Хамелеон (СИ)

[3] Краском — красный командир, принятое в то время сокращение для обозначения командного состава РККА.

[4] Чжан Сюэляна — правитель Маньчжурии в 1928–1931 годах. Официально подчинялся центральному правительству Китая, но по факту имел практически полную автономию действий на своей территории.

[5] НАМИ — Научный Автомоторный Институт. Научно-исследовательский цент автомобильной промышленности СССР. Образован путем расширения Научной Автомобильной Лаборатории.

[6] ОГПУ — Объединенное Государственное Политическое Управление при СНК СССР. Орган государственной безопасности СССР, являвшийся предшественником НКВД.

Глава 3

ОДВА. Часть 1

— Можешь с этим что-то сделать? — именно таким вопросом командир отдельной танковой роты оторвал Александра от вдумчивого осмотра разбитой при разгрузке с железнодорожной платформы машины. Перевозивший танки, вспомогательную технику и личный состав роты эшелон едва успел прибыть в Читу, как случилась первая потеря. Не боевая, так сказать. Что было более чем обидно, учитывая, сколь мало действительно боеготовых танков вообще имелось на сегодняшний день в РККА. Так даже в их, отправленной на войну, танковой роте, которая, по причине укомплектования в соответствии с нормами военного времени, была сравнима по количеству боевых машин с любым из батальонов 3-го отдельного танкового полка, лишь шесть МС-1 могли похвастать наличием полного комплекта вооружения. У остальных же не имелось пулеметов, а у большей части оставленных в Москве — даже орудий. Их башни попросту зияли ничем не прикрытыми черными провалами прорех, либо же «щеголяли» сделанными на коленке деревянными макетами тех же ПС-1. Хорошо хоть во всех отправленных воевать машинах имелись шаровые установки для пулеметов, отчего не пришлось возиться еще и с приклепыванием на их место каких-нибудь временных броневых заплат.

— Извините, товарищ Соколов, боюсь, здесь даже заводской ремонт не поможет. Из-за удара о землю сильно повело каркас и, соответственно, перекосило броневые листы, отчего нарушилась вообще вся геометрия корпуса. Пусть даже силовая установка уцелела, сдвинуться с места он уже никак не сможет — все опорные катки ныне смотрят в разные стороны. Увы, но теперь легче новый корпус склепать и переставить на него уцелевшие детали, нежели пытаться отремонтировать этот танк, — развел руками Геркан выбравшийся из уже вновь поставленного на гусеницы перекособоченного МС-1. Он и рад был бы продемонстрировать непосредственному командиру свое мастерство отличного специалиста по ремонту бронетехники в полевых условиях, чтобы в ответ получить свою порцию исключительно положительных отзывов, способных благосклонно повлиять на его личную карьеру, но стоявший сейчас перед ним комроты уже был списан Александром со счетов. Дело обстояло в том, что это именно он, Соколов, не доверив столь сложную операцию мехводу, сам сел за рычаги своей машины. Как результат — танк лег на бок, слетев с железнодорожной платформы. Что в условиях уже ведущихся боевых действий вполне могло быть расценено, как намеренное вредительство. А там и до обвинения в шпионаже было рукой подать. В общем, внезапно данный «актив», оказался «токсичен».

Вообще, если говорить по совести, подобное случалось на просторах СССР сплошь и рядом. Не то, чтобы танки заваливались вот так каждый день, но иная техника, особенно трактора, постоянно страдали при разгрузках. Причем нередко не по вине водителя, а по причине отсутствия такового, отчего технику просто кое-как спихивали на землю, вообще не заботясь о ее целостности. Мол, не свое, не жалко. Да и наличие под боком человека способного ею управлять, не всегда гарантировало хороший результат. Не просто же так командир их небольшого танкового соединения самолично полез на место механика-водителя. Он, как и все в роте, прекрасно знал о слишком малом опыте мехводов, который им попросту неоткуда было получить в достаточном объеме. Слишком уж прихотливой была имевшаяся в полку техника, слишком уж накладно выходило постоянно ремонтировать ее, чтобы позволять экипажам боевых машин проводить практические учения на постоянной основе.

— Единственное, что могу предложить, так это, пока нас никуда не сдернули отсюда, попытаться разобрать танк на запчасти, которые нам, так или иначе, все равно понадобятся, и которых у нас в запасах совершенно нет, — меж тем продолжил свою речь Геркан. Это, кстати, тоже была одна из главнейших бед Красной армии — расходные материалы и запчасти к технике с вооружением зачастую отсутствовали во многих частях и соединениях, как класс. Полагаться-то они полагались, но Военно-техническое управление РККА и заводы попросту не справлялись с организацией должного снабжения в условиях разрухи производств и постоянных структурных изменений в самой армии. Не говоря уже про отсутствие необходимого финансирования. Да и в гражданской сфере имелись точно такие же удручающие тенденции, что было хорошо описано в одной из статей октябрьского номера «За рулем», по материалам которой, так-то, полагалось возбуждать уголовные дела. Причем пачками! Вот только, судя по всему, подобная картина наблюдалась повсеместно, отчего посадка вообще всех решением проблемы в глазах руководства страны не являлось. — Однако для такого мне потребуется помощь. Один я здесь точно не справлюсь. Мне ведь еще и прочие машины обслуживать необходимо. — Следовало отметить, что, будучи переведенным в эту отдельную роту, Александр оказался в не пойми каком статусе. Имея полное право на должность комвзвода, он отнюдь не командовал этим самым полагающимся ему взводом, а пребывал в статусе обычного командира танка, подчиняясь своему другу, Михаилу Киселеву, имевшему в петлицах уже три кубика, что соответствовало уровню командира роты. Но никак не отдельной! При этом на нем параллельно висели обязанности главного и единственного технического специалиста роты, отчего в его подчинении находились трактор и грузовой автомобиль с их «операторами». Ну и ремонт остальных танков, а также полагающихся управлению роты легковушки с мотоциклами, случить им прекратить функционировать, тоже ложился на его плечи. Что виделось уж как-то чересчур. Однако изрядно сокращенные штаты родного полка, откуда и наскребали людей со всех батальонов на одну единственную роту, диктовали подобные условия совмещения ратного и ремонтно-технического труда.

Проводившееся в недавние годы сокращение РККА и внедрение практики создания территориальных дивизий[1] с очень небольшим постоянным составом кадровых военных, обнажили в его случае недостатки подобной системы. Пусть кто-то мог утверждать, что незаменимых людей не бывает, реальность показывала, что найти достойную замену здесь и сейчас, именно в момент крайней нужды, далеко не всегда возможно. Чай не обычный стрелок из пехоты. Заодно вносила свою лепту имеющаяся ныне в армии классификация начальствующего состава, в которой вообще отсутствовало выделение в отдельную категорию технического персонала, отчего подобные Геркану специалисты числились на командных, то есть именно боевых, должностях. Одно благо выходило из всей этой ситуации для танкистов — танков имелось куда больше, нежели подготовленных экипажей, отчего свою скромную долю практики вождения и эксплуатации боевых машин получали все. Опыт же подобного плана лишним уж точно быть никак не мог, в том числе для построения карьеры. Разве что вкалывать приходилось по 11–14 часов в сутки, в контраст шести с половиной или же шести часам рабочего времени у гражданских служащих с работниками.

— Разбирай, — в сердцах сплюнув и махнув рукой, комроты принялся искать по карманам папиросы, чтобы хотя бы перекурить этот тяжкий момент. Он ведь тоже прекрасно понимал, сколь пагубным образом данный инцидент отразится персонально на нем. Причем, даже устроить подлог с номером танка и, соответственно, с указанием виновного не имелось никакого шанса! Слишком много свидетелей произошедшего набралось из числа совершенно посторонних людей, с которыми уж точно не представлялось возможным договориться.

— Мне бы письменный приказ, — не торопясь приступать к работе, пробормотал Александр. — Все же имущество роты.

— Будет. И помощь пришлю. А пока можешь начинать прикидывать, что и как, — сломав три спички, но, все же прикурив свою франтоватую «Яву», он бросил еще один, полный обиды, взгляд на практически поломавшую его нынешнюю жизнь машину и зашагал в сторону выделенного для временного проживания личного состава роты дома. Сам же Геркан, тяжело повздыхав по поводу барских замашек военспецов, и мысленно пожелав себе как можно раньше встать с ними в один ряд, вытащил из кармана куда более дешевые, сделанные из табака гораздо худшего качества «Рабоче-Крестьянские». Да-да-да! Командир их отдельной роты был из так называемых «бывших». Впрочем, как и вообще очень многие комрот и комвзводов из 3-го танкового полка. Это, кстати, тоже было одним из поводов завязки дружбы с Михаилом. Ведь, в отличие от большей части «коллег по ремеслу», они не проходили службу в царской армии в чинах унтер-офицеров, если не выше. Что очень заметно отражалось, и в привычках, и даже в одежде. На улице стоял мороз в минус 15 градусов, а, пока еще товарищ, Соколов все так же рассекал повсюду в своих начищенных до зеркального блеска шикарных хромовых сапогах, словно и не уезжал из Москвы вовсе. В то время как сам Александр, как и Киселев, еще в столице переобулись в валенки. Отчего даже по групповому фото, снятому за пару дней до отбытия, легко можно было определить, кто, так сказать, вышел из народа, а кто попал в Красную армию из императорской.

— Что? Никаких шансов? — подойдя к другу и благодарно кивнув в ответ на предложение папиросы, поинтересовался Михаил. Он знать не знал, по какой причине его закадычный приятель вдруг тоже начал курить, чего прежде за ним не наблюдалось, но уж точно не был против, поскольку тот никогда не жмотился поделиться папироской-другой. Узнал бы он, что Александр терпеть не может курева, и постоянно, через не могу, заставляет себя вдыхать этот противный, дерущий горло, дым, наверное, покрутил бы пальцем у виска. Ну, да. Откуда «выходцу с рабочих окраин» было ведать о тонкостях приобщения к уху начальства посредством банального курения? А ведь оно реально помогало! Тут и папироску всегда можно было предложить, и спички завсегда в кармане имелись, и просто представлялось возможным постоять рядом, да поболтать, что за жизнь, что о делах, смоля за компанию очередную никотиновую палочку. Тем более что и культура настоящего времени буквально требовала иметь подобную «истинно мужскую» привычку от любого, кто желал стать своим в коллективе настоящих брутальных мужчин.

— Пациент скорее мертв, чем жив, — Геркан сам не знал, откуда сознание брало и подкидывало языку подобные фразочки, но порой выдавал что-нибудь этакое. Должно быть, сказывались какие-то отголоски утерянной памяти той половины его «Я», что явилась из будущего. — Поэтому, товарищ командир взвода, готовься активно помогать своему временному подчиненному добывать для нас запчасти. Когда еще появится такая шикарная возможность? — Не смотря на то, что их МС-1 принадлежали к машинам второй производственной серии, в которой уже были устранены сотни слабых мест, выявленных при тестовой эксплуатации их предшественников, техника все равно была сырая. Они отбыли на Дальний Восток, прежде чем стали известны итоги эксплуатации подобных танков во время проведения «Больших Бобруйских маневров», отчего никак не могли знать, что ходовая МС-1 уже совсем скоро начнет подкидывать им всем не самые приятные сюрпризы. Поэтому в какой-то мере Александр был прав, в несколько положительном плане выражая свою мысль насчет появления возможности. Пусть даже она возникла вследствие аварии.

А тем временем, пока танкисты потихоньку обживались на новом месте, привыкали к местным условиям и параллельно разукомплектовывали поврежденную машину, уже который день шла операция по уничтожению войск маршала Чжан Сюэляна, официально стартовавшая 12 октября. В утро этого числа корабли и катера Дальневосточной военной флотилии[2] вошли в реку Сунгари и, сразу вслед за налетом авиации, атаковали базирующиеся у города Лахасусу корабли китайской Сунгарийской флотилии, потопив пять вооруженных судов и, захватив одну плавбатарею, после чего был высажен десант. За тем последовала Фукдинская десантная операция, шедшая с 30 октября по 1 ноября. Тогда были добиты последние вооруженные китайские пароходы на Сунгари и совершенно разгромлены гарнизоны двух городов, что привело правительственные круги Китая и Маньчжурии в шоковое состояние. Там попросту не ожидали, что советские войска окажутся настолько боеготовыми и умелыми. И вот настала очередь танкистов. Будучи вновь погруженными на железнодорожный состав 12 ноября, они прибыли к месту сосредоточения войск близ государственной границы днем 14-го и с немалым удивлением узнали, что наступление должно будет начаться уже в самые ближайшие дни. Причем, на просьбу о рекогносцировке местности командованием был дан отрицательный ответ, благо хоть довели до личного состава общее положение дел и показали примерные наброски выстроенных врагом укреплений.

— Что полагаешь? Сдюжим? — выкуривая одну папиросу за другой, хотя бы для того, чтобы окончательно не задубеть на уже 25-градусном морозе и пронизывающем до костей ветре, несколько нервно поинтересовался Михаил у Александра. А нервничать было с чего. Именно ему, как командиру 1-го взвода, предстояло возглавлять танковую колонну после выбытия из строя машины комроты. Более того, сам ротный оставался вместе со всем невеликим тылом в районе расположения командования 18-го стрелкового корпуса, в состав которого и передали их Отдельную танковую роту, отчего вся немалая ответственность опять же ложилась на плечи Киселева. Но если бы дело состояло в одной только ответственности! У них не было, не то что карт, а хотя бы кроки[3]. Топлива в баках оставалось от силы две трети, и дозаправить их обещали лишь по выходу к рубежу атаки. По всей видимости, у кого-то из числа штабных перестраховщиков имелось опасение, что кто-нибудь предпримет попытку угона новейшего танка на китайскую территорию. Все же в стране имелось огромное количество людей сильно недовольных действиями советской власти, особенно начавшейся в этом году коллективизацией. Да и набранные из «пролетариев» кадры нередко страдали перегибами на местах, что также не прибавляло любви народных масс к большевикам. Вот уж в чем прав был Иван Андреевич Крылов — «Услужливый дурак опаснее врага». Скорее всего, по этой же причине снабдить патронами и снарядами их также пообещали лишь перед самым началом атаки. Хорошо еще, что хоть малая часть боеприпасов осталась после проведенных под Читой коротеньких учебных стрельб, иначе пришлось бы вовсе выходить в поход с «пустыми карманами», если не сказать похуже.

— Были бы там немцы или японцы, я бы действительно начал сильно переживать при таком-то перевесе в силах, — затянувшись, выдохнул Геркан. По распространяемым командованием через армейские газеты «Тревога» и «Отпор» данным белокитайцев и белогвардейцев на их участке фронта наличествовало вдвое, максимум втрое, больше, нежели смогла выставить Красная армия, при обратном соотношении в количестве артиллерийских орудий уже в пользу советских войск. В действительности же, превосходство в живой силе у противника имелось семикратное только в частях первой линии, не считая резервов, но вот с пулеметами, артиллерией и боевой техникой действительно всё обстояло очень грустно. Тут уже проглядывалось неоспоримое превосходство частей РККА, что, впрочем, вполне могло быть нивелировано выстроенными по всем правилам военной науки оборонительными линиями, включавшими даже такие нововведения, как противотанковые рвы и минные поля, не говоря уже о многочисленных полевых укреплениях и железобетонных блиндажах. Сказались данные добытые японской разведкой о прибытии в Читу советских танков, а также консультации бывших офицеров германской и царской армий, служивших советниками в войсках Чжан Сюэляна. — Но в последние полторы, а то и две сотни лет, китайцев били все, кому не лень. И никакая индивидуальная храбрость отдельных бойцов их войск никогда не могла перевесить дурное командование со стороны купивших свои звания и должности офицеров. Потому опасаться нам следует, либо случайного поражения снарядами дивизионной артиллерии, либо выкаченных на прямую наводку полевых орудий. Последние, при наличии добротно подготовленных расчетов, пожгут нас одного за другим только в путь. И мы с тобой поделать с этим ничего не сможем. Не то вооружение и не та броня у наших танчиков. Вся надежда на криворукость китайских артиллеристов, да крохотные размеры наших боевых машин. МС-1 — это тебе не тихоходный гигант «Рикардо», по которому даже если очень захочешь, то не промахнешься. Главное, чтобы у них не оказалось новейших немецких специализированных противотанковых пушек. Иначе, боюсь, мы даже испугаться не успеем. Броня-то у наших козявочек исключительно противопульная.

Выдвижение войск с мест сосредоточения к границе началось в ночь с 16-го на 17-е ноября при соблюдении всех возможных мер светомаскировки, что сыграло очень злую шутку именно с танкистами. Не имея ничего кроме компаса и общего направления движения, двигавшаяся отдельно от пехоты, артиллерии и кавалерии колонна из 9 танков ушла в ночную мглу лишь для того, чтобы большей частью, или сломаться, или потеряться. Только четыре головные машины, преодолев дистанцию около 40 километров, смогли к 10 часам утра выйти в расположение 107-го пехотного полка 36-ой дивизии, едва ли не на последних каплях горючего. Ведь 40 километров было только по прямой, а им из-за равнинного характера местности, где глазу зацепиться было не за что, кроме совершенно одинаковых в свете Луны сопок, пришлось изрядно попетлять, поскольку компас в условиях танка сильно страдал от магнитной девиации. Да и гусеницы постоянно проскальзывали по тому ледяному катку, в который превратилась вся степь, что отнюдь не добавляло скорости хода.

[1] Территориальная дивизия — дивизия с милицейским принципом призыва и комплектования. Большую часть личного состава таких дивизий призывали на военные сборы на 3 месяца в первый год службы и не более чем на 2 месяца в последующих годах. Такая система существовала в РККА с 1923 по 1938 годы, что и обуславливало низкий уровень военной подготовки основной части резервистов.

[2] Дальневосточная военная флотилия — с 1927 года название Амурской военной флотилии. Но в документах встречаются и другие наименования данного соединения.

[3] Кроки — набросок карты местности.

Глава 4

ОДВА. Часть 2

То, что их стало заметно меньше, Геркан с Киселевым обнаружили лишь после 8 часов утра, когда первые, пробившиеся из-за горизонта, лучи восходящего Солнца хоть как-то осветили окружающее пространство. Надо было при этом видеть лицо командира 2-го взвода, не обнаружившего за кормой своего МС-1 остальных машин отряда. Удивление сменилось недоумением, медленно переросшим в откровенную панику.

— Ну что, товарищ Шмидт, какие будут ваши оправдания? — выступил вперед Александр, видя, что Михаил никак не решается устроить головомойку такому же, как он сам, комвзводу. По-хорошему, за то, что тот прошляпил момент исчезновения всех двигающихся вслед за ним танков, ему вообще следовало начистить морду. Поскольку большей подставы для того же Киселева, было не сыскать. Это ведь именно он, ведущий всю колонну, нес прямую ответственность за подразделение на марше. Никак не «задержавшийся» где-то далеко в тылу комроты. И тут такое! От роты остались рожки да ножки еще до начала боевых действий! Вот Геркан и не упустил столь удобного шанса, не только подсобить попавшему в незавидное положение другу, но и очернить своего соперника в беге по карьерной лестнице, путем перекладывания всей вины на последнего. Прекрасно ведь было понятно, что все отличившиеся в грядущих боях краскомы смогут рассчитывать на продвижение по службе и, очень возможно, встать во главе новых танковых рот. Сумевший же показать себя с лучшей стороны, вполне мог надеяться получить, так сказать, путевку в жизнь. Одновременно с этим, неудачникам или просто допустившим грубую ошибку командирам грозило остаться у разбитого корыта. А тот же Шмидт, как и Соколов, как и командир 3-го взвода — Гуревич, имели некоторую фору перед ним, Герканом, в плане принадлежности к касте военспецов, засилье и лобби которых в РККА на настоящий момент было очень велико. — Где танки потерял? — не давая возможности тому сказать хоть слово в ответ, продолжил нагнетать атмосферу, не просто командир танка, а главный и единственный технический специалист роты. То есть какая-никакая, а все ж таки величина. Пусть даже столь мелкая в армейской иерархии. — Ты учти, если они где-то по пути вышли из строя, это одно. Найдем. Притянем на буксире. И отремонтируем. То привычно и будет не впервой. Но если кто-то из них окажется в руках «белых», не сносить нам всем головы. И в первую очередь тебе с Гуревичем. Машины-то первого взвода, вот они, все здесь! — махнул он рукой в сторону продолжающих тарахтеть своими двигателями танков. Поскольку ночью температура упала где-то до минус 35 градусов, глушить моторы виделось чистым самоубийством, поскольку вновь запустить их могло не выйти вовсе — банально замерзло бы применяющееся в нем масло. — Миша, доставай блокнот, карандаш и прямо сейчас пиши рапорт на имя комроты об исчезновении в пути всех следовавших за танком товарища Шмидта машин. Укажи время и обстоятельства обнаружения их пропажи, после чего дай нам всем расписаться. А то повесят всех собак на тебя одного. Будешь потом доказывать всем и каждому, что ты не верблюд.

— Может потом с рапортом разберемся? Мы и так сильно опаздываем, — начал было отнекиваться Михаил, действительно куда больше переживающий за срыв всех временных сроков прибытия в назначенную точку. Правда, где именно эта самая точка сейчас находится, он не представлял вовсе — кругом простиралась лишь перемежаемая многочисленными сопками степь.

— Потом поздно будет. Как выйдем на рубеж атаки, не до бумажек станет, — тут же замотал головой Александр. — Этот рапорт вообще необходимо составить в двух экземплярах и один передать командованию того полка, в расположение которого мы попадем. Причем с указанием количества оставшихся в строю машин. А то пойдут потом наверх сообщения, что танковая рота не представляет собой никакой силы. И никто не посмотрит, что нас тут всего-то на один взвод осталось. Представляешь, какое «спасибо» нам потом выскажет уже товарищ Коханский? Да он нас в порошок сотрет, случись нечто подобное! Потому, сейчас пиши два экземпляра рапорта, а после нам четырьмя танками придется воевать за всех отставших. Причем воевать придется очень хорошо!

Лишь два часа спустя они все же обнаружили впереди свою пехоту и вышли в тыл 107-го Владимирского стрелкового полка, которому была поставлена задача прорыва вражеской обороны на участке между городами Маньчжурия[1] и Чжалайнор, с целью прерывания всякого сообщения между ними по железной дороге, а также для обеспечения действий 106 и 108 полков, атаковавших непосредственно сами города, соответственно, с правого и левого флангов 107-го.

Пехота утром, по завершении артподготовки, уже было сунулась в атаку на укрепрайон, обозначенный на картах, как сопка № 9, но вскоре была вынуждена откатиться назад из-за сильного противодействия засевших в ДОТ-ах и окопах китайцев. А часики-то тикали! Потому появление танков вызвало нездоровый энтузиазм у командования этого самого полка. Так-то никто из них пока понятия не имел, на что в реальности способны эти бронированные машины, смотревшиеся откровенно жалко на фоне куда более привычных бронепоездов, однако все надеялись на какое-то чудо. Правда, обеспечить свершение этого самого чуда достойным образом банально не смогли. На каждый танк выдали всего по четыре десятка 37-мм снарядов, каковые также применялись в батальонных пушках, при том, что полный боекомплект МС-1 превышал сотню выстрелов. И отсыпали с полтысячи винтовочных патронов, опять же каждому из экипажей. Хорошо хоть заправили под пробку, прежде чем пускать в бой. Иначе все могло закончиться, даже не начавшись.

Дергающаяся из стороны в сторону, а также прыгающая, то вверх, то вниз, картинка, что представала взгляду Геркана через мизерные прорези в броне, никоим образом не позволяла ему оценить степень опасности вражеской оборонительной линии для новейшего советского танка, командиром, заряжающим и наводчиком которого он являлся. Приложившись же в очередной раз макушкой о крышку люка командирской башенки, комвзвода помянул действительно добрым словом неизвестного заботливого инженера, с чьей легкой руки с внутренней стороны на нем появилась мягкая подушечка, специально предназначенная для сохранения целостности головы танкиста. Да и мягкая обивка всего внутреннего обода той же башенки также пришлась очень кстати. МС-1 оказался слишком легким, слишком узким и слишком коротким, чтобы сглаживать неровности промерзшей почвы, отчего экипаж непрестанно болтало туда-сюда, что не обходилось без перманентного прикладывания головой, то к одной, то к другой, стенке или же детали танка.

— Наверное, именно в таких случаях великий махинатор — товарищ Бендер, говаривал — «Нет, это не Рио-де-Жанейро, это гораздо хуже», — пробормотал себе под нос комвзвода. Пусть даже «Золотой теленок» еще не был издан, и данная фраза не пошла в массы, работа над книгой авторами уже велась, да и литературный герой существовал, отчего разум смог обойти установленный на него блок и подкинуть ее в мозг, пройдя по цепочке ассоциаций. Хотя сам молодой человек посчитал неожиданно всплывшее выражение каким-то несвоевременным чудачеством с его стороны, списав все на нервы. А нервничать было с чего!

По причине отсутствия какой-либо возможности реального поддержания связи в бою, что с остальными танками, что с шедшей следом пехотой, Киселев отдал всем приказ — «Делай как я», да посоветовал не отставать. И более ничем помочь своим подчиненным он не мог. Более того, был вынужден двигаться впереди всех, первым подставляя себя под удар и не имея возможности наблюдать за ходом сражения, чтобы не отвлекаться от ведения огня. В общем, на свет вылезал еще один серьезнейший недостаток их танков — в существующем виде они даже теоретически не могли выполнять роль командирской машины, должной двигаться позади боевых порядков.

— Стой! — прокричал Александр своему механику-водителю, и как только танк замер, начал двигать плечом, выцеливая амбразуру ДОТ-а, откуда велся пулеметный огонь. Да, никаких маховиков горизонтального и вертикального наведения у ПС-1 не имелось. Впрочем, как и оптического прицела, для которого, правда, оставили место. Потому наводка осуществлялась через диоптрический прицел посредством плечевого упора. Ну и еще необходимо было отдельно вращать башню, крутя одну из очень неудобных рукояток механизма поворота. — Выстрел! — вновь прокричал он, прежде чем малокалиберная пушечка разразилась своим тявком. У него с Сидоровым, его мехводом, имелась предварительная договоренность насчет выполнения определенных действий при тех или иных командах, отчего МС-1 вновь стронулся с места спустя ровно три секунды. Слишком уж долго и выматывающе происходил процесс перезарядки орудия в такой тесной и криво спроектированной башне, отчего оставаться на том же месте для производства второго и последующих выстрелов, было смерти подобно. Ведь поразить обездвиженный танк виделось куда более легкой задачей, нежели постоянно маневрирующий и, пусть не очень быстро, но двигающийся вперед.

На удивление, им очень повезло в том плане, что проектировщики оборонительной позиции и ее строители, явно разговаривали на разных языках. Так-то все подходы к сопке оказались изрезаны окопами полного профиля с траверзами и прикрывались огнем из ДОТ-ов. Но еще утром подсуетившаяся разведка обнаружила практически не простреливаемый со стороны противника участок, куда и был нанесен этот удар. Благо отвлекшие на себя огонь танки позволили пехоте несколькими рывками приблизиться в этом месте к окопам и впоследствии ворваться в них. Правда, предварительно легковесные МС-1, обойдя стороной заранее указанные их экипажам минные поля, взобрались на устроенные китайцами над своими окопами навесные перекрытия, используя их, как мосты.

— Саня! Ты видишь? Видишь? — прокричал со своего места мехвод, как только их танк замер метрах в двадцати за машиной командира первого взвода. Та как раз остановилась четко на перекрытии окопа и фланговым пулеметным огнем начала вычищать земляные укрытия от вражеской пехоты.

— Вижу! — только и успел прокричать в ответ Геркан, перебираясь от орудия к пулемету под непрестанно срывающиеся с его языка проклятия. Ну очень уж неудачным оказалось расположение вооружения в башне, которую еще следовало слегка повернуть, чтобы пустить в ход изделие товарища Дегтярева[2]. — Замри на месте! Не дергай машину! — он не знал, что это было — выражением высшей степени солдатской отваги или же доказательством некоторого сумасшествия обкурившихся опием китайских солдат, что было натуральным бичом маньчжурской армии. Однако, не менее двух десятков человек, налетев со всех сторон, облепили головной танк, словно муравьи жука, и принялись колоть его штыками. Штыками! Спереди, сзади, сбоку, сверху! Отовсюду! Раз за разом они отводили свои винтовки назад, чтобы вновь и вновь уткнуться штыком в пуленепробиваемую броню при совершении очередного выпада. Впоследствии он даже слышал слухи, будто это японские советники заранее убедили китайцев, что у советских танков броня картонная. Но это проходило по разряду солдатских баек, когда кто-то, где-то, от кого-то услышал что-то подобное. Вот только здесь и сейчас ему было отнюдь не до смеха, поскольку за такой массой тел, кроха МС-1 оказался невиден вовсе. Именно по данной живой куче он и дал длинной, патронов на сорок, очередью. А после начал добивать магазин коротким, но злым, огнем на три-пять патронов. И тут подоспела своя отставшая пехота, мгновенно посыпавшаяся в освобожденные от присутствия противника окопы.

Впоследствии им только и осталось, что зачистить ДОТ-ы с блиндажами, для чего танки подъезжали едва ли не вплотную к этим укреплениями, совершенно не обращая внимания на ведшийся оттуда ружейно-пулеметный огонь, и начинали всаживать один снаряд за другим точно в амбразуры. Обычно хватало двух-трех выстрелов, чтобы принудить запершегося внутри них противника к сдаче. Но там где и такое не помогало, вступала в дело пехота, попросту забрасывавшая гранаты в трубы дымоходов, возвышавшихся над крышами укреплений. Китайцы сделали их прямыми, не предусмотрев мест улавливания подобных взрывающихся сюрпризов. Таким вот образом был взят первый, малый, укрепрайон, за которым следовала сопка «Железная», где устройство обороны оказалось куда как более продуманным.

— Что скажешь? — подошел Киселев к копошащемуся рядом с подбитым танком Александру. Это не повезло Шмидту. Если машину Михаила пытались «заколоть», то на данный МС-1 охотились куда более понимающие в военной технике «товарищи». Его они подорвали. Хорошо хоть простыми ручными осколочными гранатами, а не каким-нибудь мощным фугасом.

— Ремонта на пять минут. Десять — максимум, — разогнувшись и передав своему мехводу кувалду для продолжения работы, потянулся он за папиросами. — Всего лишь один трак раскололся. Запасных у нас теперь в избытке. Так что не переживай. Скоро техника вернется в строй, — похлопал Геркан по броне пострадавшего танка. — Угощайся, — протянув пачку другу и не забыв про благодарно кивнувшего Сидорова, закурил сам, прежде чем продолжить разговор. — А как там Шмидт и Лосев? Оклемались уже? — танкистов из подбитой машины вытащила подошедшая на помощь пехота и обоих отправили в тыл задолго до подхода сюда Александра. От пехотинцев он только узнал, что оба его сослуживца остались живы, без каких-либо дополнительных подробностей.

— Обоих контузило малость. Но, вроде как, ничего страшного. Сейчас немного отлежатся, и можно снова в бой, — не слишком сильно ободрил он тремя последними словами очень быстро навоевавшегося подчиненного. У того и так все еще звенело в ушах от многочисленных попаданий ружейных пуль по броне. Слишком уж тонкой она была, чтобы надежно гасить возникавшие при этом звуковые волны. Хорошо хоть никаких осколков с внутренней стороны не откалывалось, что позволило сохранить лицо в целости, не считая набитых при езде синяков с ушибами. — Там, кстати, еще пара наших танков нашлась. Как раз из взвода Шмидта. Они, оказывается, тоже уже успели повоевать, выйдя в расположение соседнего стрелкового полка. Сейчас их заправим, распределим оставшиеся боеприпасы, и часа через два уже вшестером пойдем на штурм следующего оборонительного узла. Потому, заканчивайте тут быстрее, чтобы успеть хоть немного отдохнуть и перекусить перед очередным ратным подвигом.

И вновь Геркана мотало из стороны в сторону внутри не самой просторной башни. И вновь по броне стучали пули, иногда перемежаемые осколками разрывающихся рядом мин и снарядов. Но все это было ничто, по сравнению с выписываемым его танком на максимально достижимой скорости танца смерти. Ведь только передвигаясь так быстро, как это только позволяла техника, да еще постоянно маневрируя, виделось возможным избежать попадания от бьющих прямой наводкой вражеских пушек. Он уже давно перестал отслеживать местоположение остальных танков роты, поскольку вынужден был уделять все внимание исключительно собственному выживанию.

В этот раз разведка крупно объегорилась и не заметила по направлению нового главного удара огромный, протянувшийся на многие километры, противотанковый ров, в котором и застряла вновь шедшая головной командирская машина. Хорошо хоть на обледеневшей поверхности МС-1, из-за не самого лучшего сцепления, не могли развить скорость свыше 10–12 км/ч, отчего падение в земляную ловушку оказалось относительно безболезненным, что для танка, что для членов его экипажа. Киселев с Карповым даже смогли самостоятельно выбраться и дать деру куда подальше, пока оставшимся в строю танкистам приходилось, работая огнем и гусеницами, перетягивать внимание китайцев на себя.

На их счастье, вооружение маньчжурской армии оставляло желать много лучшего. Во всяком случае, ни одного новейшего противотанкового орудия в ней не имелось, в отличие от тех же минометов Брандта-Стокса, применяемых китайцами в солидных количествах. А вся батальонная и полковая артиллерия оказалась представлена небольшими 37-мм траншейными пушками, по своим характеристикам полностью схожими с ПС-1, да короткоствольными горными орудиями калибром 75-мм, в основном японского или же германского производства. Вот с ними и приходилось перестреливаться, не столько в целях их уничтожения, что виделось почти невозможным делом, учитывая слабую точность ведения огня из танковой пушки на дистанции свыше 700 метров и мизерное убойное воздействие 37-мм гранат, сколько, как уже было сказано, для отвлечения внимания вражеских артиллеристов.

Повезло, что, воспользовавшись складывающейся ситуацией, примерно в полукилометре за линией действия танков развернулась батарея полковых орудий, которая смогла великолепно отстреляться по мешающем пехоте ДОТ-ам. Именно их прицельный огонь предопределил очередную победу частей РККА в этом сражении. Что же касалось танкистов, то все уцелевшие машины ушли вдоль рва на юг, где до конца дня еще успели подсобить бойцам 108-го полка в выходе на ближайшие рубежи к Чжалайнору и тем самым полностью завершить окружение этого города. Так окончился первый день боевых действий Отдельной танковой роты, которая ближе к ночи разрослась аж до 8 машин. Во-первых, привлеченным к земляным работам пехотинцам удалось пробить лопатами и кирками в мерзлом грунте пологий склон в противотанковый ров, по которому застрявший там МС-1 вышло высвободить из ловушки. Во-вторых, прибыли своим ходом еще двое «потеряшек». Их экипажи, упустив из вида идущую впереди машину, совершенно заплутали в незнакомой местности, и после выработки всего горючего были вынуждены на протяжении всего дня стучать от холода зубами, пока не оказались обнаружены одним из поисковых отрядов. Девятый же танк, увы, совершенно вышел из строя. Что-то там у него случилось с коробкой переключения передач, отчего его пришлось буксировать трактором к месту временного расположения. Благо этот трактор имелся под рукой! Но как подметил для себя узнавший обо всех данных перипетиях Геркан, для эвакуации подбитой техники непосредственно с поля боя, да еще под огнем противника, обычный гражданский трактор не годился совершенно. Тут требовался тот же танк, разве что с более толстой броней, мощной лебедкой, да мощным двигателем. При этом вооружением можно было пожертвовать вовсе. Имелся же у англичан еще в Первую Мировую Войну прототип практически безоружного десантного танка для перевозки едва ли не взвода пехоты. Так почему нельзя было построить особый эвакуационный танк? Именно с такими мыслями он и провалился в короткий беспокойный сон.

[1] Маньчжурия — в данном случае указывается именно приграничный город и одноименная железнодорожная станция, названные в честь территории Маньчжурия.

[2] На танки МС-1 второй производственной серии устанавливали пулеметы ДТ-29 конструкции Дегтярева.

Глава 5

ОДВА. Часть 3

Следующий день начался. Нет. Не с завтрака. И даже не с кружки горячего чая. Причина была банальна — тылы еще не подтянулись, а все прихваченное с собой, уже было смолочено и выпито днем ранее. Начался же он еще затемно с получения приказа о выдвижении в новый бой. Однако никто даже не думал возмущаться против подобного положения дел по той простой причине, что войскам предстояло брать Чжалайнор. Что в свою очередь означало возможность провести следующую ночь не в вымороженных окопах или, как танкисты, внутри своих боевых машин, скрючившись в три погибели, а в отапливаемых домах. Это понимали все, отчего натиск на последнюю линию обороны города оказался стремительным. И вновь сказали свое веское слово танки, как и в предыдущий день, подъезжая едва ли не вплотную к ДОТ-ам для ведения стрельбы по их амбразурам — тут китайцы поленились копать еще одни противотанковый ров, за что и поплатились. Пусть даже одну машину вновь обездвижили, забросав гранатами, такая цена всех танкистов вполне устраивала. Даже экипаж пораженного танка. Но отдохнуть по-человечески не вышло. В командовании корпуса на всех уровнях тоже находились карьеристы с приспособленцами, каковым являлся сам Александр, желавшие возвыситься за чужой счет. Потому, едва гарнизон города капитулировал, и 108-й стрелковый полк, и танковую роту в составе 7-ми уцелевших машин, тут же отправили совершать скорый 20-тикилометровый марш с целью выхода на южные границы города и одноименной железнодорожной станции — Маньчжурия. Засевшие там китайцы раз за разом отбивали штурмы, а снаряды для артиллерийских орудий уже подходили к концу, отчего было принято решение взять их в блокаду, чтобы никто не ушел, а после провести атаку разом со всех направлений.

— Да чтоб тебя подняло и перевернуло! — весьма культурно сквернословил Геркан, вновь стараясь прикрыть пулеметным огнем отход экипажа головного танка, который опять провалился «под землю». Правда, на сей раз то оказался не противотанковый ров, а обычный окоп, который, впрочем, тоже стался не по зубам малышу МС-1. Не помог даже специально прикрученный к корме танка хвост, как раз предназначенный для помощи в преодолении подобных препятствий. Машина застряла намертво, а своя пехота осталась где-то далеко позади, отчего рассчитывать приходилось исключительно на собственные силы и возможности. — Всё! Убежали! — крикнул он мехводу, стоило только проследить через смотровые щели за тем, как оба горе-танкиста укрылись за корпусом его «боевого скакуна» или же скорее «боевой черепахи». — Давай, Сидоров! Врубай заднюю! И потихоньку! Потихоньку! Чтоб самим не подавить спасенных!

В этот раз атака оказалась дюже неудачной. Своя пехота залегла, попав под сильный огонь, открытый со стороны китайцев, а артиллерия не вовремя начала беречь подходящие к концу снаряды. Как результат — аж целых три танка пришлось оставить, либо на подступах к позициям противника, либо прямо на них, как это произошло с командирской машиной. Причем один танк вновь оказался забросан гранатами, да так неудачно для его экипажа, что люди были вынуждены просидеть внутри него почти сутки, так как подступиться к ним на выручку никак не получалось. Хорошо хоть китайцы тоже отступили со своих передовых позиций, и обездвиженная техника осталась на полосе ничейной земли. Третий же не вернувшийся из боя танк вышел из строя по технической причине — в результате износа ведущего колеса у него слетела гусеница, натягивать которую на место под непрерывным ружейным огнем противника никто не решился.

Собственно, на этом участие в боях непосредственно самого Александра подошло к концу. Китайцы в ночь с 18-го на 19-е ноября предприняли попытку прорыва из заблокированного города. Потом еще дважды пытались пробиться — днем 19-го и в ночь на 20-е число. Но все они осуществлялись восточнее расположения танкистов и были пресечены без их вмешательства. А около трех часов дня 20-го же ноября вовсе объявили о капитуляции вражеского гарнизона.

Так-то сражения на этом не прекратились и несколько танков продолжили свой боевой путь вместе с частями 36-ой стрелковой дивизии, выдвинувшись по направлению к Харбину. Но Геркана это не касалось по той простой причине, что его машину, на правах командира и друга, отжал себе Киселев, оставив взамен на его попечение аж четыре поврежденных танка. Да он и не был против. Наконец-то появилась возможность, и самому пожить в тепле с относительным уютом, и технику устроить под крышей одного из разграбленных местными складов.

Вообще представшая глазам советских бойцов при заходе в город картина повального мародерства, когда едва ли не из каждого дома и лавки выскакивали выбросившие свое оружие, но набившие руки всевозможным добром китайские солдаты, выглядела натуральным пиром во время чумы. Китайцы даже не столько боялись быть застреленными бойцами РККА, сколько опасались не успеть прихватить себе как можно больше ценного, прежде чем их выставят вон из этого населенного пункта. Склады же обносили в первую очередь. В том числе и сами горожане. Поэтому с пустующими помещениями сейчас в Маньчжурии дела обстояли весьма неплохо. Вот Александр и занял самовольно одно из них под предлогом необходимости проведения ремонта вверенной ему техники.

Сюда же впоследствии перебрался Соколов вместе со всем невеликим тылом их роты, и начались трудовые будни зампотеха. Менялись вышедшие из строя опорные катки и пошедшие трещинами траки гусениц. У кого-то пулями и осколками побило элементы подвески, так что пришлось пустить в дело почти все части ходовой разукомплектованного еще в Чите танка. Да и его единый блок двигателя с КПП пригодился, так как заменить весь агрегат целиком на притащенном трактором танке, что вышел из строя еще при осуществлении самого первого марша, оказалось куда проще, нежели ковыряться с рассыпавшимися шестернями. Все это заняло от силы неделю, но мир наступил лишь 22 декабря, когда в Хабаровске был подписан «Протокол об урегулировании конфликта на КВЖД», который впоследствии Нанкинское правительство Китая старалось всячески игнорировать и даже не признавать в одностороннем порядке, вплоть до захвата земель Маньчжурии армией Японской империи в 1932 году. Но все это уже совершенно не касалось Геркан, Александра Морициевича, поскольку сыграли свою роль те чертежи ШРУС-а, что прежде были переданы командиру 3-го отдельного танкового полка. Бабочек тогда, конечно, никто не давил по причине их отсутствия, но сделанное в нужное время, в нужном месте, с нужной персоной, небольшое изменение в ходе истории привело как раз к проявлению «эффекта бабочки» подаренного миру фантастом Рэйем Брэдбери.

— Здравствуйте, товарищ Калиновский. Вызывали? — на дворе стояло 13 января 1930 года, и Отдельная танковая рота все еще квартировала в городе Маньчжурия, хотя некоторые части РККА начали покидать китайскую территорию, начиная с 23 декабря. Именно здесь на их голову и свалился тот самый Константин Брониславович Калиновский, с которым у Коханского имелась в свое время беседа по поводу придумки одного мозговитого комвзвода. Правда, последний о факте подобного разговора пока еще не был в курсе. Калиновский прибыл на Дальний Восток в качестве инспектора бронесил для сбора информации и обобщения полученного в отгремевших сражениях опыта применения бронированной техники. Заодно пожелал увидеться с Александром, узнав, что тот находится именно здесь, да вдобавок успел отличиться, как в боях, так и в деле восстановления поврежденной бронетехники.

— Добрый день, товарищ Геркан, — молодой, лет тридцати, краском с ромбом на петлицах крепко пожал протянутую ему для приветствия руку посетителя. — Вызывал. Хотя, скорее, приглашал на беседу. Присаживайтесь, — махнул он рукой на ближайший стул, тогда как сам вернулся за свое временное рабочее место. — У меня, видите ли, пару месяцев назад имелась беседа с командиром вашего полка, товарищем Коханским, во время которой он обратил моё внимание на подготовленные вами чертежи. Должен отметить, что они произвели на меня самое благоприятное впечатление. Естественно, я сейчас говорю не о качестве их исполнения, а о самой задумке. Очень своевременной и нужной задумке! — аж поднял он вверх указательный палец правой руки, тем самым акцентируя внимание на важности данного факта. — Вы этого знать никак не можете, поскольку сперва находились в пути, а после принимали участие в военной операции, но, пока вы геройствовали на восточных границах нашей советской родины, мы с товарищами подводили итоги прошедших в Белорусском военном округе больших общевойсковых маневров. Вот именно по их результатам у многих появились опасения по поводу пригодности автотранспорта для действий в условиях раскисших от дождей грунтовых дорог. Не говоря уже о куда более раскисших полях. И броневики, и грузовики, и легковушки, приходилось то и дело вытягивать из грязевых ловушек, либо людям, либо вообще тракторам. Потому мне сразу припомнилось ваше изобретение, что действительно смотрелось весьма простым в изготовлении и необходимым в колесной технике. В связи с этим я желаю предложить вам попробовать себя в проектировании боевых машин. — Подобный разговор можно было бы принять за какую-то злую шутку или фантасмагорию, учитывая имевшееся у Александра образование. Если бы реалии СССР не были действительно таковы. Профессиональных инженеров и конструкторов не хватало просто катастрофически абсолютно всем. Потому, с целью латания дыр, покуда делали ставку на тех, кто имел хоть какое-то понимание в том или ином деле. Учитывая же подобный метод отбора, Геркан на фоне многих смотрелся еще очень достойным кандидатом в такие доморощенные проектировщики.

— Если армия и партия доверяют мне в столь непростом деле. Я могу ответить только одно. Согласен! Тем более, что идей у меня имеется вдосталь, — как и полагается истинному большевику, не боящемуся трудностей, буквально отчеканил комвзвода, внутренне потирая ручки от столь удачного стечения обстоятельств. Он-то полагал, что еще придется побарахтаться, для чего готовил собственный доклад по итогам своей боевой активности, дабы вновь засветиться перед большим начальством. Но даже этого делать не пришлось. Чудеса, да и только!

— Рад видеть подобное рвение! — солидно так кивнул в ответ Калиновский. — Как заместитель начальника Управления механизации и моторизации РККА, я предлагаю вам поступить на службу в представляемое мною управление заместителем руководителя Опытно-конструкторского и испытательного бюро. Вы человек военный. Танкист. Более того! Успевший повоевать танкист! А сейчас таких совсем немного! Как говорится, ты, да я, да мы с тобой, — слегка приукрасил он действительность, поскольку сам на танках не воевал, но командовал ими в сражениях и провел немало боев на бронепоездах. — К тому же, прекрасно видно, что вы не лишены конструкторской мысли. Нам как раз такой и потребен, дабы поддержать в работе товарища Дыренкова, приглашенного на должность руководителя означенного мною бюро. Человек он проверенный. С самим товарищем Лениным не единожды имел беседы! Опыт конструкторской деятельности в сфере автомобилестроения имеет опять же. Но он гражданский. И на многое смотрит именно с точки зрения простого обывателя. Не знает армейской специфики. Вот вы ему и поможете разобраться с последним. — Столь солидно звучащая должность, которую прочили Геркану, на самом деле была сущей каторгой, о чем Александр пока совершенно не догадывался. А дело обстояло в том, что у Опытно-конструкторского и испытательного бюро не имелось собственных фондов, ни производственных, ни опытно-конструкторских, ничего. Оно было вынуждено существовать в виде попрошайки при том заводе, к которому оказалось временно приписано. На нынешний день — при Ижорском заводе. Да и сотрудников в нем числилось — раз, два и обчелся. Просто его появление на свет стало итогом подковерной борьбы новообразованного УММ с ОАТ, в составе которого до сих пор имелось Главное Конструкторское Бюро занимающееся проектированием танков. Учитывая же отношение «артиллеристов» к тому, что они считали лишним весом на своей шее, дела у этого самого ГКБ шли не очень гладко, что уже не устраивало «танкистов», поскольку являлось подставой для них. Но вот свободных кадров в УММ банально не могли найти. Того же Николая Ивановича Дыренкова пригласили на службу из Одессы, где он руководил проектированием и производством деревянных кузовов для автобусов, да отметился созданием автомоторисы для нужд Народного комиссариата здравоохранения УССР. И вот такого «специалиста» поставили проектировать танки! Ладно бы у него еще имелось профильное техническое образование. Но нет. Такого не было. В его анкете можно было лишь прочесть о завершении ремесленной школы при механико-техническом училище. То есть мечтающему о езде на чужой шее комвзвода предстояло в скором будущем столкнуться с, по сути, таким же точно приспособленцем, как он сам.

— Конечно, помогу, — не менее солидно кивнул в ответ Геркан. — Благо опыта эксплуатации разных типов танков у меня хватает. Да и понимание того, что необходимо танкисту в бою, теперь тоже имеется. Поэтому обещаю сделать все возможное и даже невозможное, чтобы не подвести вас, товарищ Калиновский. — Учитывая отсутствие в РККА как таковых званий, он не решился назвать собеседника, ни комбригом, ни помкомдивом, ни замнач УММ, что соответствовало бы его должности. Потому и звал по фамилии, чтобы не попасть впросак и не обидеть нечаянно столь высокопоставленного краскома.

— Кстати об опыте! — мгновенно оживился Константин Брониславович, автор книги «Танки» изданной еще в 1924 году. — Что можете сказать о МС-1? Как он показал себя в реальном деле?

— Дабы не кривить душой, но и не обижать его создателей, скажу так. Данный танк является достойной учебной машиной. Учебной, что с точки зрения ее производства — то есть на ней получают столь потребный опыт создания танков, и инженеры, и технологи, и рабочие, что с точки зрения нас, военных. Так, после определенных доработок, он превратится в отличную учебную парту для механиков-водителей, командиров танков, а также для башенных стрелков. Но и только. Делать его основным боевым танком РККА никак нельзя. Увы, эта машина для подобного не предназначена. — Собравшись со всеми внутренними силами и зажав в кулак всю отмеренную ему храбрость, выдал Александр возможно далеко не то, что желал бы услышать большой начальник. Однако только так виделось возможным вытянуть того на последующий спор и уже в его процессе аргументировано доказать свою позицию, тем самым вновь продемонстрировав должную компетенцию в подобном вопросе, как технического специалиста. Его, конечно, уже позвали в конструкторы бронетехники. Но укрепить уверенность собеседника в правильном выборе, было отнюдь не лишним.

— Ожидаемо, — на удивление, улыбнулся и кивнул Калиновский, вместо того, чтобы наброситься с криками и ором на ничего не понимающего дилетанта, чем многие сейчас грешили. — Его ведь для того и создавали. Чтоб научиться. Чтоб появилась своя школа проектирования бронетехники. Чтоб красноармейцам и краскомам имелось на чем учиться воевать. Так что вы мыслите в совершенно верном направлении, что меня не может не радовать. А какие бы улучшения лично вы предложили для подобного танка?

— Хм, — сделал вид, что задумался Геркан, принявшись потирать подбородок. Так-то в подготавливаемом им докладе уже многое было расписано от и до. Но здесь и сейчас, как он полагал, требовалось демонстрировать экспромт. Ведь слишком умных подчиненных начальство, зачастую, не любило столь же сильно, как и откровенно глупых. — В первую очередь, как тот, кто находился в башне, скажу следующее — ее потребно полностью перекомпоновывать. Вооружение — пушку и пулемет, необходимо включать в единый блок, который мог бы наводиться с единого маховика. Сейчас же слишком много времени уходит на переход от орудия к пулемету. Да и перезарядка с прицеливанием выходят очень долгими из-за существующего расположения стволов. Количество смотровых щелей необходимо увеличить, но при этом прикрыть их изнутри пакетом толстого бронестекла, чтобы уберечь глаза танкистов от свинцовых брызг разбивающихся о корпус пуль. Пока же обзорность в бою из танка удручающая. Ну и, конечно же, радиосвязь. Прошедшие бои наглядно продемонстрировали, что без нее танк неспособен взаимодействовать, ни с соседними машинами, ни с пехотой, ни с артиллерией. Про авиацию совсем уж молчу. Так, вместо того чтобы двигаться позади своих подчиненных и указывать им что делать, командир ныне вынужден первым подставляться под снаряды противника, чтобы собственным примером указывать, куда держать путь и в кого стрелять.

— А вы полагаете, что краском должен находиться за спинами своих бойцов? — задал внимательно слушавший его речь большой начальник, очень топорный, очень провокационный, но потому и очень ожидаемый Александром вопрос.

— Краском ни в коем случае не должен праздновать труса. Его задача своим примером вдохновлять красноармейцев. Но и погибать самым первым он не имеет никакого морального права, поскольку несет ответственность за жизни вообще всех своих подчиненных, — принялся он давить в ответ, и лозунгами, и логикой, одновременно для достижения большего эффекта. Благо собеседник относился к числу очень разумных людей, а не к оголтелым фанатикам — любителям громких фраз и догм. — Мне же дважды за два дня боев приходилось прикрывать отход командира после вывода его танка из строя, как головного и, соответственно, значащегося у противника первым на уничтожение. Я уже не говорю об опасности подрыва на минных полях. Ведь, согласитесь, обезглавленное подразделение мгновенно утратит львиную долю своей реальной боевой мощи.

— Соглашусь! — аж показательно махнул тот рукой, мол — «Чёрт с ним! Твоя правда!». — Что еще?

— С точки зрения обитателя башни, я, пожалуй, закончил. Разве что пушку желательно поставить помощнее, если ее габариты позволят, — пожал плечами комвзвода. — А вот как технический специалист роты, скажу следующее. Всю силовую установку необходимо будет менять на серийные автомобильные агрегаты от того же Форда, к примеру. Иначе нам грозит остаться вовсе без запчастей, когда на смену МС-1 придет более совершенная машина. Вообще для любого действительно массового легкого танка и бронеавтомобиля необходимо применять максимальное число серийных автомобильных агрегатов, не только в целях экономии на их производстве, но и для облегчения обслуживания техники в войсках. И механикам меньше заучивать придется, и снабжение окажется куда как проще — не придется возить с собой запчасти на совершенно разные моторы. Унификация! Да и перекинуть этот самый мотор с грузовика на танк всегда обязан оставаться вариант, случись подобная нужда. Ну и с ходовой частью надо что-то думать, коли имеется желание продлить срок эксплуатации машин хотя бы лет на десять. Больно уж она вышла привередливой. Боюсь, придется ее постоянно ремонтироваться при непрерывной эксплуатации в учебных подразделениях. Вон. Машины нашей роты прошли чуть более сотни километров, а уже у каждой второй пришлось менять по несколько опорных катков. А если боевая необходимость потребует совершить марш на двести километров? А если на триста? Пусть даже не за день, а за неделю! Все ведь машины намертво встанут! И поставленная командованием задача окажется сорвана по не зависящим от людей причинам! Техника банально подведет, поскольку она еще далека от совершенства. Таково мое мнение, — аж кивнув головой в знак завершения своей речи, Геркан уставился преданным взглядом на хозяина кабинета в ожидании его реакции, которая, естественно, воспоследовала.

Глава 6

Ты начальник, я дурак

— В последних числах ноября мною было направлено письмо в Реввоенсовет по поводу возможности применения шасси автомобиля Форд-А при постройке бронированных или же полубронированных колесных танкеток для ведения разведки. — Автомобильные и бронетанковые части РККА все еще находились в начальной стадии своего создания, отчего какими только названиями ни награждало высокое начальство те образцы техники, о должном применении которой пока еще мало что понимало. — Учитывая высказанные вами еще в августе прошлого года беспокойства по поводу утечки информации в США, мною было предложено пойти двумя путями. Первый заключается в применении шасси Форд-А в неизменном виде с целью установки на него бронекорпуса. В этом случае, никаких изменений в конструкцию автомобиля не вносится, соответственно и сообщать нам не о чем. Второй же подразумевает под собой проектирование уникального шасси с применением серийных компонентов от той же самой машины. То есть именно то, о чем вы говорили товарищу Коханскому. Как я сам прекрасно понимаю, в первом случае работы могут быть выполнены гораздо быстрее, да и цена конечного изделия выйдет ниже. Но нам ведь потребно не только это! Немаловажное значение имеют характеристики получившегося бронеавтомобиля! А заметный перегруз наблюдался даже у простых легковых Фордов снаряженных пулеметными установками. Потому во втором случае я ожидаю увидеть, пусть заметно более сложный и дорогостоящий в изготовлении образец, но на порядок превосходящий первый. И в связи с этим у меня имеется вопрос. По какому пути предложите пойти вы?

— Насколько я сам прекрасно вижу и понимаю сегодняшнюю ситуацию, нашей армии в самые сжатые сроки потребно насытить войска новейшей техникой. И эту технику, хотим мы того или нет, будут выводить из строя в огромных количествах призывники и резервисты, которых придется обучать на должности водителей и стрелков бронемашин. Потому, для ОСОАВИАХИМ-а и для учебных подразделений вполне допустимо поставить как можно раньше как можно более дешевую условно боевую технику, созданную на тех же агрегатах, что и последующие боевые машины. Возможно, получится вовсе обойтись установкой на стандартный кузов легковушки неких выполненных из древесины и фанеры фальшивых панелей, с целью создания этакого макета броневика для пущей экономии средств. Правда в этом случае будет утеряна возможность предварительной отработки серийной постройки броневых кузовов подобных автомобилей, что впоследствии может выйти нам всем боком. Но вот именно в боевых подразделениях, уже потребны будут бронированные вездеходы. Так что право на существование имеется у обоих типов машин. — Действуя по принципу, и нашим, и вашим, озвучил свою мысль Геркан. Он ведь не знал точно истинных чаяний своего собеседника по данному вопросу. Отчего и предпочел перестраховаться подобным образом, тем более, что звучало все вполне логично. Вроде как.

— С разведывательными бронемашинами ваша позиция ясна. А как вы видите развитие боевых бронемашин? — В соответствии с принятой 18 июля 1929 года «Системой танко-тракторного и автоброневого вооружения Рабоче-Крестьянской Красной Армии» бронеавтомобилей полагалось иметь 2 типа, соответственно, разведывательные и боевые. — Или та же БА-27 вас вполне устраивает?

— Тут многое зависит от той роли, что в будущем отойдет в войсках более тяжелым бронемашинам, — тут же постарался защититься Александр незнанием мыслей большого начальства, дабы не оказаться, ни глупцом, ни пророком, в глазах одного их представителей этого самого начальства. — Танк они в любом случае никак не смогут заменить в полной мере, хотя бы в силу худшей проходимости колесной техники и невозможности нести противоснарядное бронирование. Стало быть, и требовать от броневиков выполнения тех же функций, будет несколько ошибочно. Как по мне. — Бросив быстрый взгляд на старшего краскома и, не разглядев на его лице каких-либо признаков недовольства, он тут же продолжил свою речь. — Но поскольку они, в отличие от легких разведывательных броневиков, в основном должны будут поддерживать огнем и маневром свою пехоту, что в обороне, что в наступлении, это заставляет задуматься о необходимости иметь на ее вооружении, как минимум, крупнокалиберный пулемет, как максимум, малокалиберную противотанковую пушку, не говоря уже о пулемете винтовочного калибра. Ну и нести броню способную выдержать обстрел хотя бы из крупнокалиберного противотанкового ружья, вроде германского «Маузер Танкгевера», а, стало быть, и из крупнокалиберных пулеметов тоже. Пусть даже только в носовых ракурсах. Тут шасси Форда уже никак не подойдет. Оно банально не выдержит подобной нагрузки. Да и 40-касильный двигатель не вытянет тяжелую машину с приводом на все колеса. А она выйдет тяжелой, с таким-то вооружением. Скорее, нам придется вести соответствующие разработки на основе агрегатов «Автокара». И, естественно, башню с вооружением сразу надо будет унифицировать с таковой того же легкого танка, чтобы в производстве и эксплуатации все обходилось проще. Как это сейчас реализовано в проектах БА-27 и МС-1. Вот такая машина и должна будет поступить на вооружение Красной армии, по моему мнению. А что до БА-27, то после соответствующей доработки башенного вооружения, она еще не менее десятка лет сможет выполнять функции великолепной учебной машины. Тут и придумывать ничего нового нет необходимости.

— То есть, вы здесь придерживаетесь той же мысли, что и в вопросе с танками. МС-1 — это исключительно учебная машина, а вот боевые подразделения следует наполнять более мощными экземплярами, — не столько задал вопрос, сколько проговорил вслух для самого себя Калиновский, рассматривая при этом мелькающие за окном пейзажи. Они вдвоем ехали в одном купе скоростного и даже элитного по местным меркам беспересадочного экспресса «Москва-Маньчжурия», обещавшего домчать их до столицы всего за 13 дней. Вот товарищ Инспектор бронесил РККА и не терял зря времени. Когда ему хотелось отдохнуть от составления доклада по итогам сражений за КВЖД, он переключался на беседы со своим попутчиком. — Кстати о танках! Вы в курсе той градации боевых машин подобного плана, что была принята к развитию в нынешнем году?

— Увы, являясь всего лишь комвзвода, я, должно быть, представлял собой слишком маленькую величину, чтобы до меня доводили подобную информацию, — несмело улыбнувшись, развел руками Геркан. Хотя знал! Ой, знал! И даже готовился к обсуждению подобной темы на протяжении всего того времени, которое ушло у их роты еще на поездку из столицы на Дальний Восток. Сколько он тогда тетрадей исписал своими мыслями и предположениями! Жуть! И вот! Пригодилось!

— Ну да, — понимающе усмехнулся в ответ Калиновский. — Действительно. Упущение. Так я его сейчас исправлю! Хотя бы в отношении вашей персоны. Было решено разделить танки на два вида — основные и специальные. Мы сейчас с вами рассмотрим только основные, поскольку специальные являются производными от них. Всего планируется иметь пять типов основных танков: разведывательный, общевойсковой, оперативный, танк качественного усиления танков резерва главного командования и мощный танк особого назначения, — закончил он показательно загибать пальцы на левой руке. — Разведывательный, как ясно из названия, предназначен для проведения разведки в пользу механизированных соединений. Он должен быть быстрым, массовым и недорогим в производстве, а также вездеходным. Желательно, вовсе плавающим. Общевойсковой — по сути, машина, что должна прийти на смену знакомого вам МС-1. И тут мне очень интересно, каким подобный танк видите вы.

— Хм, — потерев в задумчивости подбородок и пару раз переведя взгляд с собеседника на окно купе и обратно, Александр начал рассуждать вслух с целью вовлечения в обсуждение и своего нынешнего благодетеля. Ибо выделяться из толпы было никак нельзя. Тем более, невозможным виделось статься куда более прозорливым, нежели большой начальник. А так, вроде бы, они приходили к нужным мыслям вместе и без всевозможных затаенных обид. — Что же такое общевойсковой танк? Нет. Не так. Прежде всего, нам, полагаю, необходимо вместе определить, что такое танк в общем смысле его понимания, — уставился он на вышестоящего командира, как бы передавая тому право высказаться первым.

— Боевая гусеничная бронированная машина, — подумав секунд десять-пятнадцать, выдал свой вариант Константин Брониславович.

— То есть сосредоточие в одной машине тех характеристик, что были у предшественников данного изобретения человечества! Хотя нет. Даже не у предшественников! А у составляющих частей впоследствии соединенных воедино, — продолжил рассуждать вслух комвзвода. — Слово «боевая» в нашем случае означает огневую мощь артиллерийских орудий и пулеметов, что и были установлены на первых танках еще в Империалистическую войну. Так вот, повоевав на серийном первенце нашей развивающейся промышленности, могу от себя сказать следующее — любое орудие калибром менее трех дюймов, вообще не играет никакой роли на поле боя, при работе по земляным укреплениям, вроде траншей, окопов, ДЗОТ-ов. Про железобетонные укрепления и говорить нечего — их и трехдюймовые снаряды вовсе не берут.

— Ого! Неужто желаете воткнуть в танк дивизионную трехдюймовку? — не удержался от смешка инспектор бронесил РККА, прекрасно понимающий, что подобное орудие разве что бронепоезду было по силе унести и выдержать его боевую работу. Да и то случалось, что слишком легкие вагоны раскачивались от сильной отдачи, в результате чего точность огня очень сильно падала.

— Выбирая из тех систем, с которыми мне когда-либо приходилось свести знакомство, я, естественно, желал бы видеть на своей боевой машине именно дивизионную трехдюймовку, — в ответ Геркан расплылся в откровенно мечтательной улыбке на радость развеселившемуся начальству. — Но, честно говоря, согласился бы и на противоштурмовую пушку, которую ставили еще на броневики царской армии типа «Гарфорд-Путилов». Танку ведь нет необходимости вести навесной огонь на десять километров. Его боевая дистанция — километра два. Три максимум. А для такого вполне достаточно и короткоствольной трехдюймовки.

— Так может в таком случае следует говорить о полковой пушке образца 27-го года? В целях унификации вооружения, так сказать, — напомнил Калиновский о первенце советского артиллерийского производства, пока еще не сильно распространенном в войсках.

— Я не против, — лишь пожал на такое плечами танкист. — Но к ней у меня имеется одна претензия, — продемонстрировал он факт своего знакомства с означенной системой. — Ее патрон сделали слишком длинным. А вот патрон к противоштурмовой и горной пушкам, гораздо короче, что многократно облегчит процесс перезарядки экипажу танка. Да и просто возить воздух не придется. Стало быть, появится возможность увеличить боекомплект едва ли не на треть. На четверть уж точно! — Действительно, гильзу для выстрелов полковушки сделали длинной с целью частичной унификации боеприпасов полковой и дивизионной артиллерии. Так, в случае нужды, из дивизионок могли вести огонь унитарами с меньшим пороховым зарядом от полковушек. Но никак не наоборот.

— Что же. В ваших словах имеется здравое зерно. Продолжайте, товарищ Геркан, — к немалому удивлению комвзвода, его руководитель достал из своего портфеля тетрадь и принялся туда записывать уже озвученные мысли. — Что там у нас следующее?

— Следом у нас идет слово «гусеничная», — не стал он более задерживаться на обсуждении вооружения. — Гусеницы — это проходимость и возможность действовать вне дорог. То есть обеспечение максимально возможного маневра на поле боя. При этом, чем тяжелее танк, тем большая опорная поверхность ему требуется, чтобы не проваливаться в грунт. Соответственно, тем более тяжелой и широкой будет эта самая гусеница. Что потянет за собой потребность в более мощном моторе и в надежной системе привода. А все вместе это подводит нас к слову «бронированная».

— Да. Вес брони. От него никуда не денешься, — поджав губы, покивал головой старший из двух товарищей командиров. — И чем более толстой будет броня, тем более массивный движитель и тем более мощный мотор понадобится машине. Что приводит нас к финансовой стороне вопроса.

— Полностью с вами согласен, — тут же, словно преданный песик, принялся кивать головой Александр. — Именно по этой причине броневая защита общевойскового танка мне видится следующей. Лобовая броня обязана выдерживать выстрелы полковых и малокалиберных противотанковых пушек. Желательно, конечно, даже в упор. Но и на дистанции в 100–200 метров тоже будет очень неплохо. Стало быть, она должна быть дюйма два толщиной. Либо же иметь солидный угол наклона для создания, как условий рикошета вражеских снарядов, так и в целях появления фактора увеличения пути, что должен будет преодолеть снаряд, — продемонстрировал он ладонями описываемые эффекты, — как это было реализовано на артиллерийских башнях линкоров. Бортовая же броня должна держать ружейный огонь и, очень желательно, пули выпущенные из тех же противотанковых ружей. А это от полудюйма, до дюйма толщиной. — Не смотря на то, что в СССР была принята метрическая система измерения, повсеместно, даже в официальных документах, встречались пуды, фунты и дюймы, доставшиеся по наследству от павшей империи. Слишком уж привычны они были народу, чтобы виделось возможным вовсе отказаться от них, прежде чем подрастет новое поколение советских граждан.

— А только противопульная броня вас не устроит? — продолжал веселиться большой начальник, подтрунивая над подчиненным. Но делая это по-доброму. Все же он действительно болел своим делом и потому с уважением относился к не таким уж и фантастичным высказываниям собеседника. Даже наоборот — к весьма здравым высказываниям.

— Отвечу вам, товарищ Калиновский, следующим образом. Мы с мехводом около получаса находились под огнем вражеских орудий лупивших по нам прямой наводкой. Да и почти все остальные экипажи нашей роты тоже прошли через подобное приключение. Повезло, что, и пушки у китайцев оказались не самые подходящие для выцеливания постоянно маневрирующего танка, и наводчики действовали из рук вон плохо. Но будь у них хоть одна специализированная противотанковая пушка с отлично подготовленным расчетом. Мы бы с вами сейчас не общались, — аж сглотнул от нахлынувших воспоминаний Геркан. — Не буду строить из себя незнамо кого, и честно вам признаюсь. Мне было очень страшно. Очень! Ведь я прекрасно осознавал, что танк не выдержит ни одного прямого попадания. И, поверьте мне на слово, эта мысль очень сильно отвлекала от выполнения боевой задачи. Обратно, мысль же о наличии непробиваемой снарядами брони даст экипажу дополнительную уверенность и тем самым повысит их боеспособность. Потому, если не по кругу, то хотя бы в носу защита от снарядов потребна, как жизнь. А тот же десяток танков лишь с противопульной броней будут перещелканы одной хорошо замаскированной противотанковой батареей, как орехи, еще на подходе. Со всеми отсюда вытекающими последствиями, и для ведения боевой операции, и для экономики страны, что вложится в постройку огромного количества недостаточно стойких машин. Экономить, конечно, необходимо. Все мы понимаем, с какими трудностями приходится сталкиваться нашей советской родине. Но все должно быть в меру! И постройка сотен тонкобронных танков лишь для того, чтобы противник впоследствии мог их жечь, как ему заблагорассудится — это не экономия.

— Глобально мыслите, Александр. Глобально! Это хорошо! — оторвавшись от очередной записи в своей рабочей тетради, с неподдельным интересом посмотрел на сидящего напротив него молодого человека инспектор бронесил. Наверное, именно такого взгляда могла удостоиться в зоопарке какая-нибудь обезьянка, вздумай она станцевать фокстрот. — И то, что не требуете дать танку броню в шесть дюймов — тоже отлично. Имеете понимание, что к чему! Но у нас осталось еще одно, последнее, слово — «машина», — напомнил он о начатой комвзвода игре.

— Машина означает одно — все это, собранное вместе, должно корректно функционировать. Иначе это был бы экспонат или же макет, — развел руками Геркан. — Вот и выходит, что танк — это броня, огонь и маневр. Причем именно в такой последовательности. Танк может не уничтожить противника с первого выстрела. Однако он обязан продержаться под ответным огнем достаточно долго, чтобы сделать второй, третий, десятый, даже сотый. Как-то так.

— Броня, огонь и маневр! Кратко, понятно и умно! Но своими рассуждениями вы разносите в пух и прах уже принятую концепцию устройства бронетанковых войск! — откровенно огорошил он комвзвода. Во всяком случае, сам Константин Брониславович полагал, что огорошил. — Да, да! Ведь желанием иметь подобный общевойсковой танк вы не оставляете места для танка качественного усиления ТРГК[1], которому и полагалось иметь все вами указанное.

— А? Может, я сейчас скажу глупость. Но как танк качественного усиления сможет помочь войскам, не имея противоснарядного бронирования со всех сторон? — аж нарочито показательно вытянул свою физиономию комвзвода, тем самым выражая собственное недоумение. — Да и вооружение для него необходимо куда более солидное. Что-то вроде 107-мм пушки или 122-мм гаубицы.

— А это вы уже говорите о танке особого назначения! — усмехнулся Калиновский. — Не тушуйтесь, Александр. Вы, как и всякий красноармеец или краском, желаете иметь в своих руках как можно более мощное вооружение. И это нормальное желание. Все мы такие. Но для того, чтобы сдерживать их, и была принята указанная мною спецификация. Она ведь не только описывает ожидаемые боевые характеристики всех указанных в ней типов танков. Она еще позволяет распланировать их производство, исходя из имеющихся возможностей страны. Потому, и ваши, и мои, желания вторичны. Естественно, принимаются к сведению, но все же вторичны.

— Стало быть, проблема состоит в том, как сделать общевойсковой танк столь же грозным, что и танк качественного усиления, но при этом уложиться в финансовые и материальные возможности, выделенные под изготовление первого? Я прав? — на сей раз Геркан вперил в инспектора бронесил взгляд самого верного песика во всем мире. Хатико по сравнению с ним просто нервно курил в сторонке.

— О как! Вы действительно полагаете подобное возможным? — не стал отмахиваться от, якобы утопичной идеи, Константин Брониславович. Наоборот, проявил здоровый интерес к идее собеседника.

— Не прямо сейчас, — удрученно покачал тот головой в ответ, вместо того, чтобы тут же начать бить себя пяткой в грудь и заверять высокое начальство в своих незаурядных способностях слепить конфетку из гуано. — Во всяком случае, не ранее, чем выйдут на свою полную мощность стоящиеся автомобильные заводы, способные дать нам недорогие двигатели и КПП. Однако, проект возможно начать разрабатывать уже сейчас, чтобы все научно-технические и опытно-конструкторские работы оказались полностью завершены к моменту полной готовности нашей промышленности выдать на гора необходимые материалы с комплектующими.

— Интересный вы человек, товарищ Геркан, — склонив голову набок, вновь принялся рассматривать его Калиновский, словно какой-то музейный экспонат. — Однако же критиковать, способны все. Да, да! Вы же сейчас именно что критиковали! — надавив голосом, не позволил он начать оправдываться комвзвода, заметив, что тот было дернулся что-то высказать в свою защиту. — Давайте же посмотрим, на что окажетесь способны вы. Я выпишу вам доступ к проектам тех двух новых танков, что ныне разрабатываются у нас для замены не оправдавшего надежд МС-1. Это Т-19 и Т-12. Поездите по конструкторским бюро. Оцените с точки зрения понюхавшего пороха танкиста их перспективность и приближенность к вашим требованиям, — вновь он позволил себе улыбнуться. — А по итогу данных поездок готовьтесь, если не к экзамену на профпригодность, то к очень вдумчивому и предметному разговору с рядом товарищей, по результатам которого будет определено, какими проектами вам лучше заниматься в Опытно-конструкторском и испытательном бюро. Ведь может вовсе выйти так, что вы найдете себя в ином поприще, — на столь не самых радужных для собеседника словах завершил свою речь товарищ Инспектор бронесил РККА, прежде чем вернуться к составлению своего доклада.

[1] ТРГК — танк резерва главного командования

Глава 7

А жизнь-то налаживается!

По итогам аж целых тринадцати дней продолжительных бесед, имевших место быть между Герканом и Калиновским, Александр сохранил свою должность комвзвода в 3-ем отдельном танковом полку. Более того! Уже на второй день с прибытия в столицу оказался награжден орденом за успешные действия на поле боя и получил третий кубик себе на петлицы. Но это вовсе не означало, что новый знакомый списал его со счетов! Просто вместо полноценного перевода на службу в УММ РККА, его туда командировали от полка на ближайший год. Так оказалось гораздо проще для всех. И Константину Брониславовичу не пришлось в открытую влезать в епархию Дыренкова, и комвзвода сумел сохранить за собой, так сказать, «прописку в жилом фонде» по прежнему месту службы. А то с доступными квадратными метрами в Москве дела обстояли туго. Очень туго! Переход же на службу в управление потребовал бы перевода из части и, соответственно, «выписку» с занимаемой жилплощади.