Помоги проекту - поделись книгой:
Юрий Жуков
33 ВИЗЫ
Пишем, что наблюдаем. А чего не наблюдаем, того не пишем.
МОИ ЦВЕТНЫЕ КАМЕШКИ
Если вам случалось, читатель, проводить свой отпуск на берегу лазурного моря, вы наверняка поддавались там всеобщему увлечению, — его принято нынче именовать модным словечком «хобби», — собирать на пляжах выброшенные волнами цветные камешки. И потом весь год где-нибудь на Красной Пресне в Москве или в Петропавловске-на-Камчатке, в Ельце или Тюмени, перебирая эти камешки, вы как бы вновь переживаете то, что было пережито, видите то, что было увидено, слышите то, что было услышано.
Для журналиста такие цветные камешки — его записные книжки. За годы странствий их накапливаются десятки и даже сотни. Перелистывая их, ты как бы заново совершаешь путешествия, вновь и вновь открывая полузабытые подробности, детали: диалоги со встретившимися тебе людьми, цвета и запахи далеких лесов и садов, черты увиденных когда-то пейзажей. У каждого есть и свои самые любимые цветные камешки — по той или иной причине особенно запомнившиеся и даже полюбившиеся тебе встречи, события, путешествия.
Обстоятельства жизни сложились так, что за последнюю четверть века мне пришлось побывать более чем в пятидесяти странах. С некоторыми из них я познакомился довольно близко: во Франции, например, в общей сложности провел более пяти лет; в Соединенные Штаты ездил десять раз, в Англию — шесть раз, в Италию — пять, в Индию и Японию — по четыре раза и так далее. В других странах приходилось жить по нескольку месяцев, недель. Иные дальние края я видел мельком, так сказать, проездом, сожалея всякий раз, что не удается выкроить время познакомиться с ними поближе.
И все же от встречи с каждой новой страной, с каждым новым городом остается зарубка в памяти, — любая дальняя дорога интересна по-своему, — ты невольно втягиваешься в те события, которыми живет новая для тебя страна, приглядываешься к ее нравам, обычаям, запоминаешь встречи с новыми людьми, непривычные пейзажи.
Забыть ли беседы с участниками героической забастовки горняков 1948 года во французском шахтерском городке Фирмини, или с жертвами атомной бомбардировки в Хиросиме, или с жителями лесной негритянской деревушки в Гвинее? Забыть ли плаванья через Атлантику на «Королеве Мэри» либо на «Америке», путешествие по Средиземному морю на «Литве», или полеты над Гималаями по пути в Индию либо над Андами по пути в Чили? Забыть ли суровые руины Колизея в Риме, жаркую духоту Сингапура, сверкающие позолотой пагоды Бирмы и Таиланда, сладковатый запах пепельно-зеленых эвкалиптовых лесов, окружающих Аддис-Абебу, белый песок пляжей Сиднея, желтовато-серые скалистые берега Мальты?
Потребовалось бы много книг — иные из них уже и написаны, — чтобы рассказать обо всем этом. Сейчас же я решил поделиться с тобою, читатель, лишь самым запомнившимся и полюбившимся в этих странствиях — так сказать, показать тебе свои заветные цветные камешки.
Каждое путешествие начинается с получения визы в посольстве той страны, куда ты едешь. В паспорте постепенно их накапливается много. Отобрав для этой книги записки о своих наиболее памятных зарубежных путешествиях и встречах, я подсчитал, что для того, чтобы они состоялись, мне понадобилось тридцать три визы, — вот так и родилось название книги.
Тридцать три визы — тридцать три страны. Вот они, в том самом порядке, в каком вы, читатель, побываете в них вместе со мной, — Великобритания, Франция, Соединенные Штаты Америки, Финляндия, Германская Демократическая Республика, Швейцария, Индия, Бирма, Китай, Конго со столицей в Киншасе, Япония, Чехословакия, Югославия, Румыния, Венгрия, Болгария, Куба, Кипр, Ливан, Объединенная Арабская Республика, Италия, Греция, Мальта, Вьетнам, Австралия, Иран, Канада, Чили, Голландия, Алжир, Испания, Федеративная Республика Германия, Венесуэла...
В одни из них мы заглянем лишь мимолетно, что называется, на бегу, в других побываем дважды и трижды; так уж случилось, что мне довелось к ним приглядеться пристальнее, чем к другим.
Тридцать три визы — тридцать три заветных цветных камешка, которыми обозначались некоторые этапы рабочего пути одного из советских журналистов-международников. Я буду рад, если читатель, перебирая их, вместе со мной ощутит все своеобразие и колорит событий, обстоятельств и встреч, происшедших на этом пути.
Ноябрь 1945 года
ОДИННАДЦАТЬ МУЖЧИН В СИНИХ ПАЛЬТО
О чем только не случается рассказывать журналисту на своем долгом и беспокойном веку! Мне, например, как и многим моим ровесникам, довелось описывать и производственные успехи героев первой пятилетки, и необычайные приключения летчиков и полярников тридцатых годов, и солдатские судьбы участников Отечественной войны, и международные дела пятидесятых, шестидесятых и семидесятых годов.
