Помоги проекту - поделись книгой:
— Ступай по настилу как можно быстрее и аккуратнее. Я наложу на твою обувь заклятие, чтобы ты не провалилась под снег. Ну же, Минати, быстрее.
Он развернулся и зашагал к дереву и кустам, из-за которых вышел. Одной рукой придерживая кота, другой я потянулась за багажом, но он сам сорвался с места и пролевитировал к Аксельроду. Магическая галантность! Мне ничего не оставалось, как направиться следом.
Ночной лес ранней весны совсем не радовал. Таких жестоких ветров и низкой температуры я не ожидала, как и оказалась не готова к многоснежности. Обиднее всего было за свою невосприимчивость к холоду, которая впервые решила подвести. Что такое настоящая смена сезонов я узнала после двадцати, когда выбралась на свое первое Коллективное задание в другую страну. До этого события я не испытывала надобности покидать мягкую защиту Купола, а семейные отпуска мы чаще всего проводили на теплом южном побережье. Романтики межсезонья с обязательными дождями и слякотью я понять не смогла. Но весна на Великих болотах могла стать эталоном отвратительности. Прежде всего, ужаснул туман топких низин, где снег уже успел подтаять и смешаться с грязью. Все же удивляться особенно нечему — это болота, но в липкой воздушной субстанции мало приятного. Колючие ветки деревьев так и норовили зацепить за волосы или плащ, и я боялась, что оставила позади пару клочков драгоценной ткани. А в те моменты, когда луна и звезды прятались за облаками, и на болота опускалась тьма — только белые одежды Аксельрода оставались путеводной нитью. Оттаявшему Себастьяну окрестности тоже не нравились, о чем он не забывал напоминать редким тихим ворчанием.
Мы шли недолго, может минут двадцать, которых мне, впрочем, хватило, чтобы почувствовать себя совершенно ничтожной перед ликом Природы. Надежды на то, что шпион выведет меня подальше от болот, тоже не оправдались — в небольшой низине нашелся маленький деревянный домик, а Аксельрод начал греметь ключами. И только тогда я поняла, что это место должно стать моей обителью.
— Заходи, Минати, чувствуй себя, как дома! — усмехнулся Аксельрод, открывая передо мной входную дверь. Но не успела я сделать и шага, как Себастьян вырвался из моих объятий и устремился в дом первым. Мы с Друидом лишь переглянулись и пошли следом.
Войдя, Аксельрод хлопнул в ладоши и вокруг мгновенно зажглись маленькие лампочки и свечки. Я изучающе смотрела по сторонам. Единственное помещение соединяло в себе и гостиную, и спальню, и кухню одновременно. Здесь стояла узкая односпальная койка, пустой книжный шкаф, побитое креслице, стол и крохотная кирпичная печка. Толстые бревна, из которых были собраны стены, оказались хорошо прилаженными, и почти не пропускали холодный ночной ветер. Но сама комната, пронизанная зябким неуютом, положительных эмоций не вызывала. Определенно в Сарсгарде нас встречали пышнее.
— Будешь тут жить ближайшие две недели, — командирским тоном произнес Аксельрод, проверявший двери платяного шкафа. — Постельное белье и новую одежду найдешь внутри. Короб со свечами и кремнем — под кроватью, сортир, увы, на улице. Запас еды ограничен, а поставлять ее я смогу лишь в ограниченных количествах — реши эту проблему как-нибудь сама. Завтра принесу тебе книги и документы.
— Получается, я буду тут жить две недели⁈ — уточнила как можно более аккуратно, стараясь не вызвать новый приступ саркастичной, ядовитой агрессии. Безуспешно.
— Да. Что-то не нравится? — раздалось насмешливое замечание. — Тут тепло, есть крыша над головой. Конечно, Академия сейчас выпускает только неженок, а все ваши миссии проходят в королевских дворцах. Ни разу не приходилось засыпать на земле, чувствуя, как большой грязный корень впивается в спину, а ты не можешь двинуться от усталости? — вторя его словам, в дом врезался резкий порыв ветра, заставивший тонко скрипнуть входную дверь.
— К сожалению… — вновь начала подниматься горячая волна стыда. Аксельрод был не первым из корифеев дипломатии и шпионажа, кто сетовал на упавшее качество подготовки агентов. Вот только вряд ли мы лично могли что-то исправить.
— Ну, как-нибудь я тебе это устрою… Сойдет только снег… — продолжил смеяться Друид. — Еще вопросы?
— Может, вы посоветуете, как искать еду здесь, на болотах? — продолжила немного паниковать я. Ведь снега выпало по пояс взрослому мужчине.
— Придумай что-нибудь. Здесь не Империя и не сарсга́рдский дворец. Нужно уметь выживать и быстро находить выход из сложной ситуации. Закончим на этом. Итак, какое-то время назад я направил Императору сообщение… Говоришь, сопроводительное письмо при тебе?
Вопрос застал меня врасплох. Я похлопала по пустым карманам, полезла в сумку. Целиком перерыв ее, наконец, нашла письмо с подписью Императора и целой печатью. Аксельрод аккуратно, двумя пальцами взял протянутую депешу, развернул и продолжил прерванный рассказ.
— Как я уже сказал, я направил Императору сообщение о том, что мне требуется маг с определенной… — оторвавшись от чтения, Аксельрод глянул на меня поверх письма. — Специализацией. Надеюсь, что тут не произошло никаких ошибок и недоразумений и ты действительно та, кто мне нужен. Какова твоя специализация?
— Лед.
— Хм… — нахмурился Друид, оторвавшись от чтения. — Император не сказал, почему выбрал именно тебя?
— Нет, не счел нужным объяснить, — нервная улыбка тронула губы.
Аксельрод недовольно прицокнул, положив письмо в карман, обернулся ко мне:
— Ладно, я поразмышляю, что с этим можно сделать. Интересный Император сделал выбор…
— Что-то не так? Все эти недомолвки… — голос дрогнул, руки лихорадочно сцеплялись друг с другом.
— Все так, решения Императора не обсуждаются. Завтра приду после полудня. Обустраивайся.
— Спасибо, — смогла тихо пискнуть я.
И, решив, что разговор окончен, уже собралась разбирать багаж, так заботливо перенесенный сюда Друидом по воздуху. Однако Аксельрод, почему-то, не торопился уходить. Он с насмешкой наблюдал за моими неловкими метаниями, а потом кашлянул, заставив меня вздрогнуть.
— Мне закрыть за вами дверь? — как можно более миролюбиво поинтересовалась я.
— Верни плащ, будь так любезна, — криво улыбнулся Аксельрод, в глазах читалась легкая надменность. Я покраснела и только сейчас осознала, что до сих пор хожу в его белоснежном плаще. Надо же, какой он удобный!
— Спасибо, — смущенно повторила я, стягивая накидку с плеч.
— Понравился? — иронично улыбнулся он. — Будешь хорошей девочкой, найду тебе такой же. Доброй ночи.
Дверь он закрыл сам. Я еще долго стояла на месте, не в силах пошевелиться. Потом, забыв про все сборы и приготовления, в изнеможении опустилась в низкое, колченогое кресло. На колени тут же запрыгнул Себастьян. Он потерся головой о мой подбородок и, получив порцию ласки, поделился:
— Минати, думаю, не стоит говорить этому Аксельроду, каким бы большим начальником он ни был, о том, что я «говорящий кот». Сомневаюсь, что, живя в этой глуши, он слышал что-нибудь о том, что твой отец обнаружил кошачий язык. Возможно, это даже сослужит нам добрую службу.
— Да, все-таки, папочка — гений… Ты не доверяешь ему? Аксельроду? — спросила я, почесывая Себу за ушком.
— А ты разве сразу начала бы доверять?
— Он же все-таки доверенное лицо Императора… Ты прав, — кивнула я после недолго размышления. — Лишь бы не оказалось, что на болотах котов гонят и ненавидят. Тогда твое существование будет сложно объяснить.
— Да, это другой мир. Надо научиться жить в нем. Что там на счет твоей подложной биографии?
— Пока не знаю. Аксельрод ни словом не обмолвился о ней. Только о каких-то «книгах и документах».
— Надо бы разузнать ее и заучить…
— Я знаю, –вздохнула. — Не первый же раз на задании.
— На Одиночном — в первый, так что не спорь, а запоминай.
— Ты настоящий друг и помощник! — преувеличенно хохотнула я.
— К тому же, по кошачьим годам — я еще и старше тебя, — мурлыкнул кот и уже попытался уютно устроиться и поспать, но пришлось вернуть его на пол. Впереди много дел.
Лохань, замещавшую раковину, я обнаружила возле печки. Рядом стоял кувшин, доверху наполненный свежей холодной водой. Максимально экономно умывшись, вдруг заметила, что количество воды не уменьшилось. Хоть с этим проблем не будет. Дальше следовало затопить печь — чтобы не замерзнуть насмерть этой ночью. Пришлось напрячь всю память, чтобы вспомнить этапы и правила растопки печей, костров, хоть чего-то горящего. К счастью, в домике нашлись сухие поленья, а зажженные Аксельродом свечи еще не прогорели. И вот, спустя пару неудачных попыток — в печи по дровам заскакал теплый огонек.
Я устало оперлась об единственный стол. Помассировала виски… Видимо, Друиды действительно находятся на низком уровне технического развития. Что же получается — меня закинули в какую-то глушь, дали две дополнительных недели для подготовки, начали приучать к сложным условиям жизнедеятельности. Надеюсь, что они хоть болезни не лечат кровопусканием и молитвой. А то ведь с них станется… Вскипятив немного воды, чтобы успокоить проснувшееся чувство голода, пыталась отвлечься от набегавших, как прибой, мыслей.
Сапожки были закинуты подальше под кресло, кровать застелена свежим бельем, грязные волосы зачесаны в хвост — оставалось только уронить голову на подушку и забыться долгим теплым сном. Себа лег рядом под бок, согревая холодную постель. Засыпая, я прокручивала в голове грядущие задачи. Выучить биографию, почитать про Друидов, раздобыть еду, придет Аксельрод… Не давал мне покоя этот Аксельрод! Вероятно, теперь мне часто придется иметь с ним дело. Стоит узнать его поближе, попытаться подружиться, что ли… Но полусонный рассудок, всегда говоривший голосом Себастьяна, шептал: «Я сомневаюсь, что мы сможем найти тут друзей».
— Ты — атеистка⁈ — Аксельрод с негодованием закатил глаза. Друид, как и обещал, пришел после полудня, принес несколько полезных книг и сразу же устроил допрос с пристрастием.
— А что в этом удивительного? — недоумевала я. Разговор вот уже полтора часа как не клеился. — В Империи все атеисты, так нас воспитывают с детства. Мы не верим в бога, богов, судьбу и про что там еще рассказывают эти мошенники-проповедники.
— Так я и знал. Предчувствия не обманули — Император прислал мне самого некомпетентного мага во всей Империи, чтобы испытать мои силы и душевное спокойствие! — Аксельрод сложил руки в молитвенном жесте и возвел очи горе. Этот балаган, продолжавшийся уже пару часов, начал утомлять. У начальника характер точно был не подарок, но есть же границы, за которыми слова уже воспринимаются как оскорбление.
— Нет, знаете… — в конце концов воскликнула я, поднявшись со своей койки. Не хотела я разводить полемику о богах. Но мужчина решил иначе.
— А, ну-ка, сядь! — рявкнул Друид. Сраженная силой его голоса, я моментально вернулась на свое место. Медленно Аксельрод перевел взгляд на спящего Себастьяна и задумался. — Хорошо, что ты знаешь о Триединой богине? — спросил Друид, не отводя взгляда от Себы. Стало жутко, вдруг он что-то неладное заподозрил в коте.
— Что так называют Друидскую Богиню Природы, — просто ответила я.
— Фу, как непочтительно, — скривился мужчина. — Триединой богиней зовут Мита́ру — Матерь Природы, создавшую все сущее.
— Даже нас с вами? — я неловко попыталась пошутить. Аксельрод медленно повернулся и глянул гневно. От плохого освещения сине-зеленые глаза казались почти черными, наполненными раздражением. Упс, кажется, шутить не стоит — это доводит его до точки кипения.
— Минати, ты забываешься! Ты не знаешь правил, по которым ведется эта игра, и не пытаешься им научиться. Если тебе настолько плевать — скажи мне одно только слово, и я отправлю тебя обратно в Империю, где ты будешь доживать свой век какой-нибудь безвестной лаборанткой. А из-за твоей дурости пострадает и моя репутация. Тебя, слюнтяйку, повесили мне на шею, так что будь добра — заткнись и начни слушать.
Постепенно повышая голос, Аксельрод заговорил почти сталью. Я сжалась от его слов. Не знаю, какие полномочия ему дал Император, но после всего сказанного, желание играть и шутить с Друидом пропало напрочь.
— Нас ждет долгая тяжелая работа… — продолжил Аксельрод, успокаиваясь, устало проводя рукой по лбу. — Дети… Ну почему всякий раз я должен вбивать вам в голову любознательность и осторожность? Чему вас только учат в этой Академии… Хорошо, слушай и запоминай. Митара едина в трех обличиях — как богиня природы, воды и воздуха. У нее есть две младшие сестры-богини — Ада́да «Благословенная вода» и Су́нис «Порыв ветра», поэтому Митара может управлять через них стихиями. Лишь полгода отведено ей, чтобы владеть нами, представать во всем своем великолепии. Сестры заботятся о Великой богине, когда она спит, и поддерживают божественное тело прекрасным и нетленным. Следующее пробуждение Богини наступит через два семиднева в великий праздник Баха́д Мунташе́й. На него ты явишься вместе со мной в качестве помощницы и будущей ученицы.
— Можно вопрос? — силой воли я удержалась от замечания, что это лишь древнейший из мифов о воскресении природы. А от мысли, что Аксельрод собирается взять меня в «ученицы» стало немножко не по себе. Наши противоположные характеры вряд ли сойдутся — обоим будет плохо и тошно.
— Слушаю.
— Когда я смогу изучить детали своей новой биографии?
— Принесу пергамент на днях. Нужно утрясти кое-какие детали на тот случай, если Параноик кинется их проверять, — вздохнул Друид потирая переносицу, будто промелькнувшая мысль доставляла ему головную боль.
— Кто кинется? — мне показалось, что я услышала какое-то прозвище и уцепилась за крупинку информации.
— Рано тебе еще знать это, — отмахнулся собеседник. — Информацию о Богинях зазубри для начала. Потом перейдем к разговорам о самом Городе. Закончим Кругом и твоей биографией.
— Кругом? Правителями города?
— Рано! — оборвал меня Аксельрод. Значит, надо подождать. Или попытаться еще раз чуть позже. — Покажи теперь, что ты умеешь.
— В смысле? — переспросила недоуменно.
— В смысле магии, — теперь Друид проявлял чудеса терпения и выдержки, что сбивало с толку и не давало разобраться в его характере. — Я должен увидеть, насколько это плохо.
Я нахмурилась, сконцентрировалась и щелкнула пальцами. На самом деле это было не обязательно, но очень хотелось произвести эффект. Над головой мужчины пошел снег. Снежинки падали на плечи, на тиффалейский тюрбан, одна даже попала на нос. Суровый Друид всего лишь повел бровью, и волшебство тут же рассеялось.
— Ерунда. Детишек будешь этим радовать. Есть что еще показать? Это ведь не все, на что ты годишься?
Я пожала плечами и нарисовала подушечкой пальца на столе маленькую засветившуюся руну — магический круг, заполненный двумя специальными символами.
— Ундо́риэйт!
Заклинание активировало руну — в печи за спиной тут же погас огонь, а почерневшие поленья покрылись морозным рисунком. Торжествующе улыбаясь, я глянула на Аксельрода.
— Разжигать повторно будешь сама. Спички я принес, — флегматично отреагировал Друид, скрестив руки на груди. — Достаточно. Все как я и думал. Тебя в Школе поили настойками оранжевого цвета?
Я кивнула в замешательстве. А его не поили, что ли?
— Как часто?
— Два раза в неделю. Иногда три, — от воспоминаний я невольно вздрогнула. Эти эликсиры не просто были отвратительны на вкус, они еще и причиняли настоящую физическую боль. Кто-то переносил ее довольно легко и стойко, а некоторые… Как сейчас помню сведенные судорогой тела, подавляемые вскрики, перемежающиеся с отчаянными просьбами прекратить страдания. Позже руководство Школы догадалось «давать лекарства» каждому ребенку отдельно, а не водить всех группами, но увиденного уже забыть.
— Почему так часто? — нахмурился Друид.
— По индивидуальным показаниям. Врач так сказал, — безразлично пожала я плечами.
— Вашему врачу с трупами бы работать, а не с детьми, — с отвращением произнес мужчина, отводя взгляд. — Вреда меньше причинил бы. Давно перестала принимать эту дрянь?
— После первой Миссии. И почему же дрянь? Эссенция, конечно, ужасна, но это же ради всеобщего блага… — но договорить фразу, вложенную машиной государственной агитации, не успела.
— Как здорово ты это сказала! — оборвал Друид с усмешкой, показавшейся скорее печальной. — Посылать в Свободные Миссии покалеченных магов опасно. Я уже много раз говорил об этом Императору, но в данном вопросе он не желает ко мне прислушиваться. А потом лечи вас… Ладно, я посмотрю, что с этим можно сделать, но не обещаю, что восстановлю твои силы полностью. Лет десять ты употребляла это, верно?
— Около того… Но я не понимаю…
— Объясняю если ты еще не поняла, — тяжело вздохнул Аксельрод. — Эта Эссенция ломает и завязывает в узлы магические каналы, уменьшая нашу силу. Именно поэтому ты не можешь освоить никаких сложных заклинаний. Сейчас подобный расклад для тебя губителен. Мне придется это исправить.
Вздрогнув, я отвернулась, пытаясь уложить в голове полученную информацию. Грудь вздымалась, хоть все силы были направлены на то, чтобы остановить эти судорожные вдохи, скрутившие все тело и разум.
За окном тихо падал редкий весенний снег. Себастьян, уставший от наших разговоров, мирно спал на узкой кровати. Я думала. Вся боль, что мне пришлось перенести, имела своей целью подавить магию? Они говорили, что это нужно для поддержания баланса сил. Чтобы в Империи не было сильных магов, которые… Которые могут… И когда Лэтти, скрючившись у меня на коленях, сжав зубы, терпел и тихо постанывал — они по капле выжимали из него магию. Он и так был слаб, почти амагичен, а они подводили его к грани. Они говорили, что это ради нашего и общественного блага и никогда не отвечали на вопросы прямо. А мы не догадались, даже не почувствовали, что потихоньку теряем свои способности…
— Получается… Получается, что они нас, как вы сказали, «калечили», чтобы сделать более слабыми и… Безопасными? Покорными? — тихонько спросила я.
— Во всяком случае, они прикрываются именно этими словами, — Аксельрод пожал плечами и продолжил хмуриться. — Обучаясь в Академии, в свое время, я тоже вынужден был пить Эссенции, но очень быстро разобрался — что к чему. Дальше помогала хитрость. Приходилось, и выплевывать, и в цветы заливать, и подливать остальным учениками, лишь бы не лишиться своей магии. Слава Богине, это продолжалось недолго.
— Значит… Как давно вы живете в этом городе, орн? Как давно вы на задании? — догадки молниеносно приходили и уходили, и все силы приходилось прикладывать, чтобы раздобыть новую информацию. Если для него история с Эссенциями оказалась короткой, значит он тут очень давно.
— Достаточно долгое время, — сухо отчеканил Друид. — Не пытайся меня разговорить. И не употребляй слова на ордвегиан. В Асмариане к уважаемым и высокородным мужчинам принято обращаться «лидже́в», к женщинам — «лиджи́». Захочешь обратиться к собранию людей, подойдет — «лиджа́н».
— Хорошо, я поняла.
— Отлично. Хватит на сегодня. Читай книги, заучивай и запоминай. Приду через несколько дней. С крупами, овощами и сушеным мясом разберешься сама. Дерзай.
Аксельрод легко встал из-за стола, накинул на плечи белоснежный плащ и вышел, не попрощавшись. Я не двинулась с места, тихо сидела, подперев голову руками. Несмотря на то, что нам говорили учителя Школы об опасности магии, именно из-за нее я чувствовала себя особенной. Она давала успокаивающее чувство защищенности, может, превосходства, и даже когда в мою сторону летели насмешки и оскорбления, было не так гадко… И тут выясняется… Выясняется, что моя любимая страна, моя Империя медленно лишала меня этой особенности! Но почему⁈ Мы смирились с тем, что опасны, что должны лгать родным, что нас ненавидят, что во цвете лет мы положим свои жизни на жертвенный алтарь во имя Империи! Однако все это перебивал острый вкус победы, шанс совершать невозможные вещи, видеть и делать то, что никто не смог бы! Они забирали и это… Забирали… Зачем?.. «Затем, чтобы сильные маги не разрушили основ Империи, это же очевидно» — вздохнул голос разума. Все, не хочу об этом думать, только не сейчас, хватит того, что я уже узнала.
— Минати, есть будем? — Себастьян уже сидел на столе и нетерпеливо ждал, когда я выйду из оцепенения.
— Да, дорогой, будем. Прости, я чего-то задумалась.
Теперь появился предлог убрать неприятные мысли в долгий ящик. Я не должна сомневаться в правильности пути Империи.
Перебрав запасы и пересчитав количество спичек, я призадумалась. Этого точно не хватит. Кажется, нам придется несладко.
Аксельрод не появлялся четыре дня. На пятый, когда еда почти закончилась, мы с Себастьяном приняли волевое решение идти на улицу и искать пропитание.
Поделиться книгой: