Синеока, что делать?

— Не верно. Кустарник.

— Так, так… давайте не будем бодаться. Девочки, приглашаю вас на чай. После захода солнца приходите в деревню, — сказала Синеока.

— Спасибо. Скажите, это вы построили дома? Мы так испугались, когда началась стройка.

— Наш лес тоже оказался под угрозой. И мы задались целью спасти и лес, и само наше существование. Для этого придётся встретиться с людьми и доказать, что лес наш. Получиться это у нас или нет… увидим позже. Как там люди говорят: «С волками жить — по-волчьи выть?!» Поэтому мы и решили построить деревню. Изучить человеческие повадки и понять: как с ними уживаться. Мои дети: Лавр, Лилия и Степан — он просто человек, нам помогают. Не бойтесь. Пока вам и вашим деревьям ничего не угрожает.

* * *

Вечером был чай, надутые губки Клении и косые взгляды Лавра. Но, несмотря на это, встреча прошла душевно. Дети «Кедровой заимки», так назывался их погибший лес, влились в коллектив плавно, под аромат таволги, душицы, липы и малины…

— Не проводишь меня, — спросила Кления, Лавра.

— Кто бы меня проводил… Я по лесу не ходок.

— Ты же сын Синеоки? Нет?

— Я вырос в городе. Лиля поняла, что во мне есть зачатки магии, поэтому я здесь. Но леса я боюсь! И магия проявляется спонтанно. Не всегда в нужный момент. Увижу где вашего брата спросонья… Так мало не покажется!

— Давай ты меня проводишь, а я тебя?

— А ты хитрюга, я смотрю. Ну, давай…

* * *

С утра пораньше Степан и Синеока собирались в город получать паспорт. Прописка в нём была Степкина, городская. На землю в Лисьем Бору настоящий документ они пока не получили. Вернее, документик состряпали, а вот зарегистрировать его ещё только предстояло.

— А можно я с вами? — к коттеджу Синеоки подошёл Шмель и заискивающе посмотрел на Степана.

— Шмель! Ты машину водить умеешь?

— Я? — глаза Шмеля забегали.

— Тогда придётся тебе тоже ехать, — сказал Степан, глядя на Лилию. У неё была своя машина. Частенько она не могла обойтись общественным транспортом, а кататься на такси слишком накладно. Особенно за город. Пришлось купить, — Я не смогу вернуться. У меня дела: по работе вызывают. И к Лёше заскочить нужно. Обговорить, как продвигаются дела с химкомбинатом.

Степан явно недолюбливал Шмеля. Он понимал, что через месяц его отпуск кончится, и он опять отдалится от Лисьего Бора и Синеоки. А Шмель… останется.

— Шмель, хочешь научиться водить машину? — легкая, как листок, сорвавшийся с ветки, на крыльцо выскочила Синеока. — Нам нужен будет водитель. Думаю, у тебя получится. Ты же с людьми жил! Если что, магия тебе в помощь! Сегодня мы поедём выбирать авто. Садись к Лилечке. Тебе будет полезно посетить город. И поможешь мне с покупками. А то этот увалень отказывается, — тыкая пальчиком в Степана, сказала она.

Синеока щебетала, как зяблик в жаркий день на лугу. Шмель выпадал из реальности, слушая её нежный голосок. Он знал, как действует магия берегинь, видел, как снопы волшебных искр обволакивают всё, чего коснётся взгляд её синих глаз. Это Степану невозможно тягаться с магией. Ему, лешему, это не в новинку. Он просто хотел оставаться под чарами. Он влюбился в неё ещё в тот момент, когда сидя на умирающем пне посреди пшеничного поля услышал голос, обещающий возрождение, дающий надежду на светлое будущее. На спасение!

— Шмель! Колос Шмель!?

— Да, я согласен.

Пока они добирались до города, а это около часа или чуть меньше, Шмель не сказал ни слова. Лиля говорила, он слушал, поддакивая, и даже понимал, но говорить не хотелось. То же самое происходило и в машине Степана. Только здесь без умолку верещала Синеока, а Степан угрюмо поглядывал на неё в зеркало заднего вида.

На переднем сиденьи сидел Лавр. Он тоже вызвался помогать, к тому же ему хотелось купить подарок Клении. Безделушку, но миленькую. Чтобы она ничего особенно не значила, но напоминала о Лавре. Парень никогда не делал подарков девочкам, не считая одноклассниц, которым в классе дарили на Восьмое марта конфеты или шоколад. Однажды правда мальчишки договорились подарить цветы. Но денег хватило только на кактусы. Прямо скажем, не все девочки были в восторге!

— Хе. Клении, думаю, кактус бы понравился, — сказал он вслух.

— Слушай, парень, а ты соображаешь! И цветок, и экзотика!

Лавр вытаращил глаза. Он не ожидал, что его мысли будут услышаны.

— Мой мальчик! Я не знаю, что такое кактус, но если твой папа одобряет, то я только рада!

Мужчины хором кхыкнули, что обозначало: зреет тайный заговор!

После получения паспорта и загадочного визита к «хакеру», из которого Шмель мало что понял, они отправились в автосалон. Машины, блестящие, как майские жуки, вызвали у него восторг, смешанный со страхом. Он ходил вдоль рядов, разглядывая салоны сквозь стекло, когда неожиданно увидел её.

Лиана резко открыла дверцу, больно ударив его в лоб.

— Простите, умоляю! Я вас не заметила. Вы появились так неожиданно!

— Лиана?

— Ш… Ш…

— Да. Это я, Лиана.

— Лиана, дорогая, ну что ты решила, наконец? — сказал полный лысоватый мужчина, подойдя почти вплотную к Лиане.

«Он выглядит молодым и здоровым. Даже с лишним весом, он всё ещё не плох», — оценил мужчину Шмель и, повернувшись, направился к Синеоке. Лиана не стала его останавливать, и он услышал чарующие нотки её голоса, обращенного к мужчине:

— Эта мне нравится больше. Я довольна выбором. Берём немедленно!

Голос Лианы то удалялся, то приближался, эхом отскакивал от стен большого помещения салона, но Шмель сказал себе «нет» и не поднял головы даже тогда, когда Лиана, проходя мимо, легонько толкнула плечом Синеоку. Женщины встретились взглядами. Искра пролетела между ними, как разряд молнии. В Лиане не должно было остаться и толики магии, но, видимо, в гневе она всё ещё была на многое способна.

— Кто вы? — спросила Лиана, остановившись и взглянув на Синеоку с таким вызовом, на который только была способна разгневанная ревнивая женщина.

— Хотела бы спросить то же самое у вас! — с достоинством держа голову, спросила в ответ Синеока.

— Хм. Вам не стоит отвечать вопросом на вопрос. А то можно и…

— И?..

— Синеока, тебе не кажется, что зелёный цвет выглядит намного интереснее? В нём есть какая-то глубина, тайна. И сиденья коричневые. Натуральные цвета!

— Этот цвет не столь эффектен, как… — Синеока повернулась на голос Шмеля и быстро сделала вид, что забыла о самом существовании незнакомки, сообразив что хочет от неё леший. Шмель, казалось, понимал смысл происходящего гораздо лучше и Синеока решила ему довериться.

Незнакомка не отступала и сделала ещё одну попытку сблизиться, но Шмель ловко уводил Синеоку всё дальше и дальше от неё.

— Лиана, готово! Машину можно забрать прямо сейчас, дорогая! — окрикнул незнакомку мужчина, и та, нехотя отвернувшись, пошла прочь.

— Шмель! Кто это?

— Это Лиана.

— Её имя я расслышала прекрасно. Кто она?

— Лесавка. Одна из немногих, кто решился пойти к людям.

— И что же это такое между вами произошло?

— Мы… не сошлись во мнениях. Наше расставание было болезненным.

— А я тут причём?.. — как бы невзначай поинтересовалась она.

