Хамелеон (СИ)

Константин Буланов

Хамелеон

Пролог

— После стольких провалов ставших достоянием общественности вы все-таки смогли найти очередного добровольца, не испугавшегося последствий? — обратился военный в звании генерал-майора к присевшему в соседнее кресло ученому, параллельно рассматривая, как на находящейся перед глазами трехмерной проекции отображается закрытие капсулы, внутри которой покоилось человеческое тело.

— Сами видите, — не стал заумничать тот, просто кивнув на проекцию. — И, предваряя ваш следующий вопрос, сразу скажу, что он под роспись был осведомлен обо всех, абсолютно всех, рецидивах, случавшихся у его предшественников. Отказ от каких-либо претензий также был подписан и заверен юристом. О том можете осведомиться у соответствующей службы нашего института.

— Непременно последую вашему совету. А то уж больно много шума было поднято в крайний раз, — аж скривился, словно от зубной боли, представитель армейского заказчика, припоминая не самые приятные моменты в своей жизни, доставленные ему выходкой очередного вернувшегося добровольца.

— Это да, — согласно покивав головой, профессор перевел свой взгляд с собеседника обратно на находящуюся перед глазами картинку. — Но в среде флотских мы решили более кандидатов не искать. И в кругу пилотов, от греха подальше, тоже. На сей раз, мы вообще отказались от поиска очередной кандидатуры среди тех, кто имел хоть какое-то отношение к силовым или иным государственным структурам. Чтоб даже если вновь случится рецидив, каких-либо разрушительных последствий можно было бы избежать.

— Весьма разумно. А, главное, своевременно, — пробурчал недовольно генерал-майор, подумав про себя, что могли бы прийти к такому решению много раньше. Хотя бы уже после первых двух случаев! — И кто же там лежит сейчас? Певец, финансист или какой-нибудь фермер?

— Нет. При выборке мы также отбраковывали всех ярко выраженных индивидуалистов. Подбирали для внедрения в утвержденного реципиента такого человека, который может себя проявлять, находясь исключительно в составе крупного коллектива. А то, сами помните, чем все завершилось с тем гениальным инженером-самородком. Знал бы раньше, что такое возможно собрать одному! В гараже! В жизни бы не допустил никого из их братии к нашей капсуле! Слава тебе Господи, что его вовремя взяли, — перекрестился ученый, который всю свою долгую жизнь являлся исключительно атеистом. — В общем, сделали ставку на банального приспособленца среднего пошиба. Отнюдь не талантливого, но достаточно умного, который за двадцать лет выстраивания своей карьеры хоть и не смог пробиться выше должности начальника отдела снабжения на своем заводе, все ж таки пролез в состав среднего руководящего звена и при этом характеризовался коллегами положительно, не смотря на то, что многих из них обошел по карьерной лестнице, а то и вовсе подсидел.

— Странно это. С чего бы вдруг приспособленцу соглашаться на такой эксперимент? Ведь у таких персон личные устремления к подобному не располагают, — не смог не подметить определенную нелогичность военный куратор проекта.

— Не ищите тут никакого подвоха или же засланного казачка, — понимающе хмыкнув, отмахнулся профессор. — У него три года назад диагностировали рак в терминальной стадии. Сколько мог, продержался. Но когда врачи дали ему еще чуть менее года жизни, оказался согласен на все, лишь бы продолжать жить дальше. Мы от своего института, естественно, провели полное медицинское обследование его организма, которое лишь подтвердило, что дело с ним именно так и обстоит.

— Ага. Теперь все сходится. Захотел убежать от судьбы и посчитал, что сможет прожить там новую жизнь, — ответил столь же понимающим хмыком генерал-майор. — Ха! Действительно приспособленец! Причем, умный, зараза! Нашел-таки лазейку. Уже фактически мертвый, а все еще дергается!

— Совершенно верно. Более того, в рамках нынешнего эксперимента, — он кивнул в сторону изображения капсулы, — мы заблокировали ему все воспоминания о прежней личной жизни, чтобы над ним не довлели мысли об оставленной родне. Вдобавок он не сможет припомнить ни о чем, что должно было бы произойти в мире после даты его вселения. По сути, с ним останется лишь багаж знаний реципиента, понимание того, что сам он является выходцем из будущего, память о когда-то где-то узнанных реалиях предшествующих дате вселения, ну и мышление, выпестованное десятилетиями восприятия аксиоматических положений свойственных нашему с вами обществу, но никак не тому времени. Так что он не будет точно знать, как и что действительно следует делать правильно с точки зрения хода истории, но вот его видение ситуации на решение того или иного вопроса, скорее всего, станет сильно отличаться от такового у окружающих лиц исключительно в силу иного характера мышления. Он просто будет видеть намного больше путей и возможностей разрешения вопросов, связанных с его, скажем так, профессиональной деятельностью. Особенно если она совпадет со спецификой его прежней работы. Но сам при этом будет воспринимать подобное, либо сошедшим откуда-то сверху озарением, либо проявлением интуиции. Причем, особо интересно это будет наблюдать, учитывая его собственное дискурсивное мышление, являющееся антиподом интуиции!

— Все бы вам наблюдать, профессор. А нам, между прочим, нужен результат! — не поддержал энтузиазм ученого куратор от армии. — Да и выдержит ли подобное его организм? Сами же говорите, рак в терминальной стадии.

— Ну, мы все же работаем больше с сознанием, нежели с носителем данного сознания. А отпущенного медиками срока нам вполне хватит, чтобы снять необходимые данные, — как смог, сгладил углы представитель ученой братии, прекрасно осознавая, что на сей раз им попался подопытный, находящийся в такой себе кондиции. — Так что ничто не должно помешать нашему добровольцу лезть наверх, где только и имеются привычные ему блага цивилизации, которых он всегда считал себя достойным, — продолжал уверенно вещать он, дабы, ни словом, ни жестом, не выдать собственной неуверенности.

— Понятно. А в какое время и в чью личность его планируете внедрять? — коротко кивнув в знак принятия такого объяснения, поинтересовался немаловажным аспектом военный.

— Отправка запланирована в 1-е августа 1929 года. Реципиентом выступает представитель среднего начальствующего состава РККА, комвзвода Геркан, Александр Морициевич[1]. Техник по автотанковому ремонту.

— Приемлемо, — вновь коротко кивнул тот головой. — Какие три знания загружаем в разум добровольца дополнительно? Так сказать, какую именно рояль подкидываем нашему попаданцу? — на удивление смог сам пошутить и сам же усмехнуться генерал-майор, который, как и все, когда-то был подростком и в свое время уделял внимание всевозможным фантастическим произведениям.

— Из предложенного для подобного реципиента списка он выбрал конструкторскую документацию на три механических устройства. Эта информация начнет всплывать в его голове, словно то самое озарение, стоит только ему озаботиться вопросом связанным именно с потребностью их внедрения.

— И даже точного места расположения какого-нибудь клада не захотел узнать? — не смог не удивиться собеседник ученого в ответ.

— Представьте себе! Я, кстати, тоже удивился. Но, видимо, у нашего добровольца имелся какой-то иной план повышения собственного благосостояния, — пожал плечами профессор. — В любом случае, у нас уже все готово. Так что можем начинать процедуру внедрения сознания.

— Действуйте, — устало махнул рукой генерал-майор, поскольку больше ничего от него и не требовалось — лишь лично присутствовать при начале эксперимента. До получения конечного результата, за все нес ответственность институт, а он тут выступал исключительно в роли наблюдателя.

[1] Геркан, Александр Морициевич — вымышленный персонаж, прототипами которого являлись два реально существовавших человека.

Глава 1

Третий танковый

— Слышь, малой. Рубь заработать хочешь? — подбросив пару раз в ладони серебряную монету с пятиконечной звездой на аверсе, прохрипел изрядно заросший недельной щетиной и весь выглядевший каким-то помятым мужик неопределенного возраста. Ему можно было дать как двадцать пять, так и все сорок лет — слишком уж старили говорившего мешки под глазами и образовавшиеся вокруг них синяки. Да и щеки выглядели несколько обвисшими. А под надвинутой едва ли не до самых бровей кепкой вообще ничего нельзя было разглядеть.

— А чё делать-то? Ты учти, дядя, я не по этим делам. Так что ничего такого не предлагай даже, — тут же, и заинтересовался, и окрысился, паренек лет десяти-двенадцати, по внешнему виду которого сразу можно было определить его принадлежность к беспризорникам. Не смотря на предпринимаемые правительством меры, свыше ста тысяч детей все еще вели бродячий образ жизни, проживая по большей части на улице. Вот и близ Ново-Сухаревского рынка всегда можно было найти десяток другой ошивающихся тут и там малолетних босяков.

— Щипач мне нужен на одно плёвое дело. Сегодня. Сведешь с нужным человечком, получишь еще трешку, — с этими словами в очередной раз подкинутая монета устремилась прямо в руки мальца, где и пропала тут же, словно ее и не существовало вовсе.

— Папироску бы еще, — тут же закинул удочку мелкий наглец, даже не подумав сорваться с места в тот же миг.

— Курение вредит здоровью. Сам не курю и тебе не советую, — тут же отшил паренька, кто бы мог подумать, аж целый командир танкового взвода РККА, увидь которого ныне его сослуживцы, ни в жизнь не признали бы в этом не внушающем доверия типе Геркана, Александра Морициевича. Наверное, одного из лучших технических специалистов 3-го отдельного танкового полка дислоцированного не где-нибудь, а в столице первого в мире государства рабочих и крестьян. — Действуй. Зеленушка[1] тебя ждет не дождется, — с этими словами он продемонстрировал сложенную вчетверо купюру, которую тут же зажал в кулаке.

— Ла-а-а-адно, — нехотя протянул дитя улиц, — жди здесь, дядя. — С этими словами паренек отлип от деревянной стенки никем не занятого торгового павильона и вскоре растворился в толпе толкущегося меж рядов точно таких же строений народа. Эпоха НЭП-а[2] катилась к закату и потому подобных опустевших торговых мест уже хватало на рынке. Вот и любила в них проживать брошенная на произвол судьбы ребятня, поскольку тут имелась хоть какая-то крыша над головой.

Сам же заказчик, стоило ему остаться в одиночестве, с каким-то даже облегчением облокотился на пустующий прилавок и с трудом удержался от того, чтобы стянуть с головы кепку, да утереть платком взмокший лоб. Нет, это не было признаком его страха или же физической усталости. Все дело заключалось в неважном самочувствии красного командира, которому, так-то, ныне полагалось спокойно лежать на больничной койке.

А все началось 1-го августа 1929 года, в «Международный красный день»[3], когда пришедший проведать Александра сослуживец обнаружил его тело лежащим в бессознательном состоянии рядом с одним из огромных английских танков. И нет, это не было итогом внезапного нападения непонятно откуда взявшихся в Москве британцев на отдельно взятого краскома[4]. Подобные машины начали появляться в составе РККА еще во времена Гражданской войны, когда на службу ставились трофейные «сухопутные броненосцы», захваченные, как у белогвардейцев, так и у интервентов. Далеко не всегда они попадали в руки бойцов Красной Армии в полностью комплектном или же исправном состоянии. Но из почти полутора сотен единиц, около сотни удалось поставить в строй. А после использовать против бывших же владельцев. Да и в боях Советско-Польской войны они смогли повоевать. Пусть даже не совсем удачно. Нынче же, после десятикратного сокращения РККА, ставшего необходимостью в связи с обрушившимися на СССР финансово-экономическими трудностями, вся гусеничная бронетехника оказалась собрана в 3-ем отдельном танковом полку, превратившемся в единственную боевую танковую часть страны и заодно ставшую базой хранения бронированных гусеничных машин. Вот и Михаил Киселев, близкий друг, а также тот самый, обнаруживший тело Геркана, сослуживец, решил, что приятель сверзился с танка, когда в очередной раз полез обслуживать его. Случалось такое у них. И не единожды.

Ни он, ни кто-либо другой на всем белом свете, конечно, никак не могли знать, что к этому моменту сознание молодого человека сперва было вырвано из тела, а после перемешано, словно горячий чай с сахарным песком, с сознанием жителя аж XXI-го века. Или же наоборот? Кто, как и по какой причине смог осуществить данное действо, не нашло объяснений даже в мыслях того нового человека, каковым стал Александр после «слияния» знаний, суждений, предпочтений, намерений, опыта и Бог чего знает еще двух взрослых мужчин живших с разницей во времени более чем в век.

Божий ли то был промысел, волшба каких-то неведомых магов, или же к нему просто пришло сумасшествие в виде раздвоения личности, получившийся в результате человек не знал. Но спустя всего трое суток проведенных, как в тумане, он перестал мучиться этим вопросом, сосредоточившись исключительно на решении проблемы того, как жить дальше. Благо несколько неадекватное поведение первых дней после «обновления» легко удалось списать на сильнейшее головокружение, якобы ставшее результатом падения с последующим ушибом головы.

Его даже положили в «Московский коммунистический военный госпиталь»[5] на целую неделю, диагностировав сотрясение головного мозга средней тяжести. Благо до того было всего полтора километра от расположения части. Причем, госпитализация оказалась как нельзя кстати, так как переваривание ушибленным мозгом информации, полученной разом из двух громадных источников, привело не только к проявлению всевозможных знаний, что прежде не были доступны простому рабочему парню подавшемуся от станка в армию, но также к значительному пересмотру им своего жизненного пути. Отчего покой был крайне необходим хотя бы для раздумий. Ведь если прежде ему было достаточно просто плыть по течению, тем более, что в последние годы жизнь военных, наконец, начала заметно налаживаться и они даже стали считаться зажиточными людьми да завидными женихами, то теперь он стал желать большего. Много большего! И подобную перемену личности требовалось научиться очень надежно скрывать от знавших его прежде сослуживцев. Скрывать, но двигаться вперед по несколько новому маршруту. Потому сейчас он и находился здесь, на рынке, вместо того, чтобы продолжать пролеживать матрас на больничной койке. Благо, навещавший его Михаил смог притащить, и деньги, и гражданскую одежду, что имелись у Александра. Жили-то все в одном общежитии.

— Ты, стало быть, Пескаря на дело подрядил? — смачно так сплюнув, поинтересовался вихрастый паренек лет пятнадцати, выглядящий куда как пристойнее стоявшего позади него мальчугана. Того самого, которому были обещаны три дополнительных рубля за нужное сейчас Геркану знакомство. Да, в этом начинающем представителе высшей аристократии преступного мира никак нельзя было заподозрить карманного вора. На шантрапу представший взору краскома пацан никак не тянул. Если бы не столь показное поведение в самом начале, его вообще виделось возможным признать истинным пионером. Иными словами говоря — внешняя маскировка находилась на уровне.

— Ладони покажи, — из-за тяжелой головы слова шифрующемуся военному давались не сказать что просто, и потому он предпочел быть кратким, оставив политесы на потом.

— Ну как? Устраивает? — усмехнувшись в ответ на подобную просьбу, продемонстрировал щипач свои ухоженные инструменты промысла, для наглядности и форсу пошевелив пальцами.

— Пойдет, — слегка кивнул краском новому временному знакомцу, после чего протянул свернутую ассигнацию выполнившему порученное дело беспризорнику. — Как и договаривались. А теперь исчезни. Дай людям погутарить. — Дважды паренька упрашивать не пришлось. Стоило тому удостовериться, что с оплатой не надули, как его будто ветром сдуло.

— Так зачем искал? — удостоверившись, что рядом нет чужих ушей, поинтересовался вор-карманник.

— Есть один фуфел из простых мужиков. К нему в лопатник недавно, по ошибке, попало кое-что лишнее. Надо этот самый лопатник тихонько изъять и, не открывая, принести мне. Плачу пять червонцев за работу и заодно сможешь забрать все деньги, что окажутся у этого пассажира. — Тут стоило отметить, что награду Александр предлагал очень солидную. Побольше месячной зарплаты рабочего высокой квалификации какого-либо из столичных заводов. Потому интерес у его нынешнего собеседника не мог не появиться априори.

— Точно простой мужик? — слегка поджав губы, проявил здоровый скепсис насчет заказываемого клиента карманник. Все же такие деньги за простенькую работу ему готовы были заплатить отнюдь не каждый день. Да что там говорить! Его вообще впервые нанимали обчистить какого-то конкретного человека. Что, вообще-то, слегка попахивало подставой.

— Чернильная душа из Металлотреста. Мелкий, никому не интересный, служащий. Я смогу тебе его сегодня показать. А отработаешь его, как посчитаешь нужным. Или вообще подрядишь на это дело кого другого, коли доверия нет. Для меня главное — результат. Но чтоб все было сделано не позднее завтрашнего вечера. Тут время дорого. Потому и плачу такие деньги за срочность. — На календаре числилось 6-е августа, а уже 9-го в газете «Известия» обещали предоставить на всеобщее обозрение выигрышные номера билетов лотереи Автодора[6], одной из главных лотерей всего Советского Союза. Дело же заключалось в том, что именно у этого человека, некоего товарища Можарова двадцати трех лет от роду, сейчас в портмоне находился билет на главный приз. Геркан понятия не имел, откуда взялась такая железная уверенность, но он точно знал, что парень купил этот выигрышный билет совсем недавно — 27 июля. Именно здесь. В Москве. Но что он понимал совершенно точно — новенький легковой «Форд-А» и два года его заправки за чужой счет, были ему нужнее. Ведь, положа руку на сердце, можно было смело утверждать, что никакой иной возможности для частного лица обзавестись своим автомобилем, в СССР уже не существовало вовсе. Точнее, для частного лица без нужных знакомств, которых у него, к сожалению, не имелось совершенно. Впрочем, как и потребных для такой покупки средств. Ладно бы еще можно было как-то попытаться накопить 1500 рублей на саму машину. Так ведь ее годовая эксплуатация выходила вдвое дороже цены! Что при месячном окладе комвзвода в 65 рублей, виделось вовсе неподъемной суммой. Одни только ежегодные налоги на подобную легковушку обещали сожрать половину его годового жалования! Однако же что он прекрасно понимал — машина ему была необходима для дела продвижения себя любимого наверх. Ей предстояло стать не столько средством передвижения и объектом зависти окружающих, сколько инструментом для заявления о себе.

Вообще, на удивление, после того, как получившийся в результате слияния винегрет мыслей и образов утрамбовался в сознании обновленного комвзвода, он был неприятно удивлен тем, что не узнал о будущем ровным счетом ничего. За исключением, разве что, самого факта пришествия оттуда второй части личности. Тогда как его познания о событиях прошлого многократно расширились и стали более глубокими. Политика, экономика, войны, катастрофы, изобретения, просто интересные события — в его голове раз за разом всплывали десятки тысяч фактов, знать которые прежний Александр просто не мог. Вот только почти все они казались какими-то поверхностными что ли. Ведь стоило ему начать размышлять о какой-нибудь конкретной теме, как в голове сразу же принимались мелькать зачастую лишь общие отрывочные сведения, словно почерпнутые из передовиц множества разных газет, но никак не из научных материалов, учебников или же мемуаров. Это даже виделось возможным сравнить с его собственными прежними знаниями простого рабочего. Да, ему был понятен общий принцип функционирования и примерная конструкция того или иного изделия, но на познания квалифицированного инженера таковые совершенно не тянули. Однако даже подобной информации оказалось более чем достаточно, чтобы поразиться тому факту, насколько ущербными оказались новейшие советские танки, недавно принятые не вооружение их полка. Одновременно это же дарило ему немалую надежду пролезть вперед там, где конкуренция пока еще была не сильно великой. Дело оставалось за «малым» — либо самому стать реальным конструктором боевых машин, либо подыскать себе грамотных исполнителей-инженеров. И почему-то с каждым днем размышлений о подобном устройстве своей карьеры, он все больше и больше склонялся ко второму варианту. Правда, утекающее время заставило его начать свой путь не с инженерных разработок, которые также вертелись в голове, а с банального воровства лотерейного билета. А что еще было делать, коли таковые действия, диктовали сами окружающие его реалии жизни?

— Хм. Если так, то ладно, — заметно успокоился щипач, вероятно, уже прикидывая в уме, можно ли спихнуть такое дело на кого из «коллег по ремеслу», а самому остаться, и чистеньким, и при деньгах. — Кстати, как платить-то собираешься? Вперед, али после?

— По факту выполнения работы, — расплылся в кривоватой ухмылке Геркан, давая понять, что он как раз не лох. — Отрабатываешь клиента и приходишь, к примеру, сюда же завтра или послезавтра в это же время. Я буду ждать. Демонстрируешь издалека, сам или через третьи руки, лопатник. Мне хорошо известно, как он выглядит, поэтому даже не думай облапошить, — на всякий случай предупредил Александр малолетнего вора, поскольку действительно это знал, так как уже потратил аж два дня на поиск нужного ему человека и последующее наблюдение за ним, вместо того, чтобы отдыхать в койке. — Как удостоверюсь, что все в ажуре, отдаю тому же Пескарю четвертной[7]. Он же приносит мне кошель и получает окончательный расчет за работу. После того как заберу свое, все остальное брошу здесь же, — кивнул маскирующийся под бывшего сидельца краском на пустой прилавок, — можешь потом забрать и отстегнуть малому его долю.

— Приемлемо, — не найдя к чему придраться, кивнул головой молодой мастер по отъему у населения честно заработанных денег.

Поймав извозчика, Геркан отвез нанятого профессионала по адресу работы цели, где впоследствии и указал на молодого парня, которому уже крупно повезло, но который пока еще об этом совершенно не догадывался. Это для всех рядовых советских граждан результаты лотереи должны были стать известны лишь 9-го августа. А так-то сам розыгрыш состоялся еще в 1-е и 2-е августа. Правда, теперь, когда товарищ Можаров стал мишенью для мошенников, его персональному счастью уже не суждено было случиться.

На удивление, все прошло абсолютно гладко. Никаких предъяв и никаких подстав со стороны криминального элемента Москвы не воспоследовало. Не пригодился даже таскаемый с собой в кармане куртки табельный Наган. Все оказалось выполнено честь по чести. Прибыв к тому же торговому павильончику сутки спустя, Александр подметил рядом с ним, и щипача, и пару беспризорников, один из которых по знаку старшего продемонстрировал объявившемуся заказчику искомое мужское портмоне. Спустя же еще минуту, комвзвода, едва удержав рвущуюся на лицо улыбку, изъял оттуда все десять находившихся внутри лотерейных билетов, после чего оставил кошель на прилавке, а сам навсегда исчез, словно его и не существовало вовсе. Точнее навсегда исчез тот человек, чей образ он отыгрывал все последние дни, сбегая из-под надзора медицинских работников под предлогом неспешных прогулок на свежем воздухе.

Так оказался завершен самый первый шажок к личному счастью одного отдельно взятого краскома, за которым, если верить одному китайскому мудрецу, его ожидала дорога в тысячи ли[8]. Нынче же настало время вновь окунуться с головой в мир бронетанковых сил РККА, начавшиеся тенденции в которых обещали предоставить ему возможность карьерного роста, коли не щелкать клювом. Благо, и голова на плечах имелась, и руки росли откуда надо, и знания с мировоззрением обещали поспособствовать личному возвышению. Дело оставалось за малым — воспользоваться всем этим по уму, не дав другим обойти себя на крутых поворотах судьбы в гонке за солидную должность.

Вообще, для когда-то обычного, ничем не примечательного, 17-тилетнего подростка из рабочей среды, добровольно вступившего в ряды Красной Армии, он смог достичь немалого. Всего за 9 лет из слесаря-ремонтника одного из петроградских машиностроительных заводов Александр превратился в командира взвода танков, каковых во всей армии не насчитывалось и сотни человек. По старым, еще царским, званиям ныне занимаемая им должность соответствовало чину поручика в пехоте. Правда, в его непосредственном подчинении народу находилось с гулькин нос, поскольку он являлся технарем едва ли не с первых дней своей армейской службы.

Обладая определенным пониманием того, как следует обихаживать сложные механизмы, Геркан еще в 1920 году оказался направлен в один из начатых формированием отдельных автотанковых отрядов. Техника там была, как совсем новая трофейная, отчего зачастую совершенно незнакомая — это касалось всех танков, так и сильно изношенная, сохранившаяся еще со времен Империалистической войны — по большей части броневики с автомобилями. При этом не то что запчастей с потребными расходными материалами, но даже банального инструмента на руках порой не имелось вовсе. А ведь подготавливать машины к бою и постоянно ремонтировать их, было как-то необходимо! Вот доставшийся именно в те времена тяжким трудом опыт, наряду с проявленной смекалкой и продемонстрированной расторопностью, позволили юноше удержаться в войсках, когда с переходом на мирное положение в стране началось резкое сокращение, как всей Красной Армии в целом, так и ее броневых частей в частности. Немногие оказались способны пройти соответствующую занимаемой должности аттестацию. Он же смог. И потому сейчас проживал в Москве в районе Лефортово, где в Мураловских казармах и квартировал 3-й отдельный танковый полк.

— О! Наш блудный сын вернулся! — именно такими словами его поприветствовал Михаил Киселев, с которым Александр водил дружбу еще с 1926 года, когда они познакомились в Ленинграде на «Курсах подготовки бронетанковых специалистов при Военной школе механической тяги». Тогда они сошлись на фоне полученного еще во времена гражданской жизни опыта работы с металлом и точным инструментом, да так и попали в одну часть. По завершении почти годичного обучения оба получили свои первые звания среднего начальствующего состава, но Киселев, в отличие от Александра, являлся, если так можно было выразиться, настоящим танкистом. Из-за сравнительной молодости Рабоче-Крестьянской Красной Армии и по причине, прямо скажем, творившегося в ней бардака, наряду с нарочито показательным полнейшим отвержением норм царивших в Российской Императорской Армии, как такового четкого разделения военных по должностям, специальностям и званиям пока еще не существовало. Да, имелись категории, отражавшиеся в бумагах, но никак не отражавшиеся на форме или знаках различия. Поэтому тот же техник по автотанковому ремонту являлся таким же командиром взвода, как и настоящий комвзвода, командующий аж целыми двумя танками, не считая собственного.

— Куда бы я еще делся? Здесь ведь кормят! Кормят ведь? — на всякий случай шутливо уточнил Геркан, всем своим видом демонстрируя попытку припомнить этот немаловажный факт. Вот только в этой шутке была лишь доля шутки, а остальное — не самая лицеприятная правда жизни в СССР после отмены НЭП-а. Так-то карточки на целый ряд продуктов питания уже почти как полгода были введены даже в Москве с Ленинградом. Что уж было говорить о ситуации с продовольствием в прочих городах, деревнях и весях. И мало того, что нормы в них были донельзя урезаны. Их еще далеко не всегда удавалось отоварить по причине отсутствия товара в магазинах. При этом рыночные цены превышали государственные, где втрое, а где и вчетверо! Потому вопрос питания стоял перед каждым советским гражданином весьма остро. — А то на больничных харчах я как-то не поправился, — похлопал он себя по впалому животу. — Скорее даже наоборот, стал несколько стройнее.

— Так это же чудесно! Теперь спокойно влезешь в любой танк! И даже в «КС»[9] будешь чувствовать себя великолепно! Завидую! Вот честно! За-ви-ду-ю! — произнес по слогам последнее слова и заржал, словно конь, весельчак Михаил. Вряд ли кто-либо далекий от жизни танкистов смог бы понять причину смеха. Но для обоих краскомов все было кристально ясно. Места для башенного стрелка и по совместительству командира машины в танке «КС», он же «Красное Сормово» или «Рено-Русский», имелось совершенно ничтожное количество. Лишь кто-то откровенно щуплый и невысокий мог бы чувствовать там себя удовлетворительно. Для мужчины же среднего роста и телосложения простое размещение внутри такого танка превращалось в аттракцион личной гибкости. А всё проклятые изготовители с завода «Красное Сормово», на котором еще в 1920 году разобрали по винтику один трофейный Рено ФТ-17 и впоследствии построили полтора десятка его отечественных аналогов, внеся лишь те изменения, что были обусловлены техническими возможностями самого завода и имеющимися в наличии агрегатами! Никто тогда о членах экипажей этих танков не подумал вовсе. Хотя народ плевался еще с тех самых Рено ФТ-17.

— Теперь-то мне зачем в него влезать? Не в этом году, так в следующем, их все заменят новые МС-1. В том посвободней будет. Потому худеть, никакого резона нет! А это значит что? Это значит, что меня надо срочно кормить в целях приведения формы тела к былым размерам обмундирования! — не дав возможности товарищу ляпнуть какую-нибудь колкость, сам же ответил на свой собственный вопрос Александр. Хотя, справедливости ради, стоило отметить, что и поступающий на вооружение новейший отечественный танк являлся той еще коробчонкой для лягушонки.

Означенная машина стала результатом третьей попытки СССР обзавестись собственным серийным танком, вслед за провальным «Рено-Русским» и ставшим черной дырой для выделяемых средств танком оригинальной конструкции «Ижорского завода», который увидел свет в единственном полуготовом экземпляре. Так по итогам «танкового» совещания командования РККА, руководства ГВПУ[10] и представителей Орудийно-Арсенального Треста имевшего место быть в сентябре 1926 года, уже в марте 1927 года за ворота опытного цеха бывшего «Обуховского завода» выползла неказистая гусеничная машина, созданная усилиями, как ряда конструкторов самого завода, ныне с гордостью носящего наименование «Большевик», так и всего московского танкового бюро ОАТ[11]. Это был прототип получивший обозначение Т-16, последующая значительная доработка которого в конечном итоге привела к рождению машины получившей наименование Т-18 или МС-1 — то есть «малый сопровождения».

По всей видимости, у завода имелся определенный задел всех необходимых материалов и комплектующих для создания, как минимум, еще одного танка, поскольку эталонный Т-18 был закончен постройкой спустя всего пару месяцев после своего предшественника и уже в середине июня был испытан в Подмосковье пред взором представителей высокой комиссии. Там он, конечно, не был встречен громкими несмолкающими овациями, поскольку имел в своей конструкции все те же недостатки, которые указывались необходимыми к исправлению еще при обсуждении характеристик «Рено-Русского». Тут и малая скорость передвижения, и слабое вооружение, и недостаточная проходимость, и много чего еще, включая не лучшее качество сборки, как бронекорпуса, так и агрегатов. Однако более медлить и откладывать приемку на вооружение первого отечественного массового танка, было никак нельзя. Слишком уж напряженной сложилась внешнеполитическая обстановка, отчего в СССР ожидали скорого начала войны, если не с Англией и Францией напрямую, то, как минимум, с активно поддерживаемой ими Польшей. Потому малышу Т-18 была дана путевка в жизнь, а завод «Большевик» получил первый заказ от ОСОАВИАХИМА[12] и РККА на 108 этих бронированных машин. Таким образом оказалось предопределено знакомство Геркан, Александра Морициевича со своим будущим «боевым скакуном». Причем своим, в прямом смысле этого слова, так как пока он якобы лежал в больнице его тоже приписали к конкретной машине в качестве командира танка. Его приятели и отправились инспектировать, как только желудки оказались наполнены отнюдь не ресторанной, но сытной и калорийной пищей.

— Ну как тебе обнова, Сашка? — хлопнул по плечу Киселев только-только выбравшегося из нутра новенького МС-1 сослуживца. — Нигде не жмет? — все не удержался он от дружеской подколки.

— Ох, Миша. Сказал бы я тебе. Но лучше промолчу! — в отличие от подавляющего большинства прочих командиров взводов и рот 3-го танкового полка, нынешний собеседник Александра старался досконально вникнуть во все тонкости устройства боевой машины, чтобы четко понимать ее возможности и недостатки. Сказалось прошлое высококлассного слесаря-лекальщика с присущим им складом характера. Можно сказать, представителя уникальной касты среди слесарей. Да и человеком в бронетанковых частях он был сравнительно новым, являясь выходцем из пехоты, отчего еще не успел покрыться «легким налетом бронзы». Вот и вился постоянно вокруг танков, ничем не отличаясь в этом плане от технического состава полка. Потому завязавшееся на курсах хорошее знакомство очень быстро переросло в настоящую дружбу и Михаилу, в отличие от прочих сослуживцев, Геркан готов был сказать куда больше, не опасаясь получить с его стороны какого-либо подвоха.

При этом ни в коем случае нельзя было сказать, что в их части оказались сосредоточены только и исключительно самодовольные ленивые бездари, плюющие на техническое состояние своих «боевых коней», но, несомненно, гордящиеся своей причастностью к подобному роду войск. Совсем нет! На протяжении многих лет, вплоть до сего года, когда в полк пришла первая партия новых отечественных серийных танков, все они эксплуатировали старые трофейные машины, что в силу своего несовершенства и изношенности, попросту обязывали экипажи получать немалый опыт в деле их обслуживания и эксплуатации. Именно благодаря непрестанным заботам, а также должному отношению к службе и вверенной технике первых советских танкистов, немалая часть английских и французских танков до сих пор сохраняли возможность передвижения своим ходом с ведением огня, не смотря на почтенный возраст и длительную эксплуатацию в не самых щадящих условиях. Именно они ежегодно в праздничный день 1-го мая проходили парадными колоннами по Красной площади, что с самой лучшей стороны демонстрировало уровень технической грамотности, как механиков, так и самих танкистов. Но все же до того уровня познаний, которого желали достичь, как Михаил, так и Александр, никто из них более не дотягивал.

— Тю-ю-ю, — протянул не сильно довольный реакцией своего друга Киселев. — Никак брезгуешь? Чего такую моську-то скорчил?

— Да причем тут брезгливость? — отмахнулся техник от, то ли забавляющегося, то ли действительно обидевшегося на его реакцию, приятеля. Как же, первый действительно свой, рабоче-крестьянский, массовый танк! А Геркан не оценил и лишь нос воротит! — Машина новая. Это уже хорошо! Серийная, опять же, — окинул он взглядом выстроенные в коробочку полтора десятка МС-1 второй производственной серии, в которой, как недавно объяснял представитель завода, уже были исправлены сотни конструктивных недостатков обнаруженных в изделиях первой серии, что ныне находились на всевозможных испытаниях в Ленинградском и Белорусском военных округах. — Это тоже прекрасно! Но мало того, что в ней практически отсутствуют признаки эволюции бронетехники по сравнению с теми же Рено, так еще и качество сборки отнюдь не на высоте. Ты только посмотри, какие тут повсеместно щели между листами брони! Палец, конечно, не пролезет, но пуля, коли угодит в стык, сплюснувшись, протиснуться сможет. Качество обработки кромок бронелистов просто аховое! Наблюдательные щели все так же прикрыты лишь бронезаслонками. Никакой защиты для глаз! Хотя не скрою, конструкция у них весьма удачная. Двигатели, сам видел, запускаются через раз и то отнюдь не с полтычка. И это при наличии магнето! Да и, глядя на них, возникает такое ощущение, что собирались моторы на коленке с немалой индивидуальной доработкой напильником по месту. Честное слово, даже у старых «КС» движки и то выглядели куда как надежнее! Потому об унификации запасных частей и деталей конкретно у этих машин, как по мне, говорить пока рано. А для нас, технарей, это беда! — Тут следовало отметить, что не только у этого конкретного технического специалиста из 3-го танкового полка имелись претензии как раз к машинам второй серии выпуска. На удивление, даже учитывая солидную доработку конструкторской документации, они оказались собраны заметно хуже самых первых МС-1, что отмечали все военные, имевшие возможность сравнить танки двух серий. Видать сказалась авральная работа по их сборке, которую был вынужден вести завод в исполнение нарезанного ему плана. — Хотя, должен признать, находиться внутри него заметно комфортнее, чем в Рено или «КС». Внешние габариты вроде такие же, если не меньшие, а, поди ж ты, рабочего пространства стало больше. Чудеса, да и только! Ну и ряд примененных в его конструкции технических моментов выглядят интересно. Но вот концепция танка сопровождения пехоты, по которой он проектировался, не выдержана совершенно. Ни по проходимости, ни по мощи вооружения, он в нее не вписывается. Сам ведь в нем уже сидел не единожды и прекрасно видел, что если вести прицельный огонь из пулемета еще как-то возможно, то из пушки, по большей части, можно бить только и исключительно наугад куда-то в сторону противника. А чтобы хоть как-то прицелиться, потребно изогнуться, словно цирковому акробату, да еще и вывернуть орудие максимально вправо. К тому же, не мне тебе рассказывать, сколь слабая убойная сила у этих 37-мм хлопушек. Даже если такой снарядик разорвется у твоих ног, не факт, что поранит. — Тут жалоба Геркана была одновременно, и по делу, и не по делу. С одной стороны он был абсолютно прав. Слабосильные 37-мм снаряды от пушек Гочкиса зачастую не разрывались на осколки вовсе. При подрыве заложенного в них заряда взрывчатого вещества нередко просто выбивало сам взрыватель, тогда как корпус оставался цел. Но даже в случае штатного разрыва, осколков образовывалось считанное число, да и летели они на очень малое расстояние. Та же ручная граната типа «лимонки» была куда эффективней подобного снаряда. С другой же стороны, концепция подобных малокалиберных траншейных и танковых пушек предполагала не столько борьбу с живой силой противника, сколько выбивание мешающих наступлению пехоты станковых пулеметов. Как бы худо он ни взрывался, при попадании почти полукилограммовой стальной болванки в тело пулемета, последний выходил из строя однозначно. Правда, для совершения прицельного выстрела из короткоствольной пушки ПС-1 требовалось подойти к объекту атаки ну очень близко, что вряд ли позволила бы спокойно проделать прикрывающая пехоту артиллерия. Так Александр прекрасно помнил не своей родной памятью, что на Западном фронте во времена Первой Мировой Войны немало танков союзников оказалось уничтожено немецкой полевой артиллерией, отчего и полагал невозможным подход подобной машины почти впритык к окопам, учитывая появления на свет в той же Германии новейшей 37-мм длинноствольной противотанковой пушки, которой любой танк с противопульным бронированием был на один зуб. — А вот в качестве учебной машины, как я полагаю, будет весьма неплох, — едва закончил он свою речь, как ту же встал, словно вкопанный. Зацепившийся за всплывшее понятие Первая Мировая Война разум логично предположил, что в таком случае должна быть, как минимум, Вторая Мировая Война, и попытавшись пройти по цепочке рассуждений наткнулся на посыпавшиеся словно из рога изобилия многочисленные предпосылки начала этой самой Второй Мировой Войны, ставшие результатом унижения Германии странами Антанты и желанием США подгрести под себя все европейские рынки. Да, пусть какой-либо достоверной информации по будущей войне в голове не обнаружилось вовсе. Но при этом интуиция буквально кричала о нахождении на верном пути размышлений.

— Вот случаю я тебя, Саня, и поражаюсь. Откуда слова-то такие берешь? Если бы не знал тебя прежде, посчитал бы каким-то военспецом из бывших. Что-то в тебе все-таки изменилось, после того, как ты сверзился с «Рикардо»[13], — покачав головой, Михаил отодвинул в сторону сослуживца и сам вновь полез исследовать внутренности новой машины. Занятия занятиями, подготовка подготовкой, но и в свободное от несения службы время он нередко заглядывал к вечно копающемуся внутри танков Геркану. Как это было сейчас и как это было в тот раз, когда он обнаружил Александра лежащим на земле без сознания рядом с английским стальным великаном.

[1] Зеленушка — одно из сленговых наименований купюры в 3 рубля, так как купюра печаталась краской зеленого цвета.

[2] НЭП — Новая экономическая политика. Экономическая политика проводившаяся в СССР в 1920-х годах и допускавшая рыночные отношения.

[3] «Международный красный день» — день борьбы против империалистической войны, принятый в СССР в 1928 году, так как Первая мировая война началась 1-го августа 1914 года.

[4] Краском — красный командир, принятое в то время сокращение для обозначения командного состава РККА.

[5] «Московский коммунистический военный госпиталь» — название госпиталя имени Бурденко с 1927 по 1944 года.

[6] Автодор — добровольное общество содействия развитию автомобильного транспорта и улучшения дорог. Существовало в СССР с 1927 по 1935 годы.

[7] Четвертной — сленговое обозначение 25 рублей

[8] Ли — единица измерения расстояний в древнем Китае. Составляли 300 или 360 шагов.

[9] «КС» — Красное Сормово, является одним из распространенных названий танков модели «Рено-Русский».

[10] ГВПУ — Главное военно-промышленное управление (не путать с Главным военно-политическим управлением)

[11] ОАТ — орудийно-арсенальный трест

[12] ОСОАВИАХИМ — общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству.

[13] «Рикардо» — такое наименование в РККА получили английские танки Mark V

Глава 2

Первый шаг. К успеху или…?

— Чего тебе, товарищ Геркан? Тоже желаешь подать рапорт на перевод в ОДВА[1]? К самому товарищу Блюхеру? — на удивление, именно такими словами встретил одного из своих подчиненных командир полка — Владислав Станиславович Коханский. — Так можешь не бежать впереди паровоза. Завтра на политзанятии мною будет проведен разбор сообщения ТАСС[2] о нападении на нашу советскую родину белогвардейских отрядов и поддерживающих их частей белокитайских милитаристов. А вот уже по его итогу и будет утвержден окончательный список красноармейцев и краскомов[3], что отправятся защищать неприкосновенность нашей советской родины. Но ты особо не переживай на свой счет. Специалист ты ладный. Опять же, имеешь солидный опыт по обслуживанию техники в полевых условиях. Так что твоя фамилия обязательно окажется в окончательной ведомости. И поедешь ты, товарищ Геркан, на Дальний Восток бить беляков со всей своей пролетарской ненавистью!

— Служу трудовому народу! — только и оставалось, что выдать в ответ, Александру, хотя его визит к командиру носил совершенно иной характер. Более того! Вот что-что, а отправляться на другой конец страны у него не имелось никакого желания! Как бы совсем наоборот! Очень хотелось обеспечить себе теплое местечко именно в столице первого государства рабочих и крестьян, дабы иметь возможность наслаждаться всеми доступными в нем благами цивилизации.

Далеко не он один придерживался подобного мнения, но политическая повестка последних двух месяцев, активно поддерживаемая всеми газетами, комсомольскими ячейками и партийными активистами страны, требовала иного. Не просто же так на первых страницах печатных изданий то и дело пестрели заголовки об очередном нападении, совершенном со стороны милитаристской Маньчжурии на судно, какое-нибудь поселение, или же пограничную заставу СССР. Дабы не развязывать очередную войну в Европе раньше времени, кое-кто дергал за ниточки в Китае, отчего именно на восточных границах Советского Союза и пробовали страну на прочность за счет китайцев. И, естественно, оставлять подобное без ответа, было никак нельзя, дабы не показать слабину.

Хотя, справедливости ради, следовало отметить, что боевые столкновения в тех местах происходили постоянно еще со времен Гражданской войны. И далеко не всегда зачинщиками выступали ушедшие в соседнее государство белогвардейцы с казаками. Частенько совершали весьма кровавые налеты на приграничные поселения «белых» и отдельные части РККА, естественно, переходя для этого государственную границу. Но в плане международной политики, то были, можно сказать, комариные укусы локального значения, являвшиеся трагедиями лишь для страдавшего местного населения. А вот в июле 1929 года началось уже реальное противостояние двух сил — коммунистического СССР и капиталистического гоминдановского Китая. Изрядно опасаясь коммунизации своей страны, Нанкинское правительство, подталкиваемое в спину США, Францией, Великобританией и Японией, договорилось с номинальным правителем Маньчжурии о захвате его полицией и войсками Китайско-Восточной железной дороги, что по договору от 1924 года являлась совместно эксплуатируемой собственностью двух стран. Спустя же еще десять дней Китай вовсе заявил о разрыве дипломатических отношений с СССР, после чего оказались захвачены все советские работники КВЖД, а интенсивность взаимных обстрелов начала возрастать изо дня в день. Потому в Москве и приняли решение создать Особую Дальневосточную Армию для нанесения превентивного удара по многократно превышающему в численности противнику, поскольку в тех условиях играть от обороны означало потерпеть крах. Слишком уж огромное превосходство в живой силе имелось у войск маршала Чжан Сюэляна[4]. Вполне возможно, что как раз произошедшие впоследствии события и послужили фундаментом зарождения в умах советских политиков и военных такого лозунга, как ведение войны «малой кровью на чужой территории». Но, то было делом обозримого будущего, не имеющим никакого отношения к начавшейся беседе двух танкистов.

— И служишь достойно! Молодец! — меж тем одобрительно кивнул хозяин кабинета. — На этом все, или имеется еще какой вопрос?

— Я, собственно, заходил посоветоваться, — сбросив некоторое оцепенение, возникшее от такого «удара в лоб» не самой приятной новостью, комвзвода продемонстрировал удерживаемую под мышкой папку. — Вы же, насколько я помню, имеете высшее техническое образование. Обучались в Варшавском политехническом институте. — Не забыл он подлизаться. От него бы не убыло, а начальству могло сделаться приятно. Тем более что это не выходило за канву затеянного разговора.

— Увы, закончить мне его не вышло. Время тогда было совсем непростое, — заметно посмурнел этот бывший член социал-демократической партии Польши и Литвы, что уже как десять лет служил в Красной армии, до того успев пожить несколько лет, и под властью немцев, и в независимой Польше. — Но два курса отучился. Было дело.

— В любом случае, не сомневаюсь, что вы сможете оценить, стоящим ли является мой проект или это не имеющие связи с реальностью фантазии, идущие от недостатка знаний. — Дождавшись приглашающего жеста, Александр выложил на стол чертежи, над которым корпел последние две недели, сразу по выходу из госпиталя. Причем из них почти неделя ушла лишь на то, чтобы отыскать даже не миллиметровую бумагу, а банальный ватман! Про добычу чертежного набора всего из трех инструментов, вообще хотелось забыть, как о страшном сне. Пришлось за него отвалить на Ново-Сухаревском рынке аж сорок рублей! Цену добротной кожаной куртки! Увы, но даже в столице уже начинал сказываться закат эпохи НЭП-а, когда полки магазинов и рыночных лотков с каждым днем все больше и больше беднели в плане предлагаемого ассортимента товара.

— Так. И что это у нас тут такое? — разложив перед собой десяток листов, комполка аж присвистнул. — Ого! Александр! Да ты полон сюрпризов! Неужто сам чертил?

— Не все. Лишь чертежи отдельных деталей, — слегка потупился Геркан, внутренне надеясь, что не переигрывает с изображением стеснения. — А весь механизм в сборе изобразил знакомый чертежник со 2-го Броневого танкового автомобильного завода. Сами ведь знаете, я часто контактирую с этим предприятием по вопросам капитального ремонта наших танков. Лично же, к сожалению, до такого мастерства пока не дорос. Образования соответствующего не хватает, — развел он руками.

— Ну что же, какие твои годы. Вон, какой молодой! Еще научишься, коли действительно захочешь, — не придал Коханский особого значения отрицательному ответу подчиненного. Тут просто с грамотными-то нередко была беда. А тот, кто мог чего-то стоящее придумать и рассчитать, вообще ценился пуще золота. — Но все же, что это такое? Дай подсказку.

— Это шарнир равных угловых скоростей простейшей конструкции. Данное устройство позволяет делать ведущими управляемые колеса автомобиля. И, как я полагаю, в отличие от карданной передачи к передним колесам, каковая применялась на полноприводном шасси броневиков «Джеффери-Поплавко», не будет регулярно выходить и строя.

— А этот-то броневик ты откуда знаешь? Все же машина редкой была. Не то, что «Остин»! Я и сам такой всего один раз в жизни видел. Причем десять лет назад! Еще в Польше! — Следовало отметить, что удивление командира 3-го танкового полка было более чем обоснованным. Броневиков на шасси американского полноприводного автомобиля «Джеффри Квад» изготовили всего 32 штуки еще во времена войны с Германской империей. И все они в силу, как конструктивных недостатков шасси, так и переутяжеленности броневого корпуса, постоянно ломались, так что уже к 1920 году на ходу оставалось всего 3–4 машины. Прочие же восстанавливать уже не имело никакого смысла. Разве что виделось возможным собрать из нескольких отслуживших свое одну функционирующую, что также практиковалось повсеместно в отношении всех прочих транспортных средств.

— Так один до сих пор стоит в отстойнике выбывшей из строя техники на том же заводе. Причем, даже полностью комплектный. Вот я его всего и излазил, когда задумался о необходимости создания для нашей армии и народного хозяйства автомобиля-вездехода. — Действительно, последний подобный бронеавтомобиль служил в РККА до 1924 года, участвуя в парадах на Красной площади, пока не пришел в негодность, а запчастей к нему не оказалось вовсе. Вот и задвинули его на задний двор в компанию к прочей малосерийной или не подлежащей восстановлению технике. Его даже разбирать на запчасти не имело смысла, поскольку они ни к какому другому автомобилю не подходили вовсе. А пускать все это дело в металлолом, пока команды сверху не спускали.

— Очень интересно! И как же ты дошел до мысли такой? — выслушав вполне здравый ответ, а не какие-нибудь сказочные фантазии очередного мечтателя, комполка начал проявлять куда более заметную заинтересованность, поскольку успех любого подчиненного, в первую очередь являлся успехом его руководителя, под чутким наставничеством которого и было что-либо значительное достигнуто. Ведь, зачастую, все помнят фамилии, либо главных конструкторов, либо руководителей того или иного проекта, но никто знать не знает имен тех десятков, сотен, а то и тысяч людей, что и проделывали львиную долю работы. Что в прошлом, что в будущем, подобный постулат имел место быть непременно. Потому-то ни один начинающий и уж тем более опытный приспособленец никогда не должен был забывать этого золотого правила, чтобы самому подняться наверх. Ты всегда обязан делиться своими достижениями с начальством. Всегда! Но только с начальством. Никаких коллег! Ведь коли начальство, в том числе благодаря тебе, пойдет на повышение, ты тоже имеешь возможность продвинуться вверх по карьерной лестнице или же вовсе поплыть в кильватере благосклонного к тебе руководителя. А вот коллеги — они конкуренты за теплое место! И обновленный Александр знал это как «Отче наш». Потому и пошел на поклон к Владиславу Станиславовичу, вместо того, чтобы рвануть в тот же НАМИ[5].

— Видите ли, я себе на постоянной основе выписываю журнал «За рулем», еще с момента начала его издания. И вот в третьем номере прошлогоднего выпуска была в нем статья о переднеприводных и полноприводных автомобилях, что имеются в Америке с Европой. Ещё тогда мне в голову пришла мысль о необходимости применения куда более проходимого, нежели обычные машины, автомобиля с приводом на все колеса в качестве базы для устройства походной танковой мастерской. Ведь там, где проползет танк, отнюдь не всегда сможет проехать машина. А обслуживание боевой технике потребно всегда! — Подобные мастерские, но выполненные на шасси обычных грузовиков, применялись еще в Первую Мировую и Гражданскую войны для обслуживания в полевых условиях моторной техники. Какая-то часть их уцелела даже спустя столько лет, пройдя через все постигшие страну невзгоды. Имелась подобная самоходная мастерская и в танковом полку, отчего комвзвода прекрасно знал, о чем говорил. — Причем всё для того потребное уже не первый год известно! И раздаточные коробки для распределения крутящего момента между ведущими осями автомобиля, и понимание того, что вперед можно поставить тот же автомобильный мост, что и назад, лишь с небольшими доработками оного. Проблема заключалась именно в подобном устройстве, — совершенно по-пролетарски ткнул он пальцем в лежащий прямо перед носом командира чертеж изделия в сборе. — За границей уже не первый год применяют для той же цели конструкции «Тракта», «Бендик-Вейса» и «Рцеппа». Но все они очень сложные и трудоемкие в производстве. Оттого выходят крайне дорогими. Вдобавок требуют применения легированных сталей и наличия под боком шарикоподшипникового завода, что для нашей возрождающейся промышленности пока представляет определенные временные сложности. — Очень витиевато обошел он момент невозможности получения в товарных количествах, ни того, ни другого. Ведь опосредованная критика верховной власти, до сих пор не озаботившейся исправлением сложившегося положения, являлась для него табу. Наоборот, ему всячески требовалось подчеркивать достижения социалистического государства и, когда надо, закрывать глаза на недостатки. Нет, так-то критика, ирония, карикатуры, не были под строгим запретом. И в том же «За рулем», бывало, проходились едким словом по очень крупным институтам управления страны и даже некоторым конкретным личностям. Но он желал пролезть наверх! А для того следовало хорошо знать свое место и понимать тонкость каждого момента. Особенно это касалось того, когда, что и кому возможно было говорить. Вот и сейчас он постарался сделать основной акцент на временном характере имеющихся затруднений. Хотя, так-то стали разных сортов в СССР уже варили. Включая легированные. Но достать последние было практически невозможно даже очень крупным заводам, отчего те или иные детали приходилось производить из имевшегося под рукой материала, а потом выслушивать жалобы о поломке машин. Увы, но такова была грустная реальность советского производства этих лет. С чем всем приходилось считаться и мириться. — Здесь же, — его палец вновь уткнулся в чертеж, — возможно применить куда более распространенные марки чугунов и сталей. Да вдобавок токарной и фрезерной обработки понадобится куда меньше, не говоря уже о требованиях к ее точности. То есть отпадает нужда в сверхточных станках и слесарях высокой квалификации 7-го, если не 8-го, разрядов.

— Ну-ка, ну-ка. Давай посмотрим, что тут за хитрый принцип действия ты умыслил, — то, что сейчас находилось перед взором Коханского, являлось одним из тех трех «подарков», кои оказались внедрены в сознание добровольца, и представляло собой ШРУС кулачково-дискового типа. Не самый распространенный в мире вариант подобного устройства, из-за присущих ему недостатков, но тоже вполне себе рабочий механизм, некогда ставившийся на военную технику, вроде УАЗ-ов, Уралов и КРАЗ-ов. — Ага. Понятно. Вот так и так. Угу. Действительно все выглядит просто и надежно! А что! Отличная идея! И в производстве должно выйти не столь сложным. Дай я пожму твою руку, товарищ Геркан! Ту самую, которой ты сотворил этот шедевр конструкторской мысли! — изрядно потрафил он своему подчиненному. — Экий талант у меня в полку выискался! И что же планируешь с этим всем делать?

— Так, для того к вам и пришел, Владислав Станиславович. Чтобы услышать дельный совет от старшего товарища. Ситуация-то складывается несколько неоднозначная, — вновь показательно замялся Александр. — Ведь, коли придется ко двору подобное устройство, внедрять-то его будут в конструкции тех моделей машин, которые мы вскоре начнем производить десятками тысяч. Но вот в июньском номере от этого года того же самого журнала «За рулем», было указано, что в соответствии с заключенным договором все нововведения, связанные с автомобилями марки Форд, должны будут передаваться, как из Америки к нам на заводы, так и от нас в Америку. И что же это выйдет? Мы, допустим, спроектируем на шасси того же легкового Форд-А, недорогой серийный полноприводный автомобиль, способный стать, как великолепным полевым транспортным средством для краскомов, так и базой для постройки легкого разведывательного броневика-вездехода, а после будем вынуждены передать это все капиталистам? Сами же поспособствуем повышению боеспособности армии чуждого нашему государству строя! Это ведь недопустимо!

— И вновь ты большой молодец, Александр! Это очень, повторю, очень хорошо, что ты чувствуешь такие тонкости политического момента! И еще лучше, что отслеживаешь подобные вести! — мгновенно нахмурившись, побарабанил пальцами по лежащему перед ним чертежу комполка, пребывая в раздумьях. Очень уж не понравились ему выводы, сделанные Герканом. Ведь если всё обстояло подобным образом, тут вполне возможно попахивало, либо страшнейшим головотяпством, либо же предательством исполнителей. Причем исполнителей находящихся на очень высоких и весомых должностях! Это в США автомобильных производителей имелись многие десятки, каждый со своими уникальными разработками, и далеко не факт, что будущие достижения Форда могли стать полезны РККА. В той же Америке, к примеру, его автомобили вовсе не поступали на вооружение. При этом развитие колесной техники СССР, в том числе военной, могло оказаться полностью раскрыто перед американцами. А через них — для всех желающих! Что было совершенно недопустимо. И это всё столь неожиданно, из-за случайно озвученного предположения комвзвода, стало вдруг его личной большой проблемой. С одной стороны, то, что сейчас сообщил подчиненный, должно было заставить его мгновенно забыть о возникших в сознании многочисленных идеях построения вездеходных автоброневых сил армии, да и отправить невольного возмутителя спокойствия на Дальний Восток с концами. Как говорится, с глаз долой, их сердца вон. И никакой головной боли! С другой же стороны, пусть не завтра и не через месяц, а через год, но эта история вполне могла где-нибудь всплыть. Мало ли с кем и о чем все ближайшие дни будет болтать этот Геркан. Тогда товарищи из ОГПУ[6] придут спрашивать отнюдь не с какого-то никому не интересного Александра Морициевича, а с него, командира полка, отчего он задвинул столь многообещающий проект под сукно, да еще проявил недальновидность вкупе с несознательностью в вопросе государственной важности. Была ли то дурость, или же он сам является скрытым врагом? — Ты знаешь что, принеси-ка мне тот самый номер журнала, со статьей о договоре с Фордом. Сам почитаю и подумаю, как лучше поступить, — поняв, что здесь и сейчас ему необходимо поразмышлять долго и в одиночестве, нашел он причину удалить посетителя из своего кабинета. — Хотя постой. А у тебя-то самого, какие мысли на сей счет?

— Коли желаем, и следовать пунктам договора, и не раскрывать своих технических секретов, нам, стало быть, никак нельзя строить военную технику на базовом шасси автомобилей марки Форд. Но вот использовать их серийные агрегаты для конструирования собственных уникальных машин, мы вполне можем. Это ведь уже не будет считаться внесение изменений в конструкцию их автомобилей с целью ее улучшения. То выйдет нашей собственной разработкой, а потому и оснований для возможного выдвижения к нам претензий у них возникнуть не должно. Теоретически. Или же просто следует обратить все наше внимание на шасси «Автокара», с производителем которого подобных условий, вроде как, нет. По крайней мере, в журнале о таком не было указано ни единого слова, — пожал напоследок плечами Александр и, дождавшись отпускающего его жеста, покинул кабинет начальства преисполненный внутренним довольством. Мало того, что явно удалось заинтересовать комполка своим изобретением, так еще на ура вышло продемонстрировать ему, и якобы подстерегающую РККА яму, и свое умение решать солидные с первого взгляда проблемы простейшими решениями. А всего-то и требовалось, чтобы сместить пару акцентов, дабы представить общую картину в нехорошем свете. Теперь же оставалось только ждать, насколько действенной сталась его игра.

Никто в мире этого еще не мог знать, но именно в этот момент, в результате этого самого разговора, никому неизвестный комвзвода 3-го танкового полка РККА поставил жирный крест на всех будущих проектах тех советских бронеавтомобилей, что непременно были бы рождены на свет, не случись его вмешательства. Ведь уже совсем скоро суть данной беседы Владислав Станиславович Коханский передаст Константину Брониславовичу Калиновскому, занимающему уникальную должность Инспектора бронесил РККА, и в очень скором будущем продвинутым в заместители начальника Управления механизации и моторизации РККА. Эта живая икона советских бронесил как раз прибудет в полк с приказом о выделении в его временное подчинение танкового батальона, для включения оного в состав Сводного опытного механизированного полка, с целью отработки взаимодействий танков, броневиков, пехоты и артиллерии. А дальше пойдут «круги по воде», поскольку срывать грандиознейшую сделку с Фордом никто никому не позволит. Впрочем, как и разбрасываться будущими военными секретами родины. Но к тому времени сам зачинатель этих дел уже будет находиться в пути и на свое счастье окажется как бы вовсе ни при чем.

[1] ОДВА — Особая Дальневосточная Армия. Создана 6 августа 1929 года для ведения боевых действий против войск Маньчжурии.

[2] ТАСС — телеграфное агентство Советского Союза.