Игорь открыл рот, чтобы бросить вслед: заглянешь к Александру Григорьевичу, передавай привет. Представил несносного брательника, пытающегося проскочить мимо президентских бодигардов как только что возле секретарши в приёмной, и шутить расхотелось.
Накануне всенародных длинных праздников, вырубающих Россию с первого по девятое мая плюс день на выздоровление, Игорь завалился к партнёру и присел на краешек стола.
- Гиви, я уеду до десятого. Разруливай.
Сын гор, а точнее – внук, раз ещё дед с бабкой перебрались в Москву, господин Думбадзе сделал вид, что ослышался.
- Генацвале, я правильно тебя понял?
- Нужно уехать.
- А встретиться с клиентами по-неформалке, перетереть о дебиторке? Они как обычно взвоют после Дня Победы – ай, совсем торговли нет, выручки нет, денег ваще нет. Нам следующие контейнеры нечем оплачивать.
- Во-первых, с крупными должниками встреться сам, - Игорь впечатал кулак в столешницу. Не сильно, но весомо. – Включи зверя. Вах, Кавказ привэду, сразу рэзать! Как ты умеешь. Ну, не буквально, конечно, бровями поиграй.
- Наиграюсь, как же. Лучше пообещаю пуш-модели слить через наш ритейл по селфкосту[4]. Это больше проймёт.
- Правильно. Во-вторых, срезай заказы заводам.
- Вендорасы взвоют! – ответил Гиви с характерной кавказской интонацией, будто у зарубежных поставщиков в штате одни нетрадиционные, независимо от сексуальной ориентации. – Порежут бонусы за объём.
- Хрен на них. Если что, от перетарки и слива потеряем больше. Так и объясни: рынок падает, дистрибуторы бегут в другие товарные группы. Хотите нас сберечь – не душите, дайте прайс-протект на зависшее. Не нравится – сами загорайте на Садовом Кольце и втуляйте с рук своё грёбаное китайское друшло.
- Разок можно, - согласился грузин. – Потом контракт отберут.
- Потом и будем смотреть.
- Игорь, у тебя что-то случилось?
- Не знаю. Может быть.
- Темнишь…
- Нет. Брат пропал. Поехал в Белоруссию. Оказывается, мы там наследники замка, чуть ли не средневекового, - собеседники улыбнулись, Игорь грустно, Гиви сочувственно. – Около двух недель не снимает денег по кредитке, телефон выключен.
- Вах, кем он себя вообразил?
- Польским шляхтичем.
- Понятно. У меня есть хороший доктор в Кащенко…
- Я тоже подумал о психиатре. Сначала придурка надо отловить и стреножить.
Думбадзе развёл руками.
- Семья, без неё никак. Не задерживайся, да? Кстати, мы не выпьем на праздники, давай за День международной солидарности трудящихся, ура!
Гиви налил по напёрстку. Игорь поддержал.
- Алаверды. И за нас, главных тружеников.
Главный санитарный фельдшер страны разрешил ввоз грузинского коньяка и вин, чье повышение качества до стандартов РФ чудесным образом совпало с удалением Саакашвили от верховной власти в Грузии. Два российских капиталиста выпили за солидарность трудящихся в борьбе против капиталистов.
Отставной генерал-майор милиции, ушедший со службы ещё до реорганизации в полицию, подъехал к месту встречи у бензоколонки близ МКАД на скромном «Аутлендере». Он грузно вскарабкался на правое сиденье «Лендкрузера» Наркевича.
- Давно не виделись, Игорь Владимирович. Как нет проблем, так и повода нет встретиться? Не оправдывайся, знаю – дела, текучка.
- За то и ценю вас, что знаете больше других. Жду совета по поводу Олега.
Бывший мент неторопливо достал пачку сигарет.
- Для начала двигай в РУВД по месту регистрации брата и пиши заявление о без вести пропавшем.
- Они всё бросят и кинутся искать.
- Нет, конечно. Мужчина молодой, холостой, род занятий свободный, сведений угрожающего характера не поступало. Сам объявится. Тем более Белоруссия – как бы дружественная заграница.
- Тогда – нафига?
- Официальное основание, - пенсионер неторопливо затянулся. – Розыск пропавшего танцует от места последнего проживания. По крайней мере, он в картотеках появится. Если где сам засветится или паспорт его – сработает. А чтобы люди действительно занялись, я поговорю. Понятно, что им спасибо придётся сказать.
- Сколько?
- Уточню. Не торопись пока. Может – и вправду сам объявится.
- Утешили. А если он в помощи нуждается или через сутки сдохнет без меня?
Генерал скептически хмыкнул.
- Он чо – дите? Секс-бомба с ногами до ушей, мечта борделя? Ты ему – мамка? Не кипиши и действуй спокойно. Где последний раз засвечена его кредитка?
- Станция Негорелое Минской области.
- Вот и езжай туда, расспроси. Трудно станет – звони, пришлю кого-нибудь на подмогу. Если твой мелкий сам к тому времени не всплывёт.
Всплывают иногда и вверх брюхом, зло подумал Игорь. Распрощавшись с влиятельным человеком, ранее крышевавшим отца, он развернулся и двинул в центр города, навстречу потоку рвущихся в Подмосковье на выходные. Заявление о пропаже придётся составить, потеряв несколько лишних часов – в полиции ничто не делается быстро.
Станция Негорелое, в кассе которой непутёвый Олежка в последний раз использовал кредитку, в честь выходного первомайского дня пережила аншлаг. Вроде бы автомобилей полным-полно, но толпой из электропоезда хлынули дачники советского образца – с вёдрами, рюкзаками, сумками, преимущественно пожилого возраста, предвкушая вонзиться лопатами в многострадальную белорусскую землю.
Игорь придирчиво рассмотрел расписание и цены. Выписка по счёту гласит, что младший купил билет на сумму… Россиянин достал смартфон и перевёл отминусованные по транзакции рубли в местную валюту, отчего-то обзываемую «зайцами». Получается, что Олег приобрёл билет, по которому имел право уехать в Минск или в противоположную сторону. До отправления ближайшего поезда к белорусской столице оставалось полтора часа с момента оплаты билета, до Баранович – около часа. Можно предположить, что мелкий никуда не уехал, иначе бы кредитка оставила след в месте прибытия. Мог сойти раньше, с него станется – натура художественная, импульсивная. Наконец, не исключён, хотя и маловероятен вариант покупки билета заранее, после чего претендент на панскую усадьбу вернулся в Узду.
Второй виртуальный след, оставляемый человеком, сохраняется в серверах операторов связи. Они помнят точки регистрации в сети GSM мобильного телефона. Но левому субъекту с улицы об этом никто не расскажет. Значит – дорога к местным копам.
Встреченный тут же сержант, наследник традиций станционных жандармов, только худой и без сабли на боку, всеми силами попытался избежать приёма заявления о без вести пропавшем.
- При всём уважении, господин полицейский… Извиняюсь, товарищ милиционер. По закону вы обязаны принять заявление.
Игорь выстрелил наугад, зная подобное правило в российском законодательстве, и не промахнулся.
- По закону-то оно да, обязан, - сержант оттянул пальцем воротник парадной белой рубашки. – Сдам дежурство. Передам бумагу по начальству. До дзержинской канцелярии к десятому мая доберётся. Там пока исполнителю отдадут… Вы совсем никуда не спешите?
- Бл…, - прошипел Наркевич, вызвав осуждающий взгляд милиционера, и удержался от дальнейших комментариев. Если высказать всё, что вскипело на душе, сержант имеет полное право достать волыну, нацепить наручники и отправить на пятнадцать суток: арестант точно не побеспокоит местных пинкертонов бестолковыми заявами. – Что делать-то?
- Езжайте в Дзержинск. Ваш брат в Узде был? Или туда, в райотдел внутренних дел. Сдайте заявление в дежурную часть. Если повезёт и сыщик на месте, прямо сегодня займутся. Улица Ленинская, 75. Вон, автобусы останавливаются в райцентр…
- Спасибо, на машине, - оборвав заботливого сержанта, Игорь вдруг подумал, что тот дал дельный совет. Нужно сократить число промежуточных звеньев и максимально быстро выйти на исполнителя, некого оперативного работника, который займётся изображением видимости поиска Олега Наркевича наряду с тысячей других поручений. Останется чуть-чуть объяснить менту, по какой причине именно этого пропавшего надо действительно искать, а не наполнять папку формальными бумажками.
Навигатор проложил маршрут. Уклонившись основательно влево от автострады Минск-Брест, Игорь обратил внимание на одно заметное отличие от России – с углублением в провинцию здесь не увеличивается количество ржавых вазовских экипажей. Более того, число вполне свежих «Лексусов», «БМВ» и «Мерседесов» как-то не вяжется с постоянными слухами, что тут – разваливающаяся экономика, выживающая только на русских дотациях, а белорусы впадают в нищету. Совладелец NarkevichDumbadze даже поймал себя на мысли, что в Белоруссии неплохо бы открыть филиал и предлагать товары, которыми перетарены российские склады. Эту идею отложил на потом.
Вдали от главной трассы количество пафосных машин уменьшилось. На удивление ровная дорога позволяет, наверно, подолгу выживать иномаркам 90-х годов, в российской глубинке они рассыпаются на ямах за пару лет. По привычке концентрируя внимание на дорожном полотне в ожидании выбоин, а также основательно устав, проведя ночь за рулём, он прохлопал офицера ДПС с радаром. Последовала вторая за пятнадцать минут встреча с представителем белорусской Фемиды. Лейтенант пригласил нарушителя в салон самоходного сооружения, от которого повеяло лёгкой ностальгией – жигулёвской «пятёрки» с надписью «ДАI» на боку.
Эти буквы расшифровываются как «Дзяржаўная аутамабільная інспекцыя» и произносятся созвучно слову «дай!», очень подходящему для рыцарей с полосатыми жезлами. Игорь привычно протянул пятьсот рублей. Он был крайне удивлён, когда гаишник взыскал «одну базовую величину», выписав квитанцию и заполнив протокол. Возвращаясь к «Круизёру», нарушитель прикинул в уме соотношение валют. К его смущению, сумма, изъятая в доход бюджета, получилась меньше предлагаемой взятки… Парадоксальная страна!
Наконец, навигатор вывел к узденской милиции. Вполне современное безликое двухэтажное здание окружено забором, поверху украшенным спиральной колючей проволокой. Чувствуя нежелание топать в силовую структуру, куда не сделан предварительный звонок от влиятельного человека, Наркевич заставил себя запереть машину и зайти внутрь.
Несколько заплетающимся от недосыпа языком он объяснил капитану в окошке, какая беда привела его в Узду.
- Вы заявили пропажу по месту регистрации родственника? У себя, в РСФСР?
- Простите?
- В РСФСР.
- Наше государство называется Российской Федерацией.
- А наше – Республика Беларусь. Если ещё раз обзовёте её Белоруссией, отправлю вас подальше… в девяносто первый год.
Игорь с усилием провёл пятернёй по лицу.
- Не знал, что это важно. Ночь провёл за рулем.
Мент смягчился.
- Ладно. Сейчас позову опера, он примет заявление. Потом сразу в гостиницу – спать. А то не дай Бог. Ясно?
- Чего уж не понять.
Совсем юный сыщик, года двадцать два – двадцать четыре на вид, худощавый и не избавившийся ещё от возрастных прыщей, пригласил к себе в кабинет на второй этаж. В маленькой комнатке, рассчитанной на пару шерлоков и столько же посетителей, Игоря больше всего поразили массивные мониторы с электронно-лучевыми трубками, раритет 2000-х годов.
Парень достал из железного ящика, изображающего сейф, какие-то папки, протянул посетителю бланк.
- Заполняйте.
Наркевич быстро испортил его, исчёркав до нечитаемости.
- Извините. Ночь за рулём, не спал ни минуты. Кофе уже не берёт меня.
Милиционер понимающе усмехнулся.
- Без привычки – да. Мы часто на дежурстве круглые сутки на ногах, а если на следующий день дела неотложные, то начальству не объяснишь – типа устал. Мол, отдохнёшь на пенсии.
В этом возрасте Игорь тоже мог, был энергичный, подтянутый, днём рубил первое бабло в стиле девяностых – делюги, стрелки, тёрки, разборки. Ночью оттягивался, и снова за дело. Как только перевалило за сорок, организм попросил более размеренного образа жизни.
Опер набрал текст заявления под диктовку. Московского гостя несколько удивила неординарная стройность белорусских ментов. С кем из полиции чаще всего сталкивается российский обыватель? Правильно – с ГИБДД, у гайцов чуть ли не каждый третий с пивным пузиком. Белорусы вряд ли голодают. Тётки на улицах вполне себе в теле. Наверно, Батька приказал всему МВД заниматься спортом.
Принтер выплюнул заполненный бланк. Осуждающе пожав плечами, что заявитель не прихватил фото пропавшего брата, сыщик вытащил изображение Наркевича-младшего из Интернета и тоже распечатал.
- Распишитесь здесь и здесь. О результатах розыска мы вас уведомим.
- Спасибо. А не могли бы вы рассказать, как будет проходить этот розыск?
Узденский робко попробовал скрыться за фразами, что оперативные мероприятия секретны, и поэтому… Ему не удалось. Человеку, прошедшему через дикий бизнес в ельцинские времена и растолкавшему конкурентов в двухтысячные, сложно вешать лапшу на уши, о чем молодой блюститель порядка узнал в достаточно непарламентских выражениях.
- Да ладно, не жду, что забросите всё и в выходной день будете с собаками прочёсывать окрестные чащи. Элементарное можете сделать прямо сегодня? Обзвонить морги-больницы по Минску и области, узнать – где засветилось его мобло.
- Не нужно мне указывать…
- Я и не указываю. Просто скажи – сколько.
Мент смешался.
- Не могу брать деньги от заявителя. Меня уволят.
- Это не взятка, понял? Чтобы не светить лишнее усердие, звони с мобильного. И мне набери на российский, как что узнаешь, - он кинул на стол два пятитысячника. – Хватит? Чисто на разговоры. За любую информацию плачу отдельно.
- Не имею права…
- Имеешь! Я не прошу арестовать кого-то. Просто выполни свои обязанности хорошо. Сверху заплачу тридцон. За вычетом расходов у тебя останется на косарь баксов. Часто такое обламывается? – Игорь хотел добавить «в твоём вонючем районном городишке», но вовремя сдержался. Оскорблять нельзя, да и Узда при всей её провинциальности и малогабаритности выгодно отличается от многих российских райцентров. – Кстати, как твоё имя?
- Тёзки мы. Игорь Петрович. И прошу называть меня на «вы».
Определив дистанцию, опер сгрёб купюры и сунул в нагрудный карман белой форменной рубашки. Потом опомнился – просвечивают, перепрятал в портмоне[5].
- Какая у вас лучшая гостиница?
- Жилкоммунхозная, улица Школьная, 6. Она же и худшая, потому что единственная. Но переночевать – нормально, - тёзка протянул руку на прощание. – Краем уха слышал, развалинами поместья Иодко интересовались очень серьёзные люди.
- Кто?
- Узнаю. Там вроде как культурная ценность, охраняемая государством и всё такое. Но если нужно, вопросы решаются. Поэтому суета вашего брата с заявлением прав на наследство могла показаться очень не своевременной. Не так, конечно, чтобы его похищать или убивать. Но если он, как вы говорите, несдержан и неблагоразумен, как знать… Завтра ближе к концу дня свяжусь с вами.
- Жду.