2227. Основано на реальных событиях

— А?

— В бабу свою ты крепко втюрился, я знаю. Но не рехнулся ли ты думать, что Сёгун тебе вернуть её запретит? Он тебя проверял на серьёзность намерений и всего-то.

— А? — настала моя пора удивляться.

— Давай, харю свою водой похолоднее ополосни, чтобы приличной выглядела, и дуй дальше на собеседование.

— Да какое ещё собеседование? — продолжал не понимать я. — Мне же вон, жильё дали. Приняли значит.

— Блин, Дэвид, не тупи, — начал злиться Джон. — Первую проверку ты прошёл, но это ещё только половина необходимого.

Мне оставалось только глупо моргать. Но пришёл я в себя достаточно быстро, так как Джон едва ли не силой заставил меня пойти в ванную комнату. Там я омыл лицо, и мне действительно полегчало. Во всяком случае, когда я переоделся, то выглядел более‑менее прилично. А, может, так получилось из-за того, что времени на страдания у меня не оказалось. Джон был всё время рядом и поторапливал меня.

— Вот он, — буркнул Джон, когда втолкнул меня в кабинет своего начальства. Сам он тоже вошёл внутрь.

— М-да, долго же ты его ко мне вёл, — выразил неодобрение Сёгун.

— Да этот чудила снотворное принял, едва веки разлепил, — несильно толкнул меня в спину Джон, и вынужденно я подошёл к столу ближе. Цепкий взгляд Сёгуна тут же пробежался по мне, но ехидничать он не стал. Вместо этого он открыл ящик и вытащил из него пистолет.

— Знаешь, как этим пользоваться?

Я оглядел оружие. Оно мало походило на автомат, с которым я уже был знаком, но общие черты в устройстве имелись. Поэтому я кивнул и сказал:

— Да. Нужно нажать на эту кнопку, чтобы снять с предохранителя, а затем только знай жми на курок.

— Тогда держи.

Я подумал, что мне выдают табельное оружие, а потому без колебаний взял пистолет. Я ему даже обрадовался, так как ему предстояло стать ещё одним экспонатом в моей коллекции личных ненужных вещей. Но я ошибся.

— Снимай с предохранителя.

Я удивился, но последовал приказу без вопросов. К этому приучили меня долгие годы службы как на поверхности, так и здесь — в Раю.

— Джон, приведи этого идиота.

Ненадолго Джон вышел. Я не понимал зачем, но задать вопрос мне не довелось, Сёгун продолжил разговор.

— Это хорошо, что ты готов жертвовать личными привязанностями. Прямо скажу, больше половины кандидатов на этом этапе собеседования отсеиваются, и, изучив твою анкету, я был уверен, что ты не справишься. Скажи-ка, тебя Джон надоумил так поступить?

— Нет.

— Хм, звучит честно, — подумав, ответил Сёгун и улыбнулся. — Собственно, в этом у меня было очень малое подозрение. Джон один из моих лучших людей. Самых верных. Хотелось бы, чтобы ты стал таким же.

— В моей верности вы можете не сомневаться.

Я отвечал, но на самом деле только и думал к чему всё то, что происходит сейчас? Нутром я ощущал какое-то второе дно, но не понимал ещё ничего.

«Что этому Сёгуну от меня надо? Дали бы мне уже работу и всё на этом. К чему эти странные разговоры?» — мучило меня непонимание. Но спрашивать я как-то поостерегся, ведь любой вопрос удлиняет беседу, а мне её хотелось закончить.

— Вот и узнаем, — между тем как-то недобро улыбнулся Сёгун. — Потому что, Дэвид, жертва жертве рознь. У каждого своя слабость, свои убеждения. И анализ твоей анкеты таков, что мне нужно проверить тебя ещё на кое-что.

— На что же?

Мой вопрос слился со звуком открываемой двери. Её створки послушно разъехались в сторону и, оглянувшись назад, я увидел Джона и ещё какого-то щуплого парнишку лет двадцати, что тот вёл перед собой. Глаза этого парня смотрели то со страхом, то с гневом. Рот его закрывал кляп, руки находились в наручниках.

— Давай Джон, поставь его к вон той стене.

Джон послушно подвёл парня к стене слева от меня и придавил его плечо, чтобы тот не рыпался. Но тот и не сопротивлялся нисколько.

— Знаешь его? — осведомился у меня Сёгун, и я отрицательно помотал головой.

— Нет. А кто он?

— Леонардо Да Винчи, Орк Свободы. Обладатель имён, которые вскоре никто не вспомнит, — в голосе начальника Джона слышались презрение и насмешка, но я был сосредоточен на другом — я внимательно вглядывался в лицо того, кого моя девушка посчитала лучше меня.

«Он такой молодой. И такой некрасивый», — при этом был поражён я.

На лице Орка Свободы не было никакой косметики, одет он был так же, как житель поверхности. Разве что ботинки выделяли бы его из толпы техников (роба на нём была такой же, как у технического персонала высшего звена). Я не мог понять, что такого разглядела в нём моя Мэрилин.

— А ещё, — продолжал говорить Сёгун, — он ненужный элемент. Он был приглашён в Рай, чтобы жить в нём. Но этот человек мечтает уйти от нас, он хочет для себя другого будущего.

«Так и пусть уходит!» — был готов воскликнуть я, так как подобное соотносилось с моим видением того, чтобы Мэрилин, устав грустить, вспомнила обо мне.

— Вот только подобного допустить нельзя, Дэвид, — эти слова вынудили меня вновь посмотреть на Сёгуна. — Тот, кто не согласен жить по правилам Рая, однажды может возненавидеть его. Однажды он сможет поставить под угрозу наше сообщество. Поэтому, Дэвид, сейчас ты должен сделать выбор.

Невольно я посмотрел на пистолет в своей руке. До меня начало доходить, для чего мне его дали, но пока ещё я не был уверен, а потому слушал Сёгуна. Слушал, хотя в ушах у меня даже словно зазвенело от нервного перенапряжения.

— Докажи мне, что ты готов думать о благе для Рая. Убей его.

Сёгун вовсю уставился на меня, но он мог бы этого не делать. Страх во мне всегда был сильнее всего остального. Сильнее гордости, сильнее чести. А сквозь услышанное мне довелось понять очень страшную вещь — если я сейчас опущу пистолет, если ничего не сделаю, то обвинение в несогласии жить с правилами Рая могут выдвинуть уже мне самому. Ведь только идиот не сообразил бы, что после такого испытания прежним я уже не смогу остаться.

Подняв руку, я нажал на курок и только тогда вздрогнул. Только тогда я осознал как и то, что я наделал, так и то, как хорошо, что я не дал себе ни секунды на то, чтобы задуматься над тем, что я совершу. Видеть взгляд сползающего по стенке человека, за которым на белой краске оставался некрасивый алый цвет, было чудовищно для меня.

— Ого, молодец! Я даже не успел сказать, что если ты его не убьёшь, то… — похвала смеющегося Сёгуна меня отнюдь не порадовала.

— Я ж говорю, он нормальный мужик. Дельный. Я это по футболу понял, по тому, как он в команде себя ведёт.

Лично я не видел связи между тем, чтобы играть за нападающего в футболе, и тем, чтобы хорошо убивать людей по приказу, но промолчал. Сёгун между тем согласно кивнул и, прекратив улыбаться, сказал:

— Отчасти согласен. Но он знал, что этот мужчина виновен и опасен. Ты ведь понял это, Дэвид?

— Да, — буркнул я.

— Вот-вот. Но что, если… Короче, Джон, ты меня понял. Веди.

Джон понятливо кивнул и снова вышел. Его не было буквально несколько секунд, но они показались мне вечностью, так как я прекрасно понимал, что меня ждёт. И, увы, мой прогноз оказался положительным.

— Специально для тебя мне его с поверхности доставили, — с улыбкой похвастался Сёгун. — Этот бедолага ни в чём не виновен, но я хочу убедиться в том, что ты будешь действовать согласно моим приказам, а не нормам морали. Поэтому давай так. Либо ты безо всяких последствий возвращаешься на свою прежнюю службу, либо прояви себя — убей его, и тогда, как выйдешь из моего кабинета, получишь не только хорошую должность, но и первую премию.

«Представь, что это компьютерная игра. Представь, что это компьютерная игра, — мысленно потребовал от себя я. — И вообще, это не человек. Передо мной просто робот, всё это только тупая проверка!».

Я знал, что обманываю самого себя, но так мне было проще наводить пистолет. Несмотря на страх (я ведь чётко осознавал, что сам могу остаться трупом в этом кабинете), совесть сумела пробиться к моему разуму. Из-за этого палец едва не соскользнул с курка, однако, выстрел всё же прозвучал.

— Отлично, — услышал я Сёгуна. — Ты был прав, Джон, это хороший парень. Нам Дэвид подходит.

Глава 7

— Волнуешься? — спросил меня Джон.

— Нет, что ты.

После того, как я получил место в отряде «Дельта», я и правда перестал волноваться. Какие волнения? Мне вновь стало до ужаса страшно, как и в те дни, что придали мне сил присоединиться к Раю. И хотя прошли целые сутки, я всё не мог забыть глаза людей, которых я без малейших колебаний убил. Чёрт! Это была не настройка детонатора в пустынном депо, не изменение программы работы обслуживающих систем, и даже не управление летающим дроном, чтобы сбросить бомбу именно в нужную точку. Пусть я знал о том, что моя деятельность может кому-то принести смерть, но трупов… трупов я никогда не видел. Даже тот сюжет в новостях про детский сад я давно списал на пропаганду, а тут. Проклятье, да я собственными руками убил двух человек! В упор. Глядя в глаза.

О, как же забыть этот взгляд, полный мольбы и надежды? Как же я смог? Как я смог выстрелить, да ещё дважды?

«Ты отличный обманщик и тот ещё трус, вот ты и справился», — холодно подсказал ответ внутренний голос.

Из-за проснувшейся совести меня бросило в жар, но внутренний голос был прав от и до. Я действительно не стал тратить время, я представил, что играю в компьютерную игру, вот и нажал на курок. Окружающие не увидели даже тени гложущих меня сомнений. Ведь за год в Раю я ещё больше приблизился к тридцати. Я ещё лучше научился притворяться и ещё больше понял, чего могу лишиться вместе с жизнью. Я ведь только‑только начал жить так, как мечтал столько лет!

— Чего? И правда не волнуешься, что ли? Это ведь твой первый инструктаж, — недоверчиво поглядел на меня Джон. И точно так же уверенно, как я некогда лгал следователю про свой страх, я солгал и про собственное бесстрашие:

— Ни капельки.

— Ну ты даёшь, бро. Крутяк.

Мы вошли в небольшую комнату с проектором и заняли свои места. Всего нас было двенадцать человек, не считая двоих спикеров. Но эти двое стояли обособленно и не обращали на нас внимание, покуда не начали вещать инструкции.

— Целью является больница Авиценны. Здесь проходят лечение тяжело больные дети, не достигшие четырнадцати лет, а потому она полна современных эффективных лекарств и компонентов для них. Тут полно всего, чем необходимо снабдить наше общество.

На слайдах я увидел внешний вид здания и фотографии его внутренней жизни. На них присутствовали разные люди: доктора в белых халатах, их маленькие и необычно серьёзные пациенты, медсёстры с какими-то папками в руках.

— А где охрана? — шепнул Джон, когда пихнул меня локтем в бок

Я поразился наблюдательности приятеля (приятеля ли?). Сам я то ли не был сосредоточен на слайдах, то ли для меня было важнее в настоящий момент рассматривать снимки детских лиц. Но ответить Джону я не успел.

— Эй, а где охрана? — безо всяких стеснений спросил какой-то вольготно вытянувший ноги бородатый мужик.

— Рад, что вы это заметили сами, — тут же похвалил спикер. — Из-за специфики как самого учреждения, так и возраста больных охрана в основном дистанционная, а потому сложность для изъятия медицинских препаратов может составить разве что…

Дальше я слушал в пол уха, потому что никак не мог переварить фразу «для изъятия медицинских препаратов». Оказывается, отряд «Дельта» намеревались отправить на грабёж. Нас бы всех принудили красть то, от чего напрямую зависит чья-то жизнь!

… Хотя нет, о чём я? Не просто чья‑то жизнь, а детская. Из-за чьей-то жадности вот этот мальчишечка на слайде, так похожий на меня в детстве, умрёт.

С ума сойти, да я ведь сам лежал когда-то в больнице Авиценны! Там мне согласно списку очерёдности достались препараты по остановке вируса, стремительно поражающего лёгкие. А ему? Что будет с этим мальчиком, если лекарства изъять? Успеют ли фармацевты изготовить новое лекарство или маленькое безжизненное тельце отправят на удобрения только потому, что кто-то здесь, в Раю, решил сделать для себя запасы?

Я был шокирован. Пусть меня ни разу не кусала совесть, когда я вскрывал банки продуктов, произведённых на поверхности, и прекрасно понимал я, что далеко не в Раю изготавливаются многие бытовые вещи. Пусть я понимал, что в силу обстоятельств Рай вынужден от жителей поверхности кое-что отнимать, но вот такое вот принять для меня оказалось невозможно.

— А какие именно медицинские препараты мы будем брать? — уточнил я, когда спикер дозволил задавать вопросы.

— Все, что сможете унести, — хохотнул он в ответ. То, о чём я осведомился, показалось ему смешным, вот он и спросил: — У кого-то ещё столь дурацкие вопросы или мы уже можем разойтись?

Пока этот человек обводил насмешливым взглядом собравшихся, я сидел так, словно онемел. Моя надежда, что мы изымем только то, что в данный момент крайне необходимо жителям Рая, а остальное оставим, оказалась порожней.

«Вот почему я должен был убить тех людей в кабинете, — до конца осознал я во что вляпался. — Это была проверка смогу ли я убивать снова и снова».

«И, главное, ради чего, душечка? Чтобы люди из-за твоей алчности умирали и дальше?» — прозвучало у меня в голове голосом Мэрилин.

Не знаю, отчего я вдруг услышал именно её голос. Быть может, просто сцена нашего расставания (а именно то, как она уверяла меня, что не всё в этом мире должно покупаться и продаваться) вспомнилась. А после этого всё как-то начало вставить на свои места. Мне наконец-то стало понятно, какую именно гниль новенький Леонардо Да Винчи усмотрел в Раю, и отчего его наблюдательность привлекла Мэрилин.

«Она всё это знает. Мэрилин прекрасно знает про всю эту грязь, и она ей до смерти надоела», — осознал я. При этом мне стало ещё больнее на сердце. Девушка, которую я полюбил всей душой, решила не открывать мне глаза, не сказала правду.

Мне пришлось помотать головой, чтобы вернуть себя в реальный мир. Члены отряда «Дельта» вставали со своих мест, следовало и мне уходить.

— Слушай, да ты и прям, молодец. Не ошибся я в тебе, — вдруг потрепал меня по плечу Джон. — Мне, конеш, сказали присматривать за тобой, но я вижу, что всё путём. Ты с каменным лицом сидел. Наш человек!

Я через силу улыбнулся, хотя внезапно ощутил что-то мерзкое. Мне даже не было известно название этого чувства, но я знал, что из-за него Джон мне приятелем больше не будет. Никогда. И именно из-за этого я вскоре попрощался с ним. Для меня было отвратительно его видеть, а ещё я знал, что должен увидеть свою Мэрилин.

* * *

Так просто улизнуть у меня не получилось. Я заметил слежку за собой, хотя старался уйти скрытно, и это меня нервировало. Однако, пытаться уйти от наблюдателя стало бы сущей глупостью. За мной не просто так наблюдали, и допусти я ошибку, так быстро превратился бы в безжизненное тело.

«Будь спокойнее, всё ещё хорошо. Ты просто идёшь к своей девушке и всего-то. Никто же не запретил тебе с ней общаться, так что всё хорошо. Ты просто проявляешь эмоциональную слабость в отношении неё», — старался успокоить себя я.

Тревога понемногу действительно стала тише. А, может, успокоило меня то, что, когда я вошёл в кабаре и подошёл к барной стойке, то Ретт Батлер сказал:

— Мэрилин? Так она в гримёрке у себя.

Я аж выдохнул напряжение. Не застав Мэрилин на сцене кабаре, мне вдруг почудилось, будто её сродни новенькому Леонардо Да Винчи повязали. Но, видимо, всё обошлось. Зря я переживал.

— Эй, Дэвид, стой, — остановил меня Ретт, едва я от него отвернулся.

— Чего?

— Я знаю, что произошло между вами, и мне действительно жаль. Вы были хорошей парой. Но, Дэвид, Мэрилин больше не хочет тебя видеть, так что никто не пустит тебя в гримёрку.

Эти слова расстроили и воодушевили меня одновременно. Некий холодок пробежался по моей спине, когда я осознал, что больше так просто увидеть Мэрилин я уже не смогу. Но, с другой стороны, наблюдателю за мной тоже пришлось бы чертыхаться. У меня в гримёрку ещё имелся шанс попасть, а уж его (все сто процентов!) туда бы уже не впустили.

«Во всяком случае, пока я там вместе с Мэрилин, третьего лишнего охранник не впустит, ни за что», — размыслил я и улыбнулся.

— Дэвид, зря улыбаешься, — воспринял мою улыбку иначе Ретт Батлер. — Ничего у тебя не выйдет. Вы не примиритесь, если ты будешь Мэрилин надоедать. Дай ей хотя бы недельку отдохнуть от тебя. Пусть она соскучится.

— Нет, я должен её увидеть.

Из хорошего — с охранником я договорился. Дурной момент, Мэрилин моему приходу не обрадовалась. Когда я открыл дверь в её гримёрную, отражение лица Мэрилин в зеркале тут же скривилось.

— Уходи, Дэвид, — нежный голос сквозил усталостью и недовольством. — Мой рабочий день только что закончился, я хочу смыть макияж и пойти домой. Я хочу отдохнуть, а не с тобой ссориться.

— Но мне нужно с тобой поговорить, — с отчаянием произнёс я, прежде чем встревоженно заозирался и закрыл дверь. — Мэрилин, со мной произошло кое‑что ужасное. Я… я не знал, что здесь такое творится. Я не знал, что Рай… Мэрилин, они заставили меня убить его! Леонардо Да…