Помоги проекту - поделись книгой:
Василий Оттович ожидал, что это его заявление вызовет очередной взрыв всеобщей истерики. Вместо этого присутствующие, как загипнотизированные, продолжили молча смотреть на доктора. Слегка смущенный вниманием, Фальк машинально запустил пятерню в волосы, которые художественно растрепались (незаметно придав ему обаяния), и решил продолжить:
— Так уж получилось, что я могу быть уверен в невиновности Екатерины Петровны и отца Нафанаила — они вошли на первый этаж у меня на глазах. Также вне подозрений Лидия. Не потому, что она моя невеста, конечно же, а потому, что спряталась на кухне и не могла попасть оттуда на второй этаж.
— Ну, спасибо! — саркастически заметила Лидия.
— Вынужден быть объективным, — пожал плечами Василий Оттович. — Четверо людей побежали в гостиную, откуда лестница ведет на второй этаж. Одного нашли убитым. Поэтому, думаю, вы понимаете, отчего у меня и, как вы понимаете, у полиции, будут трое подозреваемых. Со столичными служителями правопорядка я дел, к счастью, не имел, но, в силу некоторого опыта общения с другими полицейскими и прокурорскими работниками, должен заметить, что чистосердечное признание облегчает участь преступника. А посему, пока мы здесь сидим и ждем городового, я бы предложил убийце сознаться и передать себя в руки сыщиков.
Сам Фальк счел тираду аргументированной и убедительной, а потому несколько расстроился, когда Ксения, Наталья и мадам Жаме промолчали. Вместо них вдруг подала голос Екатерина Петровна.
— А я, кажется, видела того мальчика, что зарезанным лежит.
— Уверены? — с интересом спросил Фальк.
— Можете мне не верить, но память на лица у меня отменная, — гордо ответила Островская. — При моем роде занятий это крайне нужная вещь. А то поставишь правило «Никаких гостей, особенно мужского пола», а некоторые как поведутся шастать…
— И что же, он здесь шастал? — уточнил Василий Оттович.
— Нет, он не шастал, — отрезала Екатерина Петровна. — Но я его видела ровно год назад. Столкнулась здесь, у главного дома. Он, ведь, тоже на льду поскользнулся тогда. Я уж думала, сейчас жаловаться пойдет, ан нет — вскочил и поспешил прочь.
— Очень любопытная деталь, — сказал Фальк. — И что же, вы говорили об этом полиции?
— Какой полиции, молодой человек, что вы? Они меня не особо-то и расспрашивали тогда!
— В таком случае дело принимает крайне интересный оборот, — задумчиво произнес Фальк.
— Почему мне кажется, что у тебя уже есть своя гипотеза о произошедшем? — поинтересовалась Лидия.
— Потому, что так оно и есть, — просто признал Василий Оттович. — Если желаете, я даже могу ее озвучить, пока мы ожидаем отца Нафанаила с полицией.
— Я, вот, желаю! — подала голос квартирная хозяйка.
— Это дело вас вообще не касается, — проявила необычную для себя резкость Ксения.
— Еще как касается, милочка! — вскинулась Екатерина Петровна. — Коль злодея быстро поймают, то я смогу быстренько освятить флигель и заявить, что все слухи про проклятия самоубийцы и призраков — это просто грязные наветы завистников!
— Если возражений нет — тогда прошу внимания, — Фальк оглядел собравшихся и начал. — Для начала необходимо уточнить, что все мои умозаключения, за редким исключением, являются домыслами. Прошу простить мне эту вольность. Но у меня на руках достаточно свидетельств, чтобы выстроить гипотетическую картину произошедшего. Вернемся к самому началу — трагедии, что собрала нас здесь. Смерти, что была объявлена самоубийством на основании оставленной записки и косвенных свидетельств. Согласитесь, полиции гораздо проще списать смерть на трагическую случайность. Не знаю, каково было первоначальное заключение судебного медика, но, как я могу засвидетельствовать сейчас, гибель Федора Григорьева, несущая очевидное сходство с происшествием годичной давности, самоубийством не является. А посему — что, если Александра также была убита? В этом случае сегодняшний спиритический сеанс играет совсем другими красками. Особенно, учитывая личность нашего медиума.
— А что не так? — обиделась Дафна.
— Следует признать, что я абсолютно несведущ в спиритическом мире Петербурга, но одно могу сказать точно — вы, сударыня, не смогли бы обмануть даже самого наивного простака, который жаждет быть обманутым. Не знаю, существует ли на самом деле мадам Жаме, но вы точно ею не являетесь.
— Она точно существует! — заявила Ксения. — Ее рекомендовали исключительно сведущие люди!
— И они свели вас лично? — уточнил Фальк.
— Эм… Нет, — растерянно признала Миронова. — Я попросила слуг найти ее адрес и отнести ей письмо.
— В таком случае, можно с уверенностью утверждать, что настоящая мадам Жаме ваше письмо не получила, и вместо нее на сеанс явилась самозванка.
— Но зачем ей это? — удивилась Лидия. — Неужели… Неужели, чтобы убить Федора?
— Тьфу на тебя! — воскликнула лже-медиум. — Еще не хватало грех на душу брать!
— Отец Нафанаил бы оценил, — поддержал ее Василий Оттович. — Нет, думаю, Федор ей нужен был живым. А что до вопроса «зачем?» — мадам… Не знаю, как вас там на самом деле…
— Людмила Николаевна мы, — солидно отозвалась недавняя француженка.
— Допустим, — согласился Фальк. — Поправьте меня, если я ошибаюсь, но речь сейчас идет не о случайной путанице, которой вы решили воспользоваться? Вас пригласили сознательно, сказали, какую роль необходимо сыграть, и, самое главное, что должны сказать ваши ду-у-у-у-ух-и-и-и-и.
— Допустим, — буркнула Людмила Николаевна, воспользовавшись словечком доктора.
— Какая низость! — воскликнула Ксения.
— О, это еще пока не низость, — оптимистично пообещал Фальк. — Низости начинаются дальше. Опять же, это мое предположение, но, учитывая обстоятельства, думаю, что в ходе сеанса мадам Жаме должна была сообщить, что смерть Александры не была самоубийством. И назвать имя настоящего злоумышленника.
— С чего вы взяли? — спросила его Наталья.
— Во время подготовки к сеансу я случайно стал свидетелем разговора между Людмилой Николаевной и Федором. Лже-медиум заявила ему, что сумма их договора изменилась. Это уже показалось мне подозрительным, но после смерти господина Григорьева я взглянул на разговор по-другому.
— То есть, Федор нанял лже-медиума? — спросила Лидия.
— Нет, думаю, это лже-медиум, услышав свое задание, подумала, что может неплохо подзаработать, взяв деньги как с нанимателя, так и с господина Григорьева, — усмехнулся Фальк. — Выдающаяся коммерческая жилка, снимаю шляпу. Ведь согласно изначальной договоренности вы должны были заявить, что именно Федор убил Александру, не так ли?
— Что?! — ужаснулась Ксения.
— Все равно вы ничего не докажете, — огрызнулась Людмила Николаевна.
— Доказывать будет полиция, сударыня, — отмахнулся Василий Оттович. — Они уж точно будут тщательно опрашивать свидетелей. И, возможно, один из них подтвердит, что видел вас с господином Григорьевым, которому вы сообщили о планах вашего нанимателя. Вы хотели получить с Федора круглую сумму за молчание, но он оказался изобретательнее.
— И придумал собственный сценарий сеанса! — радостно угадала Лидия.
— Именно, — подтвердил Фальк. — Лже-мадам пожадничала в последний момент и повысила сумму, но, видимо, Федор на нее согласился. Ведь если сеанс прошел так, как он задумал, в его распоряжении вскоре могли оказаться значительные суммы, принадлежащие его новой невесте. Ксении Мироновой. Это был бы брак, благословлённый их общей подругой с того света!
— Нет! Феденька не мог на такое пойти! — отчаянно воскликнула Ксения. — Он любил меня!
— Предположу, что он любил ваши деньги, — грустно сказал Василий Оттович. — Так же, как и деньги Александры до этого. По крайней мере, именно так считает ее сестра. И, вероятно, убийца Федора Григорьева. Правда, Наталья Аристарховна?
Взгляды всех собравшихся моментально обратились к Симоновой. Наталья же недоуменно пожала плечами:
— Не понимаю ажиотажа. Чего уж тут скрывать, я считала Федора мошенником и прохиндеем. И до сих пор недоумеваю, как кто-то мог не разглядеть его двуличную натуру. Но если вы утверждаете, что я убила его, то, надеюсь, у вас есть веские доказательства.
— Повторюсь, доказательствами будет заниматься полиция, — отмахнулся Фальк. — Уж простите, но в данный момент у вас наиболее веский мотив для убийства. И, зная это, первый вопрос, который вам зададут господа сыщики, будет звучать так: где ваши перчатки?
— Что? — опешила Симонова.
— Ну, как же, в доме ведь очень холодно, — пояснил Василий Оттович. — Я обратил внимание, что на протяжении всего вечера дамы не снимали перчатки. И у Лидии с Ксенией они до сих пор на месте. А ваши исчезли после того, как вы вернулись в столовую. Где же они?
— Я… Должно быть машинально сняла и бросила где-то…
— Несмотря на холод?
— Уж поверьте, к холоду я привычная, — фыркнула Наталья.
— Что ж, предположим, я вам поверю, — великодушно заметил Фальк. — И даже не буду предполагать, что вы постарались спрятать перчатки где-то в доме потому, что на них кровь Федора Григорьева, которому вы вонзили кинжал в сердце, чтобы отомстить за свою сестру. Но полиция, безусловно, обыщет флигель и начнет задавать неудобные вопросы.
— Это же чушь какая-то! — возмутилась Ксения. — Зачем Наташе убивать Федю? И, тем более, зачем ему убивать Сашеньку?
— Так вы же сами сказали! — повернулся к ней доктор. — Она разорвала помолвку. Отдалила его от себя. Перестала давать деньги. Потому, что поняла — Федор хотел жениться на ней только ради богатства ее отца. Как, собственно, и на вас.
— Он даже меня окрутить пытался, — мрачно добавила Наталья. — Две одиноких души, потерявших дорого человека… Вот только я уже все знала!
— Уверены, что хотите продолжать? — тихо спросил ее Фальк.
— Как вы справедливо заметили, доктор, дело полиции — доказать, что вы правы, — Наталья зловеще улыбнулась, и эта улыбка на мгновение сделала ее угловатое лицо жутковато-красивым. — А пока мы можем обсудить, безусловно, гипотетические умозаключения, не так ли?
— Конечно, — согласился Василий Оттович. — Возможно, ваша гипотеза сможет объяснить, откуда взялись столь странные записки?
— Возможно, — пожала плечами Наталья. — Положим, некая девушка узнала, что ее жениха интересует в ней только приданое. А сам молодой человек ухлестывает за более доступными барышнями направо-налево, играет в карты и посещает сомнительные трактиры с друзьями. Для девушки это стало большим ударом. И она рассказал о предательстве старшей сестре. Рассказала о том, что разрывает помолвку, переезжает из дома, где они планировали жить, и пишет жениху прощальное письмо. В котором есть, например, фразы «Я не могу этого вынести» и «Будь ты проклят!». А потом, после смерти девушки, ее сестра, поскользнувшись на льду у дома, где лежит тело несчастной, натыкается в сугробе на мокрый конверт, где лежит изорванное письмо. В котором отчего-то не хватает именно первой фразы, что так удобно легла на прикроватный столик.
— А, как мы теперь знаем, жениха гипотетической девушки видела у дома квартирная хозяйка. Он упал на том же месте. И из его кармана, возможно, выпало письмо.
— Все возможно, — сказала Наталья. — Прошел год. Сестра аккуратно подвела их общую подругу к идее «спиритического сеанса», чтобы разоблачить преступника и взглянуть ему в глаза. Но когда поняла, что убийца не испытывает ни малейших угрызений совести, да еще и планирует выйти сухим из воды… С ней что-то произошло. И когда представился момент — она не раздумывала.
Сказав это, она умолкла.
— Какая невероятная история, — нарушила повисшее молчание Екатерина Петровна.
— А главное — неправдоподобная! — протянула Лидия.
— Абсолютно, — поддержал ее Фальк. — Чтобы наша гипотетическая история оказалось правдой лже-медиуму потребуется подтвердить, что именно Наталья наняла ее для того, чтобы сыграть роль мадам Жаме. А полиции — найти окровавленные перчатки.
На первом этаже хлопнула дверь. По лестнице затопали могучие шаги.
— Удастся ли? — тихо спросил Фальк.
Возвращались домой глубоко за полночь. Полиция долго и утомительно опрашивала свидетелей, записывала адреса, искала извозчиков, готовых в столь поздний час развезти всех по домам. Первой уехала Екатерина Петровна, за ней — Ксения, потом отпустили Фалька и Лидию. Лже-мадам и Наталью, видимо, рассчитывали продержать до утра.
Ехали молча. В том же молчании поднялись к себе в квартиру. Лидия отправилась спать, а Фальк, несмотря на поздний час, уселся в любимое кресло, накрылся пледом, зажег читальную лампу, плеснул себе коньяку на палец и раскурил сигару. В глубокой задумчивости он просидел так почти полчаса, пока тихонько не скрипнула дверь в кабинет.
Лидия, шлепая босыми ногами, подошла к креслу и попросила:
— Подвинься.
Василий Оттович спорить не стал — старое кресло было достаточно большим, чтобы в нем разместились двое. Хотя и потеснившись. Доктор накинул плед на плечи невесты и нежно приобнял ее.
— Фальк, — через какое-то время тихонько сказала Лидия. — Почему вокруг тебя постоянно происходят преступления? Ты их притягиваешь что ли, как магнит?
— Несправедливое замечание, — ответил Василий Оттович. — Если бы ты не настаивала на том, чтобы мы поехали на этот несчастный сеанс, то мы бы спокойно сидели дома, ели гуся и радовались красивому снегопаду за окном.
— То есть по-твоему, в этом виновата я?
— Как минимум сегодня — возможно, — признал Фальк, за что получил ощутимый тычок в бок.
— Как думаешь, что будет с Наташей? — спросила Лидия.
— Не знаю, — пожал плечами доктор. — Зависит от того, захочет ли она признаться, и от улик, которые смогут найти сыщики. Ее отец, безусловно, наймет хорошего адвоката. Если дойдет до суда, то присяжные будут в восторге от истории мести. Они такое только в новостях из Италии слыхали. Думаю, для твоей подруги в результате все закончится хорошо.
— Жалко ее…
— Да, немного, — согласился Фальк. — Но кто ей мешал пойти со своими подозрениями в полицию? Опять же, Симоновы — не последняя семья в Петербурге, ее бы послушали. Но вместо этого она год вынашивала сложный план. И эта ее фраза, про «что-то произошло», про то, что она «воспользовалась моментом»… Нет, Лидия, я не верю, что ей просто попался под руку старинный кинжал. Он все это время был при ней. Как и обрывок записки с надписью «Будь ты проклят». А значит, она с самого начала допускала, что убьет Григорьева этим вечером. Так что не стоит ее жалеть слишком уж сильно, — он подумал и добавил. — И, все-таки, прошу заметить, что среди моих друзей, какими бы скучными они ни были, нет ни одного убийцы.
— Ты не можешь быть в этом полностью уверен, — фыркнула Лидия. — И вообще, Фальк. Ты точно со мной не из-за приданого?
— Нет, ради одного только приданого я бы на спиритический сеанс не поехал. Приходится признать, что я тебя просто люблю.
— Я тебя тоже, — Лидия поцеловала его в щеку и засопела. Василий Оттович попытался было устроиться поудобнее, но понял, что все усилия тщетны, а будить невесту он не собирался. Поэтому, тяжело вздохнув, призвал на помощь всю фамильную самодисциплину в надежде уснуть, пусть и в крайне неудобной позе.
Чего не сделаешь, ради любви…
Этот рассказ я загружаю на «Литрес» 31 декабря 2023 года. Когда вы его прочтете — вопрос, знаете ли, открытый, поэтому мои поздравления с Новым годом и Рождеством вполне могут оказаться сильно запоздавшими. Но все равно — надеюсь, 2024 (или любой другой год, когда вы это читаете), будет к вам благосклонен и принесет немного счастья.
Для меня, надеюсь, он будет удачным. Дело в том, что данный рассказ я пишу, в том числе, как небольшое извинение. Возможно, вы уже заметили, что с «Литреса» пропали почти все номерные части «Архивов Корсакова». А во второй половине января на некоторое время исчезнет и первая часть «Доктора Фалька», «Тайна серого монаха». Дело в том, что в декабре 2023 года я подписал договор с издательством «Эксмо» на издание печатных изданий моих книг. Детская мечта стать публикующимся (читай — настоящим) писателем пока еще не осуществилась, но уже к этому близко. Исчезнувшие книги еще вернутся на «Литрес», но уже под брендом «Эксмо». Когда это произойдет, а также срок появления печатных изданий — пока загадывать рано. Со своей стороны обещаю продолжать публиковать на «Литресе» небольшие истории про Корсакова и Фалька, вроде этой, которые не войдут в печатные версии. Если интересно, как обстоят дела и хочется следить за новостями (а также иллюстрациями, фотографиями из путешествий и историческими деталями, которые иногда остаются за кадром), то подписывайтесь на мои каналы «Старинный детектив» в Telegram или VK.
Поделиться книгой: