В дополнение к этим весьма изощренным эзотерическим практикам тантрической теологии, существуют и другие приносящие эстетическое удовольствие вспомогательные средства духовной жизни, занимавшие особое место не только в шиваизме и шактизме, но также и в других ответвлениях индуизма. Например, с самого раннего периода индийской истории, музыка считалась непременным элементом духовной практики (садханы). Пение мантр из Самаведы было широко распространено среди духовных искателей с ведийских времен. Пение и танцы были в почете в до-ведийскую эпоху у обитателей долины Инда. В Яджнявалкьясмрити игра на вине описана как мощное вспомогательное средство для реализации высшей Истины (Яджнявалкьясмрити, III. 115). Музыка и пение до сих пор занимают центральное место в духовной практике вишнуитов из линии Чайтаньи Махапрабху.
Мастера Кашмирского Шиваизма также высоко ценили силу музыки и ее благотворное воздействие на духовный рост, и потому сделали музыку частью своей садханы. Например, в Виджнянабхайраве, удовольствие, вызванное пением или музыкой, считается одним из средств для проникновения в состояние чистого и блаженного сознания.
Йогины, переживающие единство с каким-либо несравненным наслаждением, вызванным такими вещами, как приятное пение, и т. д., и сосредоточившие свое внимание на нем, обретают единство с Абсолютным Господом благодаря практике погружения в это единство (Виджнянабхайрава, 73).
Абхинавагупта философски объясняет пользу, которую можно извлечь из музыки и других услаждающих чувства вещей на пути Самореализации. Один из видов такой садханы включает проникновение в сокровенный аспект речи, называемой чистое осознание (паравани), посредством прохождения через последовательные ступени более высших и совершенных аспектов мышления (мадхьяма) и осознания (пашьянти), наиболее приближенного к пара (см. объяснение этих видов речи в 5 главе). Абхинавагупта говорит, что тонкие виды осознания (пашьянти) и мышления (мадхьяма) можно реализовать в мелодичных звуках двух различных музыкальных инструментов. Как сказано в Тантралоке:
Мелодичное звучание некоторых чарующих мелодий [в действительности] есть низшая форма пашьянти, поскольку отсутствует аспект различения, вызываемый различными фонемами (Тантра-лока, III.237).
Звук, производимый ударными инструментами, покрытыми кожей (барабанами, и т. д.) — грубая форма мадхьямы, поскольку речевой аспект наполовину присутствует, наполовину отсутствует (там же, III. 241).
Далее Абхинавагупта советует практикующим сосредотачиваться с помощью определенного метода на более тонких аспектах. Этот метод включает фокусирование внимания на все более и более тонких аспектах речи. И при помощи этого обретается незамутненное переживание — паравани, — трансцендентного Само-Осознания, чистого и бесконечного Я-сознания. Он говорит:
Предшествующее осознание трех видов грубой речи, представленных по-отдельности в форме актов понимания: (О «Я играю мелодию саджа», (2) «Я бью в маленький барабан (табло)», и (з) «Я разговариваю», переживаются (как соответствующие этим грубым видам речи их тонкие формы, явленные по-отдельности). (Таким образом, они являются тонкими формами трех видов речи). Тогда обнаруживается источник этих трех более тонких форм речи, свободный от каких-либо «наложений», то высшее триединство, которое сияет как Шива — трансцендентальное и бесконечное, чистое Сознание (Тантралока, III. 245-47).
Абхинавагупта также говорит, что пребывание в непрерывном созерцании блаженной природы мелодии осознания (пашьянти) приводит к быстрой реализации того, что блаженное, бесконечное и чистое Сознание есть ничто иное, как наше истинное Я. Он говорит:
Во время звучания этой мелодии мгновенно достигается состояние погружения, потому что благодаря своей близости к чистому сознанию, она вполне сходна с ним (там же, III. 239).
Мадхураджа, автор Гурунатхапарамаршаха, говорит, что Абхинавагупта всегда держал подле себя вину, и иногда играл на ней. Должно быть, вина помогала ему переключить внимание с внешнего мира на чистое сознание Я. По словам Мадхураджи:
Он (Абхинавагупта) играл на особого вида лютне быстрым перебором пальцев его лотосоподобной левой руки (Гурунатхапарамаршаха, 6).
Почему Кашмирский Шиваизм и другие философские школы придавали такое значение звуку? Пятая таттва в восходящей последовательности — эфир (акаша). Это самый тонкий из всех физических объектов чувств, известных как пять бхут, и, согласно классической философии, звук — особое качество эфира. Сам по себе звук, пятнадцатая таттва, также самый тонкий из пяти восприятий чувств, известных как танматры. Следовательно, из всех танматр, звук — самое эффективное средство подчинения телесного сознания и пробуждения спящего блаженного чистого сознания. Поскольку музыка — самое приятное из всех проявлений звука, она была и остается вспомогательным средством в духовном продвижении в практике Кашмирского Шиваизма.
Музыка обладает еще одним достоинством. Навряд ли, обман лже-гуру может испортить применение музыки в духовных практиках, поскольку радость, пробуждаемая музыкой и участием в ее исполнении, не зависит от личности учителя. Музыка равно доступна и действует возвышающе на всех.
Кроме таких внешних форм красоты и удовольствия, существует и внутреннее эстетическое переживание, которого обычно избегают школы с пуританским уклоном. Согласно Кашмирскому Шиваизму, следует понять и реализовать как трансцендентный, так и жизненный аспекты Абсолютной реальности (Парамашивы). Трансцендентный аспект реальности (Шива) переживается как нечто, находящееся за пределами концепций и идей.
Очень трудно постичь, это [высшее трансцендентальное] состояние. Это та конечная истина, за пределами которой больше ничего не существует (Тантралока, II. 28).
Другой аспект Истины — ее жизненность и абсолютное блаженство, которые заставляют Ее разворачивать Вселенную в непрерывной игре, а также поддерживают другие божественные действия[49]. Абсолютная Реальность, лишенная Своих божественных действий, сводилась бы к пустоте сна без сновидений (шунья), как ее описывают буддистские мыслители. По словам Абхинавагупты:
Если бы Господь сиял только в одном качестве (одного трансцендентного сознания), Он лишился бы Своей Шакти и Своей сути как Сознания (и стал бы подобен) неодушевленному предмету, такому, как глиняный горшок (Тантралока, III. 100–101).
Мыслящие люди с высоко развитым эстетическим чувством не находят никакой красоты в таком пассивном и бессильном Абсолюте, ибо в таком состоянии он предстает лишенным бесконечно прекрасного аспекта божественной игривости. Именно благодаря этой бесконечной красоте, шиваиты поклоняются ему как Трипурасундари, высшей красоте, переживаемой на трех уровнях единства (Шакти), многообразия (Майя), и многообразно сияющего единства (Видья). Абсолютное блаженство является самым важным в реализации этого аспекта Истины. Фактически, сам процесс реализации может приносить блаженство, и поэтому он становится основной целью всех эзотерических практик тантрического шиваизма.
Все аспекты Абсолюта, исполненные блаженства и красоты, присутствуют в каждом живом существе, но погружены в сон под маской майи. Иначе говоря, мы не в состоянии разглядеть блаженство и красоту внутри себя из-за ограниченного понимания нашей природы, и в силу привычки уделять слишком много внимания внешнему. Каждый может испытать мгновенные проблески внутреннего блаженства в моменты переживаний, приятных для чувств и ума. Но, как правило, такие моменты скоротечны. Уходя, они оставляют людей неудовлетворенными и жаждущими большего. В попытке повторить пережитую радость впоследствии, люди начинают гоняться за внешними предметами, не понимая, что источник блаженства находится внутри и не нуждается во внешних стимуляторах. Эту внутреннюю красоту можно открыть и прикоснуться к ней, просто направив наше внимание внутрь, и с помощью различных практик, предписанных йогой Кашмирского Шиваима.
Тем не менее, как мы уже замечали, в этой философской традиции не исключается использование внешне привлекательных вещей в качестве средств обнаружения внутреннего источника. Если сохранять повышенно бдительную осознанность в момент какого-либо радостного для ума и чувств ощущения, можно пройти к источнику бесконечного блаженства тайным путем мгновенного переживания чувственного удовольствия. Наилучшим образом этого можно достичь, развив очень острую и быстрореагирующую чуткость, известную как авадхана. Такая форма пристального внимания обычно не свойственна обыкновенным людям, но ее можно развить с помощью практики шамбхава-йоги. Подобная внимательность, или авадхана — главный ключ к самопроизвольному открытию всех дверей, ведущих к реализации истинной природы блаженства. И, как мы уже говорили, процесс реализации этой истины уже сам по себе исполнен благодати. Это узнавание нашего Я как бесконечной красоты, радости и божественной силы — главная цель всех теорий и практик шиваизма.
Как уже подробно обсуждалось в 9 главе, шиваизм предписывает несколько видов йогических практик. Самый простой из них рекомендует медитацию на специальных объектах в сочетании с созерцанием их истинной природы. Такого рода практика называется крия-йога или анава-упая. На более высоком уровне центром медитации становится скорее субъект, чем объект. Это созерцание истинной природы своего Я известно как джняна-йога или шакта-упая. Еще более совершенный уровень практики ведет к прямой реализации истинной природы Я. Он известен как шамбхава-упая, и поскольку в нем задействована сила собственного волеизъявления, он также называется иччха-йога. Ананда-йога или анупая превосходит все эти практики. Иногда ее не считают отдельным видом садханы, а лишь высочайшей ступенью шамбхава-упаи. Она включает прямое Само-узнавание и известна также как «метод без метода».
Согласно шиваизму, анупая может быть достигнута через вхождение в бесконечное блаженство Я с помощью сильных чувственных удовольствий. Ускоряя прогресс адептов в шакта и шамбхава-упаях, эта практика предназначена для помощи в достижении ими высшего уровня. Эти тщательно охраняемые доктрины тантрической садханы — основа некоторых практик, таких, как, например, использование вышеупомянутых панчамакар. Переживание сильного чувственного удовольствия мгновенно устраняет тупость или равнодушие. Оно пробуждает скрытую природу и источник блаженства и запускает в ход его внутреннюю вибрацию. Абхинавагупта говорит, что только тех, в ком пробуждена внутренняя жизненность, можно назвать сердечными людьми (хридая). Они известны как сахридая. Те же, кому неизвестны такие переживания, считаются лишенными сердца. По его словам:
Это можно объяснить следующим образом: сердце человека, отбросившее равнодушие при сладчайших звуках песни, или в момент приятного прикосновения пасты из сандала, сразу же приходит в удивительное вибрирующее движение. [Это] называется ананда-шакти, и ее присутствие говорит о том, что такой человек сердечен (Тантралока, III. 209-10).
Люди, не способные к слиянию [с таким блаженным переживанием], и не ощущающие растворения в нем своего физического тела, считаются бессердечными, так как само их сознание остается погруженным в [плотное физическое тело] (там же, III. 24).
Философ Джаяратха также обращается к этой теме, цитируя стихотворение из сочинения Парашастабхутипады:
Служение, которое надлежит исполнить адептам, достигшим высокого уровня, состоит из их утверждения в базовом переживании [бесконечного блаженства чистого сознания), в моменты восприятия всех привлекательных вещей, приятных по форме и вкусу, которые мы видим здесь. (Тантралока, II. 219).
Эти авторы указывают на то, что в том случае, если люди испытывают наслаждение с той особо острой бдительностью, известной как авадхана, они позабудут об ограничениях обычного телесного сознания, и их чистое сознание будет полностью озарено. Согласно Виджнянабхайраве:
Шиваитский йогин, устремив свое внимание к внутреннему блаженству, возникшему в результате великой радости, или же при виде близкого родственника после долгой разлуки, должен погрузить свой ум в это блаженство и слиться с ним в одно (Виджнянабхайрава, 71).
Йогину следует сосредоточить ум на каждом явлении, приносящем удовлетворение [поскольку] его собственное состояние бесконечного блаженства возникает именно там (там же, 74).
Кашмирский Шиваизм — философия, принимающая жизнь как целое. В отличие от пуританских систем, он не сторонится эстетически привлекательных сторон жизни как бездуховных или оскверненных. Напротив, в Кашмирском Шиваизме большое значение придается эстетическому качеству духовной практики. Фактически, узнавание и празднование эстетического аспекта Абсолюта — один из центральных принципов этой философской школы.
Глава XI
ВИЛАСА В НЕО-ШИВАИЗМЕ
Ачарья Амритавагбхава, основоположник Неошиваизма, родился в 1903 в семье ученых-брахманов из Варанаси, в то время живших в Аллахабаде (Праяге). При рождении ему было дано имя Вайдьянатха Варкале. Его предки были родом из Видарбхи в западной Махараштре, и были учеными-санскритологами в нескольких поколениях. Члены этого семейства редко занимались какой-либо службой, и жили в основном на пожертвования своих студентов и слушателей, так как они посвятили себя распространению санскрита и знания священных текстов.
Во время священной церемонии посвящения в брахманы в 1919, Вайдьянатха Варкале получил инициацию Шривидьи и Бала Трипура[50] стала его личным божеством[51]. В результате его преданного поклонения ей, Вайдьянатхе явился риши Дурвасас. Он возник перед ним глубокой ночью в его доме в Варанаси и обучил его методу шамбхава-йоги, известному в системе Трика Кашмирского Шиваизма. Регулярная практика этой йоги привела Вайдьянатха к интуитивной реализации многих философских концепций того, что позднее он обнаружил под названием «Кашмирский Шиваизм». В то время все его знание шиваизма Трики сводилось к нескольким гимнам, восхвалявшим Шиву и Шакти, которые он выучил наизусть.
Вайдьянатха Варкале, который позднее стал известен под литературным псевдонимом «Амритавагбхава», получил высшее образование в Королевском Санскритском колледже в Варанаси. В то время М. М. Упадхьяя Шри Гопинатх Кавирадж был его директором. Доктор Кавирадж посоветовал ему изучать Парамартхасару Абхинавагупты. Он прочел это сочинение с комментариями Йогараджи и обнаружил в нем те же философские понятия, которые уже открыл с помощью йогического опыта. Затем Варкале изучал Махартхаманджарипарималу Махешварананды, и Таттвапракашу Бходжи. Он был несказанно рад тому, что и в этих работах его собственный опыт подтверждался взглядами древних мастеров.
В 1926, когда он работал как ученый-исследователь в библиотеке Сарасвати Бхаван в Варанаси, вдохновленный своим собственным переживанием во время практики шамбхава-йоги, он сочинил Парамашива-стотру, текст, прославляющий Шиву в форме тридцати шести таттв.
В 1928 Варкале покинул дом и стал бродячим монахом. Он бродил по штатам Уттар Прадеш, Харьяна, Пенджаб, Химачал Прадеш, по Джамму и Кашмиру, посещая святые места. В некоторых из них у него были удивительные видения. Он описал их позднее в своей работе Сиддхамахарахасъя. Позднее он продолжил свои путешествия в Раджастане, Бомбее, Хайдерабаде, и, наконец, на востоке — в Калькутте. Во время своих путешествий он написал множество философских и религиозных сочинений и сложил стихи и гимны, посвященные различным божествам.
Странствуя по Кашмиру, Вайдьянатха Варкале занимался изучением работ древних мастеров — Абхинавагупты, Утпаладэвы, Сомананды, и других. Его не переставало удивлять то, что он находил в их сочинениях те же философские истины, которые ему довелось пережить интуитивно благодаря практике шомбхава-йоги, переданной ему в видении несколько лет тому назад риши Дурвасасом.
Ачарья Амритавагбхава стал известен как основатель Нео-шиваизма. Он создал много работ по философии, политике и религии, сочинял гимны и поэмы. Но Атмавиласа, Вимшатикашастра и Сиддхама-харахасья — его самые значительные работы по недвойственной философии Кашмирского Шиваизма.
В этой главе мы рассмотрим виласасиддханту — самое основное понятие Нео-шиваизма, зародившееся в главной работе Амритавагбхавы Атмавиласа. Этот текст был написан в 1934 году во время визита Ачарьи в Кашмир.
Виласа — одно из тех сложных санскритских слов, которому чрезвычайно трудно найти эквивалент в английском языке. Наиболее точно его можно представить как сущностную природу Абсолюта, называемую в вишнуизме лила, а в шиваизме — айшварья. В этой книге мы использовали термин «божественная сущность» для приблизительной передачи этой сложной концепции.
Слово «виласа» переводится как «роскошно-праздное времяпрепровождение» но, к сожалению, такой перевод подразумевает нечто упадническое, или же праздную леность. В английском слово «dalliance» также означает любовное заигрывание, флирт, что ближе к смыслу этого слова. Виласа — мощное слово, лишенное каких-либо негативных оттенков. Оно означает волнующее, наполненное блаженством, сексуальное взаимодействие с партнером, одновременно энергичное и непринужденное в своей полной свободе от временных ограничений. Виласа подразумевает полную озорства, сверкающую, энергичную, свободную и непринужденную эротическую игру. Виласа свойственна любовной паре в самый разгар ее взаимоотношений, полных соблазна и восторга. Несмотря на то, что такая форма сексуальных отношений составляет основное значение термина, виласа имеет гораздо более широкий смысл. Подразумевается, что наше взаимодействие с миром будет пронизано этим переливающимся через край блаженством.
При более подробном рассмотрении, слово «виласа» можно разделить на приставку ви и корень лас. Лас имеет множество значений, но часто означает «танец» и «красота». В этом случае, лас — это нежный прелестный танец Парвати, в противоположность тандаве — мощному и подчас разрушительному танцу Шивы. Приставка ви — усилитель, означающий превосходство и изобилие. Учитывая это, мы можем перевести «виласа» как «божественная игра», или «божественное изобилие».
Теперь давайте рассмотрим теорию мироздания Кашмирского Шиваизма и ее центральное понятие божественной сущности, известное как виласа в Нео-шиваизме. Вся Вселенная, все явления и их активность являются проявлением божественного изобилия (виласы) недвойственного Абсолюта. Этот Абсолют — единственная вечно существующая реальность, которую описывают как лучезарное, бесконечное, включающее все, и совершенно чистое Я-сознание. Оно полностью осознает свое божественное могущество, и это осознание называется спанда, тонкое движение духовной вибрации (см. глава 6). Эта вибрация есть, по сути, то бесконечное блаженство Абсолюта, которое приводит в движение внешнее проявление Его божественной природы. Сознание начинает излучать сияние, побуждаемое могучим желанием выразить Себя вовне. В момент этой начальной блаженной вибрации волеизъявления, природа абсолютного Сознания исполнена всеведением и всемогуществом. На следующем уровне проявления эта вибрация начинает проявляться в виде драматической пьесы. Она отражает божественные энергии Абсолюта, сверкающие как тридцать шесть элементов от таттвы Шивы до элемента земли. Эти внешние отражения проявляются не только как мир явлений, но и как субъекты — в виде одушевленных существ. Будучи обыкновенными людьми, мы содержим в себе все тридцать шесть таттв, но, несмотря на это, не осознаем божественной природы нашего истинного Я — Абсолюта. Мы воспринимаем самих себя как комбинацию тела и ума; ощущаем наши способности ограниченными; видим мир отличным от себя, и вращаемся в круговерти перерождений в соответствии с божественным законом воздаяния (карман).
Абсолют, сияющий за пределами самого высокого уровня тридцати шести таттв, ниспосылает нам Свою божественную благодать. Тогда мы преображаемся, начинаем искать учителя, питать интерес к духовной философии. Затем мы получаем посвящение, с глубокой преданностью занимаемся практикой, и, наконец, приходим к реализации, что мы — ничто иное, как абсолют и бесконечное Я-сознание, спокойно наслаждающееся игрой созидания Вселенной. Созидая, Сознание проявляет Свои божественные силы в виде всех вещей, сияющих внутри него, подобно тому, как отражения сияют в кристалле. Такое осознание приносит нам совершенное удовлетворение и мы чувствуем, что наконец достигли самого высочайшего из всех возможных состояний. Все это является игрой изобилия абсолютного Сознания.
В этой божественной игре, как говорилось выше, мы ощущаем внешнее проявление божественной сущности Господа, представленной в виде драматического спектакля из пяти божественных космических действий — созидания, сохранения, растворения, Само-забвения и Само-узнавания. В Нео-шиваизме эта состоящая из пяти аспектов игра Бога называется виласа. Виласа — Его сокровенная природа, побуждающая Его постоянно проявляться в виде пяти божественных действий.
Первое значительное сочинение Ачарьи Амритавагбхавы Атмавиласа посвящено понятию виласы. Различные аспекты этой теории божественной сущности обсуждались во всех главах этой работы. Совершенный шиваитский йогин воспринимает все как виласу своего Я, потому что все, включая его самого, является выражениями божественного изобилия. Такие йогины в действительности ощущают свое собственное Я ничем не отличным от Господа Шивы, абсолютного Бога. Видеть свою собственную виласу во всем — это правильное знание и освобождение, в то время как не видеть ее — неведение и несвобода.
В предисловии мы уже говорили о том, как понятие божественного в Кашмирском Шиваизме отличается от других школ индийской философии. То же относится и к виласе, понятию Нео-шиваизма. Согласно Шри Вагбхаве, различные концепции теизма, встречающиеся в теистических школах, а также атеизм атеистических школ, — всего-навсего примеры виласы Абсолюта. Это касается всех субъектов, объектов и средств познания. Таким образом, виласа Бога — основная теория Нео-шиваитской философии.
В последующем обзоре Атмавиласы мы легко узнаем все основные понятия древнего недвойственного шиваизма Кашмира, заново представленные термином виласа. В первом стихотворении первой главы Ачарья Амритавагбхава рассматривает виласу как источник божественных действий, этим отстраняя понятия иллюзии (майя), неведения (авидья), врожденного пристрастия (васана), сострадания (каруна), беспокойства (раджас), и т. д. в качестве основных причин проявления. Он говорит о виласе как о чем-то вечно свежем и чарующем.
В первом стихотворении второй главы Ачарья дает определения следующим доктринам: (i) Бог велик благодаря виласе, Его сущностной природе; (2) посредством виласы Он проявляет Свое собственное Я в виде всех явлений; (з) Он извечно наделён этой высшей властью; (4) Он превосходит всех других существ (см. приложение 1).
Во втором стихотворении этой главы он говорит о том, что абсолютное Сознание считается одновременно Шивой и Шакти, или же Господом и его божественной сущностью, благодаря Его виласе. Шива — ноуменальный аспект, а Шакти — феноменальный, и оба они представляют собой две грани виласы. В третьем стихотворении он говорит:
Виласа не отлична от атмана, а атман не отличен от виласы. В этом заключается истинный монизм, сияющий как бытие, сознание и блаженство в их совершенном единстве (Атмавиласа, II. 3). Атман — Господь, а виласа — Его божественная сущность. Это два представления об одной реальности.
В четвертом стихотворении 2 главы автор указывает на то, как разные мыслители описывают виласу Бога в её проявлениях на разных уровнях Его драматического представления феноменального творения. Поэтому виласа Господа называется в Ньяя-Вайшешике доктриной «нового творения» (арамбхавада). Последователи Санкхьи и Йоги называют ее доктриной трансформации (паринамавада).
Адвайта-ведантисты — вивартавадой, буддисты — виджнянавадой, а атеисты — атеизмом.
В двенадцатом стихотворении главы III Ачарья объясняет, что блаженство атмана проистекает из осознания Его чистого и божественного Сознания. Чистое сознание не статично подобно физическому пространству. Оно наполнено вибрациями Само-осознания, и это осознание озаряет блаженство атмана. Даже такая чрезвычайно тонкая и сущностная природа атмана, как эта вибрация осознания, приводится в движение Его виласой.
Виласа атмана описывается далее в главе III Атмавиласы. О Господе говорится как о чистом сознании, содержащем всё внутри Себя в форме одного лишь чистого сознания (Атмавиласа, III. i). В третьем стихотворении этой главы автор говорит: «Только Бог по-настоящему независим, потому что Он один свободно сверкает лучезарностью Его собственного чистого сознания. Все остальные формы жизни, от Брахмы (создателя) до растения действуют, подчиняясь Его виласе». Стихотворения восьмое и девятое объясняют, как вещи этого мира, которые мы воспринимаем как двойственные, будучи проявлены атманом посредством Его виласы, не являются абсолютной истиной. За пределами всей двойственности и концепций существует удивительная и совершенная реальность. Эта трансцендентная реальность состоит из бытия, сознания и блаженства. «Это бесконечное Само-осознание, и «То есть Я» (Атмавиласа, III. 8,9).
Четвёртая глава Атмавиласы посвящена принципу абсолютного и чистого знания (махавидья). В первом стихотворении Абсолютная Реальность названа махавидьей, которая благодаря своей виласе, проявляется как правильное знание (видья) и как неведение (авидья). Ачарья подчеркивает, что неведение не является побочным продуктом (упадхи), существующим вне абсолютной реальности, или жемаха-видьей, как ее принято называть. Поскольку виласа — это сущностная природа чистого знания, она, играя, проявляется как неведение и как знание. В Неошиваизме, как и в древней форме учения, источник неведения принято видеть внутри виласы Абсолюта.
Во втором стихотворении четвертой главы Ачарья объясняет, что и знание, и неведение одушевлены, поскольку и то, и другое было проявлено виласой атмана. Тем не менее, поскольку знание не включает неведение, а неведение не включает знание, и то, и другое несовершенно. Только чистое знание, проявляющееся в форме и неведения, и знания, и заключающее в себе и первое, и второе, является совершенным. Иными словами, мы должны проникнуть за пределы ограничений на уровне творения для того, чтобы обнаружить и узнать совершенный источник всего сущего.
Пятая глава этой работы посвящена понятиям чистоты и загрязненности. Ачарья объясняет, каким образом Абсолют, который абсолютно чист, проявляется в форме относительной чистоты и нечистоты. Он говорит:
Вечно блаженный Господь знает, как достичь абсолютной чистоты. Он, снизойдя до самых грубых уровней, посредством Своей виласы поднимается вновь на самые тонкие уровни, следуя Своей собственной воле. Он поднимается (к совершенству), постоянно испытывая при этом блаженство Своего Я (Атмавиласа, IV. 4).
Чистота сияет во всем своем блеске только рядом с нечистотой. Господь, нисходя до уровня обычного человеческого существа, разыгрывает этот спектакль ограниченности и омраченности. Затем, когда Он возвышает человека, наивысший уровень чистоты видится особенно прекрасным в сравнении с прошлой загрязненностью. Весь цикл свертывания и развертывания объясняется виласой Господа. Свойственное человеку переживание ограниченности, многообразия, отождествление себя с неодушевленными вещами, такими, как физическое тело, чувство ответственности за содеянное телом, умом, органами чувств, — считаются нечистыми в шиваизме. Отождествление с бесконечным и чистым Я-сознанием, недвойственный взгляд на все явления, переживания всеведения и всемогущества, и т. д., считаются чистыми. И, наконец, осознание своей естественной чистоты не так прекрасно как ее реализация после переживания ограниченности и омраченности. Открытие собственной истинной природы абсолютной чистоты после освобождения от оков нечистоты — вершина божественного изобилия (виласа) Господа.
В четырнадцатом стихотворении Ачарья говорит о том, что Господь никогда не участвует в совершаемых Им делах, но сияет как светильник в качестве их свидетеля. Подобным же образом совершенные шиваитские йогины видят все явления вместе с их разнообразными функциями, как их собственную играющую виласу. Двадцать четвертое стихотворение описывает совершенство их жертвоприношения следующим образом:
Совершенно чистые существа, сотворив мир с помощью своей самопроизвольной виласы и предлагая все в качестве жертвы священному огню их собственного чистого и совершенного Сознания, превосходят всех, наслаждаясь нектаром блаженства их собственной виласы, вибрирующей в сердце (Атмавиласа, IV. 24).
Шиваитский йогин принимает ограничения мира, вбирает их в себя и предает священному огню чистого Я-сознания. Способность трансформировать повседневное и ограниченное в чистейшее и совершенное является высочайшей целью жизни.
В шестой главе Ачарья обсуждает активные и пассивные аспекты Абсолюта. Господь совершает все свои деяния, оставаясь не затронутым их чистотой или нечистотой, и ответственностью за результаты этих деяний. Бог игриво осуществляет свои пять действий, оставаясь абсолютно свободным от любой причины или цели в этом процессе. Поддерживать эту феноменальную игру — всего лишь свойство Его природы — виласы. Поскольку у Него нет никакой цели, Он остается свободным от ответственности за результаты. «Он просто всегда сияет как совершенный творец всего» (Атмавиласа, VI. 24).
Все удивительное мироздание, его создание, сохранение, и растворение совместно с сокрытием и Само-узнаванием Богом Себя Самого есть ничто иное, как виласа подлинного атмана.
Конец книги
Статьи
К ИСТОРИИ ШИВАИЗМА
Б. Н. Пандит
Шиваизм, как религия, берет свое начало в доисторической цивилизации западных долин Индии. Этот исторический факт, вне всяких сомнений, доказан множеством значимых археологических открытий во многих участках бассейна реки Инд и за его пределами. Исторически установлено, что вероисповеданием древних обитателей Индии, населявших бассейн Инда в третьем тысячелетии до н. э. был шиваизм-шактизм. Это был высоко развитый народ, живший в хорошо спланированных укрепленных городах с прекрасно разработанной дренажной системой. Их сельское хозяйство, основанное на эффективно построенной системе ирригации посредством сети каналов, было развитым, а благосостояние высоким, благодаря торговле с заокеанскими странами. Таково было положение до прихода ведийских ариев, завоевавших равнины Индии и навсегда поселившихся там. В сравнении с древними шиваитами и шактами Индии, арии были несколько менее цивилизованы, поскольку они все еще были бродячим народом, кочующим со своими стадами в поисках лучших пастбищ. Но поскольку у коренного населения не было лошадей, арии легко покорили их при помощи своей быстро передвигающейся конницы. В результате совместного мирного проживания двух этих народов в течение нескольких столетий, произошла колоссальная интеграция их культур, давшая начало эпическому индуизму, представленному Рамаяной и Махабхаратой. Такой популярный индуизм жив и теперь, проявляясь внешне в религиозных ритуалах и социальной структуре, основанных на древних ведийских традициях. Сокровенная же его душа, состоящая из методов поклонения и йоги, исследующих базовую природу нашего Я, — наследие древних шиваитских и шактийских традиций доведийской Индии.
Главный фундаментальный источник сокровенных философских принципов и практических доктрин большинства школ индийской мысли заключается в откровениях истины, полученных посредством практики йоги. Различные системы йоги обнаруживают разные аспекты такой истины, а не истину в целом. Это послужило возникновению различных школ индийской философии, включая и шиваизм. Кроме того, поскольку интеллект разных йогинов различался по степени отточенности, то истина, открытая одним и тем же йогическим методом, не могла быть воспринята одинаково всеми йогинами.
Различия же в способностях к красноречию далее привели к вариациям в академическом развитии философии в Индии, к образованию различных школ и их подразделений. Впоследствии, шиваизм также развился в несколько важных школ мысли и практики.
Различные школы
Самая ранняя из развитых школ шиваизма известна как Пашупата-Шиваизм, и в настоящее время она представлена несколькими научными работами, самой значительной из которых является и. Она утверждает плюралистическую и теистическую философию, которая поддерживается своего рода варварскими и нелепыми практиками, преобладающими среди некоторых орденов монахов, живущих на местах кремаций. Ее сравнительно облагороженная форма предназначалась для домовладельцев и была усвоена древними мастерами философских школ Ньяи и Вайшешики. Более поздние системы шиваизма, провозглашавшие разновидность Вишиштадвайты (ограниченной недвойственности) развились в народную религию Южной Индии. Среди них Шайвасиддханта и поныне остается основным верованием жителей Тамилнаду, областей Шри-Ланки, острова Бали в Индонезии, и частично населения Малазии. Вира-Шиваизм, подобно сикхизму Пенджаба, обнаруживающий слегка бунтарское отношение к индуизму, основанному на Дхармашастрах, и теперь остается основной народной религией Карнатаки. Еще одна школа йогинов-шиваитов, развитая монахами в линии Горакшанатха и превалирующая среди монахов, известных как огхары, нанги (скорее всего, «наги», прим, пер.), пиры, и т. п., которые бродят в основном в районе Гималаев, частично распространилась в Пакистане (Балучистане) и Махараштре. Еще одна школа ограниченной недвойственности шиваитского толка была развита в Южной Индии Шрикантхой и Аппаядикшитой. Она не выходила за рамки академических исследований и не распространилась среди народа. Другая школа философии шиваизма зародилась в Кашмире. Она была известна как школа Трайямбаки шиваитского монизма.
Кашмирский Шиваизм
Школа шиваизма, получившая свое академическое развитие в долине Кашмира между VIII и XII вв. н. э., носит весьма всесторонний характер и в деталях занимается основными принципами философии и доктринами теологической практики с точки зрения монизма. Она не распространилась как предмет изучения во многих значимых центрах образования Индии, в основном оставшись в пределах долины Кашмира. Кроме того, в отличие от некоторых шиваитских школ Южного Кашмира, она не превратилась в религиозную народную секту даже в самом Кашмире, но достигла поразительного успеха в научном развитии ее теории посредством блестящего логического метода выражения. В практическом же своем аспекте эта школа выработала особый вид агамической йоги, известной как Трика. Хотя традиционно и базируясь на шиваитских Агамах, она не противоречит вековым религиозным и социальным устоям популярного индуизма, основанного на Ведах и Смрити.
С одной стороны Кашмирский Шиваизм представляет собой в высокой степени философский метод духовного мышления, который рассматривает подлинную природу нашего настоящего Я и базовый характер феноменального существования, а также систему, благодаря которой оно продолжается, а с другой стороны — предписывает некоторые практические пути садханы, способные привести практикующего к реализации своего Я. Кроме того, она полагается не на один единственный путь практики, а предписывает различные способы, из которых можно выбрать наиболее подходящий искателю, в зависимости от его психофизических особенностей и умственного развития. Таким образом, она не предлагает одинакового пути для всех. Затем, в отличие от Вира-Шиваизма и сикхизма, она не предполагает никакого формального обращения. Можно усвоить некоторые практики Трика-йоги, продолжая придерживаться обычаев и обрядов своей религии. Поэтому она не нарушает и не смущает вековые религиозные традиции людей. Что касается пригодности к посвящению, то никаких ограничений, связанных с кастой, верой, полом, положением, возрастом, и т. д., нет. Трика-йога открыта для всех, в том числе и для приверженцев любого вероисповедания, при условии их преданности Богу и жажды самореализации.
Хотя некоторые явные следы ее практики и отдельные теоретические упоминания ее можно найти в очень древних археологических и литературных источниках индийской истории, действительное и намеренное ее научное развитие началось только в IX в. н. э. Согласно традиции ее возрождения, записанной в древних Шива-Агамах и в Шивадришти, написанном в IX в. н. э., ее учения и практика были возобновлены риши Дурвасасом в районе горы Кайласа, где он посвятил в них своего ученика Трайямбакадитью. Сангамадитья пришел в Кашмир и поселился в долине около VIII в. н. э. Несколько адептов ученых-святых появилось в Кашмире в линиях преемственности потомков Сангамадитьи, а Трика-Агамы — письменный источник этой школы монистического Шиваизма, были раскрыты им в результате их успешной практики шиваитской йоги этой системы. Эта школа шиваизма стала известна как школа Трайямбаки. Шива-сутра — изысканного рода агама, сочиненная в стиле сутры, была богоявлена Васугупте, йогину школы Трайямбаки, жившему в IX в. н. э. Достигнув значительных успехов в практике йоги, предписанной Шива-сутрой, он обнаружил принцип спанды Кашмирского Шиваизма. Кроме того, он разработал метод йогической практики, благодаря которой практикующий также мог преуспеть в реализации этого принципа божественной вибрации чистого сознания, способного явить его собственную тождественность с Абсолютным Господом. Этот метод спанда-йоги Васугупта передал своим ученикам, и один из них — Бхатта Каллата — подробно описал теорию спанды — природу Я в своем монументальном труде Спанда-Карики и коротко пересказал ее суть в Спанда-вритти. Карики вместе с вритти были названы им Спанда-Сарвасва, и эзотерический метод реализации спанды как нашей собственной сущностной природы был назван спанда-таттва-вивикти. Последняя строфа Спанда-сарвасвы, в которой воздаются почести Васугупте, сбила с толку многих известных ученых прошлого и настоящего, и, как следствие, они приняли Бхатта Каллату лишь за автора комментария к карикам, а автором самих карик сочли Васугупту. Но 1) Утпала-Вайшнава, комментатор древности, 2) Бхатта Бхаскара, седьмой наставник в прямой линии преемственности Васугупты и з) Рамакантха, более молодой современник Бхатта Каллаты, единодушно признают Васугупту учителем автора Спанда-Карик — Бхатта Каллаты. Абхинавагупта не обратил должного внимания на это разногласие, поскольку в его время это не считалось проблемой. Осложнение возникло позже во времена Кшемараджи, у которого, похоже, возникли предубеждения против Бхатта Каллаты и учителей его линии преемственности.
Агамы — источник Кашмирского Шиваизма. Они подразделяются на три категории: дуалистические, моно-дуалистические и монистические, и все они признаны авторитетными источниками шиваизма. В большей степени Кашмирский Шиваизм опирается на другую группу Агам, известных как Трика: 1) Сиддха-Тантра, 2) Малини-Тантра, 3) Вамака-Тантра (в Тантралока-вивеке упомянута как Намака-Тантра). Тантры эти были обширными трудами, написанными в форме диалога между Шивой и Шакти. Предметом таких агамических сочинений являются не философские понятия и не доктрины и практика в строгом систематическом смысле. Подобные доктрины и практики необходимо было обнаружить в этих сочинениях, должным образом собрать и соответственно преподнести искателям истины.
Большинство кашмирских Агам[52] были сожжены дотла в XV в. правителем Кашмира мусульманским фундаменталистом Сикандером Бутшиканом (истребителем идолов). Цитаты из Агам встречаются в комментарии Джаяратхи к Тантралоке, но сами Агамы были утеряны. Кашмирские пандиты, покинувшие Кашмир во время мусульманской тирании, не могли унести с собой огромные собрания Тантр, и в результате, до наших дней сохранились только Сваччханда-Агама и последняя часть Малини-Агамы. В дополнение к ним есть еще второстепенная Агама под названием Нетра-Тантра.
Агама — по сути, имя, данное истине, открытой йогинам в форме интуитивного откровения, а передача такой истины через долгую линию преемственности потомков и учеников называется Тантра, что означает «протяженность», «расширение», «распространение». Это слово происходит от корня tanu-vistare[53]. Таким образом, такие письменные источники называются Агамами, а также Тантрами.
Перевод с английского В. Дмитриевой
КАЛИ В КАШМИРСКОМ ШИВАИЗМЕ
Б. Н. Пандит
Все виды проявления всех феноменов всего мира осуществляются Всемогущим Господом посредством Его божественной силы, которой в шиваизме дано имя «Кали», т. е. той силы Бога, благодаря которой он осуществляет все проявления всех явлений, а также Его пяти божественных действий.
Все объективное существование подобно лишь сну и является результатом воображения (кальпана) ума: таковы взгляды буддистской школы Виджнянавада и западных идеалистов. Но, согласно теистическому абсолютизму монистического шиваизма Кашмира, это вовсе не воображение, а внешнее проявление божественных сил абсолютного сознания, и называется оно каланой, т. е. существенно отлично от умственного воображения (кальпана)[54]. В Тантралоке Абхинавагупта описывает калану как процесс ясного проявления в пяти стадиях роста, названных кшепа, джнянам, самкхьянам, гати и надо. Это можно объяснить так:
1. Кшепа: все, — по сути и на самом деле, — является чистым и абсолютным Я-сознанием, поскольку такое сознание содержит в себе все в форме божественного могущества. Это означает, что оно обладает способностью появляться в виде всех феноменов, согласно своей свободной воле, всегда игриво активной в проявлении вовне бесконечной и божественной мощи такого сознания. Склонность к игре абсолютного сознания проявляет некоторые феномены вовне как отличные от Него. Такое мнимое отличие данных феноменов известно в шиваизме как кшепа, что означает «выбрасывание, выкидывание». Выглядит так, как будто всевключающее абсолютное сознание выбрасывает явления из себя самого, вечно сияя как всемогущее, бесконечное Я-сознание. Оно проявляет явления вовне в состоянии и форме Это-сти. Таким образом, они как бы оказываются выброшены из Я и поставлены в положение Это-сти или объективности. Такая Это-сть начинает сиять как сущность, отличная от Я. Каждое существо продолжает делать то же самое, хотя и не замечая этого. Каждый шаг внешнего проявления был определен Абхинавагуптой такими словами: «Svatmano bhedanam ksepah», означающими, что из-за кшепы вещь кажется отличной от я. (ТА IV-174).
2. На второй стадии феноменальной проявленности элемент Я совершает неопределенное познавательное восприятие такой дифференцированной Это-сти. Дифференцированная Это-сть вначале сияет в психическом свете Я как объект, еще не воспринимаемый в какой-либо ясной определенной форме или под каким-либо определенным именем. Она сияет там посредством познания, еще не сопровождаемого сколько-нибудь определенной идеей или слово-образом. Такое познание известно как нирвикальпа самведана, или восприятие без четкой идеи, и здесь называется джняна, второй шаг объективного проявления. Абхинавагупта объясняет это так: Джняна означает знать дифференцированный объект посредством нирвикальпа-познания — познания, не сопровождаемого никаким четким представлением или слово-образом (ТА IV — 174). Именно поэтому в Ньяя-шастре нирвикальпа не считается непосредственным инструментом прамы — правильного знания.
3. Третий шаг такого внешнего проявления — знание, сопровождаемое некой определенной идеей, обозначенной неким определенным словом, образ которого пронизывает такое знание и становится неотъемлемой его частью. Такое определенное познание, проливающее свет на имя и форму объекта, называется самкхьянам в контексте пяти типов каланы. Этот термин следует толковать как самьяк кхьянам — «делать что-либо четко известным». Это никак не следует понимать в значении математического подсчета. В качестве каланы, самкхьянам — это савикальпа-познание, т. е. знание с некой определенной идеей, которое всегда сопровождается каким-либо определенным слово-образом, обозначающим эту идею. В Тантралоке об этом говорится так: «Знать что-либо посредством савикальпа-познания называется самкхьянам, поскольку оно считает объект определенно отличным от другого схожего объекта» (ТА IV-174). Иными словами, здесь применяется закон апоханы. Апохана применяется к объекту данного познания посредством четкого представления о нем, выраженного определенным слово-образом, сияющим в своем свете вместе с данным представлением.
4. Четвертый шаг процесса калана состоит из эгоистического знания об объекте в качестве отражения в нашем Я-сознании как «Я знаю этот объект» или «Этот объект мной изведан». Это стадия прамы, правильного объективного знания, непосредственного результата савикальпа-познания, согласно анализу процесса познания в Ньяя-шастре. В шиваизме это называется гати в значении знания (gatir jnanam) и Абхинавагуптой определяется так: Гати — это принятие позиции отражения объективной идеи в Я-сознании знающего субъекта (ТА IV -175). Сознание как бы несет в себе представление о данном объекте.
5. Пятый шаг каланы — чувство такого самоудовлетворения, в котором объективное появление данного объекта полностью поглощается нашим само-осознанием, сияющим только как чистое остаточное Я или Ахам. Это называется нада, т. е. чистое само-осознание, и в Тантралоке описывается так: «Нада — это то остаточное самоосознание, которое полностью поглотило собой объективное проявление» (ТА IV -175).
6. Такие пять стадий каланы представляют собой пять божественных действий Всемогущего Господа. Кшепа представляет творение (сришти), джнянам — стхити (сохранение, устойчивость), а самахара, или поглощение, представлено гати. Самкхьянам — это нечто вроде пидханы или омрачения, а нада представляет ануграху, милостивую активность открытия. Кали, появляющаяся в форме пятичленной каланы, реализуется шиваитскими йогинами как абсолютная божественная сила Бога путем созерцательных практик шиваитской йоги нескольких видов. Калиная — имя, данное особому виду шакта-упаи йоги системы Трика. Шакта-упая — практика самосозерцательной медитации. Это субъективная медитация, выполняемая с помощью практики постоянного повторения правильного концептуального знания (савикальпа-знания) достоверной истины о природе Я. Калиная — особый вид такой практики и поэтому она была включена Абхинавагуптой в шакта-упаю Трики в обоих его важнейших трудах — Тантролоке и Тантрасаре. Это созерцательная медитация на двенадцати аспектах Кали — божественной силы Господа, проявляющей себя в виде базовой природы каждого существа. Пятичленная калана, обсуждаемая выше, происходящая в сфере феноменального существования — ЭТО ЕСТЕСТВЕННАЯ АКТИВНОСТЬ АБСОЛЮТНО КАЖДОГО ЖИВОГО СУЩЕСТВА, В НЕЗАВИСИМОСТИ ОТТОГО, ПОНИМАЕТ ОНО ЭТО ИЛИ НЕТ. Живое существо осуществляет такую активность по отношению к окружающему миру.
Кали, по сути, — та божественная сила Господа, которая совершает пятичленную калану по отношению ко всему проявленному существованию, и сияет в форме божественной мощи абсолютной реальности в трансцендентном существовании. Так ее созерцали, и так она была обнаружена в своих основных двенадцати аспектах. Шиваитские йогины открыли, что она несет в себе все существование на уровнях: чистого единства на стадии Шакти, единства в многообразии на стадии Видьи и полного многообразия на стадии Майи. Все явления также должны существовать в трансцендентном состоянии абсолютного сознания, иначе они не могли бы проявиться на стадиях Видьи и Майи. Поэтому Кали, божественная сила Абсолюта, заключает в себе все, даже на трансцендентном уровне. Таким образом, Кали предстает в своих четырех аспектах и названа Парадэви, Парапарадэви, Апарадэви и Всепроникающая Калакаршинидэви, абсолютная трансцендентная божественная сила. Затем о ней размышляют как о совершающей творение, сохранение и растворение на всех четырех уровнях существования. Такие божественные действия являются в форме божественного шевеления Спанды, сияющего как Парадэви на стадии совершенного единства. На этой стадии феномен идентичен ей. Парапарадэви содержит в себе феномен подобно тому, как город отражается в зеркале и кажется отличным и одновременно не отличным от него. Апарадэви несет в себе феномен наподобие того, как дом содержит разные предметы домашнего обихода как отличные от него. Изначальные и основные семена всех явлений, так же как и семена творения, и т. д., действительно существуют в трансцендентном абсолюте. Поэтому Кали здесь реализуется как содержащая в себе все и совершающая все божественные действия также в Ее трансцендентном аспекте. Здесь она сияет как единая форма — Пара, Парапара и Апарадэви — и названа абсолютной Калакаршини, т. е. силой, которая втягивает в себя и поглощает весь концепт Кала, или времени, которое, по сути, есть чувство последовательности. Это имя, данное понятию последовательности событий и действий. На санскрите последовательность называется крама. Поскольку Кали в ее трансцендентном аспекте втягивает в себя все концепции последовательности, такой аспект Кали назван Калакаршини. Это наиболее утонченное и возвышенное понятие Кали и ее двенадцати аспектов, которые Абхинавагупта обсуждает в Тантрасаре, написанной им после Тантралоки. Понятие двенадцати Кали было разработано также и некоторыми другими способами, поскольку оно не является основной картиной Абсолюта, а представляет собой концепт, относящийся к Его божественным силам, применимый в созерцательной медитации шакта- упаи системы Трика монистического шиваизма.
Практикующий Калинаю должен увидеть свое сознание выполняющим пятичленную калану по отношению к праматру (субъекту процесса познания), прамане (инструментальным средствам познания), прамее (объекту познания) и праме (правильному знанию). Ему следует постоянно повторять такую созерцательную практику по отношению к своим собственным силам, и в результате она приведет к самореализации и углубит впечатления открытия того, что он есть никто иной, как Всемогущий Господь, способный проявлять свои божественные действия по отношению ко всему существованию, феноменальному и нефеноменальному. Он узнает сущностную природу своего Я-сознания как именно Кали, божественность Всемогущего Господа, разыгрывающего калану, пятичленную игру феноменального проявления через свои двенадцать аспектов.
Практикующий калинаю визуализирует силы его собственного само-осознания как охватывающие и поглощающие Я-сознанием различные явления двенадцати видов вокруг него — одно за другим — с помощью двенадцати Кали. Это подобно тому, как если бы он проглатывал при помощи своих сил окружающий мир, состоящий из четырех составляющих: праматра, праманы, прамеи и прамы, проходящих творение, сохранение и поглощение, и, таким образом, являющихся в двенадцати формах.