— Лиана всегда была ревнивицей.

— Она сама сбежала от тебя к людям. И то, что она получила… этого румяного богатыря… никто не виноват. Тем более я!

— Мне нравится этот глубокий изумрудно-зелёный цвет! Берём зелёный! — откуда не возьмись появился Лавр, пристраиваясь на сиденье машины, и Синеока сдалась. Они и без того сильно задержались в салоне.

— Зелёный так зелёный! Будет мимикрировать, как берегини…

Цвет «хамелеон» красиво переливался с изумрудно-зелёного на красновато-рыжий…

Лиана

Лиана злилась, сама не понимая почему. Когда она ушла из Кедровой заимки, уже всё было кончено. Они с остатками лесавок, леших, житников и купалок какое-то время ютились на окраине распаханного поля, за границей магического круга. Только житнику соседство с полем нравилось, но без магии и русское поле стало не мило.

Спиленный тысячелетний кедр постепенно остывал, теряя силы и магию. Лесной народ Кедровой заимки пустился в бега. Они интуитивно определяли куда можно пойти и как далеко находится место силы. Болотник по кочкам добрался до владений берегинь и там осел. Кления с подружками, хоть и не сразу, тоже нашли себе новый дом. Но не все лесавки могли спокойно перейти в мир берегинь, да те бы всех и не приняли — слишком мало места. Кроме того, Лесавки селились в старых древесных стволах, настолько больших, чтобы укрыться и чувствовать себя уютно. А молодой сосновый лес, плотный и смолистый, плохо подходил для них. Кто-то из купалок поселился в Овсянке, на границе владений берегинь. Но Овсянка — речка маленькая. В Земляничном озёре тем же купалкам не хватало кислорода. Речная вода движется, вбирая много воздуха, а озёрная стоит колом, поэтому в Лисий Бор они не пошли.

Для многих дорога принесла гибель. Купалки и водянки пересыхали… Пересохшие волосы — это верная смерть. Говорят, купалка, промаявшись в поисках водоёма, могла выродиться в лохматку. Дичала купалка и характер у неё становился скверный. С лохматкой людям лучше не встречаться. Она тебе и полуденница, и полуночница в одном лице. Страхолюдина, одним словом!

А лесавка от плохой жизни превращалась в лесачиху. Что не менее страшно. Лиана не хотела себе такой судьбы. Уж лучше без магии вовсе. Шмель звал её на поиски нового дома, но Лиана чувствовала, что из этой затеи ничего не выйдет и решила уйти к людям… Они поссорились. Шмель умолял. Она ничего ни хотела слушать. Он падал ей в ноги, она одёргивала его и шла дальше и дальше…

— Шмель, если ты останешься здесь — погибнешь. Нам с тобой не по пути. Я устала! Я женщина! Я не могу быть без дома, тепла и уюта. Ты мне обеспечить всего этого не можешь. Пока, Шмель!

Ей повезло. Не успела Лиана выйти на трассу, как сразу увидела огни большой чёрной машины, которая на полной скорости неслась прямо на неё. Лиана зажмурилась, но не сошла с места. Машина остановилась, и перед ней появился крупный розовощёкий богатырь. Тот самый Кеша. Иннокентий Петрович.

Девушка хорошенькая, почти не одетая… стояла перед ним беззащитная, с милым наивным личиком и глазами, полными страха и одиночества. Она так и просила: «Забери меня отсюда. Пожалуйста!»

Кеша вернулся в машину, вынул из багажника большой белоснежный плед и, укрыв незнакомку, подтолкнул её внутрь. Он тоже был не в лучшем состоянии. Буквально полчаса назад на даче он поссорился с женой и нёсся на полной скорости в город с твёрдым желанием развестись. Когда он увидел на трассе девушку, сразу решил: она — его судьба. Он спасёт её, а она его от жуткой удушающей темноты неудачного брака. И подарит счастье.

Ничего, что ей около двадцати, а ему за сорок. Она наивная глупышка. Он прожжённый грешник. Она худенькая, как тростинка, а он… Если незнакомка пойдёт ему навстречу, то он примет новую жизнь безоговорочно. Он не извращенец. Не станет её удерживать рядом силой. Однажды его жизнь полетела под откос из-за того, что он добивался любви совсем не у той, с которой хотел бы прожить жизнь от начала и до конца. Позарился на картинку. Но часто мудрые мысли приходят только с годами.

«Менделеев тоже будучи мужчиной в годах влюбился в девушку, которой не было и двадцати! Бросил жену и детей… Почему им, великим мира сего, можно, а ему, Кеше, нельзя?» — подумал он, захлопывая дверцу машины и с любопытством разглядывая свою неожиданную гостью через стекло.

Шмель видел издали, как Лиана села в машину к толстяку и умчалась навстречу рассвету, в далёкое далеко. Из глаза выкатилась слезинка и потекла по щеке, потерявшись в курчавой русой бороде лешего. Он знал наверняка — они больше никогда не увидятся…

* * *

— Кеша, ты сегодня на целый день? Мы так редко бываем вместе…

— Сегодня — да. А вот завтра… Не хочешь прокатиться со мной в лес?

— В лес?! — Лиана вздрогнула.

— Я же говорил, что меня назначили директором нового химкомбината? Представляешь, документация готова, проект, есть предварительные договоренности по оборудованию. И тут вышла заминка с землёй. Пустой участок леса, выделенный под строительство, вдруг ни с того ни с сего оказался чьей-то собственностью. Нужно съездить и посмотреть, вдруг получиться его выкупить у владельца. Мы проверяем, кому и как он попал в собственность. Но возможность выкупа нужно тоже предусмотреть. Надеюсь, земля обойдётся в копейки.

— А что там? Деревня, дача, фермерское хозяйство?

— Для дачи слишком уж шикарно. Больше тысячи гектар. Эко-деревня «Лисий Бор». На карте так и обозначено: «Лисий Бор». Но исключительно бор. Никакой эко-деревни. Наверняка пара-другая десятков идиотов живут «чистой жизнью», плетут корзины, ткут одежу из волокон конопли. Кушают травку-ягодку и молятся Сварогу Великому.

— Ни разу не слышала о таком. Поеду!

— За год ты впервые окажешься в лесу. Не страшно?

— Я ничего не помню. Надеюсь, что лес не вызовет отрицательных эмоций. Мне даже интересно побывать там снова.

— Лисий Бор в десяти километрах от того места, где я тебя подобрал. Это далеко. А ещё от трассы километра три по колдобинам. Выдержишь? Поселок расположен в самой глубине бора. Как раз в том месте, где должен был встать химзавод. Просто слов нет! Ну ладно, солнышко, мне ещё к детям заскочить нужно. Бывшая просила проводить их на автобус в лагерь. У неё в это время фитнес! Представляешь?..

— Ты такой хороший, — искренне порадовалась Лиана, помогая одеть мужу пиджак. Кроткая жена елей для сердца мужчины.

Кеша в самом деле был хорошим человеком. Ей повезло. И документы ей сделал, и медицинские процедуры оплатил. Лиана притворилась, что потеряла память. Вернее, сказала, что ничего не помнит. В том числе, как оказалась на трассе. В полиции сделали предположение, что девушка сбежала из подпольного притона. Одежда на ней была уж больно странная. Унизанная нитками речного жемчуга, ракушечником тонкая ткань, слегка прикрывающая тело, расшита золотом. Не из дешёвых.

— Богатых парней развлекали, поди… Хорошо, что она ничего не помнит. Врач её осмотрел. Сказал, никаких внешних повреждений, да и внутренних тоже нет. Повезло девчонке…

У Иннокентия даже полегчало на душе. Молоденькая. Жалко. В городе, кроме квартиры, в которой проживала жена с детьми, имелась ещё пара. Жилплощадь купили в приданое детям. Пусть двойняшкам ещё по девять, но кто знает… Мужики часто живут не долго. Нужно заранее позаботиться. Детей он не обидит и временно они с Лианой могли ютиться в небольшой дочкиной двушке. Он был очень тактичен. Заботился как отец. Лиане грех было на него жаловаться. Она благодарила богов, что встретился ей именно такой человек.

Пообжившись, она начала понимать, что вполне может претендовать на большее. Но не торопилась. На первое время Кеша ей подходил. Пусть старый, но и ей уже четыреста скоро стукнет. Лиана надеялась, что, став человеком, а это неминуемо случится, уже почти случилось, она сохранит молодость. Хоть эти двадцать пусть останутся в целости и сохранности. А там… Время покажет.

Первое время она сидела дома. Изучала мир людей через экран телевизора, через вещи, одежду. Потом Кеша стал выводить её в мир. Водил по супермаркетам, называя походы шоппингом, в театр, на выставки, на приёмы… Познакомилась с соседкой, грубоватой, но очень весёлой девушкой. В городе ей начинало нравиться.

Шумно, это верно. Воздух в городе удушливый. Пища тяжёлая. Ела Лиана первое время ничтожно мало. «Клевала как птичка», говорил Кеша. Ну ничего. Приходилось привыкать ко всему. Люди живут, размножаются, и она сможет жить. Кеша обещал купить дачу за городом. Её, Кеша. Но пока он был слишком увлечен новым назначением. Зато, памятуя о даче, купил ей автомобиль. Потатчик. Он стремился удовлетворить все самые невероятные желания девушки. Благо их было немного и, мягко говоря, превосходили своей простотой пареную репу.

Из мира мелодрам она поняла, что люди могут быть разными. Чаще всего предают и обманывают красавчики. Любовь казалась таким прекрасным ориентиром, что хотелось броситься на поиски любимого тут же после просмотра сериала. Но страх предательства останавливал. А ещё рабство. Вдруг и правда существует рабство? Сексуальное рабство, про которое говорил тогда полицейский? «Пончик» её надежда и опора. Пока ей больше не на кого опереться. Услышав это милое словечко «пончик» из телевизора, она стала называть им Кешу. Попробовала и сами пончики… Они прибавили ей немало хлопот с килограммами. За год Лиана набрала два кило. Как она поняла, фигура лесавки была просто-таки образчиком красоты и совершенства. Стоило её сохранить, как реальный физический капитал. Лесные жители не все отличались красотой. Основная масса создавалась скорее пугать, чем радовать глаз, но стройность была дана им от природы.

Только Шмель… «Ах, этот Шмель! Как он мог быть таким аппетитным? Особенно вкусна была… его магия. А эта Синеока! Так он её назвал? Как она может так бессовестно транжирить то, что настолько ценно для меня!» — чуть не плача, топнула ножкой Лиана.

— Нужно непременно отыскать её место обитания. По манере держаться она сто процентов Владычица! Как мог Шмель так низко пасть, чтобы прислуживать ей? Ах да, он же теперь царь бога-а-тый! У него есть двор. На дворе кол. На колу мочала… Не начать ли всё с начала?..

На каком-то этапе своих размышлений Лиана вдруг решила вернуться в лес. Всё исправить! Вернуть Шмеля! Она уже сбросила шелковый халатик, тапочки, взялась натягивать юбку… и остановилась. Уйти и бросить всё? Вернуться в лес. В чужой лес и без магии? Кому она будет нужна там. Примет ли её Шмель?

— Что же это я? Я здесь потому, что не было никакого выхода…

Лиана не находила себе места. Поела борща, следом пончик. Включила телевизор и через час поняла: не помнит ничего из того, что показывали по телевизору.

Иннокентий

— С этой девкой, ты совсем забыл о детях! Она тебя словно околдовала. Ты уверена, что эта твоя Лиана не та самая библейская Лилит? Змея подколодная!

— Вот кто здесь Лилит ещё подумать нужно! Если бы не дети… Оленька, Вовка садитесь в машину. Ваша мама совсем уже все мозги подрастеряла.