Одного мне не было написано судьбой на роду: стать спортивным обозревателем. Меня и сейчас охватывает священный трепет, когда я слежу по радио или телевидению, как уверенно мои коллеги, посвятившие себя освещению спорта, держат в поле своего зрения всех участников сложнейших состязаний и как лихо они сыплют сложными терминами, цифрами, примерами, поддерживая прямой контакт с миллионами болельщиков, которые сидят у своих приемников и телевизоров. Право же, это адски сложная и трудная работа, требующая специальной подготовки!
Представьте же мое смятение, когда вдруг, находясь в ноябре тысяча девятьсот сорок пятого года в Лондоне, откуда я слал репортажи о проходившей тогда Всемирной ассамблее демократической молодежи, я получил строгую и безапелляционную телеграмму из редакции «Комсомольской правды», где тогда работал: «Вам надлежит задержаться для освещения футбольных матчей команды «Динамо», вылетающей в Англию».
Наши футболисты впервые после войны выходили на зарубежную арену. В то время на западном горизонте уже вспыхивали молнии «холодной войны», и даже ставшие впоследствии обычными международные спортивные встречи тогда приобретали характер политических событий.
В политической стороне дела я уже начинал понемногу разбираться. Но нельзя же, в самом деле, описывая футбольные матчи, говорить только о мировой политике! Как же мне быть, если в футболе я полный профан? Однако все мои сомнения и возражения редакцией были твердо отведены: добыть визу для нашего спортивного обозревателя Ефима Рубина не удалось, стало быть — хочешь не хочешь, — освещением футбольных матчей «Динамо» в Англии придется заняться мне.
К счастью, на выручку мне пришли мои товарищи: единственный в то время — и непревзойденный! — радиокомментатор Вадим Синявский, корреспонденты лондонского отделения ТАСС, среди которых нашелся один англичанин, отлично разбирающийся в премудростях футбола; наконец, тренеры «Динамо» и сами футболисты. Они организовали для меня, так сказать, краткосрочные курсы по ликвидации моей футбольной неграмотности, и я — худо ли, хорошо ли — день за днем информировал читателей «Комсомольской правды» о перипетиях спортивного турне «Динамо» в Англии, которое, как помнят ветераны-болельщики, было весьма знаменательным.
Как и следовало ожидать, это турне вызывало не только спортивный интерес. Вокруг него сразу же разгорелись политические страсти. «Одиннадцать молчаливых мужчин в синих пальто», как окрестила команду динамовцев лондонская пресса, оказалась в центре всеобщего внимания. Их пытались высмеивать, как и всех нас, за то, что они носили приобретенные в Москве перед отъездом почти одинаковые синие пальто, к тому же неважно сшитые — время было трудное, за войну все пообносились, швейные фабрики шили только шинели, и было не до элегантной одежды; советским футболистам подстраивали мелкие и глупые провокации; им сулили якобы неизбежные поражения. Но они прошли сквозь этот ураган «холодной войны», словно могучий ледокол, легко рассекающий льды, и вернулись в Москву с заслуженной славой.
Так вот и получилось, что даже мой первый и единственный опыт спортивного репортажа оказался проникнутым насквозь политикой, и вот что я рассказал тогда о делах наших «одиннадцати мужчин в синих пальто»...
...Сообщение о том, что в Лондон прибывают «красные футболисты», облетело Британию в первых числах ноября тысяча девятьсот сорок пятого года. Повсюду — в вагонах лондонской подземки, у высоких стоек «забегаловок» Лайонса, где миллионы англичан поглощали с часу до двух дня свой ленч, в парках, на трибунах собачьих бегов, где ежевечерне собирались сотни тысяч любителей азартных игр, в цехах заводов и деловых клубах — только и говорили, что о русских футболистах.
Никто не имел ни малейшего представления о том, как русские играют в футбол. Благодаря стараниям бульварной печати, миллионы средних англичан вообще не представляли себе, что русские могут заниматься спортом. Правда, спортивный обозреватель «Санди экспресс» снисходительно пояснил, что в СССР рабочим разрешается заниматься игрой в футбол по ночам («Это попросту начинающие игроки, — написал он о динамовцах, — они рабочие, любители, которые ездят на игру ночью, используя свободное время». Статью свою он озаглавил не слишком оптимистично: «Не ждите очень много от русского «Динамо»). Но средний англичанин интуитивно чувствовал, что здесь что-то не так, поэтому повсюду шли жаркие споры и некоторые храбрецы даже заключали пари, настаивая на том, что советские футболисты могут выиграть, — как-никак русские побили нацистов, черт побери! Но все же большинство англичан пока что не подозревало, какой оборот примут предстоящие игры. И уж во всяком случае в кругах спортивных обозревателей и деятелей футбольной ассоциации царили спокойствие и уверенность: ведь до сих пор еще ни разу ни одна команда, прибывавшая в Британию с континента, не выигрывала у хозяев поля.
С первого же дня пребывания советских футболистов в Лондоне некоторые газеты усвоили пренебрежительно-снисходительный тон по отношению к советским спортсменам. Они снова и снова писали, что костюмы динамовцев не отличаются разнообразием покроя, а шляпы их могли бы быть лучшими, выражали недоумение по поводу того, что советские футболисты не очень разговорчивы, а «Дейли экспресс» опубликовала на первой полосе интервью с переводчицей команды «Динамо» тов. Елисеевой, у которой репортер выяснил, что она не очень хорошо разбирается в футболе, но что два ее маленьких сына, восьми и пятнадцати лет, любят спорт.
Хотя наши футболисты прибыли в Англию по приглашению Футбольной ассоциации, для них почему-то не нашлось гостиниц, и вечером пятого ноября «Ивнинг стандарт» эпатировала своих читателей интригующим заголовком:
«28 русских спрашивают Лондон: где мы будем спать сегодня?»
Корреспондент Гарисс сообщал:
«В свое первое утро, проведенное в Лондоне, русские футболисты ни разу не ударили по мячу. Вместо этого они и их руководители были заняты хлопотами о том, где они будут спать сегодня ночью. Так как сроки их прибытия были неопределенны, футбольная ассоциация не смогла подготовить помещения для них, и их пришлось разбить на группы. Самая большая группа была помещена в бараках Веллингтона, остальные — в офицерском клубе на Пикадилли и часть — в отеле. В Веллингтон-бараках было сделано все возможное для капитана Семичастного и его людей, но они не имели с собой постельных принадлежностей...
Сегодня секретарь футбольной ассоциации мистер Роус провел с представителями советского посольства весь день в своем офисе, обсуждая вопросы устройства динамовцев. Нам сообщили здесь, что места, где динамовцы спали этой ночью, сегодня использовать нельзя. В советском посольстве спальных мест нет. Мистер Роус спросил у меня: не знаю ли я, где найти комнаты?..»
К чести лондонцев надо сказать, что в этот же вечер в посольстве было принято около трехсот заявлений с предложениями немедленно устроить советских футболистов на ночлег. По всем телефонам звонили люди, возмущенные отношением к русским гостям; они извинялись за бюрократическую администрацию и вызывались тотчас же предоставить динамовцам жилье. Номера в гостиницах, конечно, сразу же нашлись.
На другой же день динамовцы приступили к тренировкам, которые собирали многочисленную аудиторию. Наиболее усидчивыми зрителями были британские тренеры, спортсмены и спортивные репортеры, стремившиеся выведать советскую тактику игры. Естественно, что наши спортсмены иногда уклонялись от прямых ответов на узкоспециальные вопросы. Это дало повод «Дейли мейл» выразить деланное недоумение по поводу «странного поведения» гостей из Москвы.
Вечером наши футболисты пошли в один из лондонских театров: там давали музыкальный спектакль «Ночь в Венеции». В перерыве к нашим спортсменам подошел какой-то человек и сказал, что с ними хочет познакомиться одна из актрис, участвовавших в спектакле. У динамовцев не было повода отказываться от такого знакомства. В ту же минуту из-за кулис выпорхнула полуголая накрашенная девица, спросила на ломаном русском языке: «Как ви поживает?» — и... проворным движением ухватила тренера команды Якушина за подбородок. Динамовцы растерянно улыбнулись — они не привыкли к таким нравам. Тут же вспыхнула лампочка «спидгрэфика» — оказалось, что вся эта сценка был разыграна корреспондентом «Дейли экспресс», который теперь был обладателем сенсационного снимка.
На утро этот снимок мы увидели на первой странице газеты под интригующим заголовком: «Кто эти люди? И почему они смеются?» Подпись пояснила, что на снимке изображены динамовцы, проводящие часы досуга в Лондоне в обществе актрисы легкого жанра...
Но все это померкло перед тем, что приготовила газета «Дейли мейл» на следующий день. Ее корреспондент накропал статью под заголовком «Водка для молчаливой стороны сегодня», в которой ни с того ни с сего заявил: «Сегодня у советских динамовцев перерыв для водки и икры. Молчаливые советские футболисты будут петь под дикие, надоедливые звуки балалайки и кричать «ура» или другие слова, выражая восторг».
Так реакционная пресса готовила публику к матчам с советскими футболистами. Ей очень хотелось, чтобы средний англичанин свыкся с мыслью, что русские — полудикие люди, общаться с которыми цивилизованному человеку не стоит. Однако более дальновидные спортивные обозреватели вели себя осторожнее и предусмотрительнее. Та же «Дейли экспресс» в номере от девятого ноября сообщила о том, как серьезно готовилась к матчу с «Динамо» команда клуба «Челси».
«Челси» — новая блистательная команда Лондона, — писал обозреватель газеты, видный знаток футбола Франк Батлер. — 25 тысяч фунтов стерлингов, уплаченных ею за трех игроков, — только начало».
Франк Батлер сообщал своим читателям, что клуб «Челси» претендует на славу, которой обладал перед войной старейший чемпион английского футбола «Арсенал». За две недели до матча «Динамо» — «Челси» богатые покровители клуба перекупили у другого спортивного клуба всемирно знаменитого в ту пору центр-форварда Лаутона, гордость английского футбола. К слову сказать, покупка игроков не считается в Англии предосудительным явлением, хотя в глазах свежего человека она выглядит весьма дико: клуб «Челси» уплатил другому клубу за Лаутона 14 000 фунтов стерлингов — целое состояние, а сам игрок получил не больше 500 фунтов.
«После вступления Тома Лаутона в команду «Челси», — писал Батлер, — она имеет трех игроков международного класса — Голдена, Харриса и Лаутона, которые, вместе взятые, стоят 25 000 фунтов стерлингов. Но это еще не все. Один или два игрока, которые еще не совсем сильны, будут также заменены, хотя это и потребует новых расходов. Это очень приятные новости для сторонников «Челси», которые сохраняли свои симпатии к команде даже тогда, когда упоминание ее имени вызывало смех на трибунах. Билли Берел, который перешел в «Челси» из «Кюинз-парка» по пятилетнему контракту и так хорошо показал себя, что с ним был подписан контракт еще на пять лет, называет сейчас «Челси» неплохим рынком. «Когда вы входите на этот рынок, — говорит он, — сразу же поднимается ваша цена...»
Постепенно интерес к предстоящему матчу «Челси» — «Динамо» возрастал. Разноречивые высказывания газет еще больше подогревали этот интерес. Желание лондонцев во что бы то ни стало побывать на первой встрече с русскими спортсменами не охладила даже опубликованная одним из видных спортивных обозревателей за день до матча презрительная филиппика в распространеннейшей воскресной газете:
«Русские футболисты недостаточно хороши, чтобы играть с нашими первоклассными игроками. Я далек от нападок на русских, но я считаю, что наши игроки не должны ждать многого от этой встречи... Я видел, как они тренировались в течение трех часов. Они выглядели как обычная команда. Может быть, они резервируют свою форму для матча с «Челси», но я не очень уверен в этом. Если в течение трех часов игрок не показывает класса игры, то это не умный игрок...»
Таких булавочных уколов наши футболисты получили в те дни немало, но эти уколы не могли испортить впечатления от того подлинно радушного приема, который оказал динамовцам рядовой англичанин. Повсюду на улицах их останавливали, окружали толпой, приветствовали, расспрашивали о советском спорте, о жизни в СССР. Растроганные таким теплым приемом лондонцев, футболисты «Динамо» чувствовали себя как дома в прекрасных лондонских парках, на красивых набережных Темзы, в живом кипении площадей и улиц Вест-энда, чем-то неуловимо напоминающих строгие архитектурные ансамбли Ленинграда. Вместе с лондонцами они кормили голубей в Трафальгар-сквере, любовались лебедями, дикими гусями и утками, находящими надежное убежище на прудах королевских парков, посещали музеи, театры и кино, используя свободные от тренировок часы, чтобы получше узнать этот большой, богатый и красивый город.
И вот приблизился день тринадцатого ноября, день матча «Челси» — «Динамо». Еще накануне у стадиона Стэнфорд-бридж скопились огромные толпы, тщетно требовавшие билетов: все места для сидения были давно распроданы. 13 ноября дирекция клуба распорядилась начать впускать зрителей с раннего утра. Эти зрители занимали места, с которых матч можно наблюдать лишь стоя. К слову сказать, на британских стадионах в ту пору для сидения выделялось очень немного мест и стоимость их была непомерно велика. Основная масса зрителей в течение всей игры стояла навытяжку, тесно прижавшись друг к другу, ибо никаких ограничений в выдаче билетов на эти трибуны не было: с треском вращались турникеты, в окошечки касс со звоном падали шиллинги и пенсы, и тысячи зрителей, тесня и давя друг друга, вливались на стадион до тех пор, пока упругая человеческая масса уже не подвергалась больше сжатию.
Уже в девять часов утра на широких бетонных трибунах Стэнфорд-бриджа мерно колыхались десятки тысяч людей, прижатых плечом к плечу. Некоторые наиболее предприимчивые зрители сумели перелезть через барьер, отделявший места для зрителей от футбольного поля. Расположившись на обочине поля, они коротали время за игрой в карты, пили несладкий чай с молоком, который разносили пронырливые продавцы, невесть каким путем пробравшиеся и сюда. Повсюду заключались пари. Большинство ставили три против одного, что победит «Челси».
Район, прилегавший к стадиону, стал местом, где, по характерному лондонскому выражению, «собирали урожай» с толпы. Хозяева домов открывали калитки своих садиков, принимая на хранение велосипеды «болельщиков», прикативших сюда спозаранку, чтобы занять лучшие места. Те, у кого дворы побольше, пускали в ворота автомашины, беря за стоянку от трех пенсов до двух с половиной шиллингов и свыше. Бойко торговали местами на крышах высоких зданий. Нашлись и такие предприимчивые и не чурающиеся риска дельцы, которые успели приготовить фальшивые билеты и программы и торговать ими у входа. Наиболее рьяные болельщики из состоятельной публики платили за билет до 30 фунтов стерлингов...
Около двух часов дня в районе стадиона уже было невозможно проехать на автомашине, а по всем маршрутам автобусов, которые вели к стадиону, на остановках стояли огромные очереди. Даже у вокзала Виктории, который находится почти в центре города, полиция с трудом сдерживала напор толпы на автобусных стоянках, расчищая проезд для машин.
Команды футболистов прибыли на стадион за полчаса до начала игры. При этом выяснилось, что клуб «Челси» произвел новые изменения в составе команды, пригласив из соседнего клуба «Фулхэм» двух лучших игроков — Тейлора и Бакуцци. (С Бакуцци нашим футболистам пришлось встречаться еще раз — в Тоттенхэме, — на этот раз он выступал как игрок «Арсенала».)
Замена официально была объяснена тем, что два игрока команды «Челси» еще не поправились от повреждений, полученных ими в предыдущем матче с командой «Бирмингам».
Команда «Динамо» выступала в таком составе: Алексей Хомич, Всеволод Радикорский, Иван Станкевич, Всеволод Блинов, Михаил Семичастный, Леонид Соловьев, Евгений Архангельский, Василий Карцев, Константин Бесков, Всеволод Бобров, Сергей Соловьев. «Челси» противопоставила нашим команду такого состава: Вудли, Теннент, Бакуцци, Россель, Харрис, Тейлор, Бьюкенен, Вильям, Лаутон, Голден, Бен.
2 часа 30 минут... Огромная чаша стадиона уже переполнена до отказа. Многие зрители разместились на крышах павильонов, повисли на рекламных щитах. Некоторые забрались на столбы фонарей и привязались к ним ремнями. В воздухе не стихал гул голосов. Слышались песни. Не умолкал треск трещоток, которые посетители футбольных матчей в Англии берут с собой для выражения всей полноты своих чувств.
Посредине поля играл большой гвардейский оркестр. 85 тысяч зрителей дружно подпевали исполняемым им мелодиям.
И вот, наконец, на поле выбегают команды. Динамовцы — в голубых майках, футболисты «Челси» — в красных. Советские футболисты вышли на поле, как это у нас принято, с большими букетами белых и красных цветов. Это поразило зрителей: здесь не принято, чтобы противники, тем более перед началом матча, преподносили друг другу букеты. И когда наши футболисты протянули цветы своим противникам, весь стадион бурно приветствовал их.
Мяч на середине поля... Трибуны замерли. Центр-форвард команды «Динамо» Константин Бесков делает первый удар по мячу. И сразу же динамовцы навязывают противнику стремительный темп игры. У ворот «Челси» завязывается острая борьба. В первые же две минуты Вудли вынужден трижды отбивать мячи с короткой дистанции. Защита «Челси» стремится закрыть все подступы к воротам. Но вот Архангельский ловким маневром обходит двух защитников и сильным ударом ноги посылает мяч в ворота. Почти верный гол! Но... мяч уходит выше штанги.
Спортивный репортер агентства Ассошиэйтед Пресс спешит передать по прямому проводу со спортивного поля в свою редакцию: «Это совсем иная игра, нежели то, что они показали на тренировке! Теперь они выглядят равными большинству первоклассных команд Англии».
В эти минуты «Челси» переходит в решительное контрнаступление. Отличные игроки нападения прилагают все силы к тому, чтобы обеспечить победу в этом матче. Они применяют тактику дубль‑ве, достаточно известную нашим футболистам. В течение 22 минут игра остается безрезультатной. Пятерка наших нападающих несколько раз прорывается к воротам «Челси», но забить мяч ей не удается. На восьмой минуте Бобров подошел было к воротам почти вплотную, но мяч прошел мимо сетки...
Нападающие «Челси» также активно ведут игру. Однако наша защита и полузащита во главе с Семичастным умело блокируют противника. Прекрасно играет сам Семичастный: намертво прикрывает Лаутона, не дает ему хода. Хорошо действует Радикорский. Он несколько раз ловко отбирает мячи у левого края противника. Весь стадион следит с огромным вниманием за ходом игры. Опытнейшие спортсмены говорят, что они не видели такого матча уже много лет.
Только на 22‑й минуте команде «Челси» удается отлично разыграть сложную комбинацию, и Лаутон, находясь на месте левого крайнего, пушечным ударом бьет по воротам. Хомич искусно берет труднейший мяч. «Тигр! Тигр!» — несется с трибун. И действительно, прыжок Хомича напоминает тигриный. Но подоспевший тут же Голден точным ударом посылает мяч в противоположный угол ворот...
