Помоги проекту - поделись книгой:
— Это тебе, дочка.
— Ой, сувенир на память! — просияла Вера, забирая куклу. — Прелесть какая! Ну, дедушка, я эту поездку до конца своих дней не забуду. Спасибо вам огромное за доброту и щедрость!
Афанасий с улыбкой ей кивнул, и они покинули уютную мастерскую. Путь через кукольную деревню обратно к лодке занял не больше пяти минут. Всё же Соловый холм был совсем маленьким, и Вера в который раз подивилась, как старик мог тут жить один, в окружении таких безмолвных и безликих соседей.
До причала домчались с ветерком. Вера сжимала в ладони маленькую куколку-сувенир и мысленно улыбалась, уверенная, что её день прошёл просто отлично. На пирсе Ромы не оказалось. Девушка попыталась впихнуть Афанасию купюру за проведённую экскурсию, но дед деньги не взял и торопливо уплыл на моторке обратно в сторону Солового холма.
Вера поглядела ему вслед, а после сунула куклу в карман и побрела в деревню на поиски мужа. Ромы нигде поблизости не было, и девушка решила, что он вернулся в гостевой дом, страдать от безделья в кровати. На пороге их временного жилища орудовал соломенным веником хозяин, сдвинув фуражку на затылок и выметая сор с крыльца. Едва завидев Веру, он широко улыбнулся:
— У меня самовар уже готов. Будете чай с баранками?
— Ой, спасибо, я с удовольствием. А вы не знаете, мой муж тут?
— Я его не видал.
В комнате Ромы не оказалось. Вера попробовала позвонить ему на сотовый, но он не ответил. Как и всегда, на острове отвратительно ловила сеть. Она высадила куклу из кармана на кровать, и решила пока сходить попить чай. Блестящий самовар с чёрными ручками ждал её на столе в просторной горнице вместе с грудой баранок. Они оказались жестковаты, но голодная Вера всё же съела парочку, размочив хлеб в чае. В процессе жевания между зубов у неё что-то застряло, и девушка с удивлением вытащила изо рта золотистую соломинку.
— Вам всё нравится? — зайдя в дом, поинтересовался хозяин и поставил веник в угол.
— Ага, — неопределённо ответила Вера, выбросив неясно откуда взявшуюся соломинку и в два глотка допив чай. — Большое вам спасибо за угощение! Всё было очень вкусно.
Вера поднялась из-за стола и двинулась к выходу, намереваясь прогуляться ещё немного. Но её остановил оклик хозяина:
— Вы забыли свою куколку.
— Какую куколку? — растерявшись, спросила Вера и обернулась.
На столе, у самого самовара, сидела её маленькая куколка, подаренная дедушкой Афанасием. Хозяин взял соломенный сувенир и вложил его в руки оторопевшей гостьи.
— Не теряйте её. Это ведь наверняка подарок.
С этими словами он бесшумно скрылся во внутренних помещениях дома, а Вера осталась в одиночестве стоять на пороге, напряжённо разглядывая сувенир, который она совершенно точно оставляла в комнате на кровати. Но возвращаться проверять не хотелось, и девушка выскользнула на улицу, спрятав куклу в карман и поскорее выбросив из головы эту странность.
Ей не терпелось найти Рому и поделиться с ним впечатлениями об экскурсии, но муж как сквозь землю провалился. Можно было, конечно, поискать его у местного сельмага, где продавали холодный бочковый квас, и Вера решила так и поступить. Идти было недалеко, и она зашагала по обочине дороги, мельком любуюсь рыхлой пеленой облаков, плывущих по небу.
Но в один момент доселе дремавшим шестым чувством она вдруг ощутила на себе чей-то внимательный взгляд, царапавший ей затылок. Спустя полминуты взгляд никуда не исчез, а стал лишь настойчивее. Вере сделалось не по себе, и она украдкой оглянулась, надеясь увидеть наблюдателя. Но улица позади была непривычно безлюдна. Ни одной души вокруг.
Вера нахмурилась и прислушалась. К раздражающему взгляду добавился шум чужих шагов позади. Однако, сколько бы девушка ни оборачивалась, она никого не видела, хотя шорох за спиной сопровождал её безустанно. Словно стая крыс, шурша хвостами и скрежеща острыми зубами, ступала по её следу, моментально растворяясь в тенях, стоило оглянуться.
Некстати начался мелкий моросящий дождик, тёплый, как и все летние дожди, и обещавший быстро закончиться. Вера ускорила шаг, а преследовавший её шорох понемногу стал тише, пока не оборвался резким стуком захлопнувшейся двери.
— Кто здесь?.. — испуганно шепнула Вера, мигом обернувшись. Её голос подхватил поток ветра и разбил о стёкла ближайших домов вместе с дождевыми каплями.
В окнах стояли люди.
В каждой избе, в каждом доме вдоль единственной деревенской улицы из-за стёкол на Веру таращились местные. Они стояли по двое, по трое у окон, не таясь, и внимательно наблюдали за одинокой девушкой, замершей на дороге. Беззвучно, неподвижно, как тысячелетние статуи.
Она зажмурилась от неожиданности, а когда вновь распахнула веки, то никого в окнах не было. Где-то в отдалении, на пристани, глухо взревел лодочный мотор, ветер всколыхнул льняные волосы, а на пороге ближайшего дома появилась желтоглазая худая кошка, протиснувшаяся в приоткрытую дверь. На бледную остолбеневшую Веру она даже не взглянула.
— Почудилось… Почудилось… — как мантру шептала девушка, неосознанно перейдя на бег и за минуту преодолев расстояние, отделявшее её от сельмага.
Внутри никого не было. Ни продавщицы, ни покупателей. Только товары пылились на полках, да на липкой ленте под самым потолком с жужжанием кружилась попавшая в ловушку муха.
Вера оглядела продуктовые ряды, протёрла очки и решила остаться в магазине, пока дождь не закончится. Через десять минут мелкая морось прекратилась, продавщица же так и не появилась за прилавком, и Вера в большой задумчивости вышла на улицу. Вокруг вновь было людно: местные сновали по дворам, занятые своими делами, и не обращали на девушку никакого внимания. Неужели ей всё показалось?
Ещё и Рома так и не нашёлся. Если его не было в деревне, может, он гулял где-то на природе? Вера побрела к задним дворам, на самую окраину поселения, где тянулись ряды огородов. Впереди, за околицей, уже начинались сплошные светло-золотистые поля ячменя.
— А, чай, дочка, заблудилася ты, а? — прозвучал дребезжащий старушечий голос.
Вера огляделась по сторонам. На завалинке у одного из домов сидела старуха, сложив узловатые руки на коленях. С первого взгляда трудно было сказать, кто из них двоих был старше — серый косой дом с разбитым чердачным окошком, либо же его древняя беззубая хозяйка.
— Я не заблудилась. Я просто не знаю, куда идти, — пробормотала Вера.
— Ступай туда, куда ведёт кукла.
Вера в изумлении уставилась на старуху в цветастом платке, повязанном вокруг седовласой головы, а бабуля подслеповато щурилась на неё слезящимися глазами в ответ.
— Что вы сказали?..
— А?!.. — приставив ладонь к уху, гаркнула старуха.
— Что вы только что сказали?!
— А-а?! — ещё громче переспросила бабка. — Ничаго не слышу, милая. Что ты там говоришь?
Вера развернулась и быстрым шагом поспешила прочь из деревни, чувствуя в сердце неясную давящую тоску. Куколка, лежавшая в кармане, отчаянно жгла ей ногу, будто объятая незримым пламенем. Вдоль околицы она добрела до утоптанной дороги и углубилась в золотистые поля ячменя. Со всех сторон её мягко обступил и укрыл от лишних глаз шелестящий океан созревших колосьев. Стебли дрожали на ветру, покачивали тяжёлыми головами и шептали:
—
Вера им не слишком-то верила. Она так и не нашла Рому. Её преследовали непонятные видения. А соломенная куколка деда Афанасия вела себя безумно странно. Как и все местные жители.
В её душе всколыхнулся внезапный порыв. Вера достала куколку, хорошенько размахнулась и выбросила её далеко-далеко в поле. Ветер и колосья жадно проглотили подношение.
Но спокойнее не стало. Вера вытерла вспотевшие ладони о футболку, поправила съехавший кожаный поясок на шортах и пошла дальше.
По безлюдным полям она блуждала, пока солнце не начало клониться к линии горизонта, а Ромы всё не было нигде видно. Словно он взял и в одно мгновение испарился с острова. Вера стоптала все ноги, устала и проголодалась, а волнение за мужа терзало её сильнее и сильнее с каждой минутой. Отчаявшись, она повернула обратно.
Шагая вдоль дороги и касаясь вытянутой рукой нагретых солнцем колосьев, Вера смотрела только себе под ноги. Треск ломающихся стеблей и шумное кряхтенье застали её врасплох.
— Да чтоб вас всех!.. — в отчаянии воскликнул вспотевший и облепленный сенной трухой Рома, выбираясь из ячменя на дорогу прямо перед Верой.
— Рома! — воскликнула Вера и бросилась ему на грудь. Отчего муж, мягко говоря, опешил.
Она откровенно радовалась встрече, а вот супруг никак не мог понять её чувств. И зачем только она о нём беспокоилась и переживала, ведь он никуда не мог исчезнуть с острова! Зачем она тратила время и силы на его поиски, могла бы отдохнуть в гостевом доме или покупаться!
— Дурак! — выкрикнула Вера. — Мало ли что с тобой могло случиться! И вообще! Где ты был весь день?!
Рома кивнул себе за спину, где на отдалении виднелся одинокий высокий тополь, возвышавшийся над полями ячменя, как величественный владыка над своим раболепным народом.
— Пытался поймать сеть. На всём острове ничего выше не нашёл.
— Ты что, на дерево взбирался?
— Да всё равно без толку. В этой дыре ничего не ловит. Несколько часов по веткам лазал, как обезьяна, а безрезультатно! Так устал, что задремал потом прямо под деревом. И мне такая муть приснилась, ты не поверишь. Будто вокруг меня водят хороводы огромные соломенные пугала и поют какую-то жуткую песенку. Там было что-то глину, солому и, кажется, моё тело…
Вера неожиданно для себя рассмеялась, залилась искристым звенящим хохотом и потянула Рому за локоть в сторону деревни. А он покорно позволил себя увести. И пока они медленно брели вдоль полей под блёкло-розоватыми закатными лучами солнца, Вера рассказывала о поездке, о куколке и странных местных жителях. Рома же только фыркал и подтрунивал над женой.
— Ну ты мастерица выдумывать! Мой сон и рядом не стоял!
Уже возле самой околицы Вера вдруг разглядела что-то смутное впереди на земле. Она прищурилась, подошла ближе и не поверила собственным глазам. На дороге перед въездом в деревню стояла маленькая соломенная куколка. Вера схватила её и сжала, надеясь, что ей это мерещится. Но нет, кукла была вполне материальна. Те же соломенные волосы, то же лишённое черт лицо. Коричневый поясок, который раньше был красным.
— Я выбросила её! — воскликнула Вера, тыкая куклой в лицо Роме. — Как она тут оказалась?! Как?!
— Успокойся. Не ори ты так, а то сейчас из деревни народ сбежится на твои вопли.
— Она меня преследует! — не унималась Вера, а глаза её горели ужасом.
— Это просто детская куколка. Куклы не умеют перемещаться сами собой. Хватит выдумывать.
До гостевого дома они оба добрались в самом прескверном расположении духа. Девушке до слёз было обидно, что супруг ей не верил. Рома же не понимал неожиданную истерику жены по поводу обычной безделушки. Маленькая куколка в свою очередь загадочно молчала, не раскрывая собственных тайн.
Вечером Рома валялся на кровати, сонно играя в телефоне в шахматы — единственную установленную игру, раскопанную им в недрах сотового. Вера же, то и дело бросая косые взгляды на подозрительную куклу на тумбочке, завернулась в полотенце и ушла в летний душ.
Мылась она долго, большую часть времени обдумывая странные события дня. Проще всего оказалось убедить себя в том, что случившееся было следствием солнечного удара, который она словила и сама не заметила. Да, определённо. Всё так и было. Август. Пышущее жаром солнце. Близость воды. Отсутствие панамы. Это точно был солнечный удар.
Когда Вера вернулась обратно в спальню, протирая краем полотенца очки, Рома лежал точно в такой же позе, в какой он был до ухода жены. Скучающим взглядом он скользил по шахматным фигурам, и в этом взоре не угадывалось ни единой светлой мысли. Вера переоделась в ночную сорочку, присела на край кровати и уже по привычке глянула на плетёную куколку.
На пустом личике игрушки появились маленькие очки, сделанные из тонкой проволоки.
— Рома! Рома! — взвизгнула Вера, подскочив на кровати как ужаленная. — Очки!
Рома отлепил глаза от экрана смартфона, вяло перевёл их на жену. В этом взгляде читалась смертельная усталость от очередных причуд супруги.
— Это ты сделал, да? Это сделал ты, пока я была в душе! — внезапно осенило Веру, и в её груди бураном взвилась ярость. — Ты решил надо мной поиздеваться со скуки, да?! Ах ты козёл!
Она схватила подушку и принялась бить ей Рому, который мог лишь уворачиваться и недоумевать, из-за чего на него так злились. Вера не стеснялась в выражениях, поливая грязью бессердечного мужа, которому, как и всегда, было наплевать на то, что творилось у супруги в душе. В конце концов и Рома устал слушать эти обидные упрёки, завёлся и ответил жене порцией оскорблений.
— У тебя совсем в этой глуши крыша потекла! Зачем ты только нас сюда притащила!
Спать они легли, отвернувшись друг от друга. И в тягостном молчании, полном взаимных обид, каждый переваривал услышанное, забыв о кукле. Вера всю ночь ворочалась, то проваливаясь в изменчивое марево сна, то выныривая из него и вновь вспоминая о разладе с мужем. Ещё и старый матрас, набитый соломой, именно в эту ночь казался Вере пыточным устройством. Солома так и лезла из него, болезненно впиваясь девушке в руки, ноги и живот. Ближе к утру высохшие стебли даже запутались у неё в волосах, а потом сами собой куда-то делись.
Утром супруги не глядели друг на друга и не разговаривали. Пока Рома ушёл чистить зубы, Вера переоделась и задалась вопросом, куда делась куколка, ведь на тумбочке её не было. Девушка поглядела вокруг, проверила одеяло, а после заглянула под кровать. Соломенная кукла ждала её именно там. Только она почему-то стала больше. Раньше фигурка легко умещалась у Веры на ладони, а теперь значительно превосходила её по размерам.
Было ещё кое-что, что Вера заметила не сразу. Вернее, заметила, но долго осознавала.
У куклы появились на голове волосы. Настоящие человеческие волосы, блестящие, струившиеся, как шёлк, цветом напоминавшие солому, и чуть длиннее плеч — точь-в-точь как у Веры.
Когда Рома вернулся в комнату, он застал жену бледной и сидевшей на полу. Она тыкала ему в лицо странной соломенной куклой и как безумная кричала, что кукла становится на неё похожей.
Мужчина с досадой подумал, что супруга, видимо, желала продолжения вечернего скандала.
— Послушай, у тебя случайно нет температуры? — Рома потрогал её лоб. — Может, вчера на озере ты простыла, вот и бредишь.
Для Веры его слова стали последней каплей. Даже когда у куклы появились настоящие волосы, он ей не верил! Он считал её ненормальной!
Она вскрикнула и наотмашь отвесила ему пощёчину, хотя никогда прежде такого себе не позволяла. Рома схватился за вспыхнувшую болью щёку, и в его глазах сверкнула злоба.
— У тебя паранойя!
— Ты никогда меня не понимал! Никогда не был мне близок!
Хныкая и размазывая слёзы, Вера бросилась вон из комнаты. В горнице она налетела на хозяина дома, сразу испуганно отстранилась и вскинула заплаканное лицо, чтобы извиниться.
— П-простите… — Она хотела сказать что-нибудь ещё, но слова замерли на её искусанных губах.
— Вы сами-то не ушиблись? Куда так спешили? Эдак ведь и расшибиться недолго… Эй, случилось чего? Ну, будет вам плакать! Зачем зря сырость разводить?..
Хозяин гостевого дома всё продолжал говорить, пытаясь успокоить Веру, но она не могла отвести взгляд от его плеча, где из-под порванной в столкновении жилетки выглядывал пучок соломы. Он топорщился из-под ткани так явно, словно у набивной куклы разошлись швы и наружу вывалилось всё содержимое. Хозяин же ничего не замечал.
Вера сбивчиво прошептала пару слов и быстрее проскочила к выходу, отгородившись дверью. На улице крапал дождь, а небо оказалось затянуто серыми тучами, скомкавшимися вокруг солнца, как грязная вата. На свежем воздухе девушке стало легче, слёзы на щеках смешались с каплями дождя, но в её душе распускался стылый цветок отчаяния. Она не знала, что делать, что предпринять, и в кому бежать. Её собственный муж не желал её слушать, а у кого ещё она могла искать защиты и понимания?!
Вера уронила голову на грудь и только тогда заметила, что в руках всё это время она судорожно сжимала соломенную куколку с золотистыми, как колосья ячменя, волосами. Она думала, что оставила её в комнате. Она
Капли дождя серебристыми дорожками стекали по безжизненному лицу плетёной игрушки.
— Дедушка… — мелькнула вдруг в голове Веры вспышка мысли.
Добрый старик наверняка мог ей помочь или хотя бы забрать обратно свой пугающий подарок.
Вдохновлённая этой идеей, Вера поспешила на пристань. Деревня стояла пустая: люди прятались от дождя по домам, и девушка была единственной, кто шагал по размытой дороге. На пирсе ни Афанасия, ни его лодки не оказалось. Там вообще сидел только одинокий рыбак в зелёном дождевике и с удочкой. Вера без торга сунула ему крупную купюру и попросила отвезти на Соловый холм. Рыбак, не сказав ни единого слова в ответ, усадил промокшую насквозь девушку в утлую узенькую лодку и завёл мотор.
Воды озера были неспокойны, ветер усиливался, и лодку трясло, пока они добирались до приметного уединённого холма возле отмелей. Прижимая к груди куклу, Вера первой выскочила на берег и, даже не попрощавшись, бросилась в густые заросли кустов, прокладывая дорогу к сердцу острова. Мокрые ветви хлестали её по щекам и голым рукам, земля скользила под ногами, но Вера уверенно шла вперёд, пока не показались за частоколом сосен знакомые крыши домов.
Она помнила, что нужно пройти через всю прогалину, после миновать участок с ветхими домами, а там, за чахлой рощицей, лежала изба деда. И она шагала мимо низких бревенчатых домов, которые в синеве сгустившихся туч больше не выглядели такими симпатичными и ухоженными. Скорее уж они походили на деревянные гробы, торчавшие из земли.
Все соломенный куклы были убраны в дома. На улице не осталось ни одной. И Вера ступала мимо кукольных жилищ, а оттуда на неё поглядывали хозяева своими пустыми лицами. Они все стояли у окон, и неприятное чувство дежавю кольнуло сердце Веры.
Гладкие соломенные лица прижимались к прозрачной завесе стёкол, усеянных каплями, и жадно следили за чужачкой. Казалось, их становилось всё больше и больше, этих плетёных силуэтов. Казалось, они даже начали двигаться.
Где-то пронзительно скрипнула дверь. Вера испуганно встрепенулась, замедлив шаг. А за её напряжённой спиной вдруг раздался прерывистый шёпот, заглушаемый ливнем:
— Тело — в глину и солому, душу — в куклу, смерть — живому.
Тяжёлый камень обрушился на голову Вере. Она даже не успела обернуться к дедушке Афанасию, как уже безжизненным кулём рухнула на соломенную подстилку. Из её пальцев выпала заметно подросшая плетёная кукла с золотистыми волосами, на чистом лице которой проступила улыбка, а под проволочными очками вдруг распахнулись очаровательные голубые глаза.
***
Рома не бросился следом за женой лишь потому, что надеялся на её скорое возвращение. На улице шёл ливень, который непременно остудил бы её пыл, и тогда они бы поговорили нормально, мирно и обстоятельно. Он намеревался сегодня же увезти её прочь с Враного острова, если это место так плохо влияло на психику жены.
Поделиться книгой: