Дом Монтеану. Том 2

Сав бросает на меня спокойный взгляд и кивает.

— Да, Ваше Высочество. Мой отец был вампиром, а мама человеком.

— Был? Он умер?

— Да, Ваше Высочество. После смерти моей мамы он тридцать лет страдал, а потом заболел и умер.

— Заболел? Вы имеете в виду, этот новый вирус, который вы называете депрессией? — уточняю я.

— Всё верно, Ваше Высочество. Но это случилось задолго до обнаружения этого недуга. Мой отец умер пятьдесят лет назад.

— То есть он умер из-за потери возлюбленной? — хмурюсь я.

— Он умер, потому что перестал питаться и не хотел жить. Он очень любил мою маму.

— А почему она не стала вампиром? Он же мог её обратить.

— Он уважал её человеческую сущность, Ваше Высочество. Мама не хотела быть вампиром. Она считала, что бессмертие — это путь в никуда. Ваше Высочество, прошу Вас снять толстовку, мне нужно подключить датчики к вашему сердцу, вискам и запястьям.

— Зачем?

— Так я пойму, на что реагирует ваше тело, и где именно нужно искать причину вашего заболевания.

Хмыкнув, стягиваю толстовку через голову и бросаю её в сторону. Пока врач цепляет на меня металлические прохладные датчики, что мне нравится, я продолжаю рассматривать его. Я видела полукровок, но зачастую они разделяются или на тех, кто презирает вампиров и жаждет быть полноценным вампиром, или тех, кто отрицает свою вампирскую сущность и делает всё для того, чтобы быть живым.

— У вас есть семья, — замечаю я, бросив взгляд на обручальное кольцо, на его безымянном пальце.

— Да, у меня есть жена и трое детей.

— Они тоже полукровки.

— Да. Вампирская кровь сильна, и она не вымывается полностью из организма, это абсолютно другое ДНК. Поэтому в моих сыновьях тоже есть вампирская частичка, но она не такая сильная, как во мне, к примеру, — Сав внимательно смотрит мне в глаза. — Я буду готов рассказать Вам всё про себя, Ваше Высочество. И понимаю, что вы не доверяете мне. Но я здесь для того, чтобы помочь Вам. Поэтому давайте для начала мы проведём сеанс, а потом я бы мог пригласить Вас к себе в дом и познакомить со своей семьёй.

— Нет, не хочу. Я просто делаю вид, что мне интересна ваша жизнь. Я же типа королева, и моя обязанность всё про всех знать. Но на самом деле мне плевать, — равнодушно дёрнув плечом, я с усмешкой смотрю на Сава.

— Хорошо. Итак, я подключил все датчики. Данные с них будут сразу же отображаться на моём планшете. Так я пойму, какие темы вас ещё беспокоят. По моим исследованиям, этот недуг поражает головной мозг и делает вампира абсолютно безразличным к эмоциям и чувствам. То есть вампир перестаёт испытывать любые чувства, даже страх смерти. Отключаются все защитные механизмы мозга, что и вызывает безумие у вампиров.

— Вы имеете в виду, что у нас исчезает инстинкт самосохранения? Поэтому вампиры начинают вести себя, как психи?

— Именно, Ваше Высочество. Сейчас каждый из нас понимает, что если выстрелить себе в голову, то это может привести или к летальному исходу, или к неприятному и долгому восстановлению, но когда отключается эта функция, то у вампира нет ограничений.

— Ясно. Что ж, давайте, начнём. Я уже хочу спать, потому что мне скучно, — цокнув, откидываю голову на спинку дивана.

— Хорошо. Я бы хотел узнать у вас, Ваше Высочество, как вы себя чувствуете?

— Нормально. Я в порядке.

— Нет, Ваше Высочество, я спрашиваю о другом.

Мне приходится поднять голову и снова посмотреть на Сава.

— Я спрашиваю: «Вы в порядке»?

— Ну да, я же сказала.

— Хорошо. Значит, вы не видите никаких весомых причин вашего лечения?

— Нет. Это и так ясно. Я считаю, что Совет — просто сборище старых задниц, которым нечем заняться.

— И вы не испытываете страха при упоминании вероятной смерти?

— Нет, вообще, плевать. Я не из тех, кто боится чего-то. И это не потому, что я болею, а потому что такая с рождения. Я всегда была не самым эмоциональным ребёнком. Я любила тишину и одиночество. Порой Стан называл меня асоциальной и дикой. Я предпочитала читать или играть на скрипке, пока все остальные развлекались. Я путешествовала только для того, чтобы увидеть красивые места, нарисовать их, сжечь рисунок и поехать дальше, а не для того, чтобы щеголять в новых платьях. Мой отец был таким же. Он часто прятался со мной в библиотеке и читал мне книги. Это было нашей тайной.

Сав внимательно слушает меня, делая пометки.

— Вы скучаете по ним? По вашей семье?

— Их нет уже более двухсот лет, поэтому нет. Я знаю, что они были, и помню каждого из них, но нет, не скучаю. Опасность всегда была и будет. Когда-то войны устраивались за власть, земли, правление и другую чушь. Дальше опасность исходила от людей, да и сейчас она осталась, но мы научились быть незаметными. Всегда будет что-то, к чему нужно быть готовой.

— Вы считаете людей своими врагами?

— Нет, — усмехаюсь я. — Люди это люди. Я не испытываю ненависти к ним из-за того, что они участвовали в убийстве моей семьи. Те, кто это сделал, уже наказаны. А другие не виноваты в том, что сделали их предки. Но я в курсе того, что люди хотят быть нами, ищут нас, ловят и пытаются изучать. Так что мне плевать на то, что делают люди. Они не трогают меня, я не трогаю их. К тому же в моём поместье работают люди и поколениями служат мне. Не кровь и происхождение играют роль в поведении и решении людей. Есть дерьмовые люди, вампиры, ведьмы и другие существа, но их не так много, как адекватных и разумных.

— А что насчёт друзей? Вы поддерживаете связь с друзьями?

— У меня никогда не было друзей. Я всегда была той самой принцессой, перед которой лебезили, унижались и хотели дружить только ради моего статуса. Друзей у меня нет, и мне они не нужны. Это лишние обязательства, а я и так королева, мне уже достаточно проблем.

— Титул это проблемы, Ваше Высочество?

— Разве нет? Титул это всегда проблемы. Это постоянные решения, собрания, войны, смерти и требования. Даже в мире людей королевские семьи находятся под пристальным надзором, их осуждают, ненавидят или же любят. Поэтому да, быть королевой это дерьмово. Но мне повезло, я отошла от дел и считаюсь королевой исключительно только по крови. Я и здесь только из-за своей крови, которую все считают уникальной и самой чистой.

— Вы так не считаете?

— Сав, двадцать первый век на дворе, кровь стала не таким уж и важным аспектом в нашем существовании. Я думаю, что королём или королевой нашего вида должен быть умный руководитель и мудрый игрок. А я лишь формальность. Не думаю, что для вас будет секретом, что я королева лишь по документам. Я уже целое столетие ничего не решаю. Сначала было прикольно, а потом надоело. Мне нравится моя спокойная и тихая жизнь. Даже я бы сказала смертельная жизнь. Только не придирайтесь к словам, я не собираюсь умирать или накладывать на себя руки.

— А хотелось бы? Хотелось бы иметь определённый временной отрезок, как у людей?

Усмехнувшись, отрицательно качаю головой.

— Нет. Мне нормально в своём теле и в своей жизни.

— Хорошо. А что насчёт любви, Ваше Высочество?

Теперь я смеюсь.

— Вы серьёзно?

— Абсолютно. Многие вампиры находят своё место именно в любви, когда встречают своего вечного партнёра. Любовь помогает им долго жить и не сойти с ума.

— Помогла она вашему отцу, Сав? Или же моим родителям? Стану, который потерял свою жену? Да и многим другим? Нет, любовь не помогает. Она, по моему мнению, становится выдернутой чекой гранаты внутри каждого из нас. А также я знаю множество случаев, когда вампиры разочаровываются в любви. Вы хоть представляете, что такое любовь? Это тоже отрезок времени, всему есть начало и конец. Но у нашего вида конец очень долгий, а любовь более скоротечное чувство, так что вряд ли любовь ещё кому-то помогает.

— То есть вы не собираетесь создать крепкий союз и передать свою кровь детям?

— Нет. На мне мой род и закончится. Всё должно в этом мире двигаться, Сав. Мир создан циклами, а у нас их нет. Мне семьсот пятьдесят лет или пятьдесят три, я уже перестала считать. Так как вы думаете, может хоть что-то в этом мире удивить меня? Нет. Я всё видела, пробовала и даже пыталась любить, но у меня не получилось. Так что я тот самый древний вампир в теле молодой женщины, который устал от движения и просто хочет уединения.

— Или спрятаться от прошлого.

— Выходит, что и вы здесь прячетесь, Сав. Вы стали отшельником, как и ваша семья. Признайте, что это нормально, хотеть побыть одной.

— Это нормально, признаю. Вы правы, Ваше Высочество. На этом мы закончим.

— Так быстро? — удивляюсь я.

— Мне достаточно полученных данных.

— Вы расскажите мне, что вы получили?

— Конечно. Ничего. Ваше тело не реагирует на провокационные вопросы, которые я задавал. Вы не реагируете на смерть родителей и страшную потерю всей семьи. Не реагируете на то, что вы одиноки, и с вами не считаются. Вы не реагируете даже на нормальное и понятное желание продолжить свой род.

— То есть я всё же больна?

— Ваше Высочество, вы хотите, чтобы я вам врал?

— Нет. Я хочу знать правду.

— Тогда да, Ваше Высочество, вы скоро умрёте. По моим данным, вы перестали есть довольно давно, вы много спите, потому что вашему телу не хватает энергии, чтобы бодрствовать, как нормальному вампиру. Ваше тело и головной мозг не реагируют на раздражители.

— Мило, — улыбаюсь я. — Выходит, что мне осталось не так долго?

— Я не могу сказать, сколько вам осталось. Могу лишь сказать, что я сделаю всё, чтобы остановить эти процессы самоуничтожения. От вас пока не пахнет гнилью. А те, кто находятся на пороге близкой смерти, очень воняют. Даже я моментально это чувствую.

— А есть ли доказательства ваших слов, Сав? Я знаю о других случаях, но если они не относятся ко мне? Если моё состояние это норма для моей формы жизни? Если я просто другая? Ведь геи тоже другие, они так же реагируют на иные вещи ярче, чем нормальный гетеромужчина. Так почему вы исключаете вариант того, что некоторые вампиры просто адекватные и разумные, а не подвластны реакции на все проверочные раздражители, которым вы их подвергаете?

— Это интересный вопрос, Ваше Высочество, — Сав широко улыбается мне. — Вы правы, есть разный тип характеров как у людей, так и у вампиров. Но я покажусь вам слишком высокомерным, если скажу, что уверен в том, что вы уже заболели, Ваше Высочество. У меня очень сильно развита интуиция, я ментально чувствую больше, чем даже некоторые из чистокровных вампиров, мой отец был сильным телепатом. И я ещё ни разу не ошибся в своих диагнозах и предположениях. Конечно, вам может показаться, что я преувеличиваю, ведь вы привыкли отрицать многое, чтобы не травмировать свою психику. Но прошу Вас дать мне время для того, чтобы полностью изучить ваше состояние и доказать то, что вам следует серьёзно задуматься над своей жизнью и итогом, который вас ждёт. Если я ошибусь, то готов вернуться в ваш мир и стать полноценным членом вампирского общества, что для меня смерти подобно. Думаю, вы поймёте это.

— Я понимаю, — совершенно серьёзно киваю. — И всё же я с вами не согласна, но готова быть вашим подопытным кроликом. К тому же мне не нужны такие жертвы, Сав. Вероятно, этот опыт и моё пребывание здесь помогает вам видеть причину вашего существования. А кто я такая, чтобы уничтожить это?

— Спасибо, Ваше Высочество, за оказанную мне честь. Но обещаю, что если я докажу свою правоту, то помогу вам, чего бы мне это ни стоило. Это и есть цель моей жизни — спасти то живое, что ещё в нас осталось. Я приеду в понедельник в это же время. Если у вас будут ко мне вопросы личного характера или же общего, то мы сможем всё обсудить. А также если вам будет что-то нужно, то у вас есть мой номер телефона. Позвоните мне, и я сразу же помогу вам решить любую проблему. Вы можете мне доверять.

— Ладно. Но я бы предпочла пойти спать, так что быстрее оставьте меня.

Сав, хмыкнув себе под нос, берёт свой чемоданчик и верхнюю одежду. Он выходит из дома, одеваясь на ходу. Хороший врач и умный. Но меня всё равно не переубедить в том, что это всё чушь собачья.

Задумавшись на пару минут о сеансе, мои мысли сразу же перескакивают в иную сторону. В ту сторону, где я облажалась. Мне нужно вернуться в клинику, найти того чёртового врача и стереть ему память, как и девушке. Я решу это прямо сейчас, как раз и кофе куплю.

Глава 3

Я узнала, что такое страх, когда мне было на вид пять лет, но по нашим меркам, я была уже намного старше. В тот день мы со Станом, дядей и моим отцом гуляли по горам Шотландии. Я обожала охоту и лошадей. Они вывезли нас без наших матерей и других родственников на прогулку с ночёвкой под звёздами. Мы со Станом обожали всё, что касалось неба и звёзд. Мы часто мечтали полететь на Луну. К слову, Стан исполнил своё желание, а я упустила эту возможность, потому что спала. Но не в этом суть, а в том, что именно тогда, когда мы сидели у костра, и папа рассказывал нам про разные цивилизации, которые существуют в огромной Вселенной, на нас напали волки. Оборотни. Вервольфы или звери. Их называют по-разному, но вид один. Это была дикая стая, тогда ещё оборотни были очень глупыми и примитивными. Многие из них не могли вернуться в человеческий облик, потому что обратная трансформация занимала не только кучу сил, но и ума. А они, как я и говорила, были не особо-то и умными, особенно дикие и разрозненные стаи. Вот такую стаю мы и встретили. Их было очень много. Очень. Они были большими, грязными и ужасно вонючими. Они пытались убить нас. Папа и дядя защищали нас, разрывая их. Их тела покрывала кровь зверей, пока Стан обнимал меня и запрещал смотреть на происходящее. Но я смотрела и безумно боялась потерять папу. Я его любила. И вот тогда я узнала, насколько страх мерзкий. Он покрывает каждую клеточку твоего организма и делает тело ледяным. Он стягивает в узел твой желудок, от этого страха жутко тошнит, а потом болит голова. А ещё безумно знобит и голова кружится. Это был мой первый опыт познания эмоции страха. И реакцию я помню.

Стуча пальцами по рулю машины, нервно кусаю губу, оглядывая свой дом в темноте ночи. Холодный воздух проникает в мои лёгкие с каждым вздохом, который я делаю. Мне не больно, но страшно. Это именно тот липкий и мерзкий страх, который живёт внутри меня. Точнее, должен жить. Должен.

— Русó? — наконец-то, в трубке раздаётся знакомый голос Стана.

— Ты мне нужен, — выпаливаю я.

— Хм… что? Прости, я немного выпил и…

— Стан, чёрт возьми, приезжай ко мне. Ты мне нужен и срочно. Никто не должен знать, что я вызвала тебя. Скажи, что я хочу провести это время с тобой, и мне одиноко. Порадуй своего отца и Совет. Но немедленно бери свою задницу в руки и прилетай ко мне. Это приказ твоей королевы, Стан. Немедленно. Я объясню всё позже. Лично.

Заканчиваю разговор, даже не узнав, прилетит ли он или плюнет на меня, как я плюнула на друга. Но мне страшно. Мне сейчас очень страшно. У меня никого нет рядом, чтобы поделиться своим страхом. Обычно я рассказывала маме о том, что меня пугает в этом мире, и она легко, словно волшебница, уничтожала любые мысли о страхах. Она рассказывала мне о причинах и объясняла, что может быть реальным, а что просто моя фантазия. А также она доказывала мне, что я безопасности. Но мамы давно нет, как и отца. Больше никто не говорит мне, что я в безопасности. Мой особняк стал мне семьёй, в котором было безопасно, а сейчас я пребываю в ужасе, если честно.

Знаешь, мой юный друг, я всегда мечтала написать свою историю для тебя, чтобы ты понял, что быть вампиром то ещё дерьмо, что это не так романтично, как описывают в твоих книгах. Это ужасно. Но я начинала писать про свою жизнь, семью и разные эпохи больше ста раз. Я не шучу и действительно писала, каждый раз сжигая свою историю, потому что внутри меня было опасение, что моя семья пострадает. А когда их не стало, то мне не хотелось, чтобы кто-то узнал через мои слова и такие яркие эмоции горя, что вампиры смертны. Я боялась, что, узнав об этом, люди начнут убивать нас ещё быстрее и вскоре совсем уничтожат. Уничтожат всех. Тех, кто любит друг друга, и тех, кто только собирается жить в новом теле, и тех, кто хочет просто жить. Да, тогда у меня было много страхов. Они утихли, как и всё утихает в этой жизни. Через сто лет и я решила, что могла бы написать что-нибудь про нас, но всё откладывала. Мне понравилось больше спать, теперь же, я хочу рассказать тебе всё, что знаю о нас, чтобы ты никогда не захотел стать таким, как мы. Это страшно. Когда ты будешь читать эти слова, мой человеческий друг, усмехнёшься и скажешь, что я преувеличиваю, но нет. Я не вру тебе. Ты думаешь, что я просто не ценю то, что имею. Это не так. Счастье, любовь и радость имеют свой срок, поверь мне. Они так быстро заканчиваются, а вот боль, горе и апатия длятся вечность. Они всегда с тобой. Хочешь ли ты такую вечную жизнь? Думаешь, что станешь богаче или умнее? Нет. Ты всё равно всё потеряешь, как я.

— Какого хрена здесь случилось? — будит меня громкий и полный непонимания голос Стана.

Распахиваю глаза. Причмокивая, облизываю сухие губы и приподнимаюсь на диване.

— Чёрт возьми, Русó, что здесь произошло? На тебя кто-то напал? — Стан, бросив свои вещи на пороге, влетает в гостиную и взволнованно смотрит на меня.

— Блин, я заснула и забыла всё помыть, — кривлюсь, садясь ровнее. — Нет, на меня никто не нападал. Я немного психанула.

— Психанула? — спрашивая, Стан оглядывает всё, что его окружает. А всё вокруг покрыто кровью. Ну, может быть, огромным количеством крови. Она уже засохла и стала вонючей.

— Да. Я облажалась.

— Ты конкретно облажалась, Русó. Что ты здесь устроила? Вечеринку без меня? — друг обиженно поджимает губы.

— Если бы. Не было вечеринки, если только гостями были страх, паника, ужас и безумное отчаяние. Я немного сошла с ума и сама сотворила всё это. Думала, что это мне поможет, или же меня это взбесило. Уже не помню. Я заснула, потому что очень устала.

— Выглядишь дерьмово. Ты вся грязная. Ладно, я пока ни черта не понимаю, но ты всё мне объяснишь. А сейчас иди и прими душ, от тебя уже воняет, — морщится Стан. — Я всё уберу здесь.

— Я посплю немного, — подавляя зевок, встаю с разодранного и покрытого тёмными разводами дивана.

— Нет. Ты примешь душ и придёшь сюда, Русó. Я не для этого прилетел сюда, и ты меня охренеть как напугала! Живо в душ и возвращайся, иначе силой вытащу тебя оттуда, — грозит он.

— Я королева…

— Да мне насрать. Для меня ты Русó. Твои королевские замашки меня не касаются. Давай, — Стан толкает меня в сторону лестницы, и мне приходится идти на второй этаж.

Я не выспалась, и поэтому моё настроение становится таким мрачным, что даже темнота ночи сейчас за полярным кругом не сравнится с ним.

— Даже не думай, — рычит Стан и дёргает меня за руку, сажая на кровати. Я сонно зеваю и одновременно издаю стон.

— Немного подремлю, ладно?

— Нет, — отрезает он и включает прикроватную лампу. — Что происходит? Почему вся кровь, которой ты должна была питаться целую неделю, облепила весь первый этаж? Что, мать твою, происходит, Русó?

— Меня немного стошнило. Потом я психанула, — признаюсь, издав тяжёлый вздох. — Я облажалась, вот и всё. Я умираю.