Виндера. Танец медных королей

– Хочешь сказать, это один из тех самых королевских светильников?! – выдохнул Альберт. – Принц Аскар что, утащил его прямо из дворца?

– Он вполне мог, – пожала плечами Рина.

– И что нам теперь делать? Как мы дальше пойдем?

В любом другом случае после жуткой темноты этот мутный теплый свет показался бы Рине спасением, но прямо сейчас он пугал ее до дрожи в теле, распространившейся и на голос.

– П-просто представь, что мы играем в «День-ночь», – шепнула она, не зная, как еще приободрить брата. – И сейчас нужно попадать в «ночь».

– Мне не пять лет, чтобы это сработало!

Ветер тихонько подул Рине в правую щеку. Значит, правый коридор.

– Туда! Быстро!

Она схватила Альберта за руку и побежала в спасительную темноту за аркой. Ногу резануло острой болью, но прямо сейчас было совсем не до нее. Прежде чем полумрак снова окутал их защитным коконом, Рина успела заметить часть дверей по бокам прохода.

– Думал, помру, – выдохнул Альберт, прижавшись спиной к стене. – Предупреждай в следующий раз! Я не был готов!

– Извини, – шепнула Рина.

По правде говоря, она и сама не была готова и просто опережала страх, пока он не схватил ее и не припаял ступни к полу.

В коридоре никого не оказалось: оно и не удивительно – тут Собирашкам нечем было поживиться, так что все они разбрелись по комнатам, в которые смогли пробраться, но эхо разносило по пещере отзвуки их возни.

– Они там! – Альберт ухватился за рукав Рины, даже не пытаясь в этот раз выглядеть храбрым в глазах сестры.

Рина старалась унять дрожь, усиливавшуюся с каждым новым шорохом и скрипом, который улавливал ее обостренный в темноте слух.

– Идем, – сказала она Альберту. – Мы не можем стоять тут вечно.

Ветер мягко трепал ей челку, показывая, что нужно двигаться прямо по коридору. Пальцы нащупывали влажные каменные стены, растительные жилы лиан, каким-то чудом обходившихся без солнечного света, клейкую паутину с капельками осевшей на нее влаги. Рина даже не отдергивала ладонь, когда по ней кто-то пробегал – настолько ее внимание было сосредоточено на дальних комнатах по бокам коридора, откуда доносился шум.

– На счет три быстро перебегаем, – шепнула она, нащупав первую открытую дверь, за которой что-то билось, булькало и грохотало.

– У меня ноги онемели! – пожаловался Альберт.

Рина перетащила его рывком. Он двигался неуклюже, будто стал деревянным человечком, причем, пропущенным пару раз через станок со здоровенной пилой, судя по тому, как сильно его трясло.

– Встань вплотную к стене, – скомандовала Рина. – Приклейся к ней насколько сможешь. Представь, что у тебя под ногами обрыв, как там, где мы спускались по лестнице. Двигайся только вдоль стены. Тогда, если по коридору будет ползти Собирашка, она может нас не заметить.

Альберт судорожно вздохнул, и Рина услышала, как ткань его куртки трется о скальную поверхность, сбивая со стены мелкие камни и мох. В коридоре царила кромешная темнота, но, спустя еще пару перебежек мимо проемов, за которыми возились Собирашки, впереди показался маячок теплого света – где-то там, видимо, был еще один зал с переходами и вечным фонарем.

Рина не спешила выходить из хлипко-безопасного мрака и пару мгновений всматривалась в светлое пятно, пытаясь понять, есть ли кто-то впереди. На слух ориентироваться больше не выходило – шум раздавался со всех сторон.

– Там еще одна выбитая дверь, – предупредила она. – В самом конце коридора… Нас могут заметить, когда будем пробегать мимо нее.

И тут пол под ногами легонько завибрировал. Далекий грохот усилился, крошась эхом, и со стороны прохода, куда смотрела Рина, закрыв собой почти весь свет, появилась Собирашка. Ее туша была, словно тело дикобраза, утыкана иглами инструментов – кирок, лопат, ломов, – и она двигалась медленно, перекатываясь на гусеницах из ведер, чтобы не растерять свое добро.

– Рина! – едва слышно проскулил Альберт.

Она юркнула обратно за поворот. Волосы на всем теле в который раз за сегодня встали дыбом, как от удара молнии. Альберт прижался к стене изо всех сил, встав на цыпочки, но Рина понимала, что с таким размером эта Собирашка наверняка заденет их и поранит.

«Только бы она заползла в одну из открытых дверей раньше, чем доберется до поворота! Только бы заползла!»

Пару мгновений они молча слушали, как лопаточный дикобраз переволакивает свою тушу по коридору, а потом Собирашка действительно заползла в первую попавшуюся открытую дверь, и за ней тут же послышался шум и лязг. Это была та самая дверь, мимо которой Рина боялась проходить, потому что туда доставал свет фонаря.

– Бежим! – выпалила она раньше, чем осознала, что именно собирается сделать. – Они отвлеклись на драку! Это наш шанс!

Ей не сразу удалось оторвать Альберта от стены. Он еще пару секунд сопротивлялся, не понимая, куда сестра его тащит. Пользуясь возней Собирашек, они миновали опасный проем и оказались вплотную к освещенному залу. Судя по знакам Проводника, нужно было пересечь его и войти в коридор напротив, но Рина мешкала, высматривая движение в мрачных щупальцах переходов, которые змеились во все стороны, словно в них когда-то был вмурован согнутый сильным течением исполинский коралл.

– Бежим прямо!

Они метнулись вперед, и тут же сбоку, в одном из скальных карманов послышался шум и звон.

– Рина! – вскрикнул Альберт. – Эта штуковина гонится за нами!

Вдохновленная то ли примером старших собратьев, то ли местной многоногой живностью, Собирашка скорее катилась, чем ползла по скользкому полу пещеры. Под ней крутились десятки, если не сотни крышечек от канистр, и сама она состояла из разного рода емкостей, внутри которых булькали остатки вонючей солярки, масел и еще каких-то жидкостей.

– Не оборачивайся!

Рина очумело поволокла брата за собой, зная, что любая секунда промедлений может стоить им жизни. Вскоре освещенная часть коридора завернула в темноту, но этого было мало, чтобы оторваться от преследования.

«Собирашка небольшая, – напряженно думала Рина. – У нее хорошая память, она быстрая! Надо спрятаться! Нужно время!»

В этом узком проходе не нашлось подходящих ниш или выемок, и бежать, ничего не видя в темноте, было опасно. Рина, как могла, быстро двигалась вдоль стены и, нащупав рукой пустоту вместо двери, недолго думая скользнула внутрь – прямо в логово дерущихся между собой мелких Собирашек.

– Рина! – пискнул Альберт. – Тут тоже эти штуки!

– Я знаю, прижмись к стене и не двигайся! – скомандовала она, потянув брата вбок. – Все хорошо, они нас не видят. Надо, чтобы Собирашка потеряла нас: если выждать пару минут, она все забудет!

Альберт вцепился в ее ладонь с такой силой, что Рина стиснула зубы от боли, но ничего не сказала и только сжала руку брата в ответ, ощущая в ладони бешеную пульсацию двух перепуганных сердец.

Так они и стояли, прямые, словно прибитые к стене, в самой гуще Собирашек, вслушиваясь в шумы со всех сторон. Впереди грохнулось что-то большое, кажется, кто-то перевернул стеллаж, посыпались на пол банки, и парочка докатилась до ног брата и сестры. Рина, казалось, разучилась дышать. Потом тихонько подтолкнула банки обратно вглубь комнаты.

Из-за шума внутри они с Альбертом не сразу поняли, что Собирашка, преследовавшая их, уже проскочила мимо комнаты и двинулась дальше в темноту. Когда в коридоре стало относительно тихо, Рина скорее вытекла, чем вышла из комнаты, прилипнув спиной к влажной стене, как тот слизень, и превратившись на время в вертикальную лужицу. Она вся была мокрой от мха и конденсата снаружи и от пота – под одеждой. Кажется, за эти несколько минут страх вытолкнул через поры весь выпитый ею компот.

Движение Собирашки, ползущей впереди, все еще отзывалось от стен коридора многократным эхом, но она, судя по звуку, перестала катиться так быстро – ее тормозила темнота и, возможно, подводившая память.

– Нам налево, – шепнула Рина, добравшись до ответвления, где ощутила ветер на щеке.

Из-за темноты казалось, что нутро скалы просто гигантское по сравнению с тем разом, когда Рина бежала по нему к комнате с лифтом. Тогда все произошло так быстро, словно она шагнула из одного портала в другой, зато обратный путь показался ей вечностью.

Но вот под ногами захлюпало – на неровном полу стало встречаться все больше и больше луж.

– Кажется, выбираемся! – воскликнула Рина. – Это похоже на ту пещеру, которая ведет к выходу!

Впереди появился тусклый свет, и вода в лужах под ногами стала окрашиваться в блекло-розовый, отражая все еще румяные от поцелуя солнца тучи на горизонте. В воздухе разливалась прохлада, пахшая свежестью и скорым дождем.

– Думаешь, эти штук нет снаружи? – боязливо спросил Альберт, когда они подобрались к выходу вплотную.

– Думаю, что нет, – сказала Рина. – Там одни камни да кусты, им там делать нечего, все должны быть внутри. Осталось добраться до велосипеда. Ты можешь бежать?

– Вроде, – неуверенно сказал Альберт. – У меня ноги трясутся.

– У меня тоже, – призналась Рина. – Я думала, эта штуковина на колесиках нас переедет.

Брат хрюкнул и громко рассмеялся. Явно от нервов, а не от того, что Рина сказала что-то забавное.

– Не отвлекайся! Давай вперед!

Они крепче сцепили влажные, пахнущие мхом ладони и, минуя каменные насыпи и ощетинившийся хвоей можжевельник, спустились в сухотравье у подножия скалы.

Глава 2. Пятерней об пол

За ширмой карликовых берез, где даже луна не тревожила сумерки, Рина почувствовала себя спокойнее. Большое счастье, что они с Альбертом не наткнулись на фосфорную Собирашку, хотя, вполне возможно, она перестала светиться, находясь все время в пещере, а не на солнце, благодаря которому накапливала свет.

Пару драгоценных минут Рина пыталась отдышаться и ярко ощущала, как легкие заполняет запах сена, аромат полыни и хвои, такой приятный после пещерной сырости. Глаза не сразу привыкли к полумраку, наступившему слишком быстро из-за туч, и найти спрятанный в кустах у перекрестка велосипед оказалось не такой уж простой задачей.

Рина и Альберт боялись пользоваться фонариком и сто раз прошли бы мимо, даже не смотря на помощь Проводника, но велосипед сам выехал им навстречу. Альберт шарахнулся при виде него: он уже привык к Собирашкам, но живые вещи до сих пор вводили его в ступор, потому что с ними он дела не имел. Рина придержала брата за плечо.

– Все в порядке, – сказала она и обратилась к велосипеду: – Здравствуйте! Большое спасибо, что вы за нами приехали! Я Рина, Семнадцатая Странница, а это Альберт – мой младший брат.

– Здрасьте, – сконфуженно буркнул тот, куда-то подевав всю свою знаменитую харизму.

Велосипед целую минуту стоял неподвижно, прежде чем коротко мигнул им фонариком вместо приветствия.

– Только не надо светить! – испугался Альберт. – Собирашки увидят!

– Вы, наверное, очень удивились, что нас двое? – предположила Рина. – Я сумела снова стать человеком, и вы скоро тоже сможете.

Велосипед был непонятного в темноте цвета, с толстой рамой и мягким сиденьем, на котором еще сохранились прочитанные пальцами узоры вышивки. Рина с тоской подумала о Климе, но тут же взбодрилась – теперь она знает, как его спасти! Хотя бы его… И родителей конечно!

К рулю крепилась коробка, где лежали под нелепой кружевной салфеточкой – словно это была корзина для пикника – стопки консервных банок и полезные в дороге инструменты, а к багажнику приторочили большой мешок, обвязанный бечевкой.

На этот раз для ответа велосипед использовал клаксон, гудок которого заставил Альберта подпрыгнуть, а Рину улыбнуться. Встреча с живыми вещами в ночи кого угодно могла напугать, но у Рины велосипеды до сих пор ассоциировались только с хорошим – Клим, почтальон, привезший ей посылку, дождевик и мороженое, потная спина Дженара, когда он буксировал Рину в гору.

– Мы нашли способ снять проклятие без запуска Ветродуя, – сказала она. – И нам очень нужна ваша помощь, чтобы закончить это дело. Я знаю, что король отправил вас, чтобы доставить Альберта во дворец, но вы можете отвезти нас в другое место? К Соленому озеру возле Крестоля? Тут недалеко.

Велосипед снова издал короткий гудок, и Рина приняла это за согласие.

– Отлично, спасибо!

– Это все очень странно выглядит со стороны, – пробормотал за ее спиной Альберт, слегка отошедший от шока. – Очень-очень странно.

Рина уже по-хозяйски отвязывала мешок от багажника, чтобы изучить его содержимое и соорудить второе сиденье. В мешке находился аккуратно сложенный нарядный костюмчик из толстой шерсти – в самый раз Альберту – и куртка к нему, но брат решительно помотал головой на вопрос Рины, будет ли он переодеваться.

– Мне и так нормально, мои вещи точно теплее и не промокают. Затылком чую дождь.

Рина втянула носом парной, несмотря на прохладу, воздух и еще глубже зарылась в мешок.

– Ты прав. А дождевика тут нет… Только спальник и одеяло. И то неплохо!

Она быстро сложила из них мягкое сиденье, которое сунула в мешок, и снова прикрепила к багажнику. Оставила только ботинки.

– Лучше ты возьми, – отмахнулся от них Альберт. – Мне и так нормально, а у тебя нога болит.

– Я не могу, они твои. – Рина протянула обувь брату. – Ты обязательно должен их надеть. Это что-то вроде традиции на удачу. Никто не может пройти за тебя твой путь и все такое. Если откажешься, быть беде.

Это сработало, и Альберт переобулся в удобную пару подбитых мехом ботинок на толстой подошве. Если придется снова уносить ноги от Собирашек, это может его спасти, а Рина вряд ли будет способна бегать в ближайшее время с такой-то ногой. После рывка из пещеры порез пульсировал болью, и наступать на него было сродни хождению по углям.

Брат не изъявил ни малейшего желания сесть за руль велосипеда, хотя в обычное время не унялся бы, не отняв у Рины бразды правления. Вместо этого он покорно и с опаской забрался на багажник позади нее.

Некоторое время ехали молча, минуя завалы вдоль дороги и тревожно прислушиваясь, нет ли погони. Из-за туч небо схлопнулось до темноты так стремительно, словно мир был раковиной, из которой вынули жемчужину-солнце и вновь закрыли створки, но они сомкнулись неплотно, и на горизонте осталась видна волнистая кайма чуть подсвеченных облаков, нанизанных на пики тонких, лысых на макушках, сосен.

Только когда пещера скрылась из виду, Альберт перестал напряженно оборачиваться каждые пару секунд, а велосипед решился включить фонарик. Рина тоже немного расслабилась и ощутила голод, так что потянулась к корзине, где, помимо банок, лежали завернутые в еще одну нелепую кружевную салфетку столовые приборы. Рина вскрыла наугад одну из банок, принюхалась – кажется, фасоль – и протянула вместе с ложкой Альберту. Позади тут же раздалось довольное чавканье.

– Это чудовищно вкусно! – выдал брат с набитым ртом. – Ненавижу бобы, но так вкусно! Я пока тебя ждал, пил только яблочный компот. Чуть не разлюбил яблоки из-за этого!

Рина тихо рассмеялась, открывая банку для себя.

– Да уж, это было бы трагедией – Альберт Шегри, разлюбивший яблоки.

– У меня просто море вопросов, так что, если не хочешь потонуть в них, я жду объяснений! – Брат заметно оживился и теперь гораздо больше походил на себя прежнего. Рине всегда не нравилось, что он шумный и приставучий, но теперь она поняла, что лучше уж пусть он будет противной ириской, чем тихим и послушным ребенком, каким его сделали два дня в логове Собирашек. – Рассказывай во всех подробностях! С самого начала!

– Во всех подробностях, конечно, не получится, – с трудом проговорила Рина, наконец-то ухитрившись сунуть в рот горстку сильно пересоленных склизковатых бобов, норовивших соскользнуть с вилки. – Но самое основное я тебе успею рассказать, пока мы доедем.

Она начала с пробуждения возле Букашки и как раз дошла до момента входа в Ветродуй, когда на них обрушился холодный осенний дождь. Точнее говоря, чувство было такое, словно они въехали в этот дождь, миновав границу, за которой тучи еще крепились.

– Вот же! – выдохнула Рина, съежившись и торопливо пытаясь нащупать позади себя капюшон, но на куртке его не было.

– Дай мне ножик! – попросил Альберт.

– Зачем он тебе сейчас?

– Да просто дай! Надо!

Понять, что именно затеял брат, Рина не смогла – дождь заливал лицо, и приходилось держать одну руку козырьком перед глазами, а другой прикрывать голову.

Впереди почти ничего не было видно, только блестели в свете велосипедного фонарика дорога и кусты дикой вишни. Тяжелые капли разбивались о руль и раму, отскакивая от них порой с такой силой, что попадали в опущенное лицо, отчего казалось, что дождь идет сразу со всех сторон.

– Убери руку! – сказал Альберт, отпихнув ладонь, которую сестра держала над макушкой.

В следующую секунду на голову ей натянули что-то, от чего стало совсем темно.

– Что это? – Рина приподняла со лба кусок все той же грубой материи, из коей были сделаны ее и Альберта куртки.

– Я отрезал от рукава лишнюю длину и связал кончик шнурком, – гордо заявил Альберт. – Это вроде как шапка. Здорово я придумал, а?