Счет 1:0 в пользу «Челси».
Динамовцы стремятся сквитать этот счет. Бобров немедленно перехватывает мяч и подводит его вплотную к воротам «Челси». Увлекшаяся защита англичан далеко от ворот. Бобров остается наедине с вратарем. Стадион замирает: почти верный гол! Бобров бьет по воротам с восьми метров, но... мяч снова уходит выше ворот!
Напряжение игры все нарастает. Шесть минут спустя на штрафной площадке «Динамо» завязывается ожесточенная схватка. Нападающий справа Вильямс окружен динамовцами. Он пытается, на всякий случай, сделать удар, пробуя шансы, и вдруг... мяч, сделав рикошет от ноги Станкевича, минует Хомича и вкатывается в ворота.
Счет 2:0 в пользу «Челси»!
«Черт побери, — говорят на трибунах, — плохая удача! Русские играют хорошо, но им определенно не везет...»
И в самом деле, несмотря на то что динамовцы отлично разыгрывают сложнейшие комбинации и агрессивно ведут игру, все время атакуя ворота противника, их мячи то и дело проходят мимо ворот. Особенно разительно это сказалось перед самым концом первого тайма, когда пунктуальный судья Кларк, отлично судивший столь сложный матч, назначил одиннадцатиметровый штрафной удар по воротам «Челси» за грубость, проявленную английским полузащитником. Леонид Соловьев послал мяч прямо... в штангу.
Свисток судьи возвестил о перерыве. Команды, провожаемые бурей оваций, покинули поле. Некоторым наблюдателям казалось, что исход игры предрешен. На трибунах повышались ставки пари в пользу «Челси». Однако дальновидные спортивные обозреватели, повидавшие на своем веку много выдающихся матчей, воздерживались от категорических оценок. Они вновь и вновь повторяли, что русские футболисты производят впечатление более сильных игроков, нежели любая из команд, приезжавших в Англию с континента.
Пользуясь минутами свободного времени, репортеры выясняли подробности некоторых инцидентов, происшедших во время первого тайма. На трибунах, где расположены места для сидения, невозмутимые служители убирали битое стекло. Сюда в самом разгаре первого тайма рухнул провалившийся через стеклянную крышу рьяный болельщик. Репортеры выяснили, что это был парашютист, много раз прыгавший с большой высоты, — опыт помог ему приземлиться более или менее благополучно. Выяснилось также, что кареты «скорой помощи» уже увезли со стадиона тридцать человек, пострадавших в давке.
Полиция изнемогала в борьбе с назойливыми любителями футбола. Они подступили уже вплотную к границам поля и сидели, прижавшись друг к другу, на траве, у самых ворот «Динамо» и «Челси». Уже в конце первого тайма приходилось вызывать полисменов, когда надо было бить корнер. Полисмены очищали площадку на углу, и тогда футболист бил по мячу...
Второй тайм начался с решительных атак динамовцев. В первую же минуту они оказались на штрафной площадке «Челси», и вратарь Вудли отчаянным рывком спас «Челси» от верного мяча, посланного Бобровым. В следующую минуту мяч оказался у ворот «Динамо», но наши нападающие тут же вернули его на штрафную площадку «Челси». Они начали яростную бомбардировку противника. Вудли едва успевал отбивать мячи. Лишь однажды Лаутону удалось обвести наших защитников и нанести сильный удар с 25‑метровой дистанции. Но этот удар был отбит.
Наконец, на двадцать второй минуте второго тайма завладевший мячом Карцев пробивается прямо на Вудли. Сильным ударом правой ноги он посылает мяч в левый угол ворот. «Гол! Гол!» — разом восклицают 85 тысяч зрителей, и возгласы эти сливаются в одно открытое и звонкое: «О‑о‑о!» Что происходит на трибунах в эту минуту, трудно описать. Симпатии зрителей безраздельно отданы динамовцам. Слышится свист, топот ног, грохот трещоток. Раздаются крики «ура». Группа англичан размахивает высоко поднятым советским флагом, который они принесли с собой.
Вдруг какой-то человек в длиннополом желтом пальто устремляется наперерез поля. Некоторые думают, что это врач. Неужели подбили кого-то из футболистов? Нет! Это восхищенный болельщик, догнав Карцева, спешит пожать ему руку прямо на поле. Осуществив свой замысел, он удаляется с поля сияющий. Полиция сконфужена. Игра продолжается.
Проходит четыре минуты. Динамовцы усиливают натиск. Карцев, вступив в единоборство с Бакуцци, ловким ударом посылает мяч назад Архангельскому, и тот ударом справа загоняет мяч в сетку «Челси».
Счет 2:2!
Новая овация потрясает стадион. Публика рвется на поле. На этот раз полисменам удается ее сдержать. Будет ли сохранена ничья? Этот вопрос волнует всех. Каждая острая комбинация вызывает бурю восклицаний на трибунах. Как по команде, стадион то замирает и вздыхает, то бурно вопит. Нападающие «Челси» прилагают все усилия к тому, чтобы увеличить счет. С трибун раздаются рубленые, ритмичные выкрики: «Лау-тон, Лау-тон! Форти таузенд, форти таузенд!» (Лаутон, Лаутон! Четырнадцать тысяч, четырнадцать тысяч). Это болельщики «Челси» напоминают своему центр-форварду, сколько заплатил за него клуб.
Тридцать седьмая минута второго тайма... Нападающим «Челси» удается, наконец, прорваться к воротам «Динамо». Лаутон получает первый и единственный шанс оправдаться в глазах своих хозяев. Точным ударом головы он посылает мяч в сетку «Динамо». Но и это не вносит расстройства в ряды динамовцев. Они продолжают играть напористо, организованно, дружно. Почти вся команда перешла на половину поля противника. С трибун несутся оглушительные выкрики:
— Иди, иди, «Динамо»! Бей! Бей!
Шесть минут остается до конца матча. Неужели динамовцы проиграют? Успеют ли они сквитать счет? И тут Бобров дает ответ на этот вопрос. С точной подачи Бескова он пушечным ударом посылает мяч в ворота «Челси». Вудли делает бешеный бросок и падает. Мяч в сетке.
На трибунах ликование. Все встают и аплодируют. «Челси», удвоив натиск, отчаянно штурмует ворота «Динамо», но уже поздно. Раздается протяжный свисток судьи. Мяч падает и тихо откатывается в сторону. И тут же тысячи людей, окончательно смяв оцепление, устремляются к центру поля. Мгновение, и динамовцы охвачены живым человеческим потоком. Их обнимают, им жмут руки. Хомича, Семичастного, Карцева, Боброва высоко поднимают над головами и несут к выходу. Слышатся бурные крики одобрения, во всех концах стадиона поют советские песни. Гвардейский оркестр грянул гимн Советского Союза, а за ним гимн Великобритании.
Так закончился этот день необычайных событий в Стэнфордбридж, о которых лондонское спортивное агентство сообщило: «Футболисты «Динамо», несмотря на ничейный счет, удивили всех своим искусством. Следует признать, что они — игроки высшего международного класса. Из того, что мы видели в нынешнем сезоне, можно сказать, что русские победили бы игроков всех четырех частей Великобритании — Англии, Шотлалдии, Ирландии и Уэльса».
Эти слова оказались пророческими. Много статей и заметок было написано в английской прессе в последующие дни, много было в этих статьях и заметках и интересных высказываний, и таких сообщений, которые могли вызвать только недоумение у читателя; но никто не осмеливался больше назвать русских спортсменов «любителями».
Газеты после матча в Стэнфорд-бридже назвали Хомича «Тигром», Семичастного — «Динамо № 1», были даны звонкие имена и другим игрокам. Один из болельщиков торжественно преподнес Карцеву оригинальную золотую эмблему — это была цифра 13, дата матча. Он заявил при этом: «Говорят, что 13 несчастливое число, но вы опровергли эту истину, популярную в Британии».
В честь динамовцев был устроен торжественный прием в клубе Челси. Произносились бесчисленные тосты за короля, за игру в футбол, за советских гостей. Шеф клуба первый лорд адмиралтейства сэр Александер пылко заявил, что у него существует две привязанности — футбол и флот, причем было время, когда первая доминировала над второй — он сам пятнадцать лет играл в футбол, пока ему не сломали ребра.
Приветствуя динамовцев, сэр Александер шутливо сказал:
— На месте руководителей футбольной ассоциации я не выпустил бы Хомича из Англии. Он нам здесь очень нужен!
Наших футболистов тронул сердечный и дружеский прием, оказанный им английскими спортсменами и болельщиками. Но еще больше растрогали их многочисленные теплые и радушные приветствия, которые посыпались по телеграфу и радио с далекой отсюда Родины. Курьеры телеграфной компании в эти дни совершали частые рейсы на Кенсингтон Палас Гарден, где расположено советское посольство. Они приносили депеши из самых различных уголков СССР:
— Поздравляем первым успешным матчем горячо желаем дальнейших удач обнимаем Семичастного, Хомича, Карцева, Боброва, Архангельского тчк Волковы тире отец учитель мать домохозяйка сын студент.
— Поздравляем желаем побед над Кардифом Арсеналом тчк семья болельщика Семина.
— Слушали радио переживали ваши неудачи успехи сердечно поздравляем тчк будем счастливы если и новые успехи вы одержите в форме которую мы любовно выткали для вас желаем успеха счастья коллектив ткацкой фабрики директор Коломенская.
В кругах около спортивных дельцов и реакционных журналистов, рассчитывавших на верный проигрыш «Динамо», исход матча произвел впечатление разорвавшейся бомбы. Боясь потерять подписчиков, газеты, которые еще вчера сулили советским футболистам неудачу и скептически расценивали их возможности, резко изменили курс и начали превозносить динамовцев. Официальный отчет об игре, переданный спортивным агентством, был озаглавлен «Эпический матч». Советский футбол получил оценку «научного футбола». Этот матч относит нас к 1923 году — к знаменитому финишу кубка на стадионе «Уимбли», — сообщало спортивное агентство.
Матч динамовцев со сборной командой города Кардиф, центра британской угольной промышленности и крупнейшего океанского порта, был назначен на субботу 17 ноября. Динамовцы выехали туда за три дня до игры, чтобы познакомиться со стадионом, провести тренировку и заодно осмотреть город, его окрестности и достопримечательности.
Кардиф их встретил с пылким радушием. На вокзале реял огромный флаг СССР, были вывешены приветственные плакаты: «Добро пожаловать, дорогие гости!» Репортеры сообщили в лондонские газеты, что городская полиция принимает меры для предотвращения сцен, которые имели место в Челси: готовились усиленные наряды на стадион, планировалось непроницаемое оцепление спортивного поля, предполагалось закрыть доступ на стадион за два часа до начала матча. Полиции предстоял нелегкий день, и одна из газет не преминула напечатать забавную карикатуру: суровый бобби кладет руку на плечо молодому человеку, объявляя ему, что в связи со спортивным матчем проводится дополнительный набор в полицию; парень в ужасе от постигшей его судьбы.
Мы решили избегнуть неудобств железнодорожного путешествия и съездить на матч в Кардиф из Лондона на автомашине. Нам предстояло проделать за день около семисот километров, но хорошие автомобильные дороги давали возможность забыть об этой внушительной цифре. Во всяком случае, это удобнее и приятнее, чем трястись в узком и тесном железнодорожном вагончике поезда, переполненного лондонскими болельщиками.
Темно-коричневая лента асфальтового, крытого гравием, неширокого шоссе вьется среди холмистых полей, рассеченных на аккуратные квадратики старинными, замшелыми каменными стенками, среди одетых золотом дубрав и бесконечных садов, по берегам тихих речек и каналов. Время от времени мелькнет в стороне окутанный голубоватой дымкой раннего утра серый каменный замок, переживший столетия. Его строгие зубчатые башни и стены словно самой природой влиты в этот гармоничный пейзаж. На зеленых, не по сезону, лугах нет-нет да и встретишь коровье стадо, овечью отару, сидит под зонтиком пастух, с любопытством глядящий на вереницы машин, проносящихся по мокрому асфальту в Кардиф. Наверное, и он после ленча выкроит часок, чтобы посидеть у радиоприемника и послушать новости из Ниниан-парка, где будет идти матч с этими удивительными русскими, которые везде и во всем только выигрывают. Деревня тут же, рядом, и сходить туда будет нетрудно.
Англия очень густо населена, и временами кажется, что автомашина непрерывно едет по одной большой улице, протянувшейся от Лондона до Атлантики: мелкие городки и деревни часто сливаются друг с другом, и все эти маленькие, чистенькие коттеджи с крохотными вечнозелеными живыми изгородями, кукольными клумбами и газончиками как две капли воды похожи друг на друга. Иногда в стороне мелькают затянутые косой сеткой осеннего дождя приземистые корпуса заводов, фабрик. Вот остался позади завод фирмы «Глостер», всемирно знаменитой своими авиамоторами. Мокнет под дождем бескрайний танковый парк — многие сотни машин стоят плечом к плечу, заросшие травой; они так и не успели побывать на войне. Подняли свои тонкие жала зенитные пушки, потупились в землю гаубицы.
По шоссе проносятся большие, грязные автобусы междугороднего сообщения. На остановках — рабочие в комбинезонах, домашние хозяйки с зонтами и корзинками для съестного. Те, у кого есть свои велосипеды, катят с базара с кошелками, привязанными у руля. Надо торопиться: сегодня, по случаю субботы, рабочий день кончается раньше, и мужчины к ленчу будут дома.
Уже начался Южный Уэльс: по сторонам начали мелькать шахтные вышки, в воздухе потянуло характерным горьковатым душком, хорошо знакомым тем, кто бывал в Донбассе — это работают вентиляционные шахтные установки, откачивающие душный, спертый воздух из подземелья. Но как непохожи английские шахты на наши! У нас такие зовут «мышеловками»: маленький, ветхий копер, небольшие серо-желтые надшахтные постройки, не видно терриконов, мощных сортировочных зданий. У каждой шахтенки пока свой хозяин, и трудно, а иногда и невозможно, в плановом, организованном порядке перестроить, модернизировать ее.
Вот и река Мерсэй, знаменитая река Уэльса, вдоль которой построено столько заводов, фабрик, верфей. Как и Темза, как и Клайд, она с древних времен служила и служит средоточием индустрии и мореплавания. Мерсэй медленно катит свои бурые, отравленные заводами волны к океану. Недавно был отлив — это видно по крутым берегам реки, покрытым на несколько метров в вышину жирной, липкой темной грязью. Здесь, в нижнем течении, река является как бы глубоким заливом океана.
Поделиться книгой: