Помоги проекту - поделись книгой:
Узнав о смерти двоюродного брата, Узбек-хан призвал к себе московского князя Ивана Калиту[248], пообещав сделать его великим князем, если тот покарает Александра Михайловича. Для поддержки карательной миссии хан дал ему 50 000 воинов под началом пяти темников и велел идти на Александра Михайловича. Помочь московскому князю вызвался Александр Васильевич Суздальский[249]. Татарами командовал некий Федорчук (христианин), в его честь этот поход в народе получил название «Федорчукова рать».
Александр Михайлович был вынужден бежать в Псков, а его младшие братья Константин и Василий – в Ладогу.
В результате Тверь, Кашин, Торжок были взяты, опустошены со всеми пригородами; часть людей была истреблена огнем и мечом, часть забрали в плен. Новгороду пришлось выплатить 1000 рублей отступных и щедро одарить всех ханских военачальников[250]. Александр Васильевич стал владимирским князем, Иван Данилович – новгородским, Константин Михайлович – тверским. Александра же было велено искать по всей земле русской.
Несмотря на печальный исход тверского восстания, это был последний на Руси случай, когда хан силой добился смещения неугодного ему великого князя. После успеха совместных ордынско-московских действий в Твери междоусобная борьба заметно ослабла, что дало необходимую передышку.
Псков не мог в одиночку оборонить Александра Михайловича, в случае неповиновения Новгороду его могли обратно вернуть под его полную власть, ликвидируя вечевое правление.
В 1328 году в Псков явились послы от князей московского, тверского, суздальского, от новгородцев выступили архиепископ Моисей[251] и тысяцкий Аврам Олферьевич[252]. Все эти господа явились уговаривать Александра отправиться в Орду на суд к хану. «Царь Узбек всем нам велел искать тебя и прислать к нему в Орду; ступай к нему, чтоб нам всем не пострадать от него из-за тебя одного; лучше тебе за всех пострадать, чем после всем из-за одного тебя испустошить всю землю». На что Александр ответил: «Точно, мне следует с терпением и любовью за всех страдать и не мстить за себя лукавым крамольникам; но и вам недурно было бы друг за друга и брат за брата стоять и татарам не выдавать и всем вместе противиться им, защищать Русскую землю и православное христианство». Услышав такой его ответ, жители Пскова, вопреки общему решению князей, решили стоять за своего князя до конца: «Не езди, господин, в Орду; что б с тобой ни случилось, умрем, господин, с тобою на одном месте».
На следующий год Калита уговорил митрополита Феогноста[253] проклясть и отлучить от церкви князя Александра, а вместе с ним и весь Псков. Александр не столько боялся отлучения для себя, сколько не желал подвергать тому же псковичей: «Братья мои и друзья мои, не будет на вас проклятия ради меня; еду вон из вашего города и снимаю с себя крестное целование, только целуйте крест, что не выдадите княгини моей». После чего «была во Пскове мука и печаль и молва многая по князе Александре, который добротой и любовью своею пришелся по сердцу псковичам».
Покинув Псков, Александр отправился в Литву к своему другу Гедимину. А Калита заключил с Псковом вечный мир. В Псков же на княжение вернулся князь Давид (сын Довмонта).
Полтора года пробыл Александр Михайлович в Литве, после чего вернулся в Псков к своей жене. По возвращении его снова приняли на княжение.
В правление Александра Михайловича был построен Изборск на Жеравьей горе, возведены городские каменные стены, были вырыты рвы под городом[254]. Псковичи даже выбрали собственного епископа Арсения, которого и отправили на утверждение к митрополиту. Но тот не пожелал создавать отдельной епархии, утвердив архиепископом Новгородским и Псковским Василия Калику[255].
В 1333 году в Псков после семилетнего перерыва приехал архиепископ Новгородский Василий с клиросом, благословил народ и крестил сына князя Александра Михаила. Неудивительно – выгнав из города Ивана Калиту и ожидая за это возмездия, новгородцы искали союза с Александром Псковским. Союз просуществовал всего год, так как уже в 1334 году новгородцы помирились с Калитой и составили союз против Александра и Пскова.
В 1336 году Александр Михайлович отправил посланником в Орду своего сына Федора: узнать, нельзя ли как-нибудь умилостивить хана. Федор вернулся из Орды с татарским послом. Хан передавал Александру свое милостивое прощение и предлагал ему посетить Орду лично. Поэтому, взяв через своих послов благословение митрополита, Александр с боярами отправился к Узбек-хану. «Царь верховный! – сказал он хану с видом покорности, но без робости и малодушия. – Я заслужил гнев твой и вручаю тебе мою судьбу. Действуй по внушению Неба и собственного сердца. Милуй или казни: в первом случае прославлю Бога и твою милость. Хочешь ли головы моей? Она пред тобою». «Я сделал много тебе зла, – сказал он хану, – но теперь пришел принять от тебя смерть или жизнь, будучи готов на все, что Бог возвестит тебе». Узбек сказал на это окружающим: «Князь Александр смиренною мудростию избавил себя от смерти», – и повелел ему занять тверской стол[256].
Так Александр вернул себе тверское княжество, правда, теперь его младший брат Константин Михайлович был вынужден уступить ему место, что соответствовало «лествичному» праву наследования и приветствовалась тверичами. Получив полагающееся ему по праву княжество, Александр вызвал к себе жену с детьми. По словам летописи, живя в чужих землях, Александр говорил о своей судьбе: «Если умру здесь, то что будет с детьми моими? Все знают, что я выбежал из княжения моего и умер на чужбине: так дети мои будут лишены своего княжества».
В 1337 году новгородцы снова поссорились с великим князем, и тот в очередной раз принялся разорять их земли. Архиепископ Василий снова отправился в Псков, но гордые его жители не пожелали еще раз поверить новгородцам. В результате архиепископ наложил на город церковное проклятие.
После отъезда из Пскова Александра Михайловича город пригласил на княжение его сына Всеволода Александровича. О нем мы поговорим отдельно.
В Твери Александр Михайлович правил мудро и благородно, так что вскоре к нему со своей бедой обратился Василий Ярославский[257]: оказалось, что его притесняет Иван Калита. Узнав о том, что князья вот-вот образуют против него альянс, Калита отправился в Орду к Узбек-хану и очернил Александра Михайловича, сказав, что тот вместе с ярославским князем планируют мятеж. Узбек вызвал к себе Александра, Василия и других удельных князей, по словам Калиты, замешанных в заговоре, московский же князь благополучно отбыл в свои владения.
Получив призыв незамедлительно явиться в Орду, Александр не поверил в добрые намерения хана и сначала отправил к нему старшего сына Федора, но получив сразу после этого вторичное приглашение, вынужден был отправиться сам. Когда Александр Михайлович сел в ладью, погода резко испортилась и начался шторм. Это было воспринято как дурное предзнаменование.
По воле хана на суд ехали обвиненные Калитой: Василий Давыдович Ярославский и Роман Михайлович Белозерский. Понимая, что Василий начнет жаловаться хану на его действия, Калита послал 500 воинов, которые должны были убить князя, но тот отразил нападение[258].
В Орде Александра приговорили к казни вместе с его сыном Федором: «…узнав же, что казнь его неминуема, Александр Михайлович возвратился домой, вместе с сыном причастился Святых Таин, обнял верных слуг и бодро вышел навстречу к убийцам, которые, отрубив голову ему и юному Феодору, розняли их по составам…»[259]. Растерзанные тела были доставлены во Владимир, где их отпел митрополит Феогност, а затем погребены в Твери, в церкви Святого Спаса.
Александр Михайлович и его сын Федор Александрович были канонизированы православной церковью в лике святых мучеников.
В Твери снова стал править Константин Михайлович, а тверичи, в знак своего повиновения перед Калитой, отослали в Москву большой соборный колокол.
Работая с летописями и другими историческими документами, ученые то и дело сталкиваются с вот такими странностями. Идет, скажем, повествование о том, как Иван Данилович, выступив из Новгорода, вел войско в 1329 году на Псков. Мы эту ситуацию только что разбирали. А потом, буквально через три недели, его войско обнаруживается у Опок: «…а хожения его от Новагорода до Опокы три недели». Смотрим карту: что за ерунда, расстояние от Новгорода до Опок (современное название Опочка) – 255 км. А расстояние от Пскова до тех же Опок 125 км, при этом Псков стоит как бы на середине пути из Новгорода в Опоки, а не наоборот. Это зачем понадобилось уважаемому московскому князю такие фортели выделывать? Получается, 10–11 километров в день? Карамзин сразу заметил странный маршрут Ивана Калиты и написал: «Нынешний город Опочка совсем не по пути от Новгорода к Пскову: здесь говорится о другом месте».
И вот тут мы приходим к интереснейшей теме: переноса населенных пунктов (городов, деревень, крепостей). Дело в том, что некоторые города действительно имеют тенденцию, исчезнув в одном месте, позже появляться в другом. Переносились такие города, как Туров, Пинск, Чернигов, Галич, Рязань, и многие другие.
Причин тому может быть сколько угодно:
1. Глава родоплеменного союза сначала жил в одной деревне/крепости, а потом перебрался в другую, свою же, и название ей присвоил то, что у него раньше было. Где князь, там и процветание, туда и купцы ездят. Стало быть, старое место жительства постепенно ветшает и в результате пропадает.
2. Город был разрушен врагами, строить новый решили на новом месте, чистом от крови своих близких.
3. Поселение было чисто скотоводческое, потребовалось искать новые пастбища для животных, собрали пожитки, кибитки и перебрались на другое место.
4. Место, на котором выросло поселение, прокляли. Вот люди и ушли оттуда.
В общем, пораскинув мозгами, можно и еще с десяток весьма убедительных причин подобрать. Русь огромная, места много. Кстати, в крошечной, по нашим же меркам, Японии долгое время бытовала любопытная традиция – император не должен был проживать в месте, где умер его предшественник, поэтому каждый новый правитель первым делом переносил столицу в другой город, куда переезжали вместе с ним все знатные и богатые люди и где, естественно, сразу наступало процветание.
С другой стороны, если продолжить разбирать все тот же поход Ивана Калиты из Новгорода в Опочку и представить, что нужная нам Опочка или Опока в прежние времена размещалась по пути от Новгорода ко Пскову, тогда вообще непонятно – как можно было ползти такое расстояние три недели? Разве что ползком и пятясь. «Помнится, больная на ноги императрица Елизавета Петровна со своими фрейлинами побольше в день проходила, – обсуждая тот же случай, пишет Альберт Максимов, – а это уже не лезет ни в какие ворота». Карамзин был человеком неглупым и поэтому вынужден был оправдаться: «Великий князь шел медленно к их границам». Обратите внимание: Опочка находится на самой границе псковских земель с землями Великого княжества Литовского. Иван Данилович, надо полагать, не мог вести войска напрямую через центральные районы новгородских земель, во избежание конфликта с соседями ему пришлось сместить вектор движения своих войск чуть южнее, вдоль окраинных территорий соседних княжеств…
Всеволод Александрович Холмский
Сын Александра Михайловича Тверского (ок. 1328–1364).
После смерти отца и старшего брата власть в родной Твери вернулась к дяде Всеволода, князю Константину, который вдруг начал проявлять норов, то и дело ссорясь с вдовой Александра и матерью Всеволода Анастасией; также он стал теснить Холмскую волость, где правил сам Всеволод. В частности, он захватил в плен несколько бояр и княжеских слуг. Не желая терпеть и дальнейших посягательств, Всеволод отправился в Москву к сыну и наследнику Калиты Семену Гордому[260]. Рассудив, что действия Константина нельзя оставлять безнаказанными, Всеволод и Семен отправились в Орду.
Меж тем Константин умер, и хан Джанибек[261] отдал ярлык на великое княжение Тверское Всеволоду, должно быть, забыв, что у него есть родной дядя Василий Михайлович, князь кашинский, имевший по закону больше прав, нежели племянник.
Узнав об этом, Василий Кашинский также отправился в Орду за наследством брата. И чтобы было чем умаслить чиновников хана, по дороге заехал в вотчину Всеволода Холмскую волость и награбил там целый обоз добра. Разумеется, явный разбой он назвал сбором дани, на которую, впрочем, не имел никакого права. Когда же Всеволод узнал о произошедшем, он догнал дядю в городе Бездеже и забрал все, что тот вез с собой. Пришлось Василию возвращаться в свою вотчину. «Была между ними ссора, – сказано в летописи, – а людям тверским тягость, и многие люди тверские от такого нестроения разошлись; вражда была сильная между князьями, чуть-чуть не дошло до кровопролития».
В 1347 году Всеволод отдал за Семена Гордого свою сестру Марию[262], благодаря чему дружба между князьями укрепилась родственными отношениями. Впрочем, в 1349 году Всеволод неожиданно уступил дяде Тверь и уехал в свое княжество. Оба князя скрепили договоренность крестным целованием, поклявшись жить в совете и единстве. Говорили, что Всеволод поступил так, вняв наставлением тверского епископа Феодора. Впрочем, мир и благоденствие продолжались недолго. Добравшись до своего княжества, Василий припомнил племяннику все прошлые обиды. И так продолжалось до 1357 года, когда Всеволод пожаловался митрополиту Алексию на своего дядю. В то время митрополит находился во Владимире, туда же он вызвал и Василия Михайловича. Но, несмотря на все это, князья не могли договориться. Тогда Всеволод пожаловался на дядю в Орду. Но хан однозначно принял сторону Василия Михайловича. После чего Василий Михайлович начал отбирать имения у неугодных ему холмских бояр и увеличил размер дани.
Пришлось Всеволоду бежать в Литву к князю Ольгерду, женатому на его сестре. Оттуда он вернулся только в 1360 году вместе с митрополитом Литовским и Волынским Романом, который убедил Василия вернуть Всеволоду и его братьям третью часть Тверского княжества.
Александр Всеволодович (умер после 1367)
Есть мнение, что он является родоначальником московского княжьего рода Всеволожей. Вероятно, происходил из смоленской ветви Рюриковичей.
Князь Псковский в 1341 году.
Андрей Ольгердович
(ок. 1320 – 12 августа 1399)
Старший сын великого князя Литовского Ольгерда[263] и княжны витебской Марии Ярославны[264].
Родился и жил до 21 года в Витебске, после чего прибыл в Псков вместе со своим отцом Ольгердом и дядей Кейстутом, дабы защитить город от Ливонского ордена, тогда же был приглашен в Псков на княжение, а еще через год стал к тому же и полоцким князем. Он переселился в Полоцк, оставив в Пскове наместника Георгия (Юрия) Витовтовича; из какого рода был сей славный муж, доподлинно неизвестно. Ясно одно: некоторые историки совершенно напрасно называют его сыном великого князя Литовского Витовта, так как Георгий Витовтович уже вовсю орудовал мечом, когда Витовт еще и не родился, а, как всем известно, сын не может быть старше отца.
После того, как в 1341 году немецкие рыцари вторглись на псковские земли, псковичи попросили литовцев помочь им в этом деле. Сначала князь Ольгерд послал к ним воеводу Георгия Витовтовича, а потом, собрав большое войско, и сам отправился на подмогу, прихватив с собой брата Кейстута[265].
После этого Ольгерд отправил Георгия Витовтовича на границу добыть языка, дабы можно было выяснить, что задумал неприятель, но по дороге он наткнулся на сильную немецкую рать, шедшую к Изборску. Потеряв около шестидесяти своих дружинников в Мекужицком поле у речки Мекужицы, Георгий сумел добраться до Изборска, и на следующий день к городским стенам подошли немцы. Пять дней жители ждали подкрепления из Пскова, но на пятый день враги вдруг ни с того ни с сего отступили. Должно быть, не знали, что в Изборске нет воды, а следовательно, город не мог бы долго удерживать осаду.
И едва сняли осаду с Изборска, псковичи попросили Ольгерда оставить у них на княжении его сына Андрея.
Во время Шведского крестового похода (1239–1240), предпринятого по инициативе короля Магнуса II Эрикссона[266] для покорения и обращения в католическую веру русского и карельского населения Новгородской республики, псковское войско сражалось вместе с новгородским на новгородской земле. За воинскую помощь они добились подписания Болотовского договора, согласно которому Псков получал суверенитет. Была образована Псковская республика.
Свобода стоила дорого: мало того что основные силы Пскова гибли за Новгород – воспользовавшись их отсутствием, князья-соседи или другие некоронованные разбойники начали совершать дерзкие набеги в псковские земли, не утруждаясь осадой городов, но зато разоряя деревни.
Апреля 13-го, 1349 года, – повествует псковская летопись, – Георгий (Юрий) Витовтович (которого Андрей Ольгердович традиционно уже оставлял в Пскове вместо себя) приехал в Изборск на освящение престола св. Спаса «у св. Николы на полатех», который и был освящен троицкими попами 15 апреля. В полдень к городу подошли немцы, и Юрий вышел против них с пешими псковичами и гражданами Изборска. В первой же стычке Юрий был убит. Смерть его вызвала в Пскове «скорбь и печаль великую». Тело его перевезли в Псков и похоронили у св. Троицы «честно и великолепно». В том же году немцы поставили городок над Наровою против псковского «исада» (пристани); псковичи отрядили посадника Ивана со многими людьми, которые зажгли городок, причем часть немцев и чуди сгорела, а часть была избита псковичами.
Жена Юрия с детьми уехала из Пскова в Литву.
После смерти Георгия (Юрия) Витовтовича псковичи заявили о том, что не желают более признавать Андрея своим князем. Впрочем, он все равно продолжал им числиться до 1349 года.
В 1359 году к Андрею Ольгердовичу за помощью обратился Всеволод Александрович Холмской, которого согнал с его земли Василий Михайлович Кашинский. К просьбе присоединил свой голос литовско-волынский митрополит Роман, в ведении которого находились и полоцкая, и тверская епархии. Андрей выбил из Ржевы наместников Василия Михайловича и вернул город его настоящему хозяину.
В 1362 году вместе с литовским князем Ольгердом участвовал в битве на Синих Водах. Сражение произошло вблизи крепости Торговица (ныне село в Кировоградской области Украины в окрестностях Новоархангельска).
В то время в Орде погибли сразу два хана, Джанибек и Бердибек. Воспользовавшись временными неурядицами в рядах противника, великий князь Литовский Ольгерд начал военную кампанию на татарские земли. В сентябре он победил трех князей хана Мурада, присоединив к Литве большую часть современной Украины, в том числе Подолье, Северное Причерноморье и Киев, уже находившиеся под литовским влиянием после битвы на реке Ирпень 1324 года. Понятно, что после взятия Киева Великое княжество Литовское стало непосредственным соседом и конкурентом Великого княжества Московского. Ольгерд посадил в Киеве на княжение своего сына Владимира[267], Подолье было передано племянникам Ольгерда: Александру, Юрию, Константину[268] и Федору[269] – сыновьям Кориата[270].
Через шесть лет, в 1368 году, Андрей Ольгердович изгнал из Хорвача и Родни Тверского княжества наместников Василия Кашинского, после чего отправился в Москву помочь тверскому князю Михаилу Александровичу отстоять свои права.
В 1373 году совершил набег на Переяславскую волость. А два последующих года возглавлял походы на Динабургский замок[271]. В 1375 году, после того как немцы совершили набег на Литву, Андрей Ольгердович с тремя братьями, Кейстутом и с сыном смоленского князя (Святославичем) разорил земли Рижского архиепископа и ливонских рыцарей. В августе 1376 года совершил нападение на замок Розиттен. В марте 1377 года участвовал в походе русско-литовских войск в Курляндию.
Когда в 1377 году скончался великий князь Ольгерд, Андрей мог претендовать на его место, но не был допущен в Вильну мачехой Иулианией Тверской[272], которая берегла престол для собственных сыновей.
После этой неудачи Андрей Ольгердович заключил договоры с московским князем Дмитрием Ивановичем[273] и Владимиром Андреевичем Серпуховским[274], после чего снова стал княжить в Пскове, где без него сменилось четыре князя.
Зимой 1377 года Андрея призвали в Новгород, откуда он отправился в Москву по делам киевского митрополита Киприана. В 1378 году участвовал в разгроме русскими войсками золотоордынского темника Бегича в битве на реке Вожа[275]. Сражение между русской ратью под командованием Дмитрия Донского (туда же входил и корпус Андрея Ольгердовича) и войском Золотой Орды под командованием мурзы Бегича произошло 11 августа 1378 года.
После этого Андрею пришлось собрать родственников, которые были на его стороне, и схлестнуться с сыновьями Иулиании за сохранность своего совместного с Дмитрием удела в брянско-стародубско-трубчевско-новгород-северском регионе. Но в 1380 году пришлось отложить дела личные ради дела общего, и Андрей Ольгердович, а вместе с ним его брат Дмитрий Ольгердович[276], двоюродный брат Дмитрий Михайлович Боброк Волынский[277] и муж сестры Елены Ольгердовны[278] Владимир Андреевич – все четверо привели свои полки в войско Дмитрия Ивановича, приняв участие в Куликовской битве. Впрочем, так же как и в предыдущем случае, противником Ольгердовичей выступил их единокровный брат Ягайло, который действовал заодно с Мамаем[279]. На счастье, они шли с разных мест, а следовательно, их можно было еще разбить поодиночке. Нужно было ни в коем случае не допустить соединения войск Ягайло и Мамая. Добившись этого, русские князья сумели выиграть битву. В результате Ягайло был вынужден ретироваться в Литву. В 1381 году он отправил в Полоцк своего младшего брата Скиргайло[280], желая вернуть себе это княжество, но полочане выгнали Скиргайло из города.
Андрей Ольгердович сел княжить в Полоцке. Но в начале лета 1385 года его сын Михаил Андреевич погибает в походе Владимира Андреевича Храброго на Рязанское княжество. Меж тем Ягайло женился на польской королеве Ядвиге, провозгласил себя королем и «…обещает земли свои литовские и русские на вечные времена к короне Королевства Польского присоединить». Андрей тут же создал коалицию против Ягайло и его решений. К началу февраля 1386 года Андрей Ольгердович и идущий с ним смоленский князь Святослав Иванович захватили район вокруг Вильны и Ошмян, а через пару недель взяли Лукомль. С великим трудом Витовту[281] и Скиргайло удалось выбить Андрея из Лукомля, а в апреле 1386 года в битве под Мстиславлем был разгромлен Святослав Иванович, весной 1387 года был взят Полоцк, при обороне которого пал сын Андрея. Сам же Андрей Ольгердович обманным путем был захвачен в плен и сослан в польский Хенчинский замок.
После Витовт по совету митрополита Киприана возглавил антипольскую коалицию. Только через три года, в 1390 году, Витовт изгнал из Полоцка Скиргайло и освободил Андрея Ольгердовича, который вернулся в Полоцк.
В 1394 году Андрей Ольгердович снова был приглашен на княжение в Псков. Это был последний князь, правивший в Пскове до того, как город был присоединен к Московскому княжеству.
Погиб Андрей Ольгердович 12 августа 1399 года в битве с татарами на реке Ворскле.
Евстафий Федорович (умер в 1360)
Сын Федора Святославича, князя вяземского и дорогобужского, правил Изборском (ок. 1320–1360) и Псковом (1348–1356, 1358–1360).
Евстафий происходил из рода смоленских князей (по одной версии – от вяземской ветви, по другой – от фоминско-березуйской).
В 1320-х годах он каким-то образом оказался в Изборске, пригороде Пскова, где и прославился как талантливый военачальник, сделавший решающий вклад в победу над немцами весной 1323 года. В 1343 году Евстафий с псковскими и изборскими полками ходил к Оденпе на ливонцев. Ценой больших потерь псковичам удалось одержать победу.
После того как в 1348 году псковичи похоронили наместника Юрия Витовтовича, которого оставил вместо себя в Пскове Андрей Ольгердович, они пригласили к себе княжить Евстафия Федоровича из ближайшего пригорода Изборска. В 1355 году тот водил псковские полки к Полоцку. В 1356 году по неизвестной причине Евстафий покинул Псков, и на княжье место сел Василий Будиволна.
Василий Будиволна
Годы правления: 1356–1358.
О Василии сохранилось всего одно упоминание в Псковской летописи – о его приезде на княжение в 1356 году; тогда же псковские купцы поставили деревянную церковь во имя св. Софии: «и, вторый собор священники учинивше, начата держати вселенную службу».
Два года спустя Евстафий вернулся и правил с 1358-го по 1360 год, но в 1360 году умер во время мора.
Александр
Ни годы жизни, ни кем были его родители, не известно. Летопись говорит, что Александр был из рода полоцкого князя Изяслава Владимировича.
Княжил в Пскове в 1360–1369 годах. В 1368 году не успел отразить немцев, выжегших в его отсутствие все Запсковье. В отместку за это в 1369 году водил псковичей в Ливонию осаждать Нейгаузен, но успеха в этом мероприятии не добился. О дальнейшей судьбе не известно.
Матвей
Княжил в Пскове приблизительно с 1370-го по 1377 год. Ничего о личности князя не известно, при нем в 1375 году была построена четвертая каменная крепостная стена взамен старой дубовой от реки Псковы до реки Великой.
После Матвея на княжение снова пришел Андрей Ольгердович Литовский, который княжил с 1377-го по 1386 год.
Иван Андреевич Литовский
Сын великого князя Андрея Ольгердовича (ум. после 1439).
Княжил в Пскове в 1386–1394 годах.
После него бразды правления в Пскове снова оказались в руках Андрея Ольгердовича.
Заключение
Мы уже много говорили о пограничном положении Пскова, которое давало городу преимущество в торговом плане, о непростых отношениях с Тевтонским орденом и вообще с немцами. Как мы помним, единственный случай успешной осады Пскова осуществили именно тевтонцы, которых вели Стефан Баторий и бывший псковский князь Ярослав Владимирович. Случись им сохранить немецкое правление, в дальнейшем Псковская судная грамота была бы незаметно заменена на «Саксонское зерцало»[282] и все законодательство было бы переписано на манер Магдебургского права. Собственно говоря, само политическое устройство Пскова уже на этом этапе сильно напоминало итальянские коммуны, где роль дожа выполнял князь, а артели, собранные по профессиональному признаку, мало чем отличались от европейских гильдий различных мастеровых и торговцев.
Что касается знаменитого Ганзейского союза, тот был известен Пскову не понаслышке.
Но давайте по порядку: традиционно Ганзейский союз объединял свободные города Северной Европы, он был создан в XIII веке в Германии для защиты торговли и купечества от власти местных господ и от пиратства. От кого больше следовало защищаться в те времена, еще можно поспорить. Изначально в союз входили города Германской империи либо города, населенные немецкими гражданами (бюргерами). Эти города должны были иметь автономное городское управление («городской совет») и собственные законы. Как мы видим, Псков был республикой, а стало быть, был свободен; что касается непременного наличия «немецких граждан», союз торговцев легко бы пошел на внесение поправки в этот пункт, или Псков принял бы к себе очередную партию иностранцев, которые быстро образовали бы свои диаспоры и затем с успехом ассимилировались на новой и весьма благоприятной почве. Тем более что союз был заинтересован в новых и новых городах-участниках. Так, на протяжении существования Ганзейского торгового союза XIII–XVI веков Ганза объединяла целые купеческие сообщества северогерманских, английских, голландских, шведских, ливонских городов, партнерами которых были в том числе и русские города.
Особые привилегии в союзе достались купцам из Ганзы, так как именно в Ганзе в XII веке был образован сначала союз купцов, затем этот союз стал союзом купеческих гильдий и к концу XIII века оформился как союз городов.
Поделиться книгой: