Навклер Виал 6: Обязанности верных

Аристогитон не так часто приводил друзей к себе. Такое случалось раз в восемь дней, как заметила Хенельга. До зимних праздников еще далеко, так что данаи развлекались в своем кругу.

И словно не замышляя ничего, Хенельга принялась вырезать из дерева фигурки. В основном мелочь, которую не жалко выбросить. Это был ее способ привлечь к себе внимание хозяина, а так же скоротать время. Поделки Хенельга дарила другим домашним рабам. Говоря, что это занятие напоминает ей о доме. Потому даже не возникало у нее мысли продавать эти поделки.

Вскоре в доме все рабы обзавелись резными предметами, сделанными Хенельгой. У женщин это были гребешки или изящные сережки, а мужчинам она дарила амулеты, популярные среди данаев.

Потребовалось несколько дней, чтобы хозяева заметили безделушки, появившиеся у рабов. Аристогитону не составило труда узнать, из какого источника возникли удивительные поделки.

Хозяин нашел Хенельгу во дворе, где она, уйдя в себя, занималась изготовлением очередного предмета. Только в этот раз она делала не мелочь, с которой не жалко расстаться, а вырезала морское чудовище. Одного из тех, на которых охотились ее родичи.

Предмет, словно по волшебству проявляющийся из мягкого дерева, выглядел живым. А Хенельга, словно не замечала, подошедшего хозяина. Она слышала его дыхание, слышала, как скрипел песок под подошвами его сандалий, но не подавала виду.

Сложное изделие, не просто должно удивить Аристогитона, но напугать его.

Морское чудовище было спрутом, огромным монстром из глубин. Резчики охотились на них, но чаще теряли в борьбе с гигантом суда. И все же, мясо этой твари ценилось, использовалось в ритуальных практиках.

Чужаки это не знают, но фигурка спрута узнаваема.

Аристогитон видел в руках рабыни не чудовищного спрута, а обычного осьминога. Лишь несколько непривычная форма его головы удивляла. Морской гад выглядел знакомым, но странным, словно родился силой воображения. В вырезаемых глазах существа таилась злоба.

Щупальца спрута затейливо переплелись. Гибкое и длинное лезвие ножа отсекало тонкую стружку, из-под которой возникали текучие конечности твари. Хенельга постаралась, вложила в поделку все мастерство. На щупальцах твари появились присоски, десяток штук на каждой конечности. У живой твари эти присоски размером с человеческую голову, а на поделке напоминали кожные поры.

Центр тяжести поделки располагался так, что фигурка не могла найти равновесие. Поставленная, она долго раскачивалась, а переплетение щупалец словно двигалось. Деревянная фигурка оживала и плыла в воздухе. Глядевшему на это, чудилось не только движение, но и запахи воды, шум порывистого ветра.

– Что это за существо? – спросил Аристогитон.

Хенельга вздрогнула, словно вопрос хозяина застал ее врасплох. Она прижала фигурку к себе, спрятала под складками ткани. Нож выпал из ее рук.

– Простите, хозяин, я ничего такого не делала!

Голос женщины был испуганным, во взгляде читался ужас.

Во многих семьях рабам запрещается выносить ножи наружу. Да и на кухне не каждому из них позволяется прикасаться к ножам. Порой за такой проступок карали плетьми.

Аристогитон подсел к рабыне, стараясь успокоить ее.

– Я не сержусь, мне интересна твоя работа.

– Простите, что бездельничала.

– Оставь, у тебя есть свободное время, ты вольна делать, что пожелаешь. Я не запрещаю рабам отдыхать, если они не забывают про свои обязанности. Что у тебя там?

Он прикоснулся к руке Хенельги, не замечая, как окрепли ее мышцы. Под нежной кожей рабыни скрывалась сжатая сила, готовая вырваться в любое мгновение.

Деланный страх в глазах Хенельги никуда не исчез, но она не посмела сопротивляться воле хозяина. Аристогитон вытянул руку рабыни с поделкой, от которой нельзя оторвать взгляда.

Мысленно Хенельга посмеялась. Местное дерево очень мягкое, легко обрабатывается даже некачественным ножом. Нож, переделанный из обломка стальной полосы, приходилось постоянно править, затачивая о песчаник. Камень обрамлял огородики, разделяя грядки между собой.

Но для даная изделие выглядело невозможным. Будь у Хенельги больше опыта и времени, она смогла бы сделать вещь хитрее. Женщина воображала себе сферу, в которой прячется еще с десяток меньших.

Чтобы реализовать этот проект потребуется несколько лет, а главное – хорошие инструменты. Самодельный нож из мягкой стали не подходит.

Сама задумка не нова. Подобный шедевр хранится в Общем доме ее племени. Царь, ныне спустившийся во тьму, изготовил сферу. Это изделие никто из цивилизованных людей не видел и вряд ли увидит.

Потому сделать похожую, но простую модель, Хенельга считала своим долгом. Как-нибудь потом.

А для даная из провинциального города и осьминог, не способный найти покой на ровной поверхности, стал шедевром.

Хенельга любовалась достигнутым эффектом. Не поделка ее радовала, а удивление, ужас и жадность, отразившиеся на лице хозяина. Эти эмоции переплелись, чтобы возникла одна мысль в голове даная. Мысль, зерно которой, заронила сама Хенельга.

– А сколько еще ты можешь их изготовить? – спросил он.

Глава 2

Четыре гирцийских корабля из вексилума Верского флота беспрепятственно вошли в Виорентский залив. Как и предполагал Косс Виал, за ними наблюдали с северных склонов, что принадлежат полуварварским племенам. Там тоже проживали данаи, но себя они считали совсем иным племенем.

Беаты, феаки, одрины – еще с десяток племен, входящих в союз. Враждовать с ними не решался даже Виорент, но и племена не спешили спускаться к перешейку, чтобы пограбить богатого, южного соседа. А уж этот залив – лакомый кусочек, где всегда полно добычи.

– Навклер, – обратился к Виалу кибернетес, – ближайшая деревня до реки, как бишь ее…

– Теа, – напомнил Виал.

Совсем недавно он шел этим же путем, но был торговцем, а не пиратом. Что ж, именно путь меча уважает навклер. Самый быстрый способ добиться желаемого.

– Земли здесь беззащитные, флоты не таятся в гаванях.

– Да знаю я, – отмахнулся Виал, – правь к ближайшему селению. Припасы, припасы, не забыл.

Виала порадовало, что офицеры начали рассуждать правильно. Вокруг враги, которых необходимо избавлять от излишков.

Пока гирцийцы действуют в рамках закона, хотя данаи с этим вряд ли согласятся.

Вот в ближайшей деревне следовало установить – среди врагов они или среди друзей.

Большая команда не только благо, но и вечная проблема. Военные суда больше страдают от голода и жажды, болезней команды или шквалистого ветра, чем от собственно боевых столкновений.

Тут в заливе перед гирцийцами стоят только две проблемы. Припасами их должны обеспечить союзники, коими данаи являются.

Поселение, где покупал работников Виал, располагалось дальше. Там находится крупный храм, посвященный Энносигею, а значит, возникнут проблемы. Не для четырех сотен человек, но для всей кампании.

Потому Виал выбрал целью ближайшее селение.

Прибытие гирцийцев не прошло незамеченным. Данаи покинули дома, остался лишь староста, которого больше беспокоил гнев хозяев из Виорента, нежели пираты. Гавань поселения не приспособлена для длинных судов. Виал никогда бы и не отдал приказ выбросить боевые суда на гальку, учитывая, что в дне пути от них находится весь виорентский флот.

– Сутки? – спросил келеустес, подойдя к навклеру.

Виал кивнул, после чего команда начала выпрыгивать за борт. Грабеж гирцийцы всегда ведут на удивление организованно. Никто не напивается, найдя амфоры с вином. Не портят девок. Пираты, появляясь в прибрежном селении, неизменно разбивали лагерь, где десятки костров возвещали об их присутствии. Гирцийцы тащили все на корабли: амфоры с маслом и зерном, живую птицу и мелкий рогатый скот. На руках гребцов появились бронзовые браслеты, но Виал и его офицеры этого не замечали. Пусть моряки порадуются.

В прошлом бою большая часть добычи досталась морским пехотинцам. Они обеспечили победу.

По приказу навклера на судно доставили старосту – мужчина средних лет, удивительно бледный. Словно не данай, а северянин из Коматии. Виал ухмыльнулся, понимая, что староста просто в ужасе.

– Мы вексиляция Верского флота! – заговорил Виал. – Волей случая оказались в окрестностях вашего селения. Мне требуется пополнить припасы, потому команда мною направлена на берег. Все потери будут восполнены из казны Виорента по условиям союзного договора…

Виал особо не усердствовал, понимая, что трясущийся от страха мужчина ничего не запомнит. Потому навклер уже держал в руках харту, на которой красовалась огромная печать Верского флота. Печать навклера. Виал улыбнулся – его печать.

– Передашь магистрату, – Виал всучил документ старосте и махнул рукой.

Проваливай.

Харту староста держал кончиками пальцев, но не посмел выбросить в море на глазах варвара с запада.

– Подотрется ею, – хмыкнул кибернетес Телез. – Дорогое средство, чтобы жопу чистить.

– Пусть, мне лишь бы формальности соблюсти.

Офицер пожал плечами, теперь уже формальности не помогут.

Команде не потребовались сутки, чтобы разграбить поселение. Выгребли всё и ушли к воротам в залив. Виал не считал нужным идти вглубь чужой территории.

Найдя место для лагеря на северной стороне, Виал приказал разместить корабли на суше. Тут их осмотрели и подлатали. Недавний бой едва ли отразился на кораблях, зато сильная волна потрепала.

– На северном берегу не случайно, навклер? – спросил кибернетес.

– Да, будем ждать гостей.

– Оттуда или там?

По очереди Телез показал на север, а потом на восток.

– А ты с какой стороны хочешь? – Виал усмехнулся.

– Центурион поставил дозоры, а Минелен раскидал по воде тройку шлюпок, взятых у данаев.

Виал кивнул. Самостоятельность офицеров ему нравилась, хотя порой возникали проблемы. Приходилось убеждать, что они тут не ради навклеровских замыслов, а сражаются во славу Государства.

Пока легенда держится, но лишь время покажет, насколько люди верят в командира.

– Может быть, стоит уйти вверх по реке, как бишь ее? – спросил Телез, пока Виал не ушел.

– Теа, – напомнил Виал, обернувшись.

Предложение кормчего недурно.

– Наши суда пройдут?

– Вот это уж не знаю, был бы у нас знаток местных вод, вот тогда! А потолкуй с богом реки. Может, скажет чего?

– Я думаю, суда не пройдут.

Им бы пришлось бросить корабли, снарядить много лодочек и уйти вверх по реке, чтобы оказаться в самом сердце страны.

Корабли принадлежат Государству, а не лично Виалу или его офицерам. Тут их спрятать не удастся, наверняка местные найдут.

Залив обжит, под каждым камнем скрывается человек.

– Я буду держать в уме твою идею, – Виал ушел.

На корабле он никогда не мог остаться в одиночестве. Приходилось приспосабливаться к сотне людей, терпеть их привычки – зачастую весьма раздражающие. Отчасти по этой причине корабли держались берега.

Если предпринимать долгое плавание, то команда должна быть сплоченной. Или же придется построить судно, на котором можно отделить офицеров от моряков и пехотинцев. Разве такое возможно.

Забравшись на скалы, Виал осмотрелся. Поблизости располагались морские пехотинцы. Пять отрядов по два человека. Не самая лучшая защита, но воины смогут за себя постоять.

От северных племен Виал не ожидал угрозы. Феаки слишком трусливы, тем более, против четырех сотен.

И все же, с ними хотелось бы потолковать.

Виал не знал, где разыскать этих беатов или феаков, в общем, местных. Решил, что они сами придут. Просто из любопытства. Переговорив с дозорными, Виал некоторое время бродил по окрестностям. Решил сообщить центуриону, чтобы по возможности его подчиненные не пугали варваров.

С закатом берег засиял десятком костров. Моряки разделились по группкам, разбрелись по окрестностям. Кто-то отправился добывать пищу в ближайших лесах. Виала беспокоило, что во тьме растворились десятки его людей. Эти леса – собственность варваров, чужаки тут затеряются.

Фуражиры вернулись. Впрочем, добыть им ничего не удалось. Кроме ссадин да синяков, они ничего не нашли.

«Будет им наука, чтобы не бродили в темноте» – подумал Виал.

Он мог бы запретить команде покидать берег. Не делал этого, чтобы люди имели возможность развеяться. А пролитая на чужих берегах кровь разъярит моряков, что и требуется навклеру.

Варвары не нападали, на контакт не шли. Пехотинцам пришлось дать отдых, на дозор вышли гребцы и навтесы. По приказу Виала дозоры из моряков вышли усиленные, с кораблей взяли вооружение. Уж пять человек, как надеялся Виал, смогут отбить желание у варваров грабить пришельцев.

Ночь прошла спокойно. Залив с утра утонул в ледяном мареве, из которого легко могли выпорхнуть сотни судов, отправленных из Виорента. В лучах восходящего солнца их бронзовые тараны и проэмболоны не скроет туман.

Наблюдатели ничего не обнаружили, сторожившие вход в гавань лодочники вернулись на берег и отправились спать. Сменять их Виал не стал, полагая, что пора уходить.

На запад или на восток – навклер не знал, пока что предпринять. Поворот на запад может быть воспринят, как бегство, да другого пути нет. На востоке их ждут две сотни судов, готовых к бою.

Впрочем, такая громада в узких водах залива, скорее бесполезна.

Решено! Виал взглянул в сторону востока. Стоит все же прощупать виорентских моряков. Насколько хороши они в своем деле.

В прошлый раз, чтобы пересечь залив с запада на восток потребовалось двое суток. Это не особенно торопясь да на тяжелом торговом судне. Боевые суда могли бы за половину зимнего дня добраться до Виорента.

Виал закрыл глаза, делая расчеты. У него не хватало деталей, чтобы собрать всю мозаику. О мастерстве виорентских моряков приходилось судить по тому, что навклер видел в Сикании. А там на веслах сидели другие данаи. И все же, сходство между двумя государствами есть.

Принять бой надлежит принять в выгодных условиях, где маневренные суда гирцийцев будут иметь преимущество.

Виал нашел офицеров, приказал, чтобы команда собралась в течение часа. Придется снять дозоры с холмов. При свете дня нападения не ждали.