хорошо информированных знакомых, что краснопузые ведут на него охоту. А вот убить или захватить и вывезти в Россию, в плен к большевикам, какое это имеет значение. Сейчас рядом с генералом был только шофёр. Он был вооружён, но сейчас точно достать оружие не успеет. Машина притормаживала, чтобы войти в поворот, но как только стала совершать маневр, как раздались первые выстрелы. И всё-таки его хотели взять в плен. Стреляли-то по колесам, чтобы лишить авто хода. Чтобы не выскочить на обочину и врезаться в каменную ограду какого-то особняка, Михаил, шофёр стал тормозить, одновременно пытаясь достать револьвер, что ему удавалось плоховато. Тут перед лобовым стеклом машины возник боевик, который двумя выстрелами поставил на жизни шофера точку. Он навёл револьвер на генерала, который молча и спокойно решил встретить смерть. Убьют — это лучше позорного плена и жутких допросов в ЧК. Тут дверца автомобиля распахнулась и какой-то скрипучий неприятный голос произнёс:
— Не делайте глупостей, генерал, убивать мы вас не собираемся, но сделать больно нам разрешили. Выхолите и следуйте за…
Вдруг человек, произносивший эту речь как будто подавился словом, после чего стал оседать на землю. Генерал посмотрел вперед — худощавого человечка с револьвером, убийцы Михаила Поборского, шофера не было видно. Тут открылась дверца авто со стороны водителя, тело которого выкинули на улицу, в машину сел хорошо сложенный человек среднего роста явно семитской наружности.
— Закройте дверцу, генерал! Я отвезу вас в безопасное место.
Он захлопнул дверцу со своей стороны, генерал, молча со своей. Он спокойно рассматривал своего неожиданного спасителя, машина дала газу и рванула вперед, со скрипом перевалив через какое-то препятствие, возможно, и человека. В зеркальце заднего вида он увидел ноги лежащей на улице женщины. Машина плохо слушалась руля, но через двадцать минут они оказались на окраине города, где автомобиль пришлось оставить. А через восемь-десять минут ходьбы они вдвоем зашли в небольшой домик, в котором никого не было. По стене вился плющ, а дом был огорожен зеленой изгородью из какого-то колючего кустарника.
— Генерал, вы можете отдохнуть. Тут есть выпивка. Рекомендую. От стресса весьма помогает. Тут есть телефон. Можете вызвать своих людей. И позвольте мне откланяться.
— Погодите, молодой человек, можете мне не называть вашего имени, но скажите, зачем вы меня спасали?
— Зовите меня Мишель. А зачем спасал? Приказ. Вы слишком несерьезно относитесь к своей охране, генерал. А в операцию в Киренаике вложено много средств и сил. И позволить кому-то эту игру порушить мы не можем.
— Вот как? Значит, за свое спасение мне вас благодарить не надо?
— Знаете, генерал, моя бы воля — сам бы вас актировал. Согласитесь, есть за что.
— Я выполнял свой долг.
— А я свой.
Н-да, Евгений Карлович понял, что разговор не получается, налил рюмку водки и махом выпил, не закусывая. Чуть полегчало, как только напиток полетел, согревая пищевод в желудок.
— И всё-таки, я хочу понять…
— Евгений Карлович, кто вам сказал, что в СССР всё однозначно и на троне сидит красный император? Есть разные полюсы силы. Если хотите — разные башни Кремля. Кое кто поставил на прекращение гражданской войны с переходом в стадию сотрудничества с теми, кто покинул Родину. Но есть те, кому это не нравится. Скажем так, ваше похищение — дело рук сотрудников Коминтерна. И я не уверен, что это будет последняя попытка. Поэтому обеспокойтесь нормальной охраной. Я всё время страховать вас не смогу, генерал.
Человек с псевдонимом Дуглас (он же Сергей Михайлович или Соломон Мошкович Шпигельглас) при разговоре с генералом Миллером душой не кривил. Был бы приказ — он бы похитил генерала или даже пристрелил его в Париже, не вывозя на родину. Но был приказ совсем другого рода, в котором сплелось и политика, и экономические интересы страны, и желание насолить фашистам в Италии, слишком они рьяно стали поддерживать немецких нацистов. Спасение белого генерала не могло украсить его биографию, но… приказы не обсуждаются, их выполняют.
Глава шестая
Дорога дальняя
Любую миссию надо долго готовить. События в мире, кажется, понеслись вскачь. Поэтому процесс подготовки оказался несколько скомканным. Артузов нервничал, это было видно. Объем оперативной информации, подготовка групп боевиков и разведчиков, да и мной парочка инструкторов занялась довольно плотно. Лина готовилась вместе со мной. Через неделю после вызова в Кремль я снова был приглашен в кабинет вождя, где предоставил ему основные пункты моего плана. Когда Иосиф Виссарионович прочитал первый пункт плана он просто взвился от негодования, таким злым я его никогда не видел. Удалось мне его вывести из себя. Да…
— Я этого никогда не сделаю! Никогда! Ты слышишь, придурок конченый!
Я последнюю фразу вождя передал в весьма коротком и чуть приглушенном исполнении. На самом деле эта фраза выглядела более длинной и чуть более грубой. Но мне пришлось эту бурю переждать и пережить. Хотя… никогда еще Штирлиц не был так близко к провалу.
— Почему ты считаешь, что это необходимо? — чуть отойдя от крика и вернувшись в более-менее нормальное состояние, спросил вождь.
— Там дальше всё изложено.
Сталин взял себя в руки и стал читать текст. Я прекрасно знал, что написанные аргументы будут оказывать большее впечатление и будут рассмотрены внимательнее, чем просто высказанные во время разговора фразы. У каждого человека есть свои особенности психики. Мне казалось, что к написанному Иосиф Виссарионович относится намного внимательнее, чем к фразам в разговоре. Ведь письменное предложение — это принятие человеком ответственности, фактически, я утверждаю, то-то и то-то и меня за это можно потом спросить. Нет, память у вождя тоже очень цепкая, и сказанное во время разговора он крепко запоминает, даже если это произнесено на фоне приема алкоголя. Но в письменном виде…
— Ты уверен в своих выводах?
— Товарищ Сталин, я уверен, что без этого предложения начинать операцию в Испании просто неразумно. У нас там очень маленькое окно возможностей и еще меньше пространство для политических маневров. А без этого мы так и не получим стратегического преимущества перед своими противниками.
Хозяин хмыкнул. Он стал читать документ дальше, там были аргументы, которые ещё больше укрепляли моё мнение. Кроме первого пункта там было еще семь предложений, но ни одно из них такой резкой реакции вождя не вызвали. А я было приготовился к длительной острой дискуссии, но решил самый спорный вопрос выставить первым. И психологически это оказалось верным приемом: выпустив пар с самого начала, Сталин остальные вопросы рассматривал спокойно и продуктивно. Вот только каким будет результат разговора? В этот день никакого ответа я не получил. Но через два дня Артузов приехал ко мне в гости. И по этому факту я понял, что мой план принят.
15 января 1935 года вышла статья товарища Сталина «О хронологии Гражданской войны в России и роли товарища Троцкого в мировом коммунистическом движении». Она официально посвящена декрету Ленина о создании Красной армии. В этой статье, которая произвела мировую сенсацию, Сталин подробно остановился о роли Троцкого в Октябрьском перевороте и Гражданской войне. При этом было весьма положительным образом отмечены усилия Льва Бронштейна в создании Красной армии, и ее успехах в ходе боевых действий против международной интервенции и белого движения. Но статья критически освещала и деятельность Троцкого, указывала на его ошибки и предательскую позицию по многим важным вопросам.
«Несомненны организаторские заслуги Льва Бронштейна, сумевшего в короткий срок привлечь для создания и укрепления Красной армии военных специалистов, в том числе офицеров и генералов бывшей царской армии. В тоже время часто решения товарища Троцкого были излишне авантюрными и принесли много вреда делу мировой революции. Так, совершенно необоснованной было большое доверие, оказанное Львом Бронштейном бывшему поручику царской армии Тухачевскому, чьи слишком необдуманные действия привели к катастрофе и поражению Красной армии под Варшавой. К сожалению, Тухачевский слишком переоценил свои заслуги, стал примерять на себя роль красного Бонапарта и вступил на путь предательства и службы заграничным хозяевам-капиталистам. Еще больше вопросов вызывает деятельность Льва Бронштейна по предоставлению концессий западным капиталистам. Необдуманные действия товарища Троцкого привели его к противостоянию с большевистской партией, на что ему было своевременно указано. Будучи в Константинополе, Лев Бронштейн осознал ту пропасть, в которую утащила его фракционность и противостояние с рядовыми членами нашей партии, он сумел отказаться от своих заблуждений и даже отправил в Политбюро письмо с покаянием и намерением приложить все свои силы для борьбы с новой чумой двадцатого века — фашизмом и национализмом. К сожалению, болезнь вырвала товарища Троцкого из наших рядов. Эта трагедия привела к тому, что жена Бронштейна, Седова, покончила жизнь самоубийством. Советское правительство обратилось к правительству Турции с предложением передать нам останки товарищей Троцкого и Седовой для торжественного захоронения у Кремля в мемориале героев революции. И мы получили на это согласие».
Всё-таки Сталин великий политик. Он мне казал, что категорически не будет стоять в почетном карауле и провожать Троцкого в последний путь. Но ничего — и в карауле стоял, и гроб с его телом немного нёс. И, как мне кажется, даже получил от этого какую-то порцию торжественного удовольствия.
Казалось бы — для чего мне это было нужно? А ларчик просто открывался. В Испании троцкисты имели серьезное влияние. Коммунисты-сталинисты тоже имелись, но всё-таки их было намного меньше. В тоже время, сторонники Льва Давыдовича еще не сумели сорганизоваться, и не допустить раскола не слишком-то сильного коммунистического движения на этом этапе было приоритетной целью. Кроме того, была и вторая цель: если показать другое отношение к Троцкому, то остатки хорошо законспирированных его сторонников рано или поздно, но расслабятся, вылезут из щелей и их можно будет отстранить от власти — кого просто перевести на не слишком ответственную работу, а кого и с летальным исходом. Так что одним маневром достигались даже не две, а три цели. Третья — это усиление влияния на американских коммунистов. Вот там точно все поголовно были троцкистами. И все деньги, получаемые по линии Коминтерна, и свои усилия они использовали исключительно во вред СССР. В тоже время важно было укреплять позиции Советского Союза в самой развитой капиталистической стране. Так что как-то так.
Из последних событий — покушение на генерала Миллера в Париже было организовано слишком ретивыми коминтерновцами. Сталин был в бешенстве. Противостояние с Коминтерном стало входить в острую фазу. У вождя были верные товарищи в руководстве Коминтерна, тот же Вильгельм Пик, например. Но эта организация всё-таки не оставила попыток подмять под себя ВКП(б), имитируя бурную деятельность. Мне пришлось отвлекаться от подготовки и составить доклад, в котором подробно проанализировать «успехи» агентов Коминтерна. И тут на помощь мне пришла статистика. Конечно, плюс допуск к совершенно секретным материалам. Тем не менее, было показано, что количество провалов в процентном соотношении к деятельности того же ИНО превышало у Коминтерна почти в три раза. Более того, почти половина провалов ИНО была связана с использованием агентов мирового коммунистического интернационала или из-за контактов с ними. Более того, в некоторых случаях можно было говорить о том, что работники Коминтерна преднамеренно подставляли сотрудников ИНО, обеспечивая себе лояльность полицейских структур, необходимых для их деятельности. В этом плане «раскрученная» нами деятельность Андре Марти оказалась более чем кстати. Отдельно было исследование эффективности деятельности Коминтерна по продвижению мировой революции: попытки, успешность, ошибки, потраченные средства. Ну а выводы были ясными: или распустить Коминтерн, показав капиталистам, что мы хотим с ними договариваться, или же реформировать эту контору, сделав ее фактически разведывательно-диверсионным органом при ВКП(б). И то, и другое, несомненно, вызовет сопротивление некоторых его деятелей, но продолжать финансировать этих балоболов, проваливающих одно дело за другим смысла просто не было. После этого доклада Сталин вызвал меня к себе еще раз.
— Скажи, чем было вызвано в твое время прекращение деятельности Коминтерна? Ты вскользь упомянул про это.
Да, но это было не в этом докладе. Неужели эту информацию из меня не выкачали? Не верю. Но тогда зачем этот вопрос?
— Товарищ Сталин. Дело в том, что с нападением Германии на СССР сложилась крайне тяжелая обстановка и нам очень нужна была помощь Англии и САСШ. Большая территория и много населения оказались заняты врагом, а перебазирование заводов за Урал вызвало временное прекращение поставок в РККА снаряжения. Доходило до того, что тяжелые танки вы буквально поштучно распределяли по фронтам.
— Я?
— Вы взяли на себя ответственность и стали председателем чрезвычайного органа управления страной Государственного Комитета Обороны. В тоже время руководители капстран хотя и провозгласили нас союзниками, но реально помогать не слишком-то спешили. Тогда и пришлось пойти на манёвр: распустить Коминтерн. Помогло ли это? В целом да, британцы стали помогать чуть активнее, да и САСШ ввели для нас программу поставок по схеме ленд-лиза. Правда, поставляли не самое лучшее, но и это свою роль сыграло.
— Мы могли справиться без этой помощи?
— Могли. И справились бы. Но прошло бы это намного сложнее. И потери были бы больше.
— Ты как считаешь, надо ли сейчас распускать Коминтерн?
— Считаю, что сейчас это несвоевременно, товарищ Сталин. Это будет воспринято капиталистами как проявление нами слабости. А слабых начинают рвать всей сворой. Польская кампания показала, что РККА достаточно сильна, чтобы решать стратегические задачи, но это заставит врагов готовиться намного лучше. А у нас, если мы будем почивать на лаврах, будут серьезные проблемы. В этом случае нам необходимо реформировать Коминтерн. Из его верхушки сделать нечто вроде мирового дискуссионного клуба, где коммунисты разных стран будут обмениваться мнениями по разным вопросам. Но основной должна стать разведывательно-диверсионная деятельность. Думаю, будет полезным объявить открытым бюджет дискуссионного подразделения и скрыть существование второго отдела организации. А насчет того, что у нас уже есть ИНО, так им тоже наличие конкурирующей организации пойдет на пользу. Я так думаю.
И больше меня никто от подготовки к испанской миссии не отвлекал.
И вот на кухне моей квартиры мы собрали втроем: я, Лина и Артузов. Артур привез немного водки и балык. Надо сказать, что в бытовом плане моя жизнь с появлением Лины серьезно изменилась. Нет, супруга у плиты не стояла и пироги мне не пекла: у неё на это элементарно не было времени. Кроме того, кушать то, что приготовила Лина… я самоубийцей не был. Она такие дозы специй применяла! Ладно, просто острую пищу я люблю и иногда ем. Но острую и одновременно пригоревшую — отказываюсь категорически! Жену я люблю, куда деться. Надо принимать человека таким, какой он есть. Я так и делаю. Но что при этом есть, ась? В общем, у меня появилась наемная работница, тетя Глаша. Не сомневаюсь, что, прежде чем попасть ко мне, она прошла через фильтр НКВД. Простая сельская баба, которая жила в пригороде Москвы. Но вот готовила она отменно. Простая крестьянская пища, но всегда свежая и вкусная. Я ее не обижал, и зарплата у неё была побольше, чем у генеральских горничных. А она как-то к Лине прикипела душой. Чем-то ее супруга моя зацепила. Если со мной Глафира Афанасьевна почти не разговаривала, только по делу: что купить, что приготовить, понравилась ее стряпня или нет, то с женой она часто шушукалась по секрету. Но сейчас ее дома не было. Отпустил пораньше, знал, что Артур появится.
Выпили за успех нашего безнадежного дела. Поговорили на отвлеченные темы. А что по делу говорить? Всё уже переговорено, маршрут, прикрытие, легенда. Мандат от товарища Сталина я тоже получил. Свои полномочия знаю. Круг лиц, допущенных к делу мне тоже известен. Так что осталось только уйти на маршрут. А пока посидеть спокойно, поговорить вот так, ни о чём. К девяти вечера Артур нас покинул. Зато появился брат Боря с женой и сыном. Опять был семейные посиделки. Хорошо, что Глаша как чувствовала, наготовила на цельную роту. Смели почти всё.
А наутро дорога дальняя.
Глава седьмая
Большая делегация
Поделиться книгой: