Помоги проекту - поделись книгой:
Незваный гость был чуть ниже ростом, но широк в плечах, крепок, коротко стрижен. Увидев его лицо в полумраке, Мария невольно ахнула и отшатнулась. Первая мысль была: этого не может быть! Мертвые не воскресают, да еще через столько лет… Даже если бы он как-то умудрился выжить, это все равно невероятно — он как будто не постарел ни на день за четверть века!
Мария оцепенела от ужаса — и не только оттого, что застала в своем доме постороннего человека. Ей казалось, что она сходит с ума, или, что еще хуже, тот, кого она не хотела бы видеть ни при каких обстоятельствах, кого столько лет старалась забыть (и думала, что забыла!), явился за ней с того света.
Солнечный луч пробился сквозь занавеску — и наваждение развеялось. Зомби-апокалипсис отменяется — по крайней мере, на сегодня. Мария узнала незваного гостя и, как ни странно, вздохнула с облегчением.
«А, нет, это тот, другой! — думала она, глядя в его глаза — темно-карие, чуть раскосые, с легким прищуром. — Он просто похож, в этом нет ничего удивительного — дети и впрямь похожи на родителей, но чтоб до такой степени… Но как он вошел сюда? Вот и верь теперь хитрой электронике, датчикам, камерам, сигнализациям! Дворовая собака бы лучше справилась, чем вся эта дорогущая «умная» техника. И что ему надо? Глупый вопрос, конечно! Денег, чего же еще? Придется пообещать ему что угодно, а может, что-то и дать, чтобы отстал, хотя бы на время. Потом будет уже все равно, лишь бы успеть уехать…»
— Как ты вошел сюда? — строго спросила она и быстро добавила: — Что ты хочешь? Денег? Сколько? Мы можем договориться!
Но парень не ответил. Он лишь улыбнулся, шагнул к ней. Мария заметила, что на руках у него тонкие латексные перчатки, и сразу поняла, что ни откупиться, ни договориться ей уже не удастся.
Не за этим он сюда пришел.
Она не успела ни побежать, ни крикнуть — вообще больше ничего не успела. Быстрое, почти неуловимое движение — и солнечный луч, пробивающийся сквозь плотную штору, погас перед глазами Марии. Боли она не почувствовала, просто отключилась, как перегоревший электроприбор. Потом почему-то стало трудно дышать, словно петля захлестнула горло. Мария попыталась освободиться, вырваться, но тщетно. Последнее, что она услышала, — отчаянное кошачье мяуканье, а за ним — виртуозный многоэтажный мат.
«Алекс… Что с ним теперь будет?» — успела подумать она перед тем, как сознание окончательно погасло, и ее поглотила темнота.
Глава 4
Лена вышла из здания ЗАГСа и медленно зашагала обратно к дому. Сейчас она жалела о том, что оставила машину, — небо затянули тучи, ветер подул, и заметно похолодало. Зябко кутаясь в свою легкую курточку, она с опаской поглядывала на небо — не попасть бы под дождь…
В сумочке лежит свидетельство о разводе. Процедура его получения оказалась рутинной и скучной: полная женщина с сонными глазами, обильно подведенными голубыми тенями с перламутровым отливом, внесла данные в компьютер, выдала бумажку, шлепнула печать и меланхолически уставилась в окно, словно ожидая увидеть там что-то интересное.
«Словно в ЖЭК сходила за справкой об отсутствии задолженности за воду или вывоз мусора, — грустно размышляла Лена, — никогда не думала, что моя семейная жизнь закончится так прозаически! Хотя, с другой стороны, чего я ожидала? Что эта самая тетенька произнесет несколько проникновенных слов? Глупо, да и ни к чему! Что придет какой-нибудь добрый психолог и будет меня утешать? Еще глупее. Что Алекс прибежит, упадет на колени, будет просить прощения и умолять меня вернуться, обещая все на свете? Это уж совсем невероятно, раньше инопланетяне на Красной площади высадятся!»
Лена невольно улыбнулась, представив себе эту картину, но тут у нее в кармане затренькал мобильный телефон. На экране высветился номер Виолетты Максимовны — теперь уже бывшей свекрови. Вряд ли она могла бы выбрать менее подходящее время для звонка, даже если бы захотела… Но Лена, подавив тяжелый вздох, все-таки решила ответить. Мало ли, вдруг что-то срочное.
— Алло!
— Леночка? Здравствуй, — голосом вдовствующей королевы произнесла она, — надеюсь, у тебя есть несколько минут, чтобы поговорить?
Лена хотела было сказать что-то вроде «извините, у меня сейчас нет времени», подразумевая: «и для вас его больше никогда не найдется», но вместо этого словно само собой вылетело робкое:
— Да-да, конечно…
Она села на очень кстати подвернувшуюся скамейку, перехватила телефон поудобнее. В трубке воцарилось молчание. Лена уже начала терять терпение и хотела было отключиться, но тут Виолетта Максимовна заговорила снова.
— Ну что, теперь ты довольна? — осведомилась она с такой глубокой и трагической интонацией, что МХАТ бы позавидовал.
Ну что тут скажешь? Понятно, что вопрос был риторическим и не предполагал прямого ответа. После суда (и особенно раздела имущества!), наверное, стоило просто послать бывшую свекровь подальше, но Лена этого сделать почему-то не могла.
— Что вы хотели, Виолетта Максимовна? — терпеливо спросила она.
— Что я хотела? — Та сардонически рассмеялась. — Я хотела, чтобы мой сын был счастлив! Чтобы он в свое время встретил достойную женщину, создал семью…
Лена хотела было напомнить, что у них с Алексом и была семья до недавнего времени, но не смогла даже слово вставить.
— А вместо этого, — продолжала Виолетта Максимовна, — вместо этого ему попалась ты! Ты присосалась, будто клещ, ты опутала моего мальчика, еще такого молодого, наивного, ты заставила его жениться… Он такой скромный, порядочный, он просто не мог поступить иначе!
Это было что-то новое! У Лены просто дар речи пропал. Конечно, она всегда знала, что свекровь ее недолюбливает — за десять лет, что они с Алексом прожили вместе, Виолетта Максимовна ни разу не проявила теплых чувств. Нет, она не ругалась, не устраивала скандалов, но всякий раз, общаясь с ней, принимала вид страдающей благородной дамы, которая никогда не позволит себе унизиться до каких-то мелкотравчатых семейных дрязг… Хотя, впрочем, не упускала случая тонко намекнуть, что ее сын, такой умный, красивый и талантливый, мог бы найти другую девушку — красивую, успешную, из богатой влиятельной семьи, хозяйственную и аккуратную, любящую готовить, много зарабатывающую, хорошо воспитанную, и при этом — кроткую и покорную. Как это все можно совместить в одном человеке — Лена себе не представляла, но старалась тянуться к недостижимому идеалу по мере своих скромных возможностей. Получалось не то чтобы очень, но, поскольку Виолетта Максимовна появлялась в их с Алексом жизни нечасто, это еще как-то можно было пережить.
Но Лена даже не догадывалась, что в глазах свекрови была просто монстром, а потому — объектом столь чистой, дистиллированной ненависти.
— Ты сломала судьбу моего сына, украла его лучшие годы! Из-за тебя, вместо того чтобы заниматься наукой, он вынужден был искать какие-то подработки, бегать по частным урокам, даже торговать…
«Вот час от часу не легче! — думала Лена. — Теперь, оказывается, я была жадной тварью, которая тянет деньги из мужа, притом что все эти годы мы жили в основном на мою зарплату! Оказывается, из-за меня он не сделал карьеру в науке, а то бы, наверное, уже Нобелевскую премию получил или что там дают историкам…»
Она понимала, что этот бессмысленный (и унизительный!) разговор давно пора прервать, но почему-то продолжала сидеть и выслушивать несправедливые обвинения, не смея даже возразить и презирая себя за это.
А Виолетта Максимовна между тем не собиралась останавливаться.
— Думаешь, я не знаю, что все твои якобы книги на самом деле написал он? Ты использовала его, а когда он тебе надоел — просто выкинула, как тряпку!
Тут ее голос приобрел небывалую раньше высоту, просто библейскую эпичность.
— Я хочу тебе сказать: когда-нибудь — и очень скоро! — ты сильно пожалеешь об этом, но будет поздно! — торжественно произнесла она.
— Что вы от меня сейчас-то хотите, Виолетта Максимовна? — устало спросила Лена. Она сильно замерзла, хотелось побыстрее пойти домой, чтобы как-то жить дальше, а не выслушивать все, что о ней думает бывшая свекровь. Лена справедливо полагала, что в дальнейшем она вполне способна обойтись без этой ценной информации.
— Лена, давай будем говорить откровенно… У нас, конечно, случались разногласия — а у кого их нет? — но я всегда желала тебе только добра. Ты ведь уже не молоденькая девочка, — голос бывшей свекрови словно сочился медом, смешанным со змеиным ядом в равных пропорциях, — думаешь, тебе так уж легко будет снова выйти замуж? Оглянись вокруг! В этом мире полно других девушек — более молодых, более успешных… Ну, и более красивых, чем ты, что уж там говорить. Ты даже ребенка ему родить не смогла!
Вот не стоило ей говорить об этом! Вспомнив о своем неродившемся малыше, Лена почувствовала, как ее захлестнула горячая волна настоящей ярости. А бывшая свекровь все гнула свою линию:
— И что дальше? Жизнь проходит быстро, уж я-то знаю! Ты собираешься состариться в одиночестве? Или завести сорок кошек для компании?
Лена набрала побольше воздуха в грудь и выпалила:
— Знаете, что я думаю, Виолетта Максимовна? Лучше сорок кошек, чем один безответственный бездельник и маменькин сынок! Да еще в комплекте с вами. Поэтому очень вас прошу — не звоните сюда больше!
Нажав на отбой, она сунула телефон в карман и решительно зашагала к дому. Странное дело, кажется, ей даже стало легче…
Немного.
Глава 5
Пустая квартира встретила все еще непривычной гулкой тишиной. Лена включила свет, села на скамеечку в прихожей, чтобы разуться.
И неожиданно для себя самой разрыдалась отчаянно и горько, совсем по-детски. Только сейчас она по-настоящему осознала, что осталась совершенно одна на свете, что у нее больше никого нет… Виолетта Максимовна, конечно, всегда была неприятной женщиной, но в чем-то она права, определенно права! Разведенке тридцати трех лет от роду вряд ли стоит рассчитывать на появление в ее жизни не то что принца на белом коне, но даже просто приличного человека с серьезными намерениями.
А что у нее есть еще? Да, пожалуй, ничего, кроме работы! Детей нет, и маловероятно, что еще будут когда-нибудь. Друзей тоже нет — точнее, были раньше, но это ведь друзья Алекса! Даже новую книгу вряд ли получится написать без него, дай бог закончить ту, что она пишет сейчас. Зато есть долг, который придется выплачивать в ближайший год или два. И это особенно обидно, но ничего не поделаешь.
А значит, надо как-то жить дальше.
Лена скинула кроссовки, откинула волосы со лба, прошлепала босыми ногами в ванную. Зеркало над раковиной бесстрастно отразило ее лицо — зареванное, опухшее, с красными глазами… «Да уж, хороша, ничего не скажешь! — с досадой подумала она. — Хорошо еще, что Алекс не видит меня сейчас. Хотя нет, уже без разницы. И мне надо привыкать обходиться без него».
Она умылась холодной водой, причесалась. Стало немного легче. Хотелось пить. Лена заглянула в холодильник и обнаружила там давно забытую за пакетом молока бутылку любимого вишневого пива, безалкогольного — спиртное она не переносила ни в каком виде, — но очень вкусного. Оно дорогое, правда, но Лена иногда позволяла себе эту маленькую слабость — раньше, когда в ее жизни не было ни долгов, ни судебных разбирательств. Алекс прикалывался над ней из-за этого, называя ее любимый напиток «золотой сладкой газировкой»…
Зато теперь шутить будет некому.
Открыв бутылку, Лена прошла в гостиную, уселась на диван, скрестив ноги по-турецки, и ткнула в кнопку музыкального центра — наугад, просто для того, чтобы разбить эту давящую тишину.
И зазвучали флейты, запели скрипки, сильный красивый женский голос, кажется, заполнил все окружающее пространство:
В первый момент Лена чуть пивом не подавилась от неожиданности. Это же надо, чтоб песня так пришлась к случаю!
Лена вспомнила, как однажды в Греции, отправившись на морскую прогулку, видела дельфинов, выпрыгивающих из воды. Хорошо бы, конечно, уехать куда-нибудь ненадолго, но ведь нельзя, нельзя… Раньше, чем она рассчитается с долгами, никак не получится. Хотя сама идея путешествия как трансформации,
Лена невольно вздохнула. Уж какие там ожерелья — даже тоненькой золотой цепочки у нее сроду не было. Ну, как-то не сложилось. Алекс презрительно морщился — мы же не мещане какие-то! Если он и дарил украшения, то железные или медные, в древнерусском стиле, и потом подолгу объяснял, что означает каждая черточка или штришок. Лена никогда их не носила в обычной жизни, как-то не монтировались они с джинсами и свитерами. Так и лежали на полочке в серванте. Впрочем, свои подарки Алекс тоже забрал, уходя. Ну и пусть!
«А вот это уже перебор, конечно, — думала Лена, — к новым отношениям я точно не готова и неизвестно когда буду… Да и очередь из прекрасных кавалеров у меня под балконом не стоит! Но все равно песня хорошая, даже странно, что я не слышала ее раньше. Хотя это, наверное, не важно. Важнее другое: прямо здесь и сейчас я обещаю себе — у меня все еще будет! И путешествия, и платья, и украшения, и, может быть, что-то еще. Ну, это как получится. С деньгами, конечно, сейчас не очень — в основном потому, что висит этот проклятый долг, — но я что-нибудь придумаю, непременно! И если уж начинать новую жизнь, то почему бы не сделать это прямо сейчас?»
Она одним глотком допила пиво, отставила бутылку на журнальный столик. «Новая жизнь — это как раз то, что мне нужно, — рассуждала она, — но с чего ее начать? Наверное, с расставания со старой — окончательно и бесповоротно!»
Лена огляделась вокруг. В этой квартире, где они столько лет прожили вместе с Алексом, все еще чувствовалось его присутствие! Вещи свои он вывез давно, наверное, с месяц назад (Лена нарочно попросила сделать это в ее отсутствие, когда она на работе, — видеть это было бы просто невыносимо!), но как быть, когда все вокруг напоминает о нем, каждая мелочь? Вот фотография на стене, на которой они вместе, вот льняное платье с вышивкой — копия древнерусской женской рубахи, — в которой она ездила с ним на игру, вот забавная коряга, похожая на бородатого лешего, которую он не поленился когда-то притащить из леса, придать ей еще больше сходства с диковинным существом и даже лаком покрыть. И целая полка книг, ее книг, которые рождались в посиделках у костра в лесу, в долгих спорах, в ночных бдениях у компьютера…
«Ну, и на фиг это все! — решила она. — С глаз долой, из сердца вон, как говорится. Заодно и прибраться давно пора».
Переодевшись в домашний спортивный костюм, Лена вооружилась пылесосом и тряпкой и принялась за дело.
Часа через два она с удовлетворением оглядела результат своих трудов. Квартира сияла чистотой, в стиральной машине вертелось постельное белье, а у двери высился черный пакет для мусора, набитый вещами, напоминающими о прошлой жизни. Только книги остались на своем месте. На них просто рука не поднялась. Лена рассудила, что раз уж написала их сама (что бы там ни говорила бывшая свекровь!), то имеет полное право гордиться своей работой, даже если эта страница ее жизни будет перевернута навсегда и она ничего больше не напишет.
Она чувствовала себя совершенно обессиленной, и это было хорошо. Усталость вытеснила чувство тоски и утраты, хотелось только одного — упасть в постель и спать, спать… Время еще не позднее, но это ничего, она вполне заслужила отдых.
А завтра наступит новый день. И может быть, он будет лучше!
Осталось только выбросить мусор. Конечно, это вполне могло бы обождать до завтра, но Лена очень хотела закончить все сейчас, несмотря на усталость. Со вздохом она подхватила пакет, накинула куртку, сунула в карман ключи и вышла из квартиры.
Путь до мусорки показался ей долгим и тяжелым. Казалось, черный пластиковый мешок вмещает не просто вещи, а всю прежнюю жизнь… Сбросив свою ношу в контейнер, Лена уже собралась было уходить с чувством выполненного долга, но вдруг где-то совсем рядом послышался странный звук — длинный, тягучий:
— Яя-аах…
Лена огляделась по сторонам — вроде никого. «Неужели показалось? Я что, схожу с ума?» — подумала она, и словно в ответ странный звук послышался снова:
— Яя-аах…
Лена присмотрелась внимательнее и заметила в контейнере, рядом с ее пакетом, довольно большую картонную коробку, замотанную скотчем. Кажется, звук доносился оттуда!
— Я-яаау! — Крик перешел в какой-то утробный вой.
Не осталось никаких сомнений — там, внутри, живое и страдающее существо! Может быть, даже младенец — вон, писали недавно в Интернете, как в соседнем районе дворник нашел малыша на мусорке — мертвого уже, к сожалению…
Преодолевая страх и брезгливость, стараясь не дышать, чтобы не чувствовать вони, Лена закусила губу и, приподнявшись на цыпочки, осторожно достала коробку. Хорошо еще, контейнер почти полный, иначе пришлось бы внутрь залезать, после такого век не отмоешься.
Когда коробка оказалась у нее в руках, существо, находящееся внутри, видимо почувствовав близость спасения, стало издавать и вовсе дикие звуки — что-то среднее между воем ветра в осеннюю ночь и стенаниями неупокоенной души в средневековом замке.
— Сейчас, сейчас. — бормотала Лена, стараясь унять свой страх, — сейчас, не бойся, я тебя выпущу!
Дрожащими от волнения пальцами она нащупала связку ключей в кармане. К кольцу вместо брелка прицеплен маленький складной ножичек с кучей всяких прибамбасов вроде миниатюрного штопора, ножниц или пилочки для ногтей. Полезнейшая вещица — тоже, кстати, подарок Алекса… «Наверное, надо было бы выбросить его тоже, но хорошо, что я этого не сделала, — думала Лена, раскрывая тугое лезвие, — сейчас, сейчас, миленький, потерпи! Потерпи, кто бы ты ни был там…»
С трудом уняв дрожь в руках, она разрезала картон, коробка раскрылась, и в тусклом свете уличного фонаря Лена увидела. Кота золотистой масти! Красивый, явно породистый и дорогой, выглядел он ужасно — встрепанный, перепуганный, шерсть запачкана чем-то темным и липким. Приглядевшись внимательнее, Лена с ужасом поняла, что это кровь.
— Ах ты бедненький… Иди сюда, я тебя не обижу!
Она осторожно взяла кота на руки, стараясь не причинить ему боли. Тот произнес короткое «мрум» — и тут же вцепился когтями в ее толстовку. Положив голову на плечо Лены, он прижался к ней всем телом, словно искал спасения.
— Ну что? — сказала Лена, почесывая найденыша за ухом. — Выходит, права была Виолетта Максимовна, не к ночи будь помянута эта прекрасная женщина? Осталось тридцать девять кошек!
Прижав к себе кота, она быстрым шагом, почти бегом, направилась обратно к дому.
Войдя в квартиру, Лена первым делом включила компьютер. Найти ближайшую ветклинику оказалось делом нескольких минут. Кот дрожал крупной дрожью, тяжело дышал и категорически отказывался сходить с рук, но, жадно вылакав миску воды, немного успокоился.
— Ничего-ничего, маленький! — бормотала она, с трудом сдерживая слезы, — очень уж страшно было, что найденыш может умереть! — Ничего, все будет хорошо, тебе помогут.
Запомнив адрес и загрузив карту проезда в приложение на телефоне, Лена торопливо переоделась и, отыскав подходящую по размеру спортивную сумку, кое-как запихнула в нее кота. Он почти не сопротивлялся, видимо, смирился со своей участью и решил покориться судьбе… Только смотрел на нее своими хризолитово-зелеными глазами внимательно и серьезно, словно хотел сказать — вот, я доверяю тебе, ты меня не обманешь, не предашь, не заставишь страдать? Правда?
Лена торопливо подхватила ключи от машины, телефон, кошелек… Ну да, конечно, деньги нужны, ветеринарные услуги — дело не дешевое. О том, какую брешь эти расходы пробьют в ее и так дырявом бюджете, она старалась не думать. Как когда-то мама говорила: «Нет денег — и это не деньги!»
Стоя перед большим зеркалом в прихожей, Лена задержалась на мгновение.
— Ничего, прорвемся! — пообещала она неизвестно кому, то ли коту, то ли самой себе, и улыбнулась своему отражению.
Глава 6
Через полчаса она уже входила в клинику. Кот в сумке сидел тихо, Лена даже проверила — дышит ли? Дышит… Вроде даже заснул. К счастью, других посетителей не было, так что, по крайней мере, ждать в коридоре не пришлось.
Ветврач, высокий молодой мужчина в очках, казалось, вовсе не удивился. «Наверное, и не такое видел, — подумала Лена, — с такой работой, пожалуй, не заскучаешь…»
Положив кота на железный стол под яркой лампой, он быстро ощупал его, посветил в глаза, заглянул в рот… За это время Лена успела рассказать короткую, но полную драматизма историю о том, как кот оказался у нее.
— Так, ну что я могу сказать? — наконец резюмировал ветврач. — Кот абиссинской породы, чистокровный, насколько я могу судить. Молодой еще, года три, не больше. Ухоженный, упитанный, здоровый. В стрессе, конечно, но повреждений я не вижу. Можно, конечно, рентген сделать, но думаю, что с ним все в порядке. Сейчас успокоительное вколем — и все!
— Правда? — обрадовалась Лена, и тут же осеклась: — А как же кровь?
— Чужая на нем кровь, не его, — терпеливо объяснил врач, — вероятно, даже человеческая… Кого-то он здорово поцарапал.
— Наверное, того, кто его в коробку засунул, — тихо сказала Лена, — может, он защищался?
— Да, скорее всего, — согласился ветеринар, — у меня один раз такой же красавец полкабинета разнес. Втроем ловили, верите?
Поделиться книгой: