Защитники Подлунного мира: Эпик

Потом Аня долго перебирала пальцами мою шёрстку, иногда жалуясь то на головную боль, то на резь в глазах, то на заложенность носа, то на странный гул в ушах. Всё это время она прижимала меня к себе и, наконец-то, мы уснули.

Ещё несколько ночей я ждал, когда туман проявит себя, и в итоге дождался. Я спал и мне снилось, что зло набирает силы в моём организме. Вот туман сливается с кровью, окрашивая её в чёрный цвет, вот по артериям и сосудам он несётся к центру управления — головному мозгу — и начинает наносить удары. Я пытаюсь его остановить, но трудно драться с паразитом, который словно хамелеон маскируется под тебя самого.

Когда я проснулся, тело изнывало от боли, особенно лапы и голова. Воздух был таким сладким, что мне хотелось втянуть его весь, но он не помещался в моих лёгких. Самым странным было то, что я лежал в собственных испражнениях, а взволнованная Аня натягивала на себя джинсы, дрожащими руками. В общем, что-то явно было не в порядке, но пока я не разобрался что именно, мне нужно было успокоить хозяйку. Я спрыгнул с кровати, но лапы меня не слушались. Кое-как я подбежал к Ане, вытянулся на задних лапах, стараясь запрыгнуть на ручки. Она сразу же ответила на мою ласку и прижала к груди. Потом мы ехали в машине, потом была клиника. Несколько дней мы ездили по врачам в соседний город: анализы крови, запись на УЗИ, МРТ, консультация с неврологом и страшное слово «эпилепсия», из-за которого Аня долго рыдала, а я слизывал слезинки с её щёк.

Вечером впервые за долгое время мы пошли на собачью площадку. Маниру, Шелби, Тора, Алекса и всех остальных, кроме Спанча, хозяева сразу же увели, но мне они были и не нужны. Я должен был поговорить именно с мастифом. Рассказав ему про свой подвиг, я ждал совета, а мудрый пёс долго молчал.

— Ты поступил правильно, мой юный друг, — после длительного раздумья проговорил Спанч, — Однако, последствия твоего геройства могут быть самыми ужасными. Я думаю, что ты поглотил тьму, которая предназначалась Ане и теперь она убъёт тебя.

— Неужели её нельзя победить? — я был не намерен сдаваться.

— Если бы мы жили в Англии, можно было бы попросить о помощи церковного Грима…

— Кого-кого?

— Церковного Грима, — повторил Спанч, а потом пояснил — Так называют собак, похороненных заживо, в фундаменте церквей, чтобы охранять святые места людей от нечистой силы.

— Звучит жутко…

— Ты уже забыл о предательстве Гарма? Каков грех, такова и расплата. Не нам судить человека, а Грим мог бы забрать тьму с собой и его бы этого не убило, потому что он уже мёртв. Но мы в России, а здесь Грима не найти.

— И что же мне делать?

— Ты очень смелый парень. О таких, как ты, слагают легенды, — Спанч положил мне на спину тяжёлую лапу и лизнул в ухо, — Приведи в порядок дела. Прими достойно свою участь.

Домой я возвращался на негнущихся лапах. Мне всего-то полгода. Да и Аню на кого оставлять? Ни друзей, ни мужчины рядом, кроме меня. Я решил, что буду бороться с тьмой своими силами, не отвергая лечения. Головой я понимал, что толку от него не будет, потому что нет лекарства от чёрного тумана, но расстраивать Аню не хотелось.

Следующие полтора месяца были очень тяжёлыми. Из-за таблеток мне постоянно хотелось пить, есть и спать. Я выходил на прогулку шаткой походкой, только для того чтобы сделать дела. Игры меня больше не интересовали, даже беседы со Спанчем давались с трудом. По мере того как я слабел, тьма внутри меня становилась сильнее. Если первое время она нападала только во сне, то теперь могла ударить в любой момент. Не знаю, как эти нападения выглядели со стороны, но могу описать свои ощущения. В одно мгновение я смотрю в окно, другое — уже лечу с подоконника на пол, а моё тело меня не слушается. Потом я проваливаюсь и дерусь с тьмой. Она наносит ужасные, болезненные удары по мышцам, сосудам, внутренним органам. Мне больно. Я хочу загрызть её, но не могу поймать. Она передвигается со скоростью крови, которая течёт во мне. Потом я открываю глаза… Страх, боль, нехватка воздуха и вновь проигранная схватка. Иногда я не понимаю, что вернулся, и продолжаю бороться. Это самое ужасное, что делает со мной проклятый туман, потому что достаётся Ане…

Сначала тьма нападала не чаще раза в месяц, потом атаковала раз в две недели, потом — раз в десять дней, позже раз в неделю. Сейчас мы с ней дерёмся по три-четыре раза в сутки. Я не могу её одолеть, но и она пока не смогла уложить меня на лопатки, ведь проигранная битва — это непроигранная война. И пока у меня есть шанс, я буду сражаться! Как бы тяжело мне не было.

ГЛАВА V

Город потихоньку начинал готовится к Новому году. На окнах соседних квартир появлялись снежинки и гирлянды, переливающейся нитью огоньков кто-то украсил козырек подъезда, а на дверь прицепил рождественский венок. Со своего наблюдательного пункта на подоконнике я видел, как люди тащат домой зелёные ёлки, как в магазинах скупают огромные шары, сверкающий дождик и шуршащую мишуру, только у нас дома не было место празднику.

За неделю до Нового года Аня пришла с работы раньше и стала собирать вещи. Она положила тёплые свитера, флисовые штаны, мои комбинезоны. Выволокла из ванной комнаты баночки, тюбики и пузырьки. Потом вызвала такси, и мы поехали на вокзал. Я вспомнил свою первую поездку на поезде. Как мне было страшно, но интересно. Тогда я ещё ничего не знал про Аню, Гарма и тьму, которую ношу в себе. Как же всё изменилось…

Колёса поезда стучали о рельсы, я посапывал на нижней полке рядом с Аней, а она с кем-то говорила по телефону:

— Врач сказал, что Эпик может не пережить новогоднюю ночь из-за салютов. Нам действительно нужно было уехать, — она прислушалась к тому, что говорили на другом конце, а потом сказала, — Через пять дней увидимся и поблагодаришь лично.

Путешествие было долгим, но совсем не утомительным. На станциях Аня выводила меня погулять, а в купе играла в перетяжки. Завтрак и ужин были по расписанию, как и приём таблеток. По мере того, как поезд отдалялся от нашего дома, я чувствовал себя всё лучше. Удивительно, но за эти пять дней тьма не совершила ни одного нападения. Аня так радовалась этому! Она говорила, что, видимо, Дед Мороз существует, раз он авансом исполнил её самое заветное желание, чтобы я выздоровел.

После поезда была электричка, потом автобус и, наконец, мы пересели в машину к незнакомцу, который погладил меня за ушком, а потом улыбался, заглядывая Ане в глаза. Он привёз нас в очень странное место. Никаких огней, сверкающих ветрин и гирлянд в окнах. Только несколько деревянных домишек, из печных труб которых валит серый дым, в окружении заснеженного леса. Я выпрыгнул из машины и втянул воздух носом. Мой острый нюх сразу же уловил запах зверя: ни собаки, ни кошки, ни голубя. Кого-то очень большого, сильного, грозного…

Аня взяла меня на поводок и вслед за мужчиной пошла к одному из деревянных домишек. Там нас встретила женщина с седыми волосами и очень странными глазами, никогда прежде я не видел глаза такой формы. Аня вместе с хозяйкой стала суетиться, мужчина ей помогал, а мне постелили шубу из овчины у печи, и я завалился спать.

К ужину я проснулся и подслушал любопытный разговор:

— Спасибо тебе за Вовку. Никакой он не маньяк. Ты поверила и вернула его мне, — говорила хозяйка избы.

— Тётя Алтаана, да я ничего же не сделала. Просто собрала те доказательства, которые следователи проглядели. Он оправдан, а компетентные органы пусть теперь с таким же усердием ищут настоящего серийного убийцу, — ответила моя Аня.

— Ох, деточка, ничего-то ты и не поняла. Ты не просто его от тюрьмы спасла, ты разделила с ним проклятье. Точнее, не ты, а пёс твой, — седая женщина со странными глазами кивнула на меня.

Я ошалело следил за разговором, а Аня распахнула глаза от удивления.

— Мы в Якутии верим, что живём в среднем мире, в верхнем — обитают боги и добрые духи, а в нижнем — нечисть. Призвать её в средний мир не так-то просто, нужно обладать колдовской силой, но, когда люди сублимируют негативную энергию — страх, ненависть, злость — то фактически впускают тьму, а, если это происходит в месте, где находятся врата в нижний мир, то нечисти перемахнуть барьер ещё легче.

— Я что живу на вратах в нижний мир? — Аня перебила хозяйку.

— Не ты одна. У вас три района на них стоят. Ваш городок построен на костях. Может, на месте разрушенного кладбища, может, какие-то ритуалы там совершались. Смерть там правит, потому от вас её так и смердит Ты разве не знала?

— Не знала. Но Эпик заболел, когда я раскопала доказательства невиновности Володи…

— Сынок вернулся чуть живой, до сих пор выхаживаю, а Эпик забрал тьму, которую на тебя люди наслали. Это первозданное зло, неподконтрольная никому энергия, потому опаснее той, что колдуны насылают. Людской гнев в чистом виде. Может дать любую болезнь, но выбрал эпилепсию, потому что ты сама её накликала. Ты же ему, как кричишь: «Эпи! Эпи! Эпи!». Буква «к» на конце теряется. Вот тебе и ЭПИлепсия. Ну, не расстраивайся. Я же всё-таки шаманка, попробую эту дурь из него выгнать.

— Мы как уехали из города, так приступы прекратились. Может, всё само ушло? — уточнила Аня.

— Не ушло, просто тьма без подпитки была. Ей трудно черпать силы в дороге, нужно время, чтобы присосаться к злу. Через пару-тройку дней приступы вернутся, если я раньше не изгоню чёрный туман из твоей собаки.

Я слушал и не верил своим длинным ушам. Неужели это правда? Меня можно спасти? Ох, моя милая Аня, мы с тобой не расстанемся так скоро!

На следующий день тётя Алтаана начала приготовления к обряду. Она заваривала сушёные травы, произносила непонятные для моего уха слова, хотя к тому моменту я уже научился неплохо понимать человеческую речь. Потом она позвала меня к себе и заставила пить. Отвар был гадкий на вкус! Рот стянуло, как после черёмухи, в горле встала горечь, и накатила тошнота, но шаманка приговаривала:

— Пей-пей. Пей-пей.

И я пил, а потом почувствовал, как из носа потёк чёрный туман… Было страшно, я ждал нападения, но тьма не замечала меня, сосредоточившись на тёте Алтаане.

— Чего хочешь? — спрашивала шаманка.

— Что хочу, то имею, — отвечала тьма.

— А больше ничего не хочешь?

— Ничего.

— Пирог хочешь?

— Нет.

— Курицу хочешь?

— Нет.

— Оленя хочешь?

— Нет.

— Двух оленей?

Тьма призадумалась, а потом, как вцепится в меня! Мы бились из последних сил, но почти на равных: я был ослаблен туманом и лекарствами, а зло захворало без поддержки нижнего мира. Я видел, как чернота просачивается в мою кровь, и кусал её. Мне было больно, но и тьме тоже. Я мог победить, правда мог, но тётя Алтаана прервала наш бой.

Аня прижимала меня к себе, а на мой нос катились солёные слезинки из её глаз. Она очень боялась, я чувствовал этот страх, от которого трясутся поджилки и шерсть на холке становится дыбом.

— Сильный абасс, подкупить его не вышло. Завтра силой вытолкаю, — заявила шаманка.

— Я не позволю! Он сегодня чуть не умер! — запротестовала Аня.

— Он в любом случае нежилец, а так есть хоть какой-то шанс. Сама решай, — тётя Алтаана не стала спорить, — Но знай, что завтра для обряда будет одна из лучших ночей в году — канун Нового года. Сам по себе праздник не волшебный, таковым его делают люди. Они так сильно верят в добро, в счастье и радость, что боги и духи становятся сильнее. Они нам помогут изгнать абасса из Эпика.

Ночь прошла спокойно, а утром мы погуляли с Аней и Володей в лесу. Я прыгал в сугробы, проваливался с головой и выбирался наружу, отталкиваясь задними лапами. Метил ёлки, нюхал шишки и охотился за мячиком. Мне хотелось раствориться в этой звенящей тишине, в этом пушистом снеге, в этом прекрасном мгновении. Я знал, что, когда мы вернёмся, начнётся последний раунд боя с тьмой, и кто победит в нём ведомо только Всевышнему.

Так и вышло. Я вновь выпил отвар, приторно-сладкий на вкус и ярко-розовый на цвет. Стоило жидкости дойти до моего желудка, как туман нанёс удар, тот самый, каким он выключал моё сознание и утаскивал на территорию, где мне его не победить. Но шаманка схватила меня за уши и, посмотрев в глаза, приказала:

— Борись!

Взгляд застилала пелена, в ушах звенело, а в пасти чувствовался металлический привкус крови, но я боролся. Тем временем тётя Алтаана взяла в одну руку глиняный кувшин, а в другую — нож и принялась читать заклинание. Стало ещё больнее. Чем дальше читала шаманка, тем хуже мне становилось. В итоге я не стерпел, взвизгнул и прорычал:

— Гарррм!

А шаманка полоснула ножом по моей лапе. Потом по другой. Раз по третьей. Ещё. И ещё раз. Лезвие выделывало танцевальные па на моём теле и облегчало боль. Из открытых ран на свет стала сочиться чернота, которую тётя Алтаана заманивала в кувшин. С каждой минутой мне становилось всё легче, а тьма отдалялась, пока не погрузилась на дно сосуда, который Вовка запечатал бруском дерева, отнёс в глубь леса и закопал.

ЭПИЛОГ

Так, на Новый год исполнилась наша с Аней заветная мечта — победить тьму и забыть об эпилепсии. Кстати, после этого случая, хозяйка стала звать меня Гармом, как написано в родословной, потому что от ЭПИка мы с ней страсть как устали.

Весь год я и Аня провели в путешествиях, пока хозяйка подбирала новое место обитания для нашей стаи. Я хотел про эти приключения рассказать подробнее, но Спанч сказал, что такие сведения не несут полезной информации для потомков, поэтому перехожу к завершающей части своей истории.

Аня решила поселиться там, где я родился — в Сочи. Потом к нам переехал Вовка, а вскоре наша стая пополнилась двумя человеческими щенками: сначала родился Егорка, а потом — Варька. Я их всех очень люблю. Вожу на прогулки трижды в день, приношу мячики и слежу, за чистотой в доме: ненужное или сгрызаю, или съедаю. В общем, веду образ жизни достойного защитника Подлунного мира.