Сны куклы

В кабинете объявился Вилохэд.

— Уже закончили? — спросил он, не открывая двери прозекторской.

— Почти, — ответила Рика, удержавшись от коварного предложения составить ей компанию и своими глазами увидеть все странности этой смерти.

Она проверила состояние мозга. Всё ожидаемо и типично для падения с большой высоты: точечные кровоизлияния в огромном количестве.

Чародейка быстро зашила тело, заклинанием убрала кровь, сняла фартук и, избавившсь от защитного заклинания на руках, тщательно их вымыла, потом вышла к Вилу.

Тот сидел и от нечего делать листал журнал, где фиксировались все вскрытия.

— Занимательно? — вежливо поинтересовалась девушка.

— Весьма, — последовал ответ.

— Тогда у меня для вас есть кое-что супер занимательное, — проговорила она, — причиной смерти господина Кубо стало падение с большой высоты.

— Он всё же вставал, — победно проговорил коррехидор, — спросонья споткнулся и свалился с лестницы. Алкоголь заглушил испытываемую боль, и он лёг спать дальше. Умер во сне? Вы буквально сняли камень с моей души, обыкновенная, спокойная, бытовая смерть.

— Рано радуетесь, Вил, — усмехнулась чародейка, — скорее кто-то вытащил бедолагу из постели, перенёс на вершину горы или крышу замка после чего скинул вниз, на заранее подстеленную перину, подобрал и уложил обратно в постель, умудрившись незаметно возвратить его назад. Хотя даже падение на перину не объясняет отсутствия переломов костей. Да и сама моя версия больше походит на бред.

— Вы хотите сказать, что человек умер в собственной постели от падения с большой высоты? — уточнил Вилохэд, — при этом никаких внешних повреждений тело не имеет?

— Да, кроме странного синяка на лице. Все кости целы, а вот его внутренние органы буквально превратились в кашу.

— Вторая странная смерть, — констатировал коррехидор, — хотя с убийства господина Касла и недели не прошло. Полагаете, убийство?

Рика обречённо кивнула.

— Не существует не единой естественной причины для подобного.

— Магия? — в голосе коррехидора ещё теплилась надежда.

Чародейка отрицательно покачала головой. Она провела тест Пикелоу первым делом, ещё в спальне. Зеркало показало следы, причём слабейшие, магии иллюзий из лавки, и больше ничего. Выходило, что убили торговца обычными методами, только вот метода такого не существовало в природе. Обо всём этом она рассказала коррехидору.

— Плохо дело, — сказал он, — человека убивают ночью с собственной постели под боком спящей жены. Похоже на первое убийство и не похоже одновременно: почерк другой, способ убийства тоже. Если к Каслу кто-то мог влезть в окно и осуществить задуманное, то во втором случае — нет. Дверь не взламывалась, окно было закрыто, жена ничего не видела и не слышала. Сообщник?

— Не похоже, — покачала головой Рика, — вы сами видели, как она убивалась.

— Это ничего не значит, — усмехнулся Вил, — подозреваемый может притворяться, разыгрывая глубочайшую скорбь, и всё для того, чтобы избежать наказания.

— Госпожа Кубо, по-моему, просто скорбела о погибшем муже, — сказала чародейка, — к тому же как она, даже с сообщником могла провернуть такое?

— Не знаю, — развёл руками её собеседник, — может, гипноз? Знаете, ещё мальчишкой Фибс меня затащил на представление гипнотизёра из Делящей небо. Тот показывал чудеса внушения, демонстрировал необыкновенную силу человеческой психики. Прикладывал к руке загипнотизированного добровольца свою бамбуковую трость, а на руке образовывались волдыри, словно от ожога. Потому что гипнотизёр уверил подопытного, будто к его руке приложили раскалённую кочергу.

— Не понимаю, к чему вы клоните, — проговорила Рика, привыкшая считать всех гипнотизёров шарлатанами, — я думаю, вы видели самый банальный фокус. Тем паче, что были вы в юном возрасте и шли на представление с деткой верой в чудо.

— Я просто пытаюсь найти рациональное объяснение происходящему, — возразил Вил, — у нас на руках второй труп, убитый ещё более экзотическим способом. Мы должны найти этому объяснение. Я предлагаю такое — гипноз. Человеку внушают, будто он в горах сорвался в ущелье. От падает, его мозг делает за убийцу его работу, а мы с вами сидим и ломаем голову.

Рика задумалась.

— У меня имеются возражения, ваша честь, — проговорила она, изображая защитника в королевском суде, — каким образом мой подзащитный мог проникнуть незамеченным в супружескую спальню и провести сеанс гипноза? Вы же понимаете, что загипнотизировать человека можно только, когда он бодрствует. Почему жертва не позвала на помощь, обнаружив в своей комнате постороннего человека? Один жест — и он разбудил бы жену.

— Возражения принимаются, — коррехидор, поддерживая имитацию судебного процесса, стукнул по столу рукой.

— К тому же, — продолжала чародейка, — человека, если он не желает, загипнотизировать невозможно. Иначе в нашей службе с полным правом прописались бы факиры и престидижитаторы.

— Шутки шутками, — посерьёзнел Вилохэд, — но убийство налицо. Мотива мы не знаем, способа тоже. Подозреваемых нет. Боюсь, Дубовый клан близок к несмываемому позору, если его величество прогонит меня с должности за несостоятельность. За наплевательское отношение и пренебрежение служебными обязанностями — это, пожалуйста, это не обидно. Но вот за несостоятельность — иное дело. Моя самооценка может жестоко пострадать.

— Уверена, мы не позволим произойти подобному, — улыбнувшись, заявила чародейка, — невозможно совершить преступление и не оставить следов. Просто мы с вами пока не знаем, где именно их следует искать. Давайте снова переговорим со вдовой и узнаем, какие дела, проблемы, ссоры или денежные затруднения испытывал убиенный.

Повторный визит в «Шляпу фокусника» никаких существенных результатов не принёс. Как и предполагалось, врагов у торговца не было, ни с кем он не ссорился, и вообще имел репутацию уравновешенного и вполне положительного человека. Да и с финансами был полный порядок. Лавка давала стабильный доход, к тому же изредка Кобу получал заказы от театров.

— Недавно вот ему большой заказ обломился, — сказала госпожа Кубо, заметив, что руки у супруга были золотые, и голова варила, — Диметрий мог любое устройство для представления рассчитать и изготовить. Колесо пыток — это тебе не ящик с двойным дном для фокусов. Тут и математика, и чутьё, и сноровка потребны.

— И как? — картинно удивилась чародейка, — неужто для самого «Лунного цирка» делал!

— А то. Диметрия моего не только в столице знали. Пришёл к нему месяц назад представительный мужчина и говорит: так, мол, и так, слыхал я про ваше мастерство, желаю заказ сделать. Показал наброски. Муж мой как глянул, побледнел и отказался наотрез.

— Почему отказался? — не удержался коррехидор, — если для других такое же делал?

— Такое же, да не такое, — веско сказала госпожа Кубо, — опасно, говорит. Уж больно трюк рисковый. А тот ему: вы разве никогда раньше такого не делали? А мой: делал, говорит, потому не хочу снова виноватым оказаться. Тот в ответ, мол, всю ответственность берёт на себя, что времена нынче иные, артисты другие, и ещё денег пообещал столько, что у моего Диметрия челюсть от удивления отвисла. Так что с финансами проблем не было. Долгов у нас тоже нет. Бывает, задолжаем зеленщику или булочнику, когда у них сдачи не оказывается, и то на следующий день отдаём.

— Знаете, что мне показалось странным, — сказала Рика, когда они уже сидели в магомобиле, — это то, что опять выплывает «Лунный цирк». В первом случае — покупка театра, теперь вот — изготовление реквизита. Случайность или нечто большее?

— Ничего удивительного, — ответил Вил, — Рэйнольдс с его необыкновенными спектаклями на слуху, он — личность известная, мог пересечься и с первым, и со вторым, и ещё с целой кучей разного народа. Даже мой дворецкий успел посмотреть «Любовь жреца», он утверждает, будто артисты театра все сплошь тодзиру, представляете? Остаётся только предположить, что мифические тодзиру совершают преступления в Кленфилде. Избави нас боги от того, чтобы сия идея пришла в голову газетчикам.

— Почему вы называете тодзиру мифическими? — нахмурилась чародейка.

— Вы в отроческие годы читали нашумевший роман Тако Эгерта? — спросил в ответ коррехидор.

— Не читала и даже не слышала. В отроческие годы я читала книги по магии и некромантии. И какая связь между романом и тодзиру?

— Самая прямая. Именно Эгерт придумал тодзиру.

— Возможно, у вас, литераторов, и принято так считать, — проговорила чародейка, — но вот история магии утверждает другое. Тодзиру существовали, и их секретные практики — тоже не пустой вымысел. В горных деревнях тодзиру практиковали суровые тренировки тела и духа в надежде обрести или развить свои небольшие магические способности.

— И как, преуспели?

— В определённых вещах, несомненно. Они научили мир упражнениям по концентрации и медитированию. В Академии все студенты-чародеи сдают экзамен по концентрации. Требуется создать и реализовать заклинание, и отнюдь, не из самых элементарных, а в это время преподаватель всячески отвлекает тебя разными способами.

— Какими? — заинтересовался Вил.

— По-всякому бывает, — пожала плечами чародейка, — внезапно падает стопка книг со стола, или выползают полчища лохматых пауков, у моей сокурсницы начался пожар за спиной.

— А что было у вас?

Рика замялась и слегка покраснела.

— Ну же, — подначивал коррехидор, — не стесняйтесь. Вы можете рассказать своему жениху всё, что угодно. Неужели вас так просто напугать нашествием тарантулов или змей?

— У меня, — проговорила чародейка, отведя взгляд в сторону, — в самый ответственный момент исчезла вся одежда.

Вилохэд еле сдержал смех. Он дипломатично кашлянул и ободряюще сказал:

— Не сомневаюсь, что вы и в таком пикантном виде сумели завершить волшбу.

— Да, я справилась. Хорошо ещё, что сдавали мы концентрацию по одному.

— Зато преподаватель, а я ведь прав, экзамен принимал мужчина? — Рика кивнула, — получил удовольствие. Интересно, он со всеми студентками проделывал такой фокус?

— Не знаю, другие рассказывали о пауках и летучих мышах, — насуплено проговорила она, — я тогда собиралась наслать на господина Па́ттена какую-нибудь гадость, чтобы у него никогда больше желания пялиться на голых чародеек не возникало. Но после успокоилась и не стала. Он вообще-то ко мне хорошо относился. Не знаю, почему так подло на экзамене поступил.

— Не исключено, что не только с вами.

— Другим змеи, огонь…

— Скорее всего, другие просто не рассказывали о том, как на самом деле происходил экзамен, — проговорил Вил, — навыдумывали мышей и вшей.

— Пожалуй, — согласилась Рика, — из девчонок одна я с первого раза сдала. И помогла мне в этом как раз техника концентрации тодзиру — полное отрешение от окружающего мира.

— Интересно, почему тогда люди, разработавшие столь эффективные тренировки, до сих пор не захватили власть в Артани? Да и весь мир, — вслух рассуждал коррехидор, — почему они сидели в своих горных деревнях и не казали оттуда носа?

— Это было давно, — возразила девушка, — а, может, у них была какая-нибудь религия, запрещающая им завоёвывать мир. К тому же тренировки тодзиру требуют постоянных усилий. Бросишь — и всё, начинай с начала.

Коррехидор задумался. Они сидели в кафе и пили отличнейший кофе, сваренный по всем правилам поварского искусства.

— Мне всё не давала покоя одна деталь, — проговорил он, ставя чашку на стол, — это то, что оба убийства произошли во сне. Может ли чародей проникнуть в сон человека и как-то воздействовать на него в мире сновидений? Тогда в нашем мире следов магии не останется.

Рика задумалась. Ей не приходило в голову рассматривать ситуацию с такой точки зрения.

— Я не знаю, — честно ответила она, — теоретически, наверное, да. Но вот как такое сделать на практике? Нас не учили ничему похожему.

— Жаль, — улыбнулся Вил, — а я так надеялся на вашу осведомлённость. Иногда мне кажется, что вы, Эрика, знаете обо всём на свете.

— Конечно, обо всём на свете я не знаю, — в тон ему ответила чародейка, — зато я знаю одного человека, который вполне может претендовать на такой титул. Поедемте в библиотеку Академии магии, старший библиарий — как раз тот, кто нам нужен.

Вил расплатился, и они вышли на улицу.

— Чем же интересен ваш библиарий? — спросил коррехидор, когда они садились в магомобиль.

— О, господин Кэш — совершенно легендарная личность, — заулыбалась чародейка, — милейший дядечка, чудаковатый слегка, но он — просто кладезь знаний. Я впервые в жизни встречаю человека, настолько заинтересованного в поисках информации. Как маг, говорят, он сугубо средний, зато он нашёл себя в другом. Со студенческой поры Ма́то Кэш всё своё свободное время посвящает сбору редких книг и старинных рукописей, да и библиотека Академии пополнилась благодаря ему. А ещё, — на лице Рики читалось искреннее восхищение, — он обладает поистине феноменальной памятью. Уж кто и сможет просветить нас на счёт проникновения в сны, так это Кэш.

— Вы с таким восхищением говорили о нём, — сказал коррехидор, — что я подумал, он, наверное, обаятелен и хорош собой?

— Ему за сорок! — протестующе воскликнула Рика, — и он лысеет, а когда читает, надевает безобразные очки с толстыми стёклами. Но вот насчёт обаяния вы правы. Господин Кэш вёл курс по работе с историческими источниками, и все слушали его, раскрыв рот. Он умён, эрудирован и обладает природным чутьём аудитории. Умеет вовремя пошутить, разряжая обстановку, рассказывает живо, не затягивает, сразу выделяет главное.

— Ладно, ладно, вы совсем захвалили вашего библиария. Посмотрим, каков он в деле.

Они заехали в уже знакомый коррехидору парк при Академии магии. Библиотека занимала отдельное здание, с полукруглым портиком в восточном углу, обращённом на центральную аллею. Там же был и вход. Внутри это оказалась обычная библиотека, очень напомнившая Вилохэду библиотеку в его родном университете. Чародейка уверенно повела спутника на второй этаж, где в конце коридора располагался кабинет господина Кэша.

— А господина старшего библиария на месте нет, — сказала женщина с скромном сером платье, сидевшая за столом в приёмной, — он в хранилище. Потом отправляется обедать, а в половине пятого заседание кафедры Прикладного волшебства. Боюсь, господа, вам придётся прийти завтра.

— Ведите в хранилище, — велел коррехидор, когда они вышил из приёмной, — будем отрывать занятого человека.

— Боюсь, в хранилище нас не пропустят, — засомневалась Рика, на которую нахлынули ещё совсем свежие воспоминания об Академии. Она снова ощутила себя студенткой.

— Не пропустят? — вскинул бровь Вил, — хотел бы я посмотреть на того, кто попробует встать на пути главы Королевской службы дневной безопасности и ночного покоя. Пусть рискнут.

Опасения чародейки оказались напрасными. Кленовый лист коррехидора творил чудеса, и вскоре они пришли в подвальную часть библиотеки, где в уютном кабинетике перебирал старые свитки старший библиарий.

— Что вам здесь нужно? — он оторвался от бумаг и подслеповато сквозь очки смотрел на посетителей.

— Здравствуйте, господин Кэш, — привычно поклонилась Рика, — вы меня помните?

Библиарий снял очки и прищурился:

— Таками Эрика, прикладная некромантия, выпуск этого года, — победно проговорил он, — а вот господина я не знаю.

— Вилохэд Окку, коррехидор Кленфилда, — представился Вил.

— Понятно. А я Кэш Мато, и вы в моём, если так можно выразиться, царстве. Вопрос, кто и зачем вас сюда пустил, отпадает сам собой. Чем обязан?

— Господин Кэш, — проговорила Рика, — в ходе расследования убийств мы столкнулись с одной странной проблемой, и нам очень пригодилась бы ваша помощь.

— Убийства? Проблема? — переспросил он даже с некоторым удовольствием, — вы пришли, куда нужно. Видите ли, господин Окку, я просто обожаю разные тайны и загадки. Можно сказать, всю свою сознательную жизнь я только и занимаюсь тем, что разгадываю их. А что как не головоломка — убийство? Все мои знания к вашим услугам, буду рад помочь.

— Нас интересует, имеется ли у чародея возможность проникнуть в чужой сон и воздействовать на хозяина сновидения? — спросил Вил.

— Интересную тему вы поднимаете, господин коррехидор, — сказал Кэш, — интересную, спорную и запретную.

— Даже так?

— Именно. Могу я поинтересоваться, какие события натолкнули вас на этот аспект магии, или вас связывает необходимость соблюдения служебной тайны?

— Вы правы, — чуть склонил голову коррехидор, — служебная тайна, действительно, несколько ограничивает меня, но, если для пользы дела потребуется, мы поделимся с вами необходимой информацией.

— Понимаю и обещаю держать свои уста запечатанными, — поклонился библиарий, — готов помочь.

Вил кивнул чародейке, и та сжато изложила соображения по убийствам во сне.

— Мне понятен ход ваших мыслей, — кивнул Кэш, — но буду вынужден разочаровать вас, господа офицеры. Попытки подобного рода в истории магии встречались. Лет сто пятьдесят назад группа одарённых волшебников из Академии Южных островов поставила своей целью исследовать возможности проникновения в сны человека.

— Любопытно, но на мой взгляд, совершенно бесполезно, — заметил Вил, — кому придёт охота смотреть чужие кошмары?

— Не скажите, — покачал головой библиарий, — вопрос был в иной плоскости: обучение, воздействие на сознание подопытного с целью внедрения ему полезной идеи или внушение отвращения к другой. Представляете, какие перспективы открываются? Проникнуть в сны к военачальнику противоборствующей державы и подсунуть ему план заведомо проигрышной кампании. Склонить неуступчивого партнёра к сделке, да и много чего ещё, вплоть до выявления и оттачивания скрытых талантов. Но, — он поднял палец, останавливая готовый сорваться с губ вопрос, — идея пошла прахом. Проникать в сны оказалось не столь плодотворным, как предполагалось, к тому же подопытные начинали сходить с ума после нескольких, даже безобидных сеансов. Эликсиры, долженствующие повысить восприимчивость, так действовали, или же само воздействие на психику, не знаю. Но с тех пор тема эта находится под запретом. Об убийстве через сон я вообще не слышал и не читал ничего.

— Скажите, господин Кэш, — чародейка уже не знала, что ещё предположить, — не мог кто-то отыскать старинные записи и приспособить открытие под свои нужды?