Виндера. Танец медных королей

А вот лесенки вдоль набережной, по которым удобно было опускаться в воду, сгнили почти целиком: виднелись только потемневшие остовы металлических перил. Край набережной был наполовину засыпан когда-то белым, а теперь тоже грязно-серым, как пасмурное небо над головой, песком – скорее всего, привозным. Невдалеке стояли рядком пятиэтажки – санатории, куда съезжались лечиться в короткий теплый сезон жители королевства. А в холодное время солевые и грязевые ванны наверняка принимали внутри помещений, поэтому здания так разрослись.

За ними проступал из тумана силуэт колеса обозрения и покореженные водные аттракционы. Видно было и несколько неподвижных лодок на воде, но сколько бы Рина ни приглядывалась, не смогла увидеть искусственный островок.

– И куда нам теперь? – спросил Альберт, когда велосипед остановился возле каменной лестницы, спускавшейся к пирсу, куда причаливали лодки.

Рина задумчиво скользила взглядом по зонтикам, по остаткам обуви, камням и чуть не упала в воду, облокотившись на ржавые перила, которые подались вперед – благо Альберт схватил за локоть. И тут вдруг велосипед принялся отчаянно гудеть, словно хотел предупредить их об опасности.

– Похоже, Собирашка! – быстро сказала Рина. – Давай, садись! Надо уезжать!

Но велосипед не сдвинулся с места и продолжал сжимать клаксон, пока откуда-то издалека, со стороны озера – или померещилось? – не раздался похожий звук. Рина и Альберт застыли, напряженно вглядываясь в туманную завесу над водой, где вскоре появился темный силуэт.

– Думаешь, это Собирашка?! – вцепился в Рину Альберт.

– Это пароход! – выдала она, приглядевшись. – Смотри, это живой пароход!

Из молочной завесы вырвался почти сливающийся с ней двухпалубный пароход. Флаги Хайзе и герб Крестоля на нем грустно повисли без ветра, зато само судно выглядело живее живых и резво приближалось к берегу, оставляя за собой две белые дорожки от колес и окончательно превращая озеро в чашку кофе с молочной пенкой.

Пароход выглядел почти как новый издалека. Рина разглядела морковные колечки спасательных кругов, развешанных то тут, то там, и большие окна для любования водой в непогоду. Украшения из искусственных цветов на витых перилах делали судно похожим на праздничный торт. Казалось, на открытую палубу вот-вот повалят веселые люди с бутылками шампанского, будут петь и танцевать. Но сколько бы Рина не всматривалась, ни одна вещь на борту не шевельнулась. Видимо, пассажиры уснули, не выдержав двухсотлетних скитаний по акватории одного и того же озера.

– Приве-е-ет! – закричал внезапно оживший Альберт. – Мы тут! Вот они мы!

Он запрыгал и замахал руками. Пароход издал приветственный гудок – дольше и протяжней прежнего – и, подойдя вплотную к берегу, выбросил раскладную металлическую лесенку.

Велосипед не изъявил никакого желания ступить на борт судна. Может, он боялся утонуть, а может, ему не нравились пароходы или он посчитал, что толку от него на берегу будет куда больше. Так что Рина и Альберт попрощались с ним и, взяв по одной сумке с припасами на всякий случай, спустились по широкой каменной лестнице к воде.

Альберт тут же запрыгнул на мостик, но Рина схватила брата за шиворот и удержала.

– Здравствуйте! – сказала она. – Меня зовут Рина, а это Альберт, мы Виндеры и почти сняли проклятие, но нам нужна ваша помощь. Можете отвезти нас на остров в центре этого озера? Туда, где гостиница в виде маяка.

Пароход снова издал гудок, и брат вырвался вперед.

– Альберт, погоди! – крикнула ему Рина. – Осторожнее!

– Ух ты-ы-ы! – вопил тот, бегая между рядами скамеек со столиками. – Обожаю пароходы! – Он схватил со стола стеклянный бокал. – Смотри, тут был праздник! Я ставлю на свадьбу! Тут точно много людей!

– Не трогай ничего! – предупредила Рина. – Ты их разбудишь!

– Ты дурочка? – обернулся к ней веселый Альберт. – Это вообще-то наша работа – всех будить!

– Не сейчас! – крикнула было Рина, но рыжая молния уже пронеслась по рядам, задевая обеими руками сиденья и столы, дамские сумочки, мужские шляпы и часы – все, что только получилось достать.

У Рины, до сих пор стоявшей в дверях, чуть не отказали ноги.

– Альберт! – взвизгнула она. – Прекрати, идиот!

– Сама дура! – обернулся он, взбегая по крутой лесенке на верхнюю палубу. – И трусиха!

Пароход уже сложил лесенку и отошел от берега. Бежать было некуда – только в холодную осеннюю воду.

– И правда, сама дура. – Рина напряженно оглядывалась по сторонам. – Поверила, что эта рыжая бестолочь так и будет вести себя тихо и слушаться меня.

– Чего ты встала как примороженная? – Альберт уже появился в проходе в другом конце сквозной палубы, куда спустился со второго этажа. – Ты же сама сказала – нам больше нечего бояться, мы уже знаем, как спасти людей! Надо будить всех подряд по дороге и объяснять им, что произошло! Так мы успеем расколдовать гораздо больше народа! В чем проблема?

Рина даже не знала, с чего начать объяснение. Вместо этого она просто вертела головой по сторонам, ожидая какой угодно реакции вещей. В мыслях Альберта была логика, но не дальновидность. Он-то не слышал предупреждения Аскара о том, что не стоит будить подвыпивших, потому что вести себя они могут неадекватно.

На этом пароме действительно праздновали свадьбу, судя по украшениям, праздничным приборам, накрахмаленным скатертям и прочей атрибутике, а это означало, что большинство гостей были как минимум навеселе глубокой ночью, когда запустили Ветродуй. Выйдет ли объяснить им, что происходит? И получится ли банально успеть это сделать? Ведь они могут сотворить что угодно.

– Доброе утро! – крикнул Альберт зашевелившимся вещам, снова пробегая мимо Рины.

Наконец-то она сумела схватить его.

– Стой рядом и молчи!

Им лучше было держаться здесь, у складного мостика, чтобы иметь возможность в крайнем случае плюхнуться в глиняную воду.

– А ну пусти меня! – забрыкался Альберт. – Я не маленький! И вообще-то я тоже Виндер! Хватит корчить из себя всезнайку!

– Не время спорить, Альберт!

Их прервал поднявшийся на нижней палубе шум. Точнее говоря, проснулись обе палубы, но Рину пока больше интересовала нижняя, в заложниках у которой они оказались. Люди-вещи постепенно приходили в себя и впадали то ли в панику, то ли в пьяный угар.

Скамьи и столы начали сталкиваться друг с другом, с них падали женские сумочки, посуда, курительные трубки, фарфоровые вазы и таблички с именами. Переполох стоял такой, что пароход стал слегка раскачиваться, кренясь то в одну, то в другую сторону.

– Эй! Успокойтесь! – крикнул Альберт во всю свою зычную глотку, прежде чем Рина успела заткнуть ему рот.

Вещи, услышав человеческий голос, направили все внимание на юных Шегри.

– Все хорошо! – весело сказал им Альберт. – Мы Виндеры! Мы пришли вас спасти! Мы знаем, как…

И тут случилось то, чего так боялась Рина – вещи всем скопом бросились на них. Возможно, конечно, они хотели просто поговорить, искали спасения, пытались понять, что произошло, но летевшие навстречу столовые приборы, в которые предпочли вселиться несколько гостей, не оставили Рине шанса подумать. Она дернула Альберта за шиворот и прыгнула в озеро сама.

Казалось, что они плюхнулись в громадный бокал чая со льдом. Вода обжигала холодом, тут же просочившимся со всех сторон через одежду. Левую ногу свело судорогой. Некоторое время Рина ничего не видела и не слышала, а, вынырнув, не сразу смогла дышать. Испуганный Альберт появился рядом.

– Рина! Ты как?!

– Ногу свело! – Она пыталась растереть ее под водой, но руки тоже плохо слушались.

– Не бойся, я тебя держу!

– Я не утону, Альберт! Это озеро слишком соленое!

Пароход не понял, что произошло, и продолжил путь как ни в чем не бывало. Вещи столпились у открытой двери шумной толпой и смотрели на Виндеров во все части своих тел.

Страх оказаться убитой ими резко сменился страхом умереть от холода. Брат и сестра оказались далеко от берега, и тот едва просматривался сквозь туман, а впереди все еще стояла завеса такой густоты, что никакого острова не получилось бы разглядеть и в помине. И в этой завесе постепенно терялся пароход, не заметивший пропажи Виндеров на своем борту.

– Эй! – крикнул ему Альберт. – Погодите! Постойте!

Но его громкий голос осип от холода или испуга. Рина тоже пыталась кричать – бесполезно. Она даже не смогла взвизгнуть по-настоящему, когда что-то сильно пихнуло ее в бок. Это оказалась деревянная лакированная скамья с резной спинкой, одна из тех, что находились на нижней палубе. Она, должно быть, не рассчитав скорость, вылетела через дверь прямо в воду и теперь злилась из-за этого.

– Не пихайте меня! – оттолкнула ее Рина. – Это вы виноваты! Нечего было так на нас нестись!

– Помогите лучше! – скорее простучал зубами, чем выговорил Альберт. – Нам надо успеть за пароходом! Мы скоро потеряем его из виду! Плыть невозможно в такой холодной воде! А если мы замерзнем и умрем, то и вы никогда не расколдуетесь!

С этими словами он ухватился за скамью, и Рина последовала его примеру. Скамья возмущенно барахталась под их руками.

– Ну же, давайте! – уговаривал ее Альберт. – Мы поможем ногами!

– Или хотите остаться тут в одиночестве и вечно плавать в этой соленой грязи? – надавила на больное Рина. – Дерево, между прочим, подвержено гниению.

Это подействовало, и скамья, так и не сумев освободиться от брата с сестрой, державшихся за нее изо всех сил, поплыла вслед за пароходом. Сперва это получалось у нее неуклюже и грузно, но потом она как будто протрезвела, взбодрилась и набрала неплохую скорость. Рина только и успевала отплевываться от летящих в лицо брызг и дышать в перерывах между тем, как сердце ухало в пятки от холода, чтобы через секунду заколотиться с новой бешеной силой в попытке согреть кровью конечности. Можно было не бояться, что руки разожмутся и выпустят скамью – Рина их попросту не чувствовала. Озерная вода не была ледяной, как в проруби, но для двух маленьких тел и этого оказалось достаточно, чтобы губы тут же посинели, от лиц отлила вся краска и Рина с Альбертом превратились в два дрожащих комочка.

На их великое счастье пароход в итоге заметил пропажу и стал разворачиваться.

– Мы тут! – взмахнул Альберт рукой и снова уцепился за скамью, которая поплыла к судну с утроенной силой. Хорошо, что в спинке была куча прорезей – есть за что удобно ухватиться.

Пожалуй, если бы не эта деревяшка, случайно свалившаяся в воду вместе с ними, Рине с Альбертом пришел бы конец. В таком тумане, даже вернувшись назад, пароход вряд ли сумел бы их найти. Но пока они видели его, шанс оставался.

Когда бело-желтый металлический бок подошел вплотную, сверху сбросили два наполовину сдутых спасательных круга, и скамья тут же попыталась забраться в один из них, барахтаясь так неуклюже, что Рина расхохоталась бы, не будь она такой напуганной и замерзшей. Они с Альбертом не стали цепляться за круги, а подплыли к металлической лесенке, по которой один за другим забрались на палубу. Ногу все еще не отпустила судорога, и Рина даже с помощью брата справилась еле-еле.

Наверху было тихо. Вещи сгрудились у перил и почти не двигались, наблюдая за спасенными, а те, что не смогли пролезть в дверь или не нашли себе места у ограждения, пялились в окна, прижавшись к ним всеми возможными частями.

– Погодите немного! Не уплывайте пока! – сказала Рина капитану.

Альберт помог ей размять ногу, и, когда судорога ее отпустила, они вместе схватились за веревку спасательного круга, чтобы затащить наверх скамью, которая все еще барахталась в воде.

Как только она оказалась на палубе и стала скакать по ней, нервно стряхивая с себя капли, на Рину что-то плюхнулось сверху, и она перепугалась, но это было всего лишь большое полотенце – неужели кто-то умудрился вселиться в него? – а потом на Альберта упало еще одно – с вилки, которая, как оказалось, и принесла им махровое спасение.

На негнущихся ногах Рина проковыляла вглубь застекленной части палубы, где не чувствовалось встречного воздуха, Альберт последовал за ней. Не стоило надеяться отыскать здесь рабочую паровую машину и погреться у нее. Дым из трубы не шел, и Рина не могла объяснить, каким образом пароход издавал гудки. Одно было понятно точно – если они немедленно не переоденутся и не разотрутся, беды не миновать.

– Давай снимай все! – скомандовала Рина, стащив с Альберта куртку.

– Я сам! – забрыкался он, но его тело было меньше, и он явно замерз сильнее, чем его худенькая сестра – лицо стало таким белым, что даже веснушки пропали, а губы синими, словно кобальт из папиных красок, и трясло его так, будто он провел целую ночь в смешивателе для коктейлей на дискотеке.

Рина принялась стаскивать с него мокрую одежду и растирать жестким шерстяным пледом, прихваченным с собой вместе со спальником. Ей сейчас было плевать на то, что за ними наблюдает толпа притихшего народа. Кто-то, впрочем, весело пританцовывал в стороне, но кто-то другой то ли пихнул его, а то ли шлепнул – боковым зрением Рина не разглядела, – чтобы угомонился. Ледяными руками, которые плохо слушались, она до красна натирала кожу брата, оставшегося в одних пижамных штанах, пока кровь не прилила к его щекам.

– Все, дальше сам. И залезай в спальник!

Рина отвернулась от него и тоже стала раздеваться – не до стеснений. Она слышала, как Альберт, пыхтя, стянул мокрые штаны и стал разогревать полотенцем ноги. Скамья снова пихнула Рину в бок, так что пришлось вытереть и ее тоже. После этого скамья, важно переваливаясь наполовину сломанными ножками, отошла в сторонку – к остальным вещам. Майку и шорты Рина оставила на себе, но выжала насколько могла, надеясь, что высохнут на теле. Потом она тоже растерлась полотенцем, завернула в него мокрую голову и укуталась в королевское одеяло и шерстяные пледы, которые подтаскивали со всех сторон неожиданно добродушные вилки.

Покончив с разогревом, Альберт и Рина сели рядом друг с другом на оставшуюся неподвижной скамью, словно две гусеницы шелкопряда в своих коконах.

На палубе было тихо. Вещи толклись в сторонке, боясь приближаться к Виндерам, но явно сгорая от любопытства и нетерпения.

– Здравствуйте, – наконец сказала им Рина, поняв, что словоохотливость из дрожащего под боком Альберта выбило надолго. – У меня для вас две новости – плохая и хорошая. Начну с плохой. Прошло уже почти двести лет с тех пор, как случилось проклятие. Мир здорово разрушен, и почти все кудесники превратились в жутких существ, которых вы наверняка видели, когда пароход приближался к берегу Крестоля. А хорошая новость состоит в том, что мы нашли способ вас освободить. Я расскажу вам, как это сделать, но время у нас еще есть, так что я вам очень рекомендую пока оставаться в виде вещей. И особенно я попрошу об этом капитана. Если вы сейчас станете человеком, то мы все тут застрянем. Пожалуйста, дождитесь нас и переправьте обратно в Крестоль!

Пока пароход преодолевал остаток пути сквозь туман, Рина объясняла притихшим гостям ситуацию и почти чувствовала их растерянность. Они весело праздновали свадьбу, а потом вдруг очнулись в разрушенном мире. И каково было новобрачным – превращенные в обручальные кольца, они трогательно жались друг к другу, а порой кольцо невесты пряталось в кольцо жениха, словно искало его защиты, – для которых самый счастливый день в жизни превратился в кошмар.

На секунду Рине стало так жалко их, что у нее даже мелькнула мысль сказать им, что они могут просто снова уснуть и оказаться в иллюзии принца Аскара, где все всегда будет хорошо. Возможно, для кого-то это станет спасением. Но сейчас было неудачное время: Альберт мог почувствовать себя преданным из-за того, что Рина замалчивала такую важную информацию. Так что она решила рассказать ему все, пока они будут искать кудесника, а на обратном пути сообщить новость жителям парохода.

Сердобольные вилки, отыскав где-то сохранившуюся одежду, продолжали приносить ее со всех сторон, и в итоге Рина и Альберт нарядились так, что стали похожи на радужную капусту. Рине досталось зеленое кашемировое платье с огромной брошью в виде черепахи, мужской пиджак, видно, сброшенный кем-то в разгар веселых танцев, и модные черные сапожки, настолько высокие, что закрывали ноги выше колен и даже не слетали. Альберт напялил штаны с большим красным пятном от вина или соуса, которые кому-то тоже пришлось снять, и потому эта вещь осталась на пароходе, а не пропала вместе с телом владельца. Танцы были и правда жаркие, так что и для него нашелся пиджак и даже тонкий свитер под него. А вот с ботинками не повезло – мужской обуви на пароходе не было, только женские туфельки на высоченных шпильках, какие редко задерживаются на ногах дольше трех бокалов шампанского. Ринины сапоги имели совсем небольшой каблучок, но от них наверняка потели ноги, поэтому их и сняли. Альберту же пришлось взять свои ботинки, хорошенько вытереть их полотенцем и сунуть внутрь пару комков ломкой бумаги из меню, которое валялось под одним из столиков и непонятно как сохранилось.

– И зачем ты вообще в воду сиганула? – ворчал он себе под нос. – Сама же сказала, что бояться теперь нечего. Не надо подозревать всех подряд, это нормальные люди, а не чокнутые кудесники!

– Никогда не знаешь, что случится на самом деле, так что надо всегда думать на пару шагов вперед и желательно головой! – огрызнулась Рина в ответ.

– Ты просто подозрительная зазнайка, вот поэтому у тебя и нет друзей! – фыркнул Альберт, и они, как в старые добрые времена, проспорили до самого конца пути.

Искусственный островок, к которому причалил пароход, оказался совсем крохотным. Альберт и Рина, уставшие ругаться, молча сошли по мостику на берег, отсыпанный из белой гальки, на всякий случай волоча за собой кули с мокрой одеждой. Если поиски затянутся и придется задержаться на ночь, они надеялись развести огонь в камине и высушить вещи.

«Уж камины там должны быть наверняка, – рассудила Рина. – Вряд ли в такое место провели обычное отопление».

– Не так я себе представлял их реакцию, – нарушил тишину Альберт, глядя на безмолвный пароход. – Я думал, они обрадуются. Мы же нашли способ снять проклятие! Ты говорила, в Эрге все ликовали только при виде тебя. А эти так отреагировали, будто мы им сказали, что кто-то умер.

– Кое-кто и правда умер, – вздохнула Рина, поднимаясь по просоленному склону. – Их прошлая нормальная жизнь. Эрге – относительно целый город, полный неспящих людей, для которых эти двести лет прошли в надежде освободиться. На юге собирают по два-три урожая в год, и кудесников там нет, поэтому города не разрушены… Здесь выживать будет гораздо труднее.

Глава 4. Выпивоха в «Выпивохе»

Не заметить отель-маяк было невозможно даже в тумане – слишком уж маленьким оказался насыпной островок. Тут почти ничего не было, кроме этой самой круглой желто-белой башни – Рина вспомнила, что это цвета герба Крестоля: белого песка пустыни, с которой граничил город, и желтых скал – да пары чахлых деревьев на месте когда-то ухоженного садика, где теперь остались только бетонные контуры клумб и несколько разбитых временем фонтанов. Все это заросло бы зеленью, но почему-то зелени тут не было совсем, не считая пробившейся из-под белой гальки и между плитками чахлой травы почти такого же цвета, как вода в озере. Должно быть, соль насквозь пропитала это место и не давала растениям жить.

Подойдя к отелю настолько близко, что его стало видно целиком, включая перила смотровой площадки наверху, Рина и Альберт пару минут разглядывали стены с отвалившейся штукатуркой, полукруглые балконы, облепившие здание, как моллюски колонну подводного города, ржавые скульптурки мифологических морских чудовищ над барельефами с кораблями, разбитые окна, каменную табличку над входом со странноватой для отеля надписью: «Пристанище для всякого скитальца».

– Похоже, одни скитальцы сюда и захаживали, – заметил Альберт, задрав голову. – Выглядит как развалюха, скажи?

Рина молча кивнула, чувствуя, как тело постепенно сковывает напряжение.

– Что сначала? Обойдем нижние этажи или сразу наверх? – Альберт, несмотря на плавание в грязной воде, все еще вызывавшей тошноту, стоило случайно слизать с губ соленую горечь, был полон энтузиазма. – Лично я за то, чтобы обойти нижние тоже. Найдем еду, если повезет, или что-то полезное. Кстати, ты так и не ответила, зачем нам эта мерзятина. – Он посмотрел на бурую воду в эмалированном ведерке, которое нес. – Ты же не собираешься ее пить, да? Она грязная и соленая. Даже на суп не сойдет, если вскипятить хорошенько.

– Что-то мне подсказывает, что она может пригодиться нашему новому другу протрезветь в случае чего, – вздохнула Рина, не говоря о том, что следует подсказкам принца Аскара.

Она похромала ко входной двери, коей, в общем-то, не было. И, что странно, даже ее остатков нигде не наблюдалось. Возможно, дверь выбили изнутри, а потом ее занесло песком или мусором. Или кто-то затащил ее в здание для своих нужд.

Сапоги попались жесткие и неприятно натирали заднюю часть ног – теперь стало понятно, почему их сняли, – так что Рина шла почти со скоростью черепахи на своем платье, которая выглядывала из-под пиджака.

Внутрь входили осторожно. Альберт, сдерживаемый ведром, на этот раз не рвался вперед и дал Рине возможность внимательно разглядеть вестибюль, спрятанный в полумраке. Внутри все оказалось выполнено в морском стиле. Люстры были в виде осьминогов, на стене справа от входа висела большая доска-рыбина, а к ней крепились отпечатанные на кудесничьей бумаге, но все равно выгоревшие от времени фотографии каких-то не очень знаменитых знаменитостей на фоне отеля. Похоже, они приезжали в Крестоль на лечение и останавливались в этом месте. Альберт попытался найти среди незнакомых лиц маму с папой или хотя бы бабушку Нату, а Рина разглядывала выкрашенные коричневой краской штурвалы, которых тут было великое множество. Из-за того, что они находились прямо под деревянными полками, казалось, что это телеги, зачем-то прибитые к стене. Эти телеги «везли» фотографии лучших сотрудников отеля, запыленные фонарики, нелепые фигурки в виде фруктовых корзин и прочих символов изобилия, громадные чучела сушеных рыб, коих здесь тоже было неимоверное количество, хотя ничего общего с рыбным делом, кроме воды, у Соленого озера не наблюдалось: в нем не могло обитать ни одно живое существо.

Рина и Альберт прошуршали ботинками по сухой листве, нападавшей на пол прямо с ветки, которая проросла в выбитое окно и широко распростерлась под потолком, захватив в свои сети люстру-осьминога. Или это люстра захватила ветку, тут уж как знать.

Ветер, если бы он был здесь, точно продул бы это здание сквозняком и залил косыми дождями, как головку пористого сыра, но ветра не было, и протекший потолок породил не так много плесени, несмотря на близость воды и помощь туманов. Кое-где еще сохранялись лужи, и брат с сестрой тщательно их избегали, чтобы не мочить драгоценную обувь.

– Вон там есть камин, – указал пальцем Альберт, плюхнув на пол узел с мокрой одеждой и опустив рядом ведро. – Но не факт, что рабочий, надо проверить трубу.

– Даже если надымим, дыму явно есть куда выходить, – пожала плечами Рина, тоже освободившись от груза.

– Дурочка, там же могут быть птичьи гнезда! – нахмурился брат. – Птенцы погибнут! Ты не подумала?

Нет, Рина не подумала. Прямо сейчас ее хватало только на переживания о том, как бы уберечь от беды неугомонного Альберта и разбудить кудесника, чтобы спасти родителей и всех остальных. Но она слишком устала спорить, поэтому кивнула и сказала:

– Ты прав. Мы проверим. Но давай сначала решим главную задачу. – Она отыскала на стене план здания и подошла к лифту. – Нам нужен пятый этаж.