Тихоня с искорками в глазах (СИ)

Началось все с того, что Элида вдруг ясно осознала, что не хочет быть ни летчиком, ни врачом, ни инженером, ни архитектором, ни командовать армией — короче говоря ничего из всех тех возможностей, что перед ней нарисовала та незнакомая женщина Элиде, были не интересны. Вот не интересны и все тут!

«Да что же это такое! — ругала она саму себя. — И это мне не так и это… что же мне нужно?», — чуть ли не вслух простонала она, и вдруг совершенно отчетливо поняла: она хотела, чтобы ее любил сильный мужчина, причем так любил, чтобы рядом с ним она чувствовала, что там, где он — там ее дом, ее укрытие, ее убежище, ее покой и счастье. Элида хорошо понимала и чувствовала разницу между физической силой и духовной, так вот ей не нужен был могучий силач — духовная сила была многократно важнее. Человек ею обладающий имеет необычную ауру. Элида, при желании, могла считывать ауры окружающих ее людей. Так вот такую ауру, которой должен был бы обладать мужчина, о любви которого она бы мечтала, она видела только один раз… у своего мужа. Да, лорд Лоут обладал такой необычной аурой, что ему не надо было ни применять силу, ни сыпать угрозы, люди сразу признавали его превосходство, не пытаясь соперничать с ним. Собственно, поэтому Элида и не хотела выходить за его замуж. Увидев герцога впервые, она поняла какой блеклой, серой тенью она будет на фоне такого мужчины. Ее гордость, ее чувство собственного достоинства встали на дыбы. Но что значит сопротивление шестнадцатилетней девушки для властной матери, которая мигом ухватилась за это предложение, а потом еще своим чарующим голосом, в самых изысканных выражениях торговалась за каждую копейку приданного, что оставил Элиде отец, уменьшив его количество чуть ли не на треть.

«Ну не встречу я другого мужчину с такой аурой, как у Лоута — так и что? — неожиданно подумала она. — Зачем мне вообще муж? Та женщина в магазине говорила, что быть свободной лучше во много раз. А кем мне быть я решу позже. Надо немного осмотреться, подумать… А что, если меня снова вернет назад в мой мир? — вдруг похолодела она. — Меня непонятно почему забросило сюда, в тело Кати, вдруг по какой-то причине я вернусь назад? — только она об этом подумала, как тут же пришло решение, что ей делать дальше. — Останусь я тут или нет, — сказала она самой себе, — но я должна знать, как изготавливают стекло и зеркала, как делают пружины в диванах (ей очень понравилось сидеть на пружинящих диванах, она помнила, как неудобно сидеть на диванах в ее мире набитых… чем только их не набивали и соломой, и ватой, и стружкой. Пружины — вот что надо на самом деле!»

На следующий же день после работы она отправилась в библиотеку. Тут ее ожидали две новости плохая и хорошая. Первая заключалась в том, что ей один раз надо было прочитать любой текст, увидеть любой рисунок или схему, чтобы запомнить каждое слово, каждую линию, плохая — слова-то и рисунки она запоминала, вот только не понимала ни смысла, ни значений. Молекулы, атомы… Элида с ужасом узнала, что все окружающее и она сама состоит из этих самых невидимых частиц, а еще оказалось, что по ней и по любому существу в этом мире (у нее возникло подозрение, что не только в этом, но и в ее родном мире тоже), ползают миллиарды невидимых злостных существ: микробы, вирусы, бактерии и именно они вызывают все страшные болезни. Элида едва удержалась, чтобы не бросится в туалет и начать смывать с себя всю эту дрянь. Но потом она стала читать, как ученые узнали о существовании того, чего не видели, и Элида пришла в восторг. Линзы! И снова речь шла о стекле.

«Кровь из носа, но я должна узнать, как делать стекло!», поклялась она самой себе, не подозревая, что удача уже бежит ей на встречу. На работе была организована экскурсия на один из старейших заводов, где раньше делали стеклянную посуду и утварь, обеспечивая ею аристократические семейства элиты государства, а сейчас готовились к выпуску самой востребованной продукции — лампочек со спиралью накаливания внутри. Элида ночь не спала перед экскурсией, хорошо, что для восстановления сил, ей всего лишь надо было задействовать магический резерв, который легко восполнялся едой.

Такого дотошного экскурсанта, как Элида давно не встречалось старенькой женщине-экскурсоводу. Элида хотела знать все до самых мелочей, вызывая недовольство всей основной группы, которая желала, как можно быстрее увидеть выставочный зал и полюбоваться самыми ценными изделиями мастеров, а еще после экскурсии разрешалось купить какие-нибудь предметы, и большая часть группы жаждала приобрести стеклянную колбу, для керосиновой лампы, которую не так легко было достать. Перебои со светом случались постоянно, то из-за сильного ветра обрывались провода, то короткое замыкание в розетке. Свечи стоили дорого, да и были не удобны, постоянно задумались. Керосиновая лампа была самым лучшим выходом… Керосиновая лампа Элиде тоже была нужна, но опять же стекло играло в ней самую важную роль.

Из этой экскурсии Элида выяснила главное: самым основным в производстве стекла был кварцевый песок… который (она не сомневалась) можно найти и в ее мире… или нельзя? Узнать об этом Элида никак не могла, поскольку до этого времени кварц ее совершенно не интересовал.

Керосин для ламп делали из нефти, путем перегонки, Элида гордилась собой, поскольку теперь понимала, что перегонка означает нагрев и разделение нефти на фракции (произнося это новое, даже для Кати слово, Элида вообще раздувалась от гордости), в зависимости от того при какой температуре та или другая составляющая нефти становилась летучей.

Элида думала о нефти и грустнела с каждой минутой, вот ничего она не помнила о нефти или чем-то подобном, ничего. Магические светильники стоили бешенных денег, простые люди использовали лучину или свечи — это Элида знала точно. «Ладно, — успокоила она себя, — не стоит расстраиваться, может я и не вернусь, может тут останусь навсегда, и все же что-то Элиде подсказывало, что лучше постараться узнать, как можно больше о тех вещах, что могли бы ей пригодится и там, и которых «там» не было.

Канализация — вот чем Элида восхищалась безмерно! Она без содрогания не могла вспоминать ту комнатку, где в углублении стоял большой чан, куда сливалось все содержимое горшков обитателей замка и другие жидкие отходы. Этот бак ежедневно вывозили на подводе, выливая содержимое за пределами замка. Когда везли этот чан вонь стояла такая, что приходилось закрывать окна. А тут — красота! Но как эту красоту забрать в свой мир?

Все упиралось в насосы. Можно было и бак с водой установить на крыше, и трубы проложить, но как это бак наполнять? Элида стала читать о насосах, все что могла найти. И снова, она запоминала, но не понимала, нужны были более глубокие знания.

Элида понимала, что, Катя красива, ее портили только выбитые два передних зуба, впрочем, один раз они ей очень помогли. Элида записалась в школу рабочей молодежи. Был конец года, ее принимали только снова в шестой класс, но Элида упросила проверить ее знания и закончить седьмой, вместе с остальными учащимися. Она так старалась, что диктант написала без единой ошибки, к тому же почти каллиграфическим почерком. В ней заподозрили «недобитую буржуйку» учившуюся, в какой-нибудь гимназии или Смольном институте благородных девиц, вот тут-то и помогла ее «фирменная» улыбка. Преподаватель устыдился своих подозрений и Элиде разрешили доучиваться этот год с седьмым классом вечерней школы.

Она зубами вгрызалась в учебу, стараясь усвоить и понять все, что давали учителя. Такое рвение в учебе умиляло всех и ей дружно прочили Рабфак. Элида сразу разделила все предметы на нужные и ненужные, математика, физика, химия нужные, по всем остальным ей нужны были только положительные оценки, чтобы продолжать учебу. Она справедливо гордилась своими успехам, и все увереннее смотрела в будущее, пока однажды ночью, когда она крепко уснула, она почувствовала дикую боль и поняла, что ее сознание, или может быть душу пытаются вырвать из тела Кати. Элида что есть силы вцепилась в удаляющееся тело, всем своим существом пытаясь вновь слиться с нею. Ей это удалась, сила с которой ее тянули ослабла, а потом и вовсе исчезла. Она открыла глаза, облегченно вздохнула и сразу же услышала радостный голос отца:

— Элида, я нашел тебя!

— Папа? — Элида стала смотреть по сторонам, но отца нигде не было.

— Ты не можешь видеть меня, — успокоил он ее, — можешь только слышать. Видишь ли, я застрял в переходе между мирами, поскольку твоя мать не дает мне окончательно умереть в том мире, а без этого я не могу перейти в другой.

— Ты можешь ходить между мирами?! — поразилась Элида. — Ты Ходящий?

— Да, Элида. Я путешествую между Мирами.

— А я? Я тоже… Ходящая? — ахнула от восторга Элида. Но в голосе отца, когда он начал ей отвечать ни радости, ни восторга не было.

— С тобой, Элида все не так просто. Понимаешь, мое настоящее тело находится в том мире, где я родился, и, именно, в него, в это тело, я постоянно возвращаюсь, после каждой прожитой жизни в другом мире. Получается, что вы все трое родились от настоящего Гаррета Денеса, а он не мог ходить по Мирам, поэтому вероятность того, что его дети, то есть вы, унаследуете эту способность, была ничтожно мала. Так и получилось. Ни у Эрреда, ни у Эннэт, такой способности нет. В отношении тебя… Возможно, я слишком долго пробыл в теле твоего отца, и моя настоящая сущность стала каким-то образом изменять его тело… Не знаю. Честно не знаю. Но я слышал о подобных случаях, и поэтому старался хоть как-то подготовить и тебя, и Эннэт, и Эрреда к тому, что однажды, вы сможете оказаться в другом Мире.

— Так надежда на то, что Эрред и Эннэт, тоже будут Ходящими по Мирам еще есть? — обрадовалась Элида.

— Нет. — твердо сказал отец. — Я потом точно выяснил, что у них нет этой способности. С тобой было непонятно. Я заметил несколько косвенных признаков того, что возможно ты унаследовала часть моего Дара.

— Я и унаследовала. У меня есть Дар! И когда он открылся — тебя рядом не было, — с обидой в голосе сказала Элида.

— Прости меня, — тихо сказал отец, — но ничего не могу сделать. Как только я умираю, хочу я этого или нет, но я вынужден уйти. Элида, — грустным голосом сказал он, — в том мире, где ты родилась мне досталось очень слабое тело, умирающего человека. Так бывает, когда ритуалом у кого-то отнимают магические способности. Гаррет Денес не помнил этого, но я потом догадался, что над ним провели этот ритуал в раннем детстве. Он выжил, но был слабым и хилым. Первый раз он умер, и я занял его тело, второй раз он умер недавно, вернее не совсем умер, твоя мать не дает ему умереть полностью.

— Мама очень любила тебя? Поэтому она так борется за твою жизнь? — дрогнувшим голосом спросила Элида.

— Кто? Твоя мама? — засмеялся отец, словно Элида сказала что-то очень смешное. — Нет, — посерьезнев ответил он. — Она глубоко презирала меня за физическую немощь, за отсутствие магических способностей, но терпела меня, поскольку все эти недостатки с лихвой компенсировало мое богатство.

— Почему же она так старается сохранить тебе жизнь?

— Тут все просто. Она ждет, когда твоему брату исполнится двадцать пять лет и он сможет вступить в наследство, минуя опекунский совет. — Элиде стало страшно от этих слов, потому что она поняла, насколько они правдивы.

— Пап, — жалобно сказала Элида. — Мама меня выдала замуж за герцога Энгора Лоута. Он меня совсем не любит. Он меня презирает и обижает. Он хотел стереть мне память о том, как жестоко со мной обращались в его доме, — горько и с некоторым наслаждением стала жаловаться Элида, которой впервые выпала возможность рассказать о своих бедах в доме мужа, кому-то, кто ей будет, наверняка, сочувствовать. — Зачем он на мне женился, если я ему даже не нравилась? Он богаче, нас, у него положение в обществе выше нашего, зачем я ему? — допытывалась Элида, надеясь, что отец разберется в этой ситуации, она лично ничего не понимала. — Его дядя, лорд Рэннет, так уговаривал меня принять предложение племянника, обещал золотые горы. Вот из-за его слов я и решила, что герцог хоть чуточку влюблен в меня, а оказалось, что его тоже принудили на мне жениться. Зачем? — восклицала Элида.

— Герцог Лоут… — отец задумался, явно не слыша всех тех жалоб на мужа, что на него вывалила Элида.

— Да, странно. Герцог, насколько я помню, — медленно сказал Гаррет, — всегда громогласно и пафосно заявлял, что не женится никогда. У него любовницами были самые красивейшие женщины не только нашей страны, но и тех стран, где он бывал с посольской миссией.

— Любовницы? — ахнула Элида.

— Э-э-э, прости, — голос отца был явно смущенным. — Я думал, что поскольку ты уже замужняя дама, то с тобой открыто можно говорить о тех вещах, о которых невозможно было бы сказать до свадьбы, — отец замолчал, потом слегка запинаясь спросил: — А герцог Лоут консуммировал ваш брак?

— Нет! — спокойно ответила Элида, поскольку до сих пор не знала, что именно означает это слово. (Сразу после венчания мать шепнула ей на ухо, чтобы она как можно быстрее заставила герцога консуммировать их брак). Элида в карете по дороге к замку поинтересовалась у мужа, когда он будет его консуммировать (она представляла, что это будет что-то вроде подписания документов или с помощью обряда им на руки будут нанесены какие-то ритуальные знаки). Элида тогда еще удивилась, как странно Лоут на нее посмотрел, а потом с нехорошей усмешкой сказал, что у него есть еще сотня-другая лет, чтобы «накопить аппетит». Элида ничего не поняла, а потом и спросить было не у кого, поскольку герцог оставил ее в одном из своих домов, в каком-то глухом лесу, и сразу исчез, изредка появляясь в доме, но не удосуживая себя визитами к Элиде. Поэтому она точно знала, что брак еще не консуммирован. Ответ Элиды шокировал отца, и он очень осторожно поинтересовался: понимает ли Элида, что означает это слово в физическом воплощении, и говорила ли с нею на эту тему мама. — Нет, она мне лишь шепнула, чтобы я добилась от Лоута, чтобы он как можно скорее консуммировал наш брак, но он ответил, что для этого у него еще есть сто или больше лет, — все также спокойно ответила отцу Элида, уже начиная подозревать, что сморозила какую-то несусветную глупость.

— Элида, — очень осторожно сказал отец, — та девушка, в чье тело ты переместилась, была э-э-э-э, — отец замялся, — потом нашел подходящую формулировку. — У нее были любовники?

— Нет, не было! — твердо ответила Элида. — После одного страшного случая, который произошел, когда ей было шестнадцать лет, она больше не верила мужчинам и даже, ненавидела их.

— Какой случай? — сразу же переспросил Гаррет. Элида замялась, потом тихо ответила. — Над ней надругались. Сначала напоили самогоном до беспамятства, а потом… — Элида с удивлением услышала, как отец облегченно вздохнул.

— Элида, все также мягко начал он. — То что случилось с этой девушкой, и является консуммированием брака, только обычно все происходит с добровольного согласия жены.

— Что? — потрясенно прошептала Элида. — В голове закрутились обрывки воспоминаний Кати и были они до того гадкими и отвратительными, что Элида зажмурилась и закрыла уши руками, отчаянно шепча: — Нет, нет, нет. — От одной только мысли, что Лоут стал бы проделывать с ней нечто такое, у нее закружилась голова, и захотелось умереть от стыда и отвращения. И тут она вспомнила, как требовала у Лоута ответа, когда он будет консуммировать брак… — А-а-а! — застонала Элида от стыда. Ее щеки стали малиновыми, и она уткнулась лицом в подушку, не зная, как теперь жить.

— Успокойся, доченька, — постарался подбодрить ее отец. — Ничего страшного не случилось. Твое неведение лишь сказало герцогу, что ты ничего не знаешь об отношениях между мужчинами и женщинами. Некоторые мужья были бы страшно горды тем, что у них такие невинные жены… — Он хотел еще что-то сказать, но Элида каким-то внутренним чутьем уловила главное.

— Ты говоришь: «некоторые мужья», это надо понимать так, что герцог Лоут к таким мужьям не относится? — прямо спросила она.

— Я не знаю герцога настолько близко, — осторожно ответил отец. — Друзьями мы с ним никогда не были, вот его дядя — другое дело… — Гаррет резко замолчал и стало понятно, что его мысли двинулись совсем в другом направлении. — Ты говоришь, что лорд Рэннет лично уговаривал тебя согласиться на предложение своего племянника?

Ч. 1 Гл. 5

Глава 5

И снова сердце Элиды тревожно сжалось, снова она почувствовала, что все не так, как она думала.

— Да, — тихо сказала она. — Вообще-то лорд Рэннет приезжал к нам два раза. В первый раз он поговорил с мамой и сообщил ей, что его племянник герцог Лоут намерен просить руки ее дочери. Мама решила, что речь идет об Эннэт и очень обрадовалась, а когда узнала, что речь обо мне, то долго пыталась уговорить лорда Рэннета убедить своего племянника изменить это решение… Мы с Эннэт подслушивали, — честно сказала Элида. — Эннэт первой узнала, что к нам с торжественным визитом приехал Рэннэр. Она догадалась, что речь пойдет о чем-то важном, возможно, о ее будущем, вот она и прибежала ко мне и потащила меня на балкон, на который выходили окна из матушкиного кабинета. Мне так было обидно, — с горечью продолжала Элида. — Мама, чтобы уговорить Рэннета, чтобы он заставил Лоута передумать насчет меня, чего только не наговорила, выставляя меня в самом неприглядном свете, и превознося Эннэт, как совершенство. Но Рэннэр был непреклонен. Вот тогда я и решила, что, вероятно, герцог в меня влюблен без памяти, — снова покраснела от стыда за собственную глупость Элида. — Но не только я так решила, — сразу же стала оправдываться она. — Точно так подумали и мама, и Эннэт. Мама сразу же стала уменьшать размер моего приданного, а Эннэт разозлившись, чуть не столкнула меня с балкона.

— Что сказала мама после отъезда лорда, — заинтересованно спросил отец и Элида с горечью вздохнула, вспоминая тот ужасный разговор.

— Она сразу же вызвала меня в свой кабинет и прямо с порога сказала:

— Какова наша тихоня! — в голосе мамы вроде бы было осуждение, но в тоже время восхищение и, кажется, даже уважение, — вспоминала Элида. — По виду и не скажешь, что она способна на такое! — мама говорила так, словно меня не было в кабинете. — Кажется, тихоня тихоней, глазки опущены, мысли где-то витают… а тут такое! Говори, — резко обратилась она ко мне. — Где ты познакомилась с герцогом Лоутом? Где вы встречались? Что ты ему говорила?

— Да я никогда не видела герцога Лоута, — со слезами, за такие страшные подозрения, стала оправдываться я.

— Не лги мне!

— Я не лгу! — плакала я. Тогда мама вытащила из сейфа кристалл, который показывает правду ли говорят (ты же знаешь, что после использования этого кристалла, человек три дня не может встать с постели), — тихо наполнила Элида, — но маме было плевать на то, что три дня я буду едва живая. Она заставила меня сжать кристалл и повторила все вопросы, наблюдая за реакцией камня. Но что другое я могла сказать, если действительно никогда не видела Энгора Лоута? Мама успокоилась, а меня отвели в комнату и стали отпаивать укрепляющими зельями.

— А второй раз зачем приезжал Рэннет? — направил отец разговор, в интересующую его сторону.

— Это было после того, как герцог Лоут лично приехал в наш дом с букетом цветов и с дорогим подарком для меня, чтобы сделать мне предложение. Вот тогда я впервые его и увидела. Увидела и так испугалась, что наотрез отказалась выходить за него.

— Его аура подавляет… — не спросил, а просто резюмировал очевидное отец.

— Да, когда я увидела эти всполохи, когда увидела, как искры гнева и ярости пробегают по его ауре, а сам Лоут в это время сидит со спокойным и вежливым выражением на лице, внимательно слушая, что ему говорит моя мама, мне стало страшно. Как я тогда не поняла, как ему противно все: этот визит, этот дом, эта… я! — горько сказала Элида. — Я ведь тогда подумала, что его раздражает только мама, и он ждет не дождется, когда она перестанет болтать всякую чушь, и он сможет поговорить… со мной, — тихо добавила она, поражаясь своей глупости.

— Мама согласилась вас оставить наедине? — спросил отец.

— Да, она разрешила нам пройтись по саду. Вот тогда я и испугалась по-настоящему, — вздохнула Элида. — Всполохи ярости, теперь слились в одно незатухающее пламя, при этом Лоут был любезен и мил. И это несоответствие внешнего спокойствия и бушующего огня было настолько ужасно, что, вернувшись с прогулки я сказала маме, что замуж за него я не выйду…

— Но ты ведь решила отказать Лоуту не только из-за этого? — проницательно заметил Гаррет.

— Да, — тихо подтвердила Элида, — не только из-за этого. Каждую мгновения, что я провела рядом с ним, гуляя по дорожкам сада, я ощущала себя настолько невзрачной… нет, даже не невзрачной, — подумав стала объяснять Элида. — Дело было вовсе не в красоте, а ощущала себя низменной, ощущала… что я не только не нравлюсь внешне Лоуту, но и что он глубоко презирает всю меня целиком: мои мысли, мои стремления и надежды. Я чувствовала, что вызываю в нем отвращение. Да, — Элида немного подумала, потом с удовлетворением, что нашла точное слово еще раз повторила. — Отвращение — вот, что было главным из всех чувств, что герцог ко мне испытывал. Я это знала, вот только доказать этого маме не могла, поскольку Лоут внешне вел себя так, что мама окончательно уверилась в его любви ко мне. Единственное, то я могла сделать в такой ситуации, это отказаться выйти за герцога замуж. Так я и поступила. Вот только и сам Лоут, и мама сочли это капризом избалованной девушки, нет, даже еще хуже, детской выходкой маленького ребенка, желающего привлечь к себе как можно больше внимания и для этого устраивающего подобные истерики. Мама рассвирепела, а Лоут, которому я по дурости написала письмо, уведомив, что не желаю быть его женой, стал презирать меня еще сильнее, поскольку под гнетом давления мамы и уговоров лорда Рэннета я изменила свое решение. Папа, — всхлипнула Элида. — Мне не у кого было спросить совета, не кому было объяснить, что все это неправильно, это какая-то ошибка, так быть не должно!

— Это не ошибка Элида. Эта свадьба была задумана давно, вот только не герцогом Лоутом, а его дядей Лордом Рэннетом.

— Лордом Рэннетом? — поразилась Элида. — Но зачем ему заставлять Энгора женится на мне? И почему на мне, а не, например, на Эннет?

— С лордом Рэннетом Гаррет Денес дружил с самого детства. Они были близки до такой степени, что Рэннет был шафером на свадьбе Гаррета. Я попал в это тело накануне свадьбы. Не знаю предсвадебные хлопоты были тому виной или непомерные возлияния на холостяцкой вечеринке, но только Гаррет умер за два дня до свадьбы. Я ничего не мог изменить, поэтому мне покорно пришлось женится на Марриет Сенси, из очень древнего рода, который разорился из-за непомерных амбиций отца Марриет, возомнившего себя наисильнейшим магом королевства. Он проводил запрещенный ритуал, в результате которого и сам погиб, и жена с двумя младшими братом и сестрой Марриет, и огромный дом (родовое гнездо Марриет) был превращен в груду мусора. Самой Марриет повезло, что она в это время училась в пансионе, но на этом везение закончилось. Ни дома, ни родителей, да еще долги, поскольку пострадало много людей и наследнице пришлось выплачивать компенсацию. И вот тогда-то она и повстречала Гаррета…

— И он в нее влюбился без памяти, — подхватила Элида, но отец закончил свой рассказ совсем иначе.

— Гаррет знал, что скоро умрет. Он решил помочь юной девушке, женившись на ней. Жалость, только жалость и ничего более, — твердо сказал отец Элиды. — Я чувствовал его эмоции. Он жалел ее. Знаешь, под конец жизни у него совсем не осталось духовных сил, а, чтобы любить нужны очень большие силы.

— Но у него же была сестра! Почему он ей не оставил все состояние? — удивилась Элида.

— Знаешь, а ведь он ее боялся…

— Тетю Розмари?! — не поверила Элида, поскольку, когда отец впал в кому, тетя Розмари стала для Элиды единственным человеком, который ей искренне сочувствовал.

— У Гаррета осталось в детской памяти какое-то воспоминание о чудовищной боли, и в этом воспоминании почему-то присутствовала его сестра. У меня нет магических сил ни сил Гаррета, ни моих собственных, так что я не могу точно сказать и точно понять, как эта боль Гаррета связана с его сестрой, но, тем не менее это так. Конечно, он не оставил бы ее совсем без средств существования, но я понимаю, почему Розмари согласилась выйти замуж за престарелого графа.

— Он уже умер. Тетушка живет одна… Пап, я решила уйти от Лоута, покаянно сказала Элида. — Я предупредила его об этом, перед тем, как оказаться в этом мире. Я решила шантажом принудить его дать согласие на это, — тихо призналась Элида, понимающая насколько аморален шантаж. Но отец только вздохнул.

— Ты ему пригрозила лордом Рэннетом? — только и спросил он.

— Да, — коротко ответила Элида.

— Ответь мне, — мягко сказал отец и Элида поняла, что он подталкивает ее к какой-то мысли, но, при этом хочет, чтобы Элида догадалась обо всем сама, — только подумай хорошенько, и вспомни то, что я тебе сказал о Рэннете и его отношении к женитьбе своего племянника на тебе. Повлияет ли твое письмо (с перечислением всех обид) к лорду Рэннету, для обретения тобою свободы? — отец настолько сложно выразил свою мысль, что Элида надолго замолчала, пытаясь понять смысл этой фразы. Потом она сообразила.

— Ты хочешь сказать, что лорд Рэннет, получив мое письмо приложит все силы, чтобы не допустить моего ухода от Лоута.

— Ключевыми словами является фраза «все силы» — добавил Гаррет, — это означает и физическое принуждение. То есть если потребуется тебя посадят под замок, или отправят в очень удаленный и очень уединенный монастырь.

— Меня? В монастырь?

— Элида! — чуть повысил голос отец. — Ты собираешься уйти от мужа. Куда?

— Я думала к маме…

— Элида, мать тебя никогда не примет в своем доме, поскольку это будет нарушением всех моральных принципов, (которые для твоей мамы не имеют никакого значения), но это будет нарушением приличий. А для твоей мамы главное — внешний лоск, и скандал, который непременно разразится, когда ты вернешься к ней, поставит огромное черное пятно и на твоей репутации, и на репутации мамы.

— А если я уйду к тете Розмари?

— Будет тоже самое. Она не сможет принять тебя в своем доме.

— Получается мне некуда уходить, — растеряно спросила Элида.

— Получается, что так.

— Значит, герцог только притворился напуганным моими угрозами, а на самом деле он только внутренне посмеивается над моим решением? — тихо и обреченно спросила Элида.

— Нет, он точно не подсмеивается, — успокоил ее отец, — иначе он не стал бы пытаться стереть тебе память. Ему, разумеется, будет неприятно, если о нем пойдут слухи, как о злобном тиране, издевающимся над женой, ну и Рэннет, ему скажет пару нелестных слов.

— И тем не менее я снова останусь с Лоутом, возможно в этом же самом доме, с этими же слугами… — голос Элиды сорвался, но она, взяв себя в руки продолжила, — только теперь Энгор станет намного осторожнее, запретит Дому со мной общаться, оставив меня оторванной от всего мира… — голос Элиды снова дрогнул. — За что, папа? За что? — Отец молчал, но даже в его молчании она ощутила сочувствие. Обида немного отступила, и на смену ей пришла злость. — Это все из-за этого проклятого Рэннета! — прошипела она. — Почему он так вцепился в меня? Что во мне такого необычного?

— Необычно то, что ты МОЯ дочь, — тихо сказал Гаррет и Элида поняла, что отец, как мог оттягивал это признание.

— Рэннет принудил Лоута жениться на мне из-за того, что ты мой отец? — поразилась она.

— Именно так, — уверенно сказал Гаррет, и Элида сразу ему поверила.

— Но почему? Из-за того, что вы так дружили в детстве? — начала спрашивать она.

— Элида, — серьезно сказал Гаррет, — ты знаешь какую должность, какой пост занимает лорд Рэннет?

— Ну, что-то в Правительстве, — неопределенно сказала Элида, — кажется министр чего-то там… — Отец тихо рассмеялся.

— Лорд Рэннет возглавляет Секретную службу нашего королевства, причем настолько секретную, что о том, что он является ее главой, знают единицы. Тот, кто официально является главой — лишь марионетка, полностью подчиняющаяся приказам Рэннета. — Судя по тому отца, он говорил ей что-то невероятно важное, но Элиде было совершенно безразлично, кто глава, кто марионетка, ее интересовало одно: зачем она понадобилась Рэннету. — Элида, подумай, как следует, — терпеливо втолковывал ей отец. — Меня не будет рядом с тобой, но я хочу, чтобы ты сама научилась делать выводы из тех фактов, что у тебя перед глазами. Ведь только сделав правильные выводы, ты сможешь принять правильное решение! Итак, лорд Рэннет знал настоящего Гаррета с самого детства, знал его привычки, знал, как он поступит в той или иной ситуации… как ты думаешь, мог ли он заметить, что Гаррет внезапно изменился? — Элида задумалась:

— Пап, но ведь у тебя сохранились все его воспоминания…

— Да, воспоминания сохранились, но знаешь ли, когда я переместился в его тело, вместе с моим сознанием переместились и все мои привычки, поэтому я не сомневаюсь, что в те минуты, когда я чем-то увлекался или о чем-то задумывался, я делал некоторые жесты… например, я потираю переносицу носа, когда попадаю в неразрешимую ситуацию, когда мне неловко по какой-то причине, я тру мочку правого уха — это те привычки о которых я знаю, а сколько еще мелочей, которые я не замечаю за собой, но которые сразу же смог заметить такой умный, проницательный, наблюдательный человек, как лорд Рэннет.

— А ты не заметил, он пытался проверить тебя: ты это или не ты?

— Он проверял меня десятки раз, но тут его ждал полный провал — память Гаррета сохраняла даже самые незначительные эпизоды нашего детства и юности.

— Ты думаешь, он догадался, что ты Ходящий между Мирами? — с придыханием спросила Элида.

— Думаю, да. Только он не сразу догадался, а когда начал подниматься по карьерной лестнице и ему стали доступны архивные материалы, скрытые от общественности. Это заняло несколько лет, и все равно Рэннет докопался до правды. Однако ему не повезло: я умер. Несомненно, это обстоятельство его сильно расстроило, тогда он обратил внимание на детей, то есть на тебя, Эрреда и Эннэт. Уж не знаю по каким признакам, но он понял, что из всех детей только ты унаследовала этот Дар. Самым простым способом удержать тебя рядом с собой — это жениться на тебе. Сам он не мог или не захотел, а вот племянник вполне подошел для этих целей…

— А если бы Дар был у брата? — ехидно спросила Элида.