Помоги проекту - поделись книгой:
— Они к тебе подлизываются, потому что ты сын губернатора, — язвительно заметила Аюми.
— Причем тут это? — удивился Йен. — Я ведь им золото в карманы не сыплю? Я такой же, как они.
— Ага, как же! Ты угощаешь их в столовой, дорогими часами раздариваешься…
— Но, погоди! Свои часы я подарил тому парню, у которого днюха была. Чего тут такого? А то, что угостил….
— …означает, что ты все устраиваешь и решаешь с помощью денег! — закончила фразу Аюми.
— Это плохо? — Йен удивленно взглянул на девушку. — Как привык, так и решаю. Так я проявляю заботу, иначе не умею, уж извини. Мой отец — человек занятой — поэтому с детства вместо родительской ласки просто давал денег или покупал подарки. Сперва я злился, но потом понял, отец любит меня так, как умеет, — парень помолчал минуту, после чего поинтересовался с иронией. — А у тебя, я вижу, по поводу денег пунктик?
Он и сам не понял, что в очередной раз попал пальцем в небо, а вернее — случайной фразой по самому больному месту в душе собеседницы.
— Останови! — рыкнула куноичи, вперившись гневным взглядом в водителя. — Сейчас же!
— Так ведь не доехали еще, — примирительно начал Йен, но по взгляду разъяренной девушки понял — спорить не стоит…
Он высадил ее в пригороде, рядом со станцией монорельса.
— Ну и характер у тебя, сэнсей, — улыбнулся напоследок, перед тем, как уехать.
Проводив взглядом красную спортивную машину, Аюми поднялась на станцию и, присев на скамейку, вздохнула.
Это был самый неприглядный район столицы. Старые высотные здания, построенные впритык, образовывали лабиринт из длинных слабоосвещенных улочек и переулков, где с трудом разъезжалась пара машин, а порой не могла разойтись пара пешеходов. Фонарей не было. Там и тут ярким неоном вспыхивали вывески дешевых баров и игровых залов, большая часть которых походила на бандитские притоны.
Заведение под названием «Лиловый карп» собирало за своими дверями весь сброд столичных трущоб. Забулдыги, пьяницы, азартные игроки и девушки вольных нравов толпились здесь каждый вечер, оккупируя отшлифованную до глянца стойку бара и несколько столов.
Остановившись перед изображением уродливой пучеглазой рыбины, Аюми выдохнула, собирая в кулак все имеющееся спокойствие, всю рассудительность и шагнула внутрь. В помещении ее тут же окутал табачно-перегарный смрад, полнящийся нестройными голосами завсегдатаев и приглушенными звуками музыки.
Ее уже ждали. Человек Клока настойчиво подхватил куноичи под руку и провел к барной стойке. Зайдя за нее, отодвинул в сторону почти незаметную занавеску, скрывающую от глаз проход в хозяйственные помещения. Пройдя по длинному коридору, освещенному единственной мигающей лампочкой, провожатый остановился рядом с обитой железом дверью.
— Тебя ждут, малышка, — он насмешливо подтолкнул девушку в спину.
Аюми открыла дверь и вошла. Клок ожидал ее, сидя в кресле, потягивал ром из горлышка пузатой мутной бутылки.
— Здравствуй, Аюми, — темные, почти черные глаза уставились на девушку в упор, в уголках тонких губ пролегли насмешливые морщины. — Ты совсем про меня забыла, так нехорошо поступать, — бандит достал из нагрудного кармана рубашки толстую длинную сигару, сунул ее в гильотину, стоящую рядом на столе, отсек край, после чего щелкнул зажигалкой и закурил.
Небольшое помещение моментально наполнилось едким дымом. Куноичи закашлялась, спешно закрыла рот ладонью.
— Я не забыла, вы сами пропали, — возразила Аюми, стараясь держаться уверенно и непринужденно.
— У меня были неотложные дела, — криво усмехнулся Клок, резко поднимаясь во весь свой внушительный рост.
Жуткий человек, опасный, хищный. Всегда с улыбкой, такой, что мурашки по коже. Всегда ласковый и приветливый, только приветливость эта вся и ласковость настолько же правдива и достоверна, насколько честна гостеприимность демона в аду.
Как два года назад Аюми умудрилась этого не заметить? Хотя тогда, перепуганная состоянием деда, она не заметила бы и прицепившийся к ноге волчий капкан… Капкан. Похоже, теперь он захлопнулся.
Встретившись с Клоком взглядом, куноичи поняла, что с должниками бандит ведет свою игру, и нужны ему ни сколько деньги, сколько жертвы.
— Ну, принесла? — Клок пристально, не торопясь, оглядел гостью, раздел взглядом, после чего, решив, что девушка явилась с пустыми руками, сделал неутешительный вывод. — Забыла, да? — мужчина осуждающе покачал головой и задумчиво потеребил небритый подбородок. — Нехорошо… нехорошо.
— Нет, я помнила, просто, — попыталась оправдаться должница, но бандит жестом прервал ее речь.
Он прижал палец к губам, вернулся в свое кресло и вновь принялся разглядывать Аюми из-под полуприкрытых век. Наконец, вынес вердикт:
— Ты плохо поступила, маленькая куноичи. Очень плохо и безответственно. Я доверился тебе, отдал самое дорогое — свои кровные денежки — оторвал их, можно сказать, от сердца, — мужчина опасно прищурился, словно нацелился глазами на напуганную, смущенную гостью. — А ты не вернула деньги в срок, даже не удосужилась об этом задуматься, пока я не напомнил. Это плохо, Аюми, придется тебя наказать.
Последняя фраза, резкая и страшная, резанула сердце девушки, заставив его похолодеть от ужаса. Чутье ниндзя подсказывало — все плохо, все очень плохо! Навыки навыками, но только здесь, в бандитском притоне она одинока и беззащитна. Что ей делать теперь? Бежать…
Кто-то из клоковых людей тенью скользнул за спину. Аюми не успела рвануть к выходу, как запланировала секунду назад. Грубая мужская лапа сомкнулась сразу на обоих запястьях, шею ожег холод клинка.
— Не дергайся, хуже будет, — прорычали в ухо из темноты.
— Я верну деньги, верну, — жалобно пискнула Аюми, когда новоиспеченный конвоир толкнул ее в спину, заставляя вплотную приблизиться к своему главному.
— Конечно, вернешь, — усмехнулся тот, плотоядно улыбаясь и нарочито медленно расстегивая ширинку на штанах. — А это тебе для осознания серьезности своего проступка…
Произнеся это, бандит ухватил девушку за короткую черную прядь и грубо дернул вниз. У Аюми чуть сердце из груди не вылетело от отвращения и паники, когда перед ее округлившимися от страха глазами возникла жуткая жуть — огромный член, перевитый темными веревками бугрящихся вен.
— Уберите, не надо, не трогайте меня, я все верну, — тонким голоском взмолилась она. — Я прошу…
— Проси лучше, — Клок довольно облизнулся, пугающе щелкнул зубами и медленно провел себе по члену рукой. — Проси нежнее.
— Отпустите, — отчаянно взвизгнула жертва и бешено задергалась, пытаясь освободиться от хвата конвоира.
— Еще нежнее.
— П-п-пожалуйста! — простучала зубами Аюми, отчаянно упираясь, чтобы красная, сочащаяся смазкой головка оказалась по возможности дальше от ее лица. — Отстаньте от меня…
Глядя на перекошенное, бескровное лицо должницы, Клок заурчал, как насытившийся мясом зверь, несколько раз быстро провел вверх-вниз рукой, посильнее сжал пальцы и кончил. Аюми зажмурилась, вздрогнув, когда несколько капель брызнули ей на щеку.
— Ладно, прощаю и дарю еще немного времени на исправление, — смилостивился бандит, подавая знак сподручному выставить девушку за двери. — И, знаешь, ты мне нравишься, Аюми, сейчас я особенно ясно это понял, так что если не отыщешь денег, найдется другая альтернатива, я добрый сегодня…
Аюми пришла в себя не сразу. Первые несколько минут она неслась по трущобам, не разбирая дороги, спотыкаясь и снося мусорные баки. Добежав до какого-то темного тупичка, где стояли заваленные хламом железные контейнеры, нырнула за них, присела, спрятав лицо в колени, и отчаянно разревелась.
Безысходность, страх, омерзение — казалось, в ее душе не осталось ни одного светлого ощущения, будто черная, коварная трясина раскинулась кругом, захватила и тянула. Тянула нарочно медленно, смакуя агонию жертвы, растягивая, нагнетая жестокое удовольствие от мучений несчастной девушки.
Немного придя в себя, Аюми медленно побрела в сторону трассы, ведущей из Широсины в зону Х. Она не помнила толком, как далеко за полночь прибрела на пропускной пункт и уже там, собравшись, изобразила на лице блаженное спокойствие — будто у нее все хорошо.
Строгая старушка-куноичи, дежурившая в ночную смену, проверила пропуск и сердито проворчала в спину Аюми:
— Шатаются, тут, ночами, понимаешь. Одни свидания да амуры на уме. Ух, молодежь!
Свернув на узкую тропу, ведущую к территории клана Чигуса, девушка не торопилась. Поспать этой ночью все равно не планировалось — общение с Клоком не шло из головы, а последние несколько минут прокручивались в памяти сами собой, раз за разом заставляя содрогаться. Какой тут сон, когда ночные кошмары обеспечены!
Аюми добралась до дома. На душе стало немного спокойнее — дома ведь и стены помогают. Первым делом она скинула студенческую форму и отнесла ее в стирку. Надев другой комплект, почувствовала себя несколько увереннее, взглянула на часы — почти четыре. Вздохнув, Аюми спустилась на кухню и принялась варить кофе. Хотелось хоть немного «подзарядиться», ведь через час ее ждала пробежка в компании Йена.
На пробежку Йен явился вовремя, даже немного заранее. С собой он зачем-то притащил большой рюкзак, что в нем лежало, загруженная собственными проблемами Аюми вникать не стала.
— Давай быстрее, — холодно сказала девушка и отвернулась, чтобы дать парню спокойно переодеться, хотя, похоже, женский взгляд его совершенно не смущал, скорее сама Аюми чувствовала себя несколько неудобно. — Ладно, ты тут одевайся, а я побегу вперед. Встретимся у холма, путь сам знаешь.
С двойным усердием куноичи понеслась через лес. Ей хотелось побыть в одиночестве по возможности долго, но не вышло. К величайшему удивлению Йен снова обогнал ее каким-то немыслимым образом.
— Мы ведь договаривались, никаких квадроциклов и иже с ними, — рассердилась девушка, решив, что парень ее обманул.
— Так не было их, — загадочно улыбнулся Йен и непроизвольно покосился на свою обувь.
Аюми тоже посмотрела.
— Это еще что? — строго поинтересовалась, разглядывая невероятные футуристические ботинки из серебристого пластика и белой кожи.
— Ролики, антигравитационные — новейшая разработка, — признался парень и тут же оправдался. — Ты сама разрешила, помнишь?
— Помню, — с обреченным вздохом смирилась Аюми, сил возмущаться и спорить не нашлось, тем более что хитроумный подопечный их договора не нарушил. — Но в следующий раз, никаких больше роликов!
Занятия тянулись, и, казалось, нет им конца. Ни на одном из них Аюми так и не смогла сосредоточиться. Из головы не шел Клок, с его омерзительной сальной улыбочкой и похотливым, самодовольным взглядом. Для него она просто игрушка, которую он купил. Должница, вынужденная играть по его правилам…
— Чигуса, проснитесь уже! — прикрикнула на Аюми суровая профессор Тора.
Эта высокая седая куноичи вела у студентов картографию и очень не любила, когда кто-то из них отвлекался по пустякам.
На практическом задании работали в парах. В том, что ее напарником будет Йен, Аюми не сомневалась. «В картографии он наверняка разбирается так же, как во всем остальном, значит, все придется делать самой» — тоскливо раздумывала она, изучая черно-белую распечатку плана местности.
В паре с подопечным ей следовало отправиться в сосновую долину — одно из немногих мест, открытых для студентов Университета. После недоразумения с нападением беглых бандитов, почти все подзоны зоны Х закрыли для посещения. Теперь там усердно велись розыскные работы — лес прочесывали самые опытные шиноби из специальных отрядов.
Аюми и Йену предстояла не слишком опасная работа. Нужно было составить подробные карты указанного наставником участка. Куноичи такое задание показалось несложным, но кропотливым, а Йену скучным, именно поэтому совместное дело у них никак не клеилось. Девушка придиралась к напарнику по мелочам, а тот, не обращая внимания на ее ворчание, предпочитал картографии занятие более интересное — сказать проще, «считал ворон».
Лишь под вечер, когда алое солнце величаво поплыло к горизонту, они образумились. Совместная работа вроде бы пошла, но времени осталось мало. Подумав, Аюми предложила:
— Карту все равно нужно сдать завтра с утра. Давай переночуем тут, проснемся пораньше и все доделаем?
— Давай, — без особого энтузиазма согласился Йен, — а ночевать-то где?
— Тут. Вон, под любым деревом.
— А охотничьего домика здесь нет? — с надеждой в голосе спросил парень.
— Ты бы еще про отель поинтересовался, — фыркнула в ответ куноичи. — Откуда тут дома? Это закрытый тренировочный полигон. Эх, ладно, не переживай, есть тут у меня одно заветное местечко.
Девушка отвела Йена к большому дереву, под мощными корнями которого давно образовалось природное убежище — небольшая пещера.
— Апартаменты — класс! — сыронизировал Йен.
— Нормально, все лучше, чем под открытым небом, — ответила Аюми, — помоги лучше…
Она принялась вытаскивать из грота старые сосновые ветки. Сюда их натаскала не она, значит, тайное убежище приметил и использовал еще кто-то из студентов. Когда место для ночевки было окончательно подготовлено, Аюми скинула со спины тонкий рулон — скрученный спальник.
— А твой где? — поинтересовалась у Йена.
— Не знаю, наверное, я его забыл, когда мы останавливались последний раз, чтобы исправить погрешности в карте.
— Зачем ты его со спины-то снимал? Не мешал ведь?
— Мешал. Ремень неудобный, я его отрегулировать хотел, снял и… забыл.
— Опять с тобой все «не слава богу», — хмуро фыркнула Аюми. — Ладно. Сейчас разведем костер и погреемся немного. Ночи теплые — не околеешь до утра и без спальника.
Вскоре под сенью леса заплясал небольшой костерок. Аюми села перед ним, скрестив ноги, нахохлилась, голову вжала в плечи, став похожей на недовольную птицу. Ощущала она себя крайне неуютно — в животе свербело от голода, вдобавок к которому в голову постоянно лезли дурные мысли, ставшие теперь неотъемлемой частью ее ежедневных размышлений.
Йен порылся в кармане и вынул оттуда очередной энергетический батончик, протянул девушке:
— На, держи.
— А тебе? — поинтересовалась куноичи, принимая угощение.
— Я обойдусь.
В этот раз голод переборол гордость, чего уж там говорить. Отправив пищу в рот, девушка блаженно прикрыла глаза. Удивительно, чувство сытости прогнало прочь все навязчивые мысли, и все же Аюми не удержалась от колкой фразы:
— Не думай, что я теперь за это буду тебе обязана.
— А я и не думаю, — непонимающе пожал плечами тот. — Ты до сих пор считаешь, что я пытаюсь всех подкупить?
— А разве это не так? — парировала куноичи, уверенная в собственных убеждениях относительно сидящего рядом парня.
— Нет.
— Ты дал в долг половине нашей группы, постоянно покупаешь всем в буфете еду…
— Я так к окружающим присматриваюсь, — перебил ее Йен. — Знаешь, деньги очень верный индикатор отношения к тебе. Думаешь, я слепой и не вижу, кто общается со мной из-за денег, а кто нет? Обижаешь, отец меня с детства учил разбираться в людях.
— Присматриваться, — недоверчиво повторила за ним Аюми, — зачем?
— Знаешь, чем больше у человека власти и денег, тем меньше у него настоящих друзей. Все пространство вокруг занимают искатели легкой наживы, искренним и честным через их свору уже не пробиться.
— А как же гламурные столичные красотки?
Поделиться книгой: