Помоги проекту - поделись книгой:
– Как бурундуки?
– Нет, малыш, как зайцы. Я лесной заяц, и ты лесной заяц, и наше место в лесу.
– А лесные зайцы живут в дуплах?
Айлу рассмеялась.
– Сагал, мы будем жить в самом большом и тёплом пне, что только есть в тайге. В том пне, где родилась я.
– Вот это да!
– Сынок, в лесу веди себя тихо, не высовывайся из укрытия и от меня не уходи!
Зайчонок послушно кивнул и больше вопросов не задавал. Он переживал за маму.
Поужинав сушёными ягодами, Айлу и Сагал отправилась на новое место. Зайцы шли медленно, скрываясь под кустами в безжизненной траве. Айлу отвыкла от леса, ей было непривычно идти через кусты и огибать деревья. Сагал любопытно крутил головой по сторонам, рассматривая незнакомых ему лесных птиц и зверей. Высокие, стройные сосны уходили вверх, закрывая раскидистыми ветками серые тучи. Солнца не было. Казалось, будто лес потерял свой цвет.
– Мама, а далеко ещё идти? Мы уже весь лес обошли.
– Осталось совсем немного. За лесным ручьём.
Обогнув мшистый валун, зайцы вышли на полянку, густо поросшую багульником. Рядом слышался шум воды. Из-за кустов показался здоровенный сосновый пень.
Айлу неуклюже перепрыгнула узкий ручей, засыпанный жёлтыми сосновыми иголками, и заглянула в пень: там спал крупный седой заяц. Айлу пнула лапой по коре, из пня послышалось недовольное кряхтение и высунулась толстая заячья морда.
– Пустите нас зимовать! Нас всего двое, много места не займём.
– Мне самому здесь тесно. – он скривил раздвоенную губу.
– Как там может быть тесно одному? В ту зиму здесь жила я, там много места!
– А теперь здесь живу я! И мне самому тесно. Ищите другой дом. – фыркнул заяц и закрыл вход большим куском коры.
Айлу так сильно разозлилась, что хотела подраться с наглецом, но быстро остыла. Куда ей с больной лапой тягаться с таким сильным соперником? Зашибёт одним ударом!
– Мама, что нам теперь делать? – спросил Сагал. В его глазах стояли слёзы. Он так хотел заплакать, но держался изо всех сил.
– Мы найдём другой дом. Лучше этого. В сто тысяч раз лучше! Только мне надо немного подумать, где его искать.
Айлу присела на широкий плоский камень, наполовину утопленный в ручье, и задумалась.
Вдруг сквозь тяжёлые тучи выглянул золотой лучик. Он яркой вспышкой пробежался по лесу, отразился в потоке воды, пощекотал носик Сагалу и растворился в кронах сосен. Зайчонок проводил взглядом луч и замер: что-то блеснуло в земле между сосновых корней.
– Мама, а что там было в корнях? Ты это видела? – зайчик указал лапой на огромную вековую сосну.
Айлу бросила беглый взгляд, но ничего не заметила.
– Солнышко, там ничего нет, только земля и голые корни.
– Там что-то есть! Я быстро сбе́гаю, посмотрю. – сказал Сагал и рванул к сосне.
Остановившись прямо под деревом, зайчонок задрал голову: могучие ветви с бесчисленными шишками и темно-зелёными иглами занимали всё небо. Внизу толстенные корни вырывалась из земли, образуя мощные ступени. Под одним из таких корней Сагал увидел едва различимый подкоп, ведущий прямо под сосну.
– Мама, иди сюда, скорее! – крикнул малыш и юркнул под корень.
Зайчиха доковыляла до сосны, кое-как протиснулась в узкий лаз и заползла в просторную нору. Она первым делом осмотрелась: никого не было, прежние хозяева давно покинули жилище. Айлу поразил свет в норе!
– Мама! Почему тут так светло?! – радостно пропищал Сагал.
Айлу проследила за лучами и уткнулась носом в пластинку полупрозрачной слюды, которую плотно оплетали сосновые корни.
Лучик солнца проскользнул через слюду и разбежался по норе яркими радужными искорками.
– Эта чешуйка блестит на солнышке! Чудеса! – изумлённо проговорила зайчиха.
– Мама, давай здесь жить! – малыш прыгал на месте и громко хлопал лапками от радости.
– Конечно, моя ягодка, это теперь наш дом. Ты такой молодец!
Зайчиха крепко обняла сына.
Всю следующую неделю Айлу и Сагал занимались обустройством нового жилища: зайчиха разрыла место для кладовой; Сагал натаскал в дом прочную сосновую кору, мох и сухие стебли; из коры смастерили столик и кроватки; изо мха и травы Айлу соткала тёплый толстый ковёр, а из стеблей сплела матрасики и подушки. Сагал несколько раз бегал до лесной поляны и приносил летние запасы, пока не наполнилась кладовая. Так зайцы обжились в новом доме.
Лапа у Айлу не заживала, и зайчиха не могла больше бегать. Сагал полностью взял на себя уход за домом: он старательно убирался, менял травяные подстилки и носил воду в плетёных корзинках.
Дни стали короче, а ночи – длиннее и холоднее. Хлестали серые ливни. Лес наполнился запахами прелой травы и мокрой земли. Деревья оголили тёмные ветви. Листья багульника свернулись в плотные трубочки. Тайга стала пустой и унылой… Вечерами Сагал сидел у окна, жевал ароматное луговое сено и смотрел, как капли дождя стекают по слюде. Айлу ткала одеяла из травы и напевала таёжный гимн, который птицы пели всё лето.
Сагал очень любил эту песню и то, как мама по-особенному пела её. Ни одна птица, даже самая голосистая, не могла спеть так же тепло, как мама.
Сагал рос, крепчал и превращался в здорового и красивого зайца. К первому снегу он был почти как взрослый по силе и выносливости. Айлу становилось хуже – она всё больше лежала.
Слякоть окончательно застыла, и выпал снег. Ударили морозы. Зайцы сменили серые шубки на белые.
Сагал проснулся рано утром и решил прогуляться. Он с натиском открыл дверь и откопал лаз от снега. Такой ослепительной красоты он ещё не видел! Весь лес укутался в пушистый снег. Стало тепло и тихо. На сосне резвились бельчата, они задорно прыгали с ветки на ветку и нарочно роняли комья снега на Сагала. Заяц скакал от радости, утопая в рыхлых сугробах.
К нему вышла Айлу, держа в лапках корзинку, сплетённую из плотной соломы.
– Мама, смотри! Весь мир белый! – весело крикнул Сагал.
– Да, дорого́й, пришла зима. Надеюсь, в этом году она будет мягкая и снежная. – спокойно ответила мама. – Теперь мы будем пить снег, надо будет только приносить его в дом.
Сагал взял корзинку и послушно нагрёб в неё снег.
– Сынок, зима – коварное время года. Не смотри, что сейчас тепло и сытно. Может всякое быть. Зима – это холод, голод и смерть. Не надо радоваться дарам сестёр Бийик-каан'а. Зайцам от них нет добра.
– Хорошо, мама. – согласился Сагал, но в душе у него было отрадно от своей первой зимы.
«Как может такая красота приносить зло? Тепло, еды полно – можно и кору с веточками пожевать.» – наивно подумал заяц.
Через пару недель наступила настоящая зима. Несколько дней шёл сильный снегопад. Зайцы не выходили из норы. Айлу рассказывала интересные истории про своё детство, про зверей и птиц, про страшную погоню от лиса и про древних богов. Сагал увлечённо слушал, и с каждой историей ему всё сильнее хотелось увидеть мир. Куда-то тянуло и несло зайца. Он не понимал, что с ним происходит. Сагалу хотелось самому спасаться от лиса, петь с птицами гимны, бегать по весенней цветочной поляне… Но каждый раз он смотрел на маму и понимал, что это лишь мечты. Он никогда не оставит её одну.
Однажды морозным утром, Айлу попросила сына принести немного снега. Сагал вылез из норы. Мороз обжигал нос и ушки. Вдруг перед ним завертелся снежный вихрь. Тысячи снежинок, кружась и вертясь, сверкали в свете холодного красного солнца. Сагал закрыл лапой мордочку, но всё равно поглядывал на причудливый танец снега и ветра. Вдруг всё утихло, и из вихря вышел прекрасный горностай. Его шуба сверкала серебром, а изящные лапы обрамляли золотые когти.
– Здравствуй, Сагал. – сказал горностай, внимательно смотря в глаза зайцу.
Его губы не шевелились. Сладкий голос звучал в голове у Сагала.
– У меня есть много сочной травы. Хочешь? – он протянул вперёд лапу, в которой лежал большой пучок только что сорванной яркой луговой травы. Сладкий зелёный сок капал на снег.
Сагал проглотил слюну, но не поддался.
– Кто ты?
– Я Кадын-Кар. Великая и прекрасная госпожа снега и холода, младшая сестра Бийик-каан’а.
– Как ты можешь быть Кадын-Кар, если ты горностай?
– Это лишь скромная шубка, чтобы никто не выследил меня. Я пришла за тобой, белый заяц Сагал!
– Зачем я тебе? Я такой маленький, тихо с мамой живу под сосновыми корнями.
Сагалу было до дрожи интересно, взаправду ли это всё происходит.
– Ты живёшь в моём доме. И нашёл ты его не случайно: подхитрил Алтын-Кюн и показал тебе мою нору, чтобы позлить меня. Сначала я хотела убить тебя, но уж больно ты мне понравился: столько в тебе силы и красоты. А как ухаживаешь за своей матерью! Я давно ищу такого слугу. А мать твою очень просто избавить от страданий. – она провела когтем по своему горлу.
Сагал вспыхнул яростью, рассердился, замотал головой.
– Я никогда не буду тебе служить! Маму мою не смей трогать! Уходи, Кадын-Кар, пока я не изодрал тебя зубами и когтями!
Сагал выставил вперёд лапы, взъерошился и приготовился к битве.
– Ты сам выбрал свою судьбу. – холодно ответил горностай и топнул лапкой.
Снежный вихрь завертелся вокруг Кадын-Кар. За мгновение она обернулась в свой исполинский облик, схватила Сагала за уши, высоко подняла над верхушками сосен и зашвырнула его в таёжную гущу.
Сагал очнулся в сугробе обессиленный, измученный и потерянный. Было темно. Он оглянулся по сторонам, но видел лишь чужие сосны, покрытые комьями снега. Заяц не мог понять, где он.
«Надо вернуться домой. Как же там мама без меня!»
Сагал поднялся и побрёл туда, куда вело его сердце. Долго шёл, не меньше трёх дней, но ни разу солнце не взошло. Заяц по пути грыз горькую кору и промёрзшие веточки кустов, жевал ледяной обжигающий снег и проклинал тот день, когда восторгался зимой. Остекленевший наст постоянно крошился под зайцем, разрезая лапки в кровь. Стойко терпел Сагал лишения. Даже не думал сдаться!
Ни одного животного и ни одной птицы не встретил он на своём пути. Звенящая тишина давила на уши, а глаза жадно искали хоть один след, хоть одно живое существо! Несколько раз заяц думал, что умер и попал в страшный снежный плен. Но голод и усталость быстро убеждали его в том, что всё вокруг настоящее.
Наконец, Сагал увидел знакомые места. С радостью он встретил промёрзший багульник, валун, старый пень и ручей, где-то бьющий под снегом. Едва заметив свою сосну, Сагал из последних сил помчался к норе, истошно зовя маму… Но там было пусто. Всё было на своих местах, только недовязанный травяной коврик валялся на полу.
Завопил Сагал в отчаянии и стал метаться, искать мать: заглянул в сосновый пень, за валун, в заросли багульника… Громко звал маму. Но отзывалось лишь эхо. Во всём лесу он был один.
Сагал упал в сугроб. Из голубых косых глаз лились горькие слёзы. Взмолил он к Небу.
– Великий Бийик-каан! Великий Алтын-Кюн! Помогите мне, прошу! – отчаянно кричал Сагал.
Но никто не отвечал. Сагал снова и снова звал небожителей, пока силы не покинули бедного зайца.
Вдруг яркая вспышка озарила тёмное небо! Золотое Солнце взошло высоко над заячьими ушами и заснеженными соснами, залив всё оранжевым светом. Засияли льдинки и снежинки словно россыпь драгоценных камней.
Кое-как открыл глаза Сагал и обомлел: сам златолицый Алтын-Кюн стоял перед ним, источая волны тепла и света.
Послышался властный и добрый голос:
– Я помогу тебе, Сагал!
– Это ты, Великий Алтын-Кюн? – тихо спросил заяц, задрав голову и щурясь от яркого света.
– Нет, – засмеялся Алтын-Кюн, – это всего лишь один мой луч! Я услышал тебя. Злые тётки спрятали меня во льдах Уч-Сюмер. И когда они отвлеклись, я послал тебе этот луч. Освободи меня, и тогда я помогу тебе. Сагал, слушай меня внимательно! Кадын-Кар и Кадын-Салкын хотят убить Бийик-каан'а, а меня – навечно заточить во льдах горы Уч-Сюмер. Тётки жаждут сковать мир вечной зимой. А чтобы им никто не помешал, всех зверей и птиц они спрятали в глубокой чёрной яме где-то в глухой тайге. Засы́пали они яму снегом так хорошо, что никто и никогда не сможет найти её. Только ты! Сагал, найди и спаси зверей!
– Я?! Но я же обычный маленький заяц!
– Нет! Ты Ак-Койон, избранный Великим Отцом Бийик-каан'ом!
Солнечный луч дотянулся до Сагала, вошёл в его сердце и напитал полуживое тельце силой. Безграничную мощь почувствовал Сагал! Подскочил на лапы, отряхнулся от снега и засиял ярко-белым светом.
– Ищи сердцем! – велело Солнце.
Голос растворился вместе с лучом в полумраке. Темнота обвалились на зайца, но теперь он сам сиял как маленькое солнце.
Сагал припал ухом к земле. Долго было тихо. Но потом он услышал слабый звериный рёв, идущий откуда-то из глубин. Злость овладела зайцем. Яростно, не останавливаясь, заколотил он лапками по сугробу. Зашевелился снег, зашатались вековые деревья, затрещал лёд на ручьях и озёрах, и огромная чёрная яма обнажилась рядом с зайцем.
Услышал Сагал, как плачут и стонут звери. Бросился он к яме и побежал по краю, зовя маму. Но свирепый ветер обрывал его голос. Комья ледяной земли вырывались из-под его мощных лап, почва осыпалась в яму. Долго так бежал заяц, а яма всё не заканчивалась… Остановился Сагал и закричал в небо:
– Алтын-Кюн! Помоги! Нашёл я зверей. Но как их достать оттуда?
Три золотых луча спустились к зайцу из непроглядной тьмы.
– Сделай из моих лучей лестницу, и по ней поднимутся звери наверх.
Сел заяц и вспомнил, как мама учила его плести ковры из травы. Взялся он за два луча, а третьим начал обвязывать вокруг, ступени делая. Долго плёл и, наконец, закончил. Закинул он лестницу в яму и крепко вцепился в солнечные лучи, чтобы они не упали в бездну.
Вскоре показалась знакомая полосатая морда Керюка. Бурундук бойко вылез на снег и упал на колени перед Сагалом:
– Хвала тебе, Ак-Койон! Великий спаситель и проводник Бийик-каан'а! Сбылась моя мечта, я встретил тебя!
– Керюк, это же я! – улыбнулся заяц.
– Сагал?! Как же я рад!
Поделиться книгой: