Помоги проекту - поделись книгой:
Он встал и распахнул окно, в которое немедленно хлынул морозный воздух в вихре мелкой снежной пыли.
- Швырните-ка в окошко шаровую молнию. Самую что ни на есть маленькую. Только быстро, а то холодно.
Следователь пожал плечами, встал с кресла, разомнул пальцы, сложил их в Открывающий Знак и стрельнул шаровой молнией.
Заклятье развернулось как обычно: знакомый до нуди «бублик», простенький эфирный «узор», щелчок отдачи между ушами. Разве что необычное ощущение свежего холодного сквозняка под ложечкой, словно внутри Фигаро кто-то тоже открыл окно на улицу, и в это окно влетел бодрящий поток зимнего ветра.
Зато сама шаровая молния…
Пылающий плазменный шар размером с крупный арбуз сорвался с пальцев Фигаро, с ревом выскочил в окно, пролетел метров двести и с грохотом взорвался, подняв к небу толстенный столб снега пополам с кипятком. Грохнуло так, что даже бывалый Френн втянул голову в плечи.
- Это… это что вообще было? – Следователь дрожащей ладонью смахнул пот со лба и с опаской посмотрел на свои пальцы, словно впервые их увидел. – Что это за фокусы?
- Здесь все перенасыщено эфиром, Фигаро. – Штаплер захлопнул окно и махнул рукой в сторону камина, в котором тут же загудело пламя. – Чистым, «сырым» эфиром, который бьет потоком из первозданной воронки в центре Земли. Так что когда колдуете, смело понижайте силовую компоненту заклятий раз, эдак, в десять. А лучше в двадцать.
- Ничего себе. – Фигаро покачал головой. – Спасибо, что предупредили. А то бы набросил на себя «теплушку» и сгорел заживо к чертям… Но я все равно, пардон, ни хрена не понимаю. Здесь так просто колдовать… И вы тащите сюда колдунов? Колдунов-преступников?!
- И что? – Штаплер развел руками. – Колдун, Фигаро, швырнет шаровую молнию и так и эдак. Что размером с кулак, что с дом –попади такая молния в вас, результат будет совершенно одинаков. Сила заклятия не так важна. Да, блин, вы же учились в Академии. Тонкие плетения, структура – вот что важно. Даже если вы вдруг оказались способны поднять не кирпич, а целый воз кирпичей одной левой, дом вам все равно придется строить по всем правилам инженерной науки. И никакой паровой трактор не заменит вам знания сопромата. Тут дело в другом: поживи вы при такой концентрации эфира три года, и вам потом месяц придется привыкать колдовать в другом месте, не на Хляби. Вам будет казаться, что вы задыхаетесь, что вам банально не хватает эфиру для заклятий. А поживи вы здесь лет шесть, и можете забыть о колдовстве вне Хляби – только здесь колдовать и сможете. Организм просто не сможет перестроиться обратно, и эти изменения необратимы.
- Ага! – Фигаро хлопнул себя ладонью по лбу, – вот оно что! Так вот почему…
-… вот почему минимальный срок ссылки на Хлябь – семь лет. Понимаете? Это окончательный приговор, после которого колдун становится полностью безопасен для Большого Мира. Хлябь действительно Нулевой километр, конечная остановка и край земли. И мы здесь живем, Фигаро, пусть даже я каждый год уезжаю на Большую землю на рекондицию – я ведь колдун. Вас, кстати, закон обязывает делать то же самое. Максимальный срок единовременного пребывания на Хляби для колдунов-госслужащих – четыреста дней. Потом вывезут в принудительном порядке.
- Я думаю, этого времени мне вполне хватит, – Следователь махнул рукой. – Сейчас речь не об этом. Рассказывайте, господа, что у вас тут за проблемы. Я, как вы понимаете, человек подневольный, и к тому же обещался помочь шерифу Сандерсу.
Первые замы переглянулись. Штаплер коротко кивннул Шнайдеру и тот, улыбнувшись, сказал:
- Я бы предложил вам чаю, но вижу, что он в вас уже не лезет. А коньяк предлагать не буду – вам сегодня еще встречаться со Швайкой. Поэтому давайте просто опишу вам суть происходящего у нас: пока в общих чертах, а завтра или послезавтра уже обсудим детали.
Шнайдер сел на край стола, достал из кармана трубку, кисет и начал ритуал: прочистить чубук, притоптать табак, добавить, снова притоптать…
- Есть широко распространенное заблуждение, что промышленность Королевства зависит от Дальней Хляби. Действительно, здесь, у нас качают нефть, добывают золото, цинк, разные редкоземельные металлы, в последнее время резко выросла добыча бокситов – алюминий все шире используется на производстве. Все это так, но есть одна проблема: на самом деле это Хлябь зависит от Королевства. Мы так хорошо живем – а живем мы неплохо, не стану хвастать – лишь потому, что в Хляби и ее шахтах с заводами заинтересованы промышленники. Здесь очень дешева рабочая сила: лес валят заключенные, на шахтах работают они же, поэтому фьючерсами на наше сырье очень лихо торгуют на бирже. Королевство думает, что мы ему нужны, нас это полностью устраивает, и всем хорошо.
Шнайдер щелкнул керосиновой зажигалкой, закурил и уставился в потолок.
- На самом же деле, если Хлябь внезапно прекратит свое существование, это не станет мировой катастрофой. Ну, качнет немного рынок – не более того. Вы ехали сюда на поезде, а, значит, видели все эти бесконечные шахты, заводы и лесоповалы. Нас есть чем заменить, и даже осетрины на столах наших чиновников меньше не станет. Поэтому мы так остро реагируем на любые проблемы, которые могут отвратить от нас Большую землю. А таких проблем сейчас две: вконец расходившиеся волколаки и вкрай обезумевшие ледяные спрайты.
-...которые сорвались с цепи примерно в одно и то же время.
- Ага! – Шнайдер поднял палец, – ага! Сразу видно следователя ДДД: зрите в корень. И раз уж вы сказали «алеф», то, думаю, скажете и «бейта»: я лично уверен, что без демонолога тут не обошлось.
- Но колдуны…
- С нами они разговаривать не станут. У нас с ними негласный договор: мы не лезем к колдунам, а они не пытаются устраивать бунты. Но многие из колдунов сидят тут уже несколько десятков лет. Вполне возможно, кому-то из них пришла в голову идея вышибить отсюда лишних людей.
- Чушь! – вмешался Штаплер, – чушь, ерунда! Ну подумайте, Леон, какой в этом смысл? Колдуны тоже живут за счет Большой земли: как минимум, оттуда им присылают их книги и материалы.
- Материалы?! – Глаз инквизитора дернулся. – Какие, к дьяволу, материалы?!
- Ну вот мы до этого и дошли. – Шнайдер понурился. – Конечно, этого разговора было не избежать, но все-таки… В общем, господа, колдуны здесь чувствуют себя очень и очень хорошо. Куда лучше, чем владельцы рудников или даже золотоискатели. Дело в том… – он сделал запястьем замысловатый жест, – скажем так: в Королевстве есть очень много тех, кто готов платить нашим ссыльным колдунам за перспективные разработки. Новые заклятья, колдовские устройства работающие на фабриках и заводах в обход экранирования эфирных потоков тоннами стали, оборонка, опять же… Но тут я уже лезу туда, где начинается гостайна, так что извините. Да, наши колдуны получают любые материалы, которые только можно сюда привезти. Иногда, кстати, привозят дирижаблями. На Снежный Лог идут целые эшелоны груженные книгами, алхимическими препаратами, оборудованием и еще Эфир весть чем.
- Значит, – Френн рассеяно дернул себя за мочку уха, – ссыльные колдуны осуждённые за убийства – иногда массовые – разбой, пси-насилие и прочие милые прелести здесь, на Дальней Хляби, совершают бесконтрольные военные закупки на сотни тысяч золотых империалов? И при этом королевская верхушка прекрасно об этом осведомлена?
- Я бы сказал, что речь идет о миллионах золотых империалов. Но да, вы, в целом, правы.
- И чем мы с вами, Фигаро, там, у себя занимались все эти годы? – Френн достал из кармана маленькую фляжку и, приложившись к ней, выхлебал добрую половину содержимого (в комнате запахло дорогим коньяком). – Ловим мы, значит, колдунов. Иногда с риском для жизни. Иногда – теряя лучших агентов. Отправляем на Дальнюю Хлябь, где плененным колдунам предстоит томиться в неволе тяжкой, скованным, мать их, блокирующими веригами. А что на деле? Господа, а вам не приходило в голову, что эти… м-м-м-мать их в душу колдуны здесь устроят мировой заговор? И будет вам новый Колдовской Квадриптих, Белая Башня и Мерлин Второй? С показательными казнями?
Замы шерифа снова тоскливо переглянулись.
- Приходило, – сказал, наконец, Штаплер. – В голову. Еще и как. Вообще в наши обязанности входит колдунов контролировать. Не допускать, так сказать нецелевого… м-м-м-м… И колдуны не против: они свободно пускают меня и Леона в свои лаборатории. Даже в гости иногда приглашают – рюмку чаю, там, выпить, о жизни поболтать. Вот только проблема в том, что колдуны здесь через одного академики. С дипломами и званиями. Ну не хватает моей квалификации чтобы понять! – заорал он вдруг. – Не хва-та-ет! Сюда бы магистра Целесту или лорда Максвелла, а не меня – простого полевого служаку для которого «Пятый щит Ангазара» – уже высший пилотаж! Не понимаю я, чем они там у себя занимаются! И честно пишу об этом в отчетах. А из Столицы все грозятся прислать специальную комиссию – расследовать, понимаешь. Да только у наших колдунов старые связи в министерствах. И ждать мы эту комиссию будем еще лет триста. Если не дольше. – Штаплер достал носовой платок, промокнул лоб, и без сил рухнул на маленький диванчик, потертая кожаная обивка которого печально скрипнула.
- Но ведь в Столице тоже не идиоты сидят. – Фигаро помотал головой точно выбравшийся из воды бульдог. – Они же должны понимать…
- В прошлом году его светлость почтенный господин Фаустус, пожизненно отправленный на Дальнюю Хлябь за псионическое насилие первой степени, генетические эксперименты на людях и убийство трех инквизиторов при задержании, а также его милость, почтенный господин Метлби – колдун, магистр, убийца и просто хороший человек презентовали королевскому оборонному комитету перспективных вооружений колдовской электромагнитный ускоритель на шестьсот тысяч килоджоулей, способный разогнать железную болванку до такой скорости, что она насквозь прошивает лобовую броню рейховского танка «Мамонт». Министр обороны, сам господин Третьяков, лично приехал на Хлябь вручить медали вышеупомянутым колдунам. При этом во время церемонии прослезился и полез обнимать виновников торжества… Дальше объяснять надо?
- Не надо. – Френн задушено рванул себя за ворот рубахи и опять приложился к фляге. – И так все ясно.
Пока инквизитор мрачно пил, скользя по темным волнам экзистенциального кризиса, более практичный следователь спросил:
- Ладно, а что там с волколаками? И со спрайтами? Мы только прибыли, а я о них только и слышу: вредительствуют, понимаешь!
- Вредительствуют – не совсем подходящее слово. – Штайнер закусил губу. - Скорее так: волколаки и спрайты никого не трогают, пока эти «кто-то» остаются здесь, на Нулевом километре. Были единичные случаи нападений на поезда и маленькие охотничьи лагеря, но это больше исключения. Зато чем дальше вглубь Хляби, тем хуже. Шахты уже живут в режиме круглосуточного ЧП, и я и я понятия не имею, что творится у самых Белых вершин…
- Где, простите? - Фигаро почувствовал, как у него внутри что-то обвалилось.
- Белые вершины. Ах да, вы же не местный, простите. Это условное название территории между Ледяной кальдерой и Дальним лесом. Кальдера – место обжитое, там добывают алмазы. А лес Дальний потому что за ним никто никогда не был; это, можно сказать, восточная граница исследованной Хляби.
«Не может быть, чтобы все было так просто», подумал следователь. «Ну не может. Белые Вершины… Луи де Фрикассо… Хотя, с другой стороны, я пока слишком мало знаю»
- Короче, мы уже потеряли три шахты в Кальдере, плюс пропало несколько охотников, да еще группа геологической разведки, да пара тягачей, да еще один дирижабль…
- Дирижабль?!
- А чего вы так смотрите? У нас тут парк из десяти дирижаблей… ну, теперь девяти. Спасательные группы и экстренная доставка. Но главным образом, разведка и спасение. Вот застрянете где-нибудь в глуши, или прихватит у вас в походе аппендицит – сразу поймете, зачем нам дирижабли. У нас тут никто без ракетниц не ходит. И вы не будете.
- Ракетниц? Это, если я правильно понимаю, сигнальный пистолет?
- Да, да, все верно. Бах-трах, красная ракета и за вами уже вылетели. Вот только не могу дать гарантии, что на Ледяную кальдеру за вами сейчас полетят.
- Дирижабль подбили ледяные спрайты?
- Нет, блин, волколаки. Набросились и загрызли... Конечно, спрайты, кто ж еще. Они, правда, нападают только днем, так ночью волколаки на смену заступают.
- Ага, ага, – почти пропел Фигаро. – Так у вас там, на Белых Вершинах, круглосуточное дежурство, надо понимать. Знаете, а ведь очень похоже на работу демонолога. Только вот я не понимаю, как мы с господином Френном будем его задерживать в случае чего.
- Задерживать?! – Инквизитор издал звук – нечто среднее между всхлипыванием и кашлем. – Задерживать для чего? Чтобы вернуть его в свой уютный домик в Снежном логе?
- Господин Френн, – Шатплер подошел к инквизитору и положил руку тому на плечо, – я очень хорошо понимаю ваше расстройство, поверьте. Думаете, мне нравится то, что здесь творится? Но я вам обещаю, во-первых, поддержку со своей стороны, а во-вторых, всяческое содействие нашего бравого Белого полка. И да, если это действительно кто-то из наших колдунов… в общем, живым его брать не обязательно.
….Солнце уже клонилось к закату и следователь, чувствовал себя предельно измотанным: весь день он только тем и занимался, что бегал по морозу, встречался с разными важными людьми и пил чай. Ему абсолютно не хотелось тащиться еще и к капитану Швайке, но, по уверениям замов Сандерса, это было совершенно необходимо. Поэтому сейчас они с Френном грузно топали в сторону покатого холма, на вершине которого темнели длинные прямоугольники зданий, похожих то ли на склады, то ли на бараки (на Дальней Хляби было сложно отличить одно от другого).
Темнело просто с потрясающей скоростью: солнце огромным распухшим яблоком буквально валилось за гряду заснеженных холмов на горизонте. Тени становились все длиннее, приобретая глубокий кобальтовый оттенок; температура ощутимо падала. Спасало только полное отсутствие ветра. Однако когда солнечный шар, разросшись до прямо-таки неприличных размеров, коснулся горизонта, следователь с удивлением обнаружил, что ему все труднее моргать – веки буквально примерзали друг к другу. У инквизитора под носом появились пушистые белые усы; Френн дышал в перчатки и ежился.
- Наколдуем «грелку», что ли? – спросил инквизитор, беспокойно оглядываясь по сторонам.
- Да ладно, тут идти-то минут десять… Чего это вы вертитесь, Френн? Вы выглядите напуганным.
- Не то чтобы… Просто вы заметили, как тихо вокруг? Ни души. Ни одного вездехода, даже саней нет.
- Ну и что? – удивился Фигаро. – Это же не столичный проспект… Но да, тихо прямо как в гробу.
Он сложил ладони рупором и крикнул:
- Эге-ге-е-е-е-ей! Лю-у-у-у-ди-и-и!
Никакого эха: голос немедленно угас в ватной тишине, словно наступившие сумерки проглотили его. Лес, тёмная полоса которого тянулась в некотором отдалении по правую сторону дороги, превратился в чёрную траурную ленту.
Фигаро обернулся, и посмотрел на запад.
Солнце село. В темном небе вспыхнули первые северные звезды: чистые и холодные, как искры на стенках хрустального бокала. Это было красиво, но глухая, звенящая тишина дергала нервы, заставляла нервно оглядываться по сторонам.
- У меня странное чувство, – инквизитор стучал зубами, и, похоже, не только от холода. – Как будто за нами наблюдают.
- Ага, у вас, значит, тоже? – Следователь нахмурился. – Это, я вам скажу, не просто так. Кабы не…
Он не договорил: здоровенный сугроб справа от дороги взорвался снежной пылью и на дорогу перед запоздалыми путниками выскочили три волколака.
Фигаро впервые видел этих тварей так близко: тяжелые, куда больше волчьих головы, массивные лапы, злые, умные, цвета темного хризолита глаза, мускулистые тела и, конечно же, пасти с полным набором великолепных зубов, способные за пару секунд оторвать голову настоящему волку (волколаки ненавидели своих диких, менее экзотических сородичей, и под ноль вычищали обычных волков в местах своего обитания).
Их густая белая шерсть переливалась колдовским огнем, делая волколаков похожими на призраков. Однако, к превеликому сожалению инквизитора и следователя, тела этих существ были вполне себе материальны.
Волколаки прыгнули одновременно. Фигаро ни при каких обстоятельствах не успел бы отреагировать; у него не было достаточно боевого опыта, да и реакция оставляла желать лучшего.
Зато Френн, закаленный и вымуштрованный годами практики в Ударном отряде действовал быстро, точно и профессионально.
Взмах трости-концентратора, и волколаки, наткнувшись на невидимую стену, визжа и рыча отлетели назад (их шерсть заметно дымилась; похоже инквизитор держал под рукой далеко не обычный кинетический щит). Классический Открывающий жест – и один из волколаков взорвался – в самом прямом смысле, просто лопнув, как проткнутый спицей воздушный шарик, разбрызгивая кровь по снегу.
- Фигаро, подключайтесь!
Голос инквизитора привел Фигаро в себя. Следователь крякнул, завертел руками колдовской пасс, и в двух оставшихся волколаков (они как раз собрались атаковать снова, нимало не смущенные гибелью товарища) ударил сноп электрических дуг. Причем (спасибо выучке Артура) это были не просто молнии: синие плети шипящего электричества буквально спеленали волколаков, в мгновение ока превратив их в трясущиеся чучела, из ушей которых валил дым.
- Слева! – гаркнул Френн, но Фигаро и сам увидел бело-серые тени, несущиеся к ним со стороны леса. Волколаков было негусто – штук шесть, но Фигаро отлично понимал: где три, там десять, а где десять – там и вся стая.
- Вы бьете, я охраняю. – Тон Френна не подразумевал неповиновения, но следователь и так решил не бузить: инквизитор великолепно работал с защитой, и уже неоднократно это продемонстрировал. Он предоставил Френну набрасывать на них колдовской купол, а сам, прищурившись, швырнул в приближающихся волколаков классическую шаровую молнию.
Он правильно рассчитал время и угол, но позабыл об особенностях местного эфирного фона. Вылетевшая молния оказалась диаметром с тележное колесо; она с ревом пронеслась по воздуху, ударила в землю перед разрезающими грудью снег волками-оборотнями и лопнула.
Четверо из шести волколаков буквально испарились, а остальные, как показалось Фигаро, улетели куда-то к звездам. В любом случае, о них больше не стоило беспокоиться, и следователь, облегченно вздохнув, обернулся к инквизитору.
- Кажется мы… – начал он.
...Как оказалось, Френн спас их в очередной раз: атака со стороны леса была просто отвлекающим маневром. Следователь обмер, узрев перед собой серо-белую стену: казалось, все волколаки Дальней Хляби решив оторвать им головы явились сюда в первый закатный час.
Френн, сгибаясь под напором эфирной «обратки», укреплял защитный купол. Несколько тварей попытались атаковать, но тут же отлетели – защитное заклятье инквизитора, похоже, крепко огрело их током.
...Что-то хлопнуло, и в воздухе рядом с Френном появился Артур-Зигфрид Медичи. Мерлин с интересом осмотрелся, поцокал языком и пробормотал:
- Ну и катавасия! Или как это будет правильно: волковасия? Хотя… Волк – это ж «люпус», так? Тогда это будет…
- Артур, – взвизгнул Фигаро, – нас сейчас сожрут!
- Не сожрут. - Мерлин вздохнул. – Потерпите немного, вам полезно, господа. А вам, Фигаро, так тем более… Ага, кажется, вижу. Вон он, красавец. На холме.
Но следователь уже сам почуял знакомую эфирную дрожь и повернул голову туда, где находился ее источник: невероятных размеров волколак снежно-белого окраса. Тварь спокойно сидела, подобрав под себя пушистый хвост, и с легким любопытством наблюдала за происходящим на дороге.
- Далеко, гад! – разочарованно прошипел Артур. – Умная скотина! Ладно, Фигаро, не стойте столбом! Видите, господин инквизитор уже устал. Давайте, давайте, вспоминайте, чему я вас учил!
Следователь вздохнул, сдвинул шапку на затылок и, присвистнув, закрутил лихое заклятье, тут же швырнув его в стену серых туш перед ним. Заклятье без названия, личная наработка Мерлина, слегка «подпиленная» лично им, Фигаро, под свои скромные способности.
Все волколаки попавшие под удар – штук десять – удивленно взвизгнули и взлетели в воздух, беспомощно перебирая лапами, а в следующий момент взрыв разбросал тварей по сторонам. Выживших не было: хаотично меняющиеся гравитационные напряжения разрывали внутренние органы не хуже удара парового молота.
Фигаро рассчитывал, что после такого волколаки разбегутся, поджав хвосты, но куда там! Твари выстроились в некое подобие клина, и скопом навалились на защитный купол Френна. Первый ряд волколаков немедленно забился в электрических судорогах, но их прижимали, выдавливали вперед подступающие сзади, и следователь понял: секунда-другая, и защиту инквизитора сомнут.
Но Артур был наготове. Когда Френн уже был готов упасть от рвущей барабанные перепонки отдачи, Мерлин, резко взмахнув рукой, погасил долбившие по инквизитору компенсирующие напряжения, укрепил защитный купол, закатал рукава и врезал по стае.
Врезал хорошо, с оттяжкой, врезал так, как врезал бы Тот Самый Мерлин, отец-основатель классической школы колдовства, один из Четырех Первых, древний, но все еще неунывающий, въедливый как ярь-медянка колдун.
Удивительно, но следователь даже смог опознать заклятье Артура: сложный невральный деструктор, буквально выжигающий нервную систему жертвы в пепел. Мерлин, похоже, влил в заклинание просто бездну энергии: волколаки валились в снег, словно выключенные автоматоны.
Широкий «язык» заклятья веером прошелся по снежному полю, убивая оборотней, развернулся в полную силу… и погас у лап главной твари, которая все так же сидела на вершине холма.
- Ого! – Артур поднял кустистую бровь; в голосе призрака слышалось уважение. – Погасил, значит. Это демон, Фигаро, и демон сильный, но…
Он не договорил: вожак вскочил на лапы и завыл.
Вой – невероятно тоскливый, до костей пробирающий звук разлился над холмами. И Фигаро услышал, каким-то невероятным образом понял, что говорил вожак стаи – говорил без слов.
Поделиться книгой: