Алексей Михайлович – первый царь для киевлян
В советских исторических книгах, пережевывая события до и после Переяславской Рады, не вспоминали, что боярин Бутурлин подписывать соглашения с Богданом Хмельницким был послан государем. Московский царь Алексей Михайлович играл в тех событиях главенствующую роль, совершенно забытую дореволюционными историками и сознательно не упоминаемую современными исследователями.
Царь Алексей Михайлович в истории остался под прозвищем Тишайший, что на первый взгляд кажется абсурдным. Московское царство при нем сотрясали многочисленные бунты, произошел самый крупный раскол в православии, постоянно велись войны, где он как командующий принимал участие. А этот эпитет он получил за свой характер – добрый, незлопамятный, временами мягкий. Он отличался невероятной набожностью, самым большим его увлечением было звонить в колокола. Такой себе «царь-звонарь». Всем своим поведением и степенным видом он являл собой идеал правителя – хранителя устоев и традиций, ревностного христианина. С детства ему привили любовь к чтению, и его считают первым московским государем, начавшим писать письма без помощи дьяка. Хотя и Иван Грозный любил витийствовать в письмах, но чаще диктовал. Алексей Михайлович сочинял вирши, а долгие часы, проведенные с книгой, сделали его одним из образованнейших людей своего времени.
Парсуна царя Алексея Михайлови
В последнее столетие сложилось мнение, что читателя, а впоследствии и телезрителя, больше всего интересует интимная жизнь монархов. Мне кажется, в этом кроется недопонимание исторических процессов. Государи всех времен и народов, всё равно, коронованные или узурпаторы, относились к своим подданным как неверные мужья к супругам. Таким, и скорее и единственным, не был Алексей Михайлович. Он верно и преданно любил свой народ, поэтому с ним и решил заключить договор славный Богдан. Остальные владыки к своим подданным относились как к любовницам, а то и шлюхам – обманывали, изменяли, не платили, а то и продавали на сторону. Вот откуда корни современной российской политики, где всегда присутствуют ложь и алчность!
Богдан Хмельницкий 25 апреля 1654 года направляет киевскому магистрату свою рекомендацию в виде прошения московскому царю:
Подготовив это письмо, магистрат отправил в Москву делегацию киевлян, состоявшую из войта Богдана Сомковича, райца, двух лавников и одного цехмастера. В Москве они в иностранном приказе о цели своего приезда заявили:
Остановимся на некоторых привилегиях, которые от Алексея Михайловича получили киевские мещане. Их освободили от всех податей (подымного и чопового) на 10 лет; у них, согласно Магдебургскому праву, которое осталось за городом, сохраняется судебный иммунитет; пошлину с приезжих купцов собирает магистрат, а установленную часть передает воеводам; право беспошлинной торговли за киевлянами остается, но в пределах «черкасских городов». С городских доходов киевляне обязаны были отдавать воеводе 3 тыс. золотых. Депутация просила отсрочки выплат на 10 лет, но бояре отказали. Киевляне захотели возвращения окрестных сел от казаков, которые в свою очередь забрали их от ксендзов и шляхты. Киеву эти села были отданы руськими князьями
О тяжелой внутренней обстановке Московского государства свидетельствует бессмысленный Медный бунт 1662 года, произошедший по причине обесценивания медных монет по сравнению с серебрянными; расцвет фальшивомонетничества, всеобщей ненависти к власти. Толпа разгромила дом купца Шорина, собиравшего «пятую деньгу» во всем государстве. Несколько тысяч человек отправились к Алексею Михайловичу в Коломенское, окружили царя, а когда тот дал слово расследовать дело, один из толпы бил с царем всея Руси по рукам. Но появилась новая толпа, настроенная более агрессивно и требовавшая выдать «изменников на расправу». Тогда стрельцы и солдаты по приказу царя атаковали угрожавшую ему толпу, загнали ее в реку и большинство людей перебили, часть взяли в плен, из которых полторы сотни повесили. Остальных били кнутом, пытали,
Киев во второй половине ХVII века
Богдан Хмельницкий всюду подчеркивал свое единство с Москвою. Так, осенью 1655 года, осаждая Львов, он требовал от жителей принести присягу Алексею Михайловичу. В ХIХ веке существовала легенда, что двуглавого орла на главном куполе Михайловского собора в 1655 году укрепили по повелению гетмана Богдана, который не преминул об этом сообщить царю, одарившего монастырь рядом сел. Алексей Михайлович для обителей ничего не жалел, тем более это были не его земли, а каких-то поляков.
Постоянные жалобы на постои воевод с гарнизоном и другие притеснения, часто граничащие с грабежами, продолжались беспрерывно почти полстолетия. Гетман Брюховецкий, заручившись согласием Москвы, 5 июля 1663 года писал, что виновных
Зависимый от новой власти, Киев сохранил свое самоопределение, пользуясь Магдебургским правом, полученным от литовских князей, подтверждаемым королями и царями. Коренное население города выбирало среди своих войта и членов магистрата, которые управляли городом. Магистрат имел раду, управляющую делами административными, хозяйственными и судебными гражданского порядка, и лаву. Она вела дела уголовные и имела право наказывать виновных вплоть до отсечения головы. Должности войта, «райцев» и лавников были пожизненными. Мещане имели большие льготы. Они были освобождены от военной службы, а для охраны города формировали милицию – пешую и конную (Золотая корогва) с ружьями и пушками. В торговых делах их совсем не облагали пошлиной. Мещане устраивали в городе склады товаров, вели торговлю, организовывали ярмарки, гнали водку, благо вокруг были сады, поставляющие сырье и открывали шинки. Последнее приносило наибольшую прибыль городу, поэтому круто пресекались попытки чужаков пристроиться к этому промыслу.
Ремесленники имели свою организацию, разделялись на цехи, деятельность которых обеспечивалась различными привилегиями по сравнению с «портачами» (a parte), не принятыми в цехи. Цехов было около 15, точнее не определить из-за их постоянной трансформации. Один из них, швейный, существовавший с 1608 года, закрылся благодаря комсомольцам в 1924 году, а остальные – ранее, с развитием капитализма. Юридически защищенные цехи имели свои хоругви, кенотафы (или ипоклити) – пышно украшенные гробы для похоронных процессий особо отличившихся покойников, печатки и знаки. Автономию города никто не нарушал, даже гетманы, хотя один из полков носил название Киевского. Его территорию составляли поселения за пределами города, а полковым городом был Козелец. Киев был сотенным городом, а казаков в нем было мало, проживали они на Куреневке. Не подчинялось магистрату и духовенство, особенно Печерская обитель, жившая своими уставами.
Несмотря на пограничное расположение и частые разрушения, Киев в описываемый период прославился благосостоянием и даже роскошью жителей. Славящийся велеречивостью поп-старовер Иван Лукьянов в 1705 году восклицал:
Н. Закревский приводит «Роспись Киева», выполненную «Приказной избой» в 1682 году. Она очень пространная, с подробным описанием каждого сооружения, поэтому приведу лишь фрагменты:
Тогда в Киеве появилось каменное здание магистрата, обращенное передним фасадом к Братскому монастырю, другим главным входом – к Успенской церкви, с башней и галереей на втором этаже, большой статуей Фемиды с мечом в одной руке и весами в другой. Особенно поражало гостей города медное рельефное изображение герба – архангела Михаила – который был устроен на часах башни. Во время боя фигура ударяла стальным копьем в кремнистую пасть змея, от чего сыпались из нее искры, а над часами, вокруг карниза башни, была надпись золочеными буквами: «Богом храним град Киев». Здание это сгорело 9 июня 1811 года во время пожара.
Так как в книге далее будет много о Могилянской академии, то напомню о возникшем в 1615 году Киевском братстве – национально-религиозной общественной организации. Братчики организовали коллегию, которая располагалась в Киево-Богоявленском Братском монастыре.
Смерть Богдана Хмельницкого в Субботове 27 июля 1657 года привела к охлаждению отношений между Московией и Украиной. Через три месяца гетманом стал Иван Выговский, которому присутствие воевод в украинских городах было явно не по нутру. Поэтому 6 сентября в Гадяче был подписан трактат с польским правительством о вхождении казацкой державы в состав Речи Посполитой – Великого княжества Киевского (Киевское, Черниговское и Брацлавское воеводства) на федеративных началах, но при сохранении гетманского правления. Церковная уния на этой территории не разрешалась, а православные уравнивались в своих правах с католиками. Автором этого проекта был Юрий Немирич. Гнев царя из-за потери Киева и Украины был страшным, но войска, отправленные на усмирение гетмана и старшин, терпели неудачу за неудачей. Особенно страшное поражение случилось у московитов 29 июня 1659 года под Конотопом.
Но, как и сегодня, в политике ничего нового придумывать не надо, царские дьяки свое дело вели профессионально, всеми способами, особенно ценными подарками, привлекая на свою сторону казацкую старшину и духовенство.
Т. Цюцюра, В. Золотаренко, Я. Сомко выступили против Выговского, и 17 октября 1659 года в том же Переяславе между московскими боярами и малолетним Юрием Хмельницким подписали договор (Переяславские статьи), в котором регулировалось политическое и правовое положение Казацкой Украины в составе Московии. Воеводы имели право стоять в Киеве, Нежине, Переяславе, Брацлаве и Умани. Другая часть казачества через год составила в Слободищах иной договор, в котором указанные выше воеводства входят на тех же условиях, но в Польшу. Так начался раздел казачества и подконтрольных ему земель на Правобережную (Польша) и Левобережную (Московия) Украину, что дало возможность этому временнóму периоду получить подтвержденное историками название – Руина. Казачество, несмотря на разделение украинских земель по Днепру, старалось подчинить себе жителей противоположных берегов, воюя между собой, избирая каждый на своей стороне гетманов: левобережные – И. Брюховецкого, правобережные – П. Тетерю. Тем временем в Москве понимали, что жизнь края зависит от бюрократов, и в 1663 году создали Малороссийский приказ, руководивший делами Левобережной Украины – как автономного государственного объединения в составе Московской державы. Время от времени это подтверждалось разными договорами. Тем не менее, спустя короткое время, соглашения в очередной раз нарушались, что не мешало воеводам нерушимо восседать в украинских городах. И не находилось силы, способной их оттуда выкурить!
Получив Киев в вечное подданство, Алексей Михайлович в 1669 году приказал учредить почту. Гонцов выбирали путем добровольного найма, и их содержание шло наполовину из казны. С 1674 года в Московии начали принимать письма в Киев, Нежин и Батурин, например, киевскому воеводе Г. Козловскому 5 апреля 1672 года вместе с разрешением мещанам и
Московские правители исстари становятся главными жертвователями для киевских святынь. За это и славит их в своем «Киевском Синопсисе» архимандрит Киево-Печерского монастыря Иннокентий Гизель, в Киеве выпустивший первое издание в 1674 года, которое в отечественных школах почти на сто лет стало единственным учебником истории. При этом киевский воевода, князь Юрий Трубецкой пишет, что для вновь сооруженной на месте старой церкви Св. Георгия богослужебных книг
Вековой спор о принадлежности Киева
Спор о принадлежности Киева Московии или Польше шел почти полстолетия, эта неопределенность плохо сказывалась на жителях. В мирном договоре 17 марта 1670 Москвы с королем Михаилом Вишневецким было решено все спорные пункты, один из которых – принадлежность Киева – решить в будущем.
При царе Федоре Алексеевиче юридически и окончательно Киев отошел от Польши. Из-за того, что его короткое царствование, продолжавшееся всего шесть лет, пришлось на период между отцом и младшим братом Петром, про него все – от великих историков до простых людей, читателей романов о прошлом, – забыли. Царь Федор, умерший в 21 год, много знал про Киев, о котором ему часто рассказывал его учитель Симеон Полоцкий. Известно, что молодой царь любил петь во время службы на клиросе. Он по характеру очень походил на своего отца, иногда даже именовал себя «ваша тихость». Полоцкий приобщил Федора к западной культуре и внушил ему идею об особой гуманной роли царя – хранителя «истины и закона».
Федор Алексеевич всячески защищал киевских мещан. Стрельцы основали Стрелецкую слободу и, скучая без воинского дела, занялись торговлей, чему воспротивились местные жители. Приведу свидетельство протопопа И. Лукьянова:
Киевскому воеводе А. Головкину 10 июня 1679 года пришел указ Федора Алексеевича о заготовке провианта на зиму с предупреждением, чтобы
Продолжая дело отца Алексея Михайловича, царь Федор III, для мира с Польшей, возобновил переговоры с польским королем Яном Собеским, и 3 августа 1678 года было положено:
В 1687 году гетман Мазепа вступился за права магистрата, город был обязан давать большой акциз в казну, а те, кто хотел увильнуть (имелись в виду казаки), получали
Киевские воеводы Речи Посполитой: Константин Острожский – 1569–1608; Станислав Жолкевский 1608–1618; Томаш Замойский 1619–1628; Александр Заславский 1628–1629; Стефан Хмелецкий 1629–1630; Януш Тышкевич Лагойский 1630–1649; Адам Кисель 1649–1653; Станислав «Ревера» Потоцкий 1655–1658; Ян «Себепан» Замойский 1658–1660; Иван Выговский 1660–1664; Стефан Чарнецкий 1664–1665; Михал Станиславский 1665–1668; Анджей Потоцкий 1668–1673; Юрий Трубецкой 1673–1682; Феликс Казимир Потоцкий 1682–1684; Мартин Контский 1684–1702; Юзеф Потоцкий 1702–1744; Франциск Салезий Потоцкий 1756–1772; Станислав Любомирский 1772–1793; Юзеф Габриэль Стемпковский 1785–1791; Антоний Протаций Потоцкий 1791–1793.
Киевские войты
Во 2-й книге цикла «История Киева» был рассказ о киевских войтах и их тяжелой судьбе. О войтах, как избранниках горожан, всячески старались умалчивать, поэтому постараюсь осветить их деятельность во славу города и его обитателей. Остановились на Ходыках, а последним киевским войтом при польском правлении был Богдан Самкович. Это был уникальный случай, может быть, во всей всемирной истории. Самковичу пришлось защищать интересы жителей при короле Яне Казимире, потом при гетмане Богдане Хмельницком и, в конце концов, перед царем Алексеем Михайловичем. И он устраивал этих владык, которые награждали Самковича поощрительными грамотами. Так Ян Казимир 28 марта 1650 года писал, что войт и мещане
Следующим войтом был Данило Полоцкий (1660–1667). Его деятельность совпала с тревожным временем Руины, когда судьба Киева была шаткой и население очень страдало от московских «ратных людей» и не меньше от казаков. Вот и приходилось войту, защищая киевлян, хлопотать перед Юрком Хмельницким (за свободный проезд и торг), Брюховецким (освобождение от подвод) и Алексеем Михайловичем. У царя он выпросил 29 ноября 1665 года подтверждение Магдебургского права. Остались свидетельства борьбы киевлян во главе с войтом и с воеводой В. Б. Шереметевым. Василий Борисович безвозмездно забрал лес и рабочие принадлежности у мещан для строительства киевской крепости.
После этого войтом был Ждан Тадрына (1667–1677), при котором киевские мещане отправили
Демьян Многогрешный. Неизвестный худ., XVII в.
Когда в 1686 году Киев перешел под власть Москвы, широкое самоуправление города на основе древних грамот стало противоречить устройству Московии. Жалованные грамоты, которые вымаливали войты, слабо защищали права людей. Войт Иван Быковский получил 10 апреля 1699 года новую грамоту уже от царя Петра Алексеевича, и то благодаря гетману Мазепе. В ней среди прочего было указано на строгое пресечение непотребного поведения студентов Коллегии: разбирают крепостные стены на дрова, разрушают дома мещан, обывателей бьют и калечат. Затем новый войт после избрания с помощью гетмана Мазепы,
Некоторые жалобы были учтены и удовлетворены, а остальные рассматривал гетман. Полоцкий, по мнению митрополита Евгения,
После смерти Дмитрия Полоцкого в 1733 году гетман Данило Апостол, под властью которого был тогда Киев, предлагал мещанам выбрать, по «старому обычаю», четырех кандидатов на войтовство, но сам указал на бургомистра Кричевца. А генерал-губернатор фон Вейсбах выставил другого кандидата – Василия Быковского, внука предыдущего. Получилось, что два высокопоставленных представителя власти вмешались в дело избрания войта. Сенат утвердил Кричевца, а Быковскому отказали, так как он был военным, но через месяц это постановление сената отменили, а мещанам указали провести новые выборы. При этом генерал-губернатору был послан секретный наказ, чтобы он
Данило Апостол. Неизвестный худ., XVIII в.
Генеральная войсковая канцелярия, управлявшая после гетмана Апостола, игнорировала распоряжения сената и требовала от мещан всё больше и больше денег в военную кассу. Прилюдно арестовали войта, а освободили лишь по приказу традиционно защищавшего магистрат генерал-губернатора Сукина. Влиятельный фельдмаршал Миних дал указание проверять финансовые дела киевской власти. В начале правления Елизаветы Петровны, симпатизировавшей Украине, Павел Войнич направил челобитную и просил утвердить права Киева, при этом жаловался на постоянное давление. Незамедлительно 24 октября 1743 года грамота была подписана императрицей. Когда на следующий год Елизавета приехала в Киев, Войнич встречал ее в составе провластной верхушки. Но больше встреч не было, так как гетман Разумовский хотел подчинить город себе. В 1751 году Войнич умер. И лишь спустя два года мещане через Разумовского послали четырех кандидатов, из которых гетман рекомендовал
Назначили новые выборы, но они были особенными. К четырем представленным по традиции кандидатам генерал-губернатор Глебов приказал добавить прокурора киевской губернской канцелярии Пивоварова. Его не выбрали, а Глебов донес, что перед выборами в ратушу собрали старших мещан и запретили им подавать голоса за Пивоварова или любого неукраинца. Узнав об этом, Екатерина ІІ приказала собрать магистрат и объявить, что он
Магистрат пояснил, что войт, кроме денежного довольствия, имеет хорошие доходы с хуторов, мельниц, сенокосов, винокурен и т. п. Сенат решил, что доходы
Столь подробный рассказ о киевском магистрате важен по многим причинам, и, в первую очередь, в связи с возрастающим в последнее время интересом к городскому самоуправлению.
Как Московский патриархат получилл власть над Киевом
После Крещения Руси Киевская митрополия охватывает все земли, на которые имел влияние правящий князь. Киевских митрополитов ставили, как правило, в Царьграде. После татарского нашествия и утраты независимости Киевская митрополия оказалась на территории Великого княжества Литовского, Короны Польской, Тверского и Московского княжеств. Киевские митрополиты привыкли жить под опекой власти и не могли, да и не хотели, отстаивать свои права. По этой причине в ХIV веке они перевели кафедру на север под защиту владимиро-суздальских, а потом и московских князей. Окончательное перенесение Киевской кафедры связывают с митрополитом Петром, который в 1325 году переехал в незначительный город Москву, где княжил Иван Данилович Калита.
Однако Петр и его преемники еще более века именовались киевскими митрополитами.
Воспользовавшись захватом Византии турками-османами в 1448 году, князь Василий Темный самолично возвел на митрополичью кафедру епископа Иону. Но Киевская кафедра, имеющая многочисленные приходы во владениях Польши и Литвы, находилась в юрисдикции Константинопольского патриархата, не признающего Иону и Москву.
Прошло 140 лет, и Константинопольский патриарх Иеремия прибыл в Москву просить о помощи. Дальновидный Борис Годунов решил этим воспользоваться. Гостей хорошо кормили, ухаживали, но не давали возможности встречаться с московскими иерархами, служить совместно в храмах. Причиной такого отношения было желание унизить Иеремию и добиться создания Московского патриархата. Это было невозможно без согласия Вселенского Собора… Освященная веками процедура поставления патриарха была существенно нарушена. Не было не только Вселенского Собора, но и Московского. Так митрополит Иов во время интронизации был не «возведен» в сан, а «посвящен». Патриарх Иов вскоре отблагодарил Бориса Годунова и венчал его на царство.
Постоянно не стихают страсти и споры о каноничности того или иного патриархата. Не высказывая своих симпатий, просто поведаю историю создания Московского патриархата. Вызывает удивление, но поставления патриархов в Москве нередко ознаменовывалась катаклизмами и государственной смутой. Некоторые утверждают, что на это назначение было наложено проклятие…
Выше сказано, что 26 января 1589 года Константинопольский патриарх Иеремия возвел на патриарший престол митрополита Иова, кандидатуру которого предложил царю Федору Борис Годунов. Путь к установлению Московского патриаршества начался с приезда в Москву в 1586 году Антиохского патриарха Иоакима. Впервые церковный деятель такого ранга приехал в Московию, чтобы получить гигантский по тем временам долг в 8 тысяч золотых антиохской кафедре. Борис Годунов и митрополит Дионисий решили использовать приезд восточного гостя в своих целях. Видимо, там был очень продуманный план. Неприятности для Иоакима начались со встречи с митрополитом Дионисием в Успенском соборе. Когда Патриарх Иоаким вошел в Успенский собор, он был встречен здесь митрополитом Дионисием. Но Иоаким не успел и глазом моргнуть, как вдруг его, Патриарха Антиохийского, благословил митрополит Московский Дионисий. Патриарх был шокирован и возмущен, но слушать его никто не стал, его даже не пригласили служить литургию, иначе ее пришлось бы возглавлять не Дионисию, а Иоакиму. Ему даже не предложили пройти в алтарь. Обиженный и оскорбленный, Иоаким простоял у заднего столпа Успенского собора всю службу. Дальнейшее обсуждение проблемы патриаршества с греками взял на себя Годунов, который и вел тайные переговоры с Иоакимом. Иоаким не был готов к столь неожиданному для него предложению об учреждении в Москве Патриаршего престола. Решить этот вопрос самостоятельно он, конечно, не мог, но обещал посоветоваться об этом с другими восточными патриархами.
В июне 1588 года в Москву прибыл очередной Константинопольский патриарх Иеремия. Ввиду перемен на Константинопольской кафедре пришлось все переговоры о Московском патриархате начинать сначала. Но изменения произошли не только в Стамбуле, но и в Москве. К этому времени конфликт между Годуновым и митрополитом Дионисием закончился в 1587 году низложением последнего. Дионисий вместе с противниками Годунова выступил перед царем Феодором с предложением развестись с Ириной Годуновой из-за ее бесплодия. На место Дионисия был возведен архиепископ Ростовский Иов, которому и суждено будет стать первым Московским патриархом. Патриарх Иеремия привез в Москву множество мощей, в том числе шуйцу апостола Иакова, перст Иоанна Златоуста, часть мощей св. царя Константина и прочие. Иеремию одарили ответно кубками, деньгами, соболями и бархатом. Но прежде этого, Иеремию просто оставили на его Рязанском подворье на довольно длительное время. Патриарх в итоге вынужден был пробыть в Москве почти целый год. Иеремия жил на царском содержании, в полном достатке и наверняка в гораздо лучших условиях, чем у себя в Стамбуле. Но никому из москвичей или иностранцев видеться с патриархом по-прежнему не дозволялось. Поначалу Иеремия, которому через посыльных от царя и Годунова настойчиво предлагали идею Московского патриаршества, наотрез отказывался, говоря, что без соборного обсуждения сам он такого важного вопроса решить не может.
23 января в Успенский собор прибыли Иеремия и члены Освященного Собора. Здесь в Похвальском приделе – традиционном месте избрания кандидатов в митрополиты, было совершено избрание на патриаршество. Затем все участвовавшие в выборах архиереи во главе с патриархом Константинопольским прибыли во дворец. Здесь патриарх Иеремия доложил царю о кандидатах, и Феодор из троих выбрал на Московское патриаршество Иова. Только после этого избранного патриарха Московского призвали во дворец, и он впервые в жизни встретился с Иеремией. Наречение Иова в патриархи было произведено в царских палатах, а не в Успенском соборе, как ранее планировал Иеремия. Это было сделано умышленно. Если бы наречение совершалось в соборе, то царь и Иов должны были бы благодарить Иеремию всенародно за оказанную им честь. Но чтобы избежать этого и не поднимать авторитет Константинопольского патриарха слишком высоко, наречение было произведено в царских палатах, а само поставление совершено в Успенском соборе Московского Кремля 26 января 1589 года.
В Успенском соборе посередине храма были поставлены сидения для царя (в центре) и патриархов (по бокам). Первым прибыл и облачился Иов, затем – Иеремия, после этого в храм торжественно вошел царь Феодор. Иеремия благословил его, после этого государь сел на свое место и пригласил Иеремию также сесть рядом, справа от себя. На скамьях восседало духовенство. Затем ввели Иова, который, как при архиерейской хиротонии, прочел исповедание веры и присягу. После этого Иеремия объявил его Патриархом Московским и всея Руси и благословил. Затем Иов также благословил Иеремию, они облобызались, и Иов обошел с целованием других архиереев. Потом Иеремия вновь его благословил, и Иов удалился в Похвальский придел. Началась литургия, которую возглавлял патриарх Иеремия. Центральным моментом поставления было следующее действие: Иеремия после Малого входа стоял у престола, а Иов по окончании Трисвятого был введен в алтарь через Царские врата. Иеремия совершил над ним вместе со всеми присутствовавшими архиереями полное епископское рукоположение вплоть до произнесения молитвы «Божественная благодать…». Далее литургию возглавляли уже два патриарха. После совершения литургии Иова вывели из алтаря на середину храма и произвели собственно настолование. Его трижды сажали на патриаршее место с пением. После этого Иеремия и царь вручили разоблачившемуся Иову по панагии. Иеремия также передал ему роскошный клобук, украшенный золотом, жемчугом и каменьями и не менее драгоценную и изукрашенную бархатную мантию. Всё это богатство должно было еще раз наглядно показать Иеремии, где теперь воистину пребывают Рим и империя. После взаимных приветствий все трое – царь и два патриарха – воссели на своих тронах. Затем царь, встав, произнес речь по случаю настолования и вручил Иову посох святого Петра, митрополита Московского. Иов отвечал царю речью. На следующий день Иеремия был впервые зван в палаты к Иову. Здесь произошел трогательный казус: Иеремия не хотел благословить Иова первым, ожидая благословения от нового патриарха. Иов настаивал на том, что Иеремия, как отец, должен его благословить первым. Наконец, Иеремию удалось уговорить, и он благословил Иова, а затем сам принял благословение от него. В этот же день обоих патриархов приняла у себя царица Ирина Годунова.
С началом Великого поста Иеремия начал проситься назад, в Стамбул. Годунов отговаривал его, ссылаясь на весеннюю распутицу и необходимость оформить документ об учреждении патриаршества в Москве. В итоге была приготовлена так называемая «Уложенная грамота». Характерным моментом этой грамоты, составленной в царской канцелярии, является упоминание о согласии всех восточных патриархов на учреждение в Москве патриаршества, что вообще-то не соответствовало действительности. Лишь после подписания грамоты обласканный и щедро одаренный царем Иеремия уехал домой.
В мае 1590 года в Стамбуле был собран Собор. На нем предстояло задним числом утвердить патриаршее достоинство Московского первосвятителя. На этом Соборе в Константинополе было только три восточных патриарха: Иеремия Константинопольский, Иоаким Антиохийский и Софроний Иерусалимский. Сильвестр Александрийский был болен и к началу Собора скончался. Замещавший его Мелетий Пигас, вскоре ставший новым Александрийским Папой, Иеремию не поддерживал, а потому не был приглашен. Но зато на Соборе было 42 митрополита, 19 архиепископов, 20 епископов, то есть он был достаточно представительным. Естественно, что Иеремия, совершивший такой беспрецедентный в каноническом отношении акт, должен был оправдывать свои действия в Москве. Отсюда его ревность в защите достоинства Патриарха Московского. В итоге Собор признал патриарший статус за Руськой Церковью в целом, а не за одним лишь Иовом персонально, но утвердил за Патриархом Московским только пятое место в диптихах. Это событие подтверждает, что московское патриаршество – творение власти, а не церкви!
Было ли древнее проклятие, неизвестно, но вскоре после установления патриаршества на Руси наступили смутные времена.
Когда на исторической сцене появился Лжедмитрий І, первый Патриарх Московский Иов твердо выступил против него. Он предал его анафеме и в своих посланиях доказывал, что Лжедмитрий – беглый чудовский монах Гришка Отрепьев. Заняв московский престол, самозванец свел Иова с патриаршества и отправил его в Старицу, где тот и умер 19 июня 1607 года. Формально Иов оставался главой Руськой церкви, но в 1605 году Лжедмитрий самостоятельно избрал нового патриарха. Им стал архиепископ Рязанский Игнатий, родом грек, до приезда в Московию занимавший епископскую кафедру на Кипре. Он признал Лжедмитрия царевичем и был лояльно расположен к католичеству. После свержения Лжедмитрия Игнатий был лишен сана и сослан в Чудов монастырь. Новым патриархом избрали митрополита Казанского Гермогена, который при Лжедмитрии был членом учрежденного царем сената и наиболее последовательно ему противостоял. Поговаривают, что поляки посадили патриарха под стражу и заточили в Чудовом монастыре, где он принял мучительную смерть от голода в 1612 году. В течение семи лет Руськая церковь оставалась без патриарха. В 1619 годуиз польского плена возвратился митрополит Филарет, отец вновь избранного царя Михаила Романова. Находившийся тогда в столице патриарх Иерусалимский Феофан IV рукоположил его в сан патриарха Московского. Воцарение Михаила Романова и интронизация патриарха знаменовали восстановление Московского царства.
Титул Киевского патерика. Гравюра, 1661 г.
Избрание Никона после смерти патриарха Иосифа в 1652 году ознаменовалось расколом в московском православии и противостоянием царя Алексея и патриарха Никона. В 1658 году Никон удалился в Новый Иерусалим; в 1664-м он попытался вернуться в Москву, но был отправлен обратно. Собор 1667–1668 годов, подтвердил никоновские реформы, и в то же время снял с их инициатора патриарший сан, причем главным обвинителем на соборе выступил сам царь. На соборе избрали патриархом Иоасафа ІІ. Его избрание ознаменовалась выступлением Стеньки Разина. После смерти патриарха Адриана в 1700 году царь Петр І своей волей поставил во главе управления церковью митрополита Рязанского Стефана Яворского с титулом местоблюстителя патриаршего престола, фактически упразднив институт патриаршества. Петр рассматривал церковь исключительно как институт правительственный, поэтому власть патриарха он впоследствии заменил Духовной коллегией (Святейший Правительствующий Синод), превратив церковь в один из государственных департаментов, находившихся под неусыпным контролем со стороны монарха. Вплоть до 1917 года Святейший Синод оставался высшим церковным и правительственным учреждением в России.
Восстановление патриаршества произошло после Февральской революции 1917 года. Святейший Синод обратился к архипастырям и пастырям Российской империи с посланием, в котором говорилось, что при изменившемся государственном строе
После смерти патриарха Пимена (1970–1990) был избран Алексий ІІ. Через год прекратил существование Советский Союз. Наступили новые смутные времена, которые не прекращаются до сих пор…
Сразу после Переяславской рады Москва (трон и церковь в «симфонии») начала проводить курс на присоединение Киевской митрополии. Значительная часть украинских иерархов осознавала свои права и не хотела лишиться независимости. Для них важно было то, что
Окончательное подчинение Киевской митрополии Москве закончилось при гетмане Иване Самойловиче. А произошло это так. В 1683 году умер архимандрит Печерский Иннокентий Гизель. Нового Варлаама Ясинского
Иван Самойлович. Парсуна XVII в.
Выборы митрополита состоялись в Москве 8 июля 1685 года. Так начался долгий период «обмосковления» Киевской митрополии. Через пять лет на Московском соборе были высказаны сомнения относительно
Лазарь Баранович – витиеватый поводырь Украинской церкви
Архиепископ Лазарь был более связан с Черниговом, чем с Киевом, но, тем не менее, сыграл громадную роль в духовном воспитании всего народа. Вообще роль таких светочей духа в процессе формирования украинского менталитета была недооценена. Напомню некоторые детали его насыщенной событиями биографии. В 40-х годах ХVII в. Лазарь Баранович становится наставником в Киево-Могилянской коллегии и игуменом Братского монастыря. Это было тяжелое время для студенчества, преподавателей и ректората. Студенты, во-первых, были бедные, как и само учебное заведение, а во-вторых, это был расцвет казацких войн, когда юноше трудно было удержаться от соблазна поменять длинную свитку ученика на пеструю одежду свободного казака и вольную жизнь. По словам ректора Лазаря, коллегия
Лазарь Баранович, ощущая, что центр воспитания молодежи перемещается в другие, далекие от образования места, покидает любимое учебное заведение и с 1651 года становится сначала игуменом в Киево-Кирилловском, потом в Купятицком и Дятеловецком монастырях.
Московское правительство безусловно понимало, что пока в стране существует самостоятельная церковь, народ будет свободным и независимым. Богатый и влиятельный митрополит Сильвестр, единственный из иерархов, мог, не сдерживая бранных слов, выгнать прочь московских послов и царского воеводу. После его смерти 13 апреля 1657 года украинское духовенство, защищая свою независимость, тем не менее охотно покупалось щедрыми царскими милостями.
Самым влиятельным владыкой того времени стал Лазарь Баранович, чрезвычайно проницательный и умный. Воспитанный в шляхетских польских традициях, получивший образование, скорее всего, у иезуитов, этот властный и очень просвещенный иерарх длительное время управлял украинской церковью.
Лазарь Баранович. Худ. А. Тарасевич, 1693 г.
Получив рекомендательные письма Хмельницкого и Выговского, он принял от митрополита Гедеона хиротонию 8 марта 1657 года в Яссах. В то время был еще жив старый черниговский епископ Зосима (Прокопович). Баранович, поселившись в Новгород-Северском Спасо-Преображенском монастыре, развернул активную издательскую деятельность и еще два года, вместе с Зосимой, вплоть до его смерти, руководил Черниговской епархией. С перерывами в 28 лет был местоблюстителем Киевской митрополии и, учитывая тяжелое время Руины, мог как-то влиять на события. Его кандидатура выносилась на избрание в митрополиты Киевские, но постоянно выбирали кого-то другого. Часто бывая в Москве, не отказываясь от подарков и привилегий, он вел себя так пордуманно, что долго царь и московские владыки не могли разгадать игру влиятельного иерарха. Во всяком случае Баранович, привыкший к королевским милостям, в 1660 году просит Москву дать ему подтверждение на Черниговское епископство. Там только этого и ждали и грамоту дали, а в ней написали, что он
Архиепископ Баранович мог повлиять на выборы нового киевского митрополита. Из Москвы поступило указание, которое требовало, чтобы украинское духовенство было бы поставлено под «благословение», то есть в зависимость от патриарха Московского, но владыка мастерски обошел претензии заезжих воевод. Митрополитом был избран, не без интриг Барановича, Дионисий Балабан, епископ Луцкий, настроенный совсем не в пользу Москвы. Он, в знак благодарности за поддержку, уступил черниговскому владыке три подведомственные ему протопопии, но, самое главное, признал его епархию подчиненной исключительно только патриарху Константинопольському. Однако воеводы, подстегиваемые из Москвы, не хотели признавать Дионисия. Так, в феврале 1658 года окольничий Хитрово, в Переяславе, оставшись вдвоем с Балабаном, расспрашивал его, как тот стал митрополитом и
А после Андрусовского мира восточный сосед прекратил ставить вопросы о Киевской митрополии. И тут победила проницательность епископа Лазаря, предполагавшего, что при отходе Киева к Польше Чернигов становится центром церковного управления, и добившегося от Собора объявления его епархии архиепископией.
В 1668 году на митрополичий киевский престол сел искренний патриот Украины Иосиф Нелюбович-Тукальский, получивший благословение от патриарха Константинопольского. Он отказывался от всего, что связывало его с Москвой. В церквях поминали не царя Алексея, а гетмана Петра Дорошенко. Но это продолжалось недолго. После смерти в 1675 году Тукальского в очередной раз на 10 лет местоблюстителем стал архиепископ Лазарь. Способный всё улаживать Баранович очень много полезного сделал для Украины. Так, были убраны из украинских городов московские воеводы, решения принимались в пользу казаков и их ходатайств и многое другое. Приводил он к присяге и гетманов. Но когда в 1685 году митрополитом Киевским стал властный, не признающий авторитеты Гедеон Четвертинский, влияние Барановича значительно уменьшилось, да и годы брали свое.
Важнейшей заслугой Лазаря Барановича стало книгопечатание. Он устроил типографии в Новгород-Северском и Чернигове. Он был первым, кто обратил внимание на дар Дмитрия Ростовского. Тот в свою очередь чрезвычайно уважал Барановича и называл его «большим столбом церкви». Проповеди Лазаря собирали множество слушателей. В них он разоблачал проделки латинян, униатов и других отступников православия.
Умер Баранович 3 сентября 1693 года и с большими почестями был погребен в Черниговском Борисоглебском кафедральном соборе. Лазарь Баранович сыграл исключительную роль в истории Украины, об этом не следует забывать!