Демон со вкусом клубники

– И откуда у тебя такие удивительные данные? – я вспомнил белоснежный родительский замок, стоящий в центре великолепного изумрудно-зелёного парка, и ухмыльнулся: здорово же здесь победившие светлые пофантазировали. С огоньком, так сказать…

– Из учебника, – успокаиваясь и почти перестав трястись, сообщила зеленоглазка, – и на лекции мэтр Корвин рассказывал.

– Прекрасно, – я кивнул, подумав, что неплохо бы потом с этим мэтром побеседовать: не нравится мне, когда мой мир представляют таким… странным образом, – а зовут тебя как?

– Не скажу, – девица подозрительно прищурилась и снова сжалась в углу кровати, – демонам нельзя говорить своё имя.

– Почему? – кротко спросил я, приготовившись выслушать очередную страшилку, и не ошибся.

– Если демону сказать своё имя, то он может утащить тебя в свой мир, – порадовала меня девица.

– Это тоже мэтр рассказал? – уточнил я, чувствуя непреодолимое желание снять перчатки, почесать спину и вообще принять нормальный облик.

– Да, – кивнула императорская дочка, – демоны сами не говорят своих имён, а чужие имена используют, чтобы получить неограниченную власть над человеком.

– Как интересно, – я повернулся в кресле, и оно угрожающе заскрипело, – а мэтр не уточнил, зачем конкретно демонам власть над человеком? Тем более – неограниченная. Что с ней делать-то?

– Пользоваться, – удивлённо подняла тёмные брови девица, – в своих интересах…

– В каких? – продолжал допытываться я, – вот смотри, узнаю я, например, твоё имя, – тут девчонка в испуге зажала рот ладошками, – и что я буду делать, получив, как ты утверждаешь, неограниченную власть над тобой?

– Надругаетесь, – негромко произнесла она и густо покраснела, – так все демоны делают…

– Над тобой?! – я скептически посмотрел на хрупкую фигурку, сжавшуюся на диване, – это вряд ли…

– Почему? – зелёные глаза в очередной раз наполнились слезами. А теперь-то по какому поводу?

– Ты не вызываешь у меня никаких желаний кроме как накормить и пожалеть, – честно ответил я, – а вот уже потом, может быть… когда-нибудь…

Я не стал добавлять, что самым надёжным средством, гарантирующим ей полную неприкосновенность, является то, что её папа – император. И что проблем мне хватает и без неё.

– Слушай, а можно я приму обычную форму? Жарко у тебя тут… да и мало ли что… – прекрасная формулировка «мало ли что»: ею можно оправдать что угодно. Сработало и тут: девица заторможенно кивнула, и я, с наслаждением стянув перчатки с когтями и сняв линзы, принял свой обычный повседневный облик.

Девица ойкнула, потрясла головой и осторожно поинтересовалась, глядя на меня:

– А демон где?

– Я демон, – я продемонстрировал хвост и ткнул пальцем в рога, – мы, знаешь ли, не выглядим как монстры, это всего лишь боевая форма. А ты что, правда про демонов ничего не знаешь? Ну, кроме того, что рассказывал ваш сказочник мэтр Корвин…

– Он не сказочник, – вступилась за преподавателя девица, – он декан факультета борьбы с демонами и прочими тёмными силами.

– Какая прелесть, – искренне восхитился я как представитель этих самых тёмных сил, – но вызвать ты решилась почему-то именно высшего демона. Стряслось у тебя что-нибудь?

Ох, чувствую, намается император с дочуркой: совершенно очевидно, что барышня не в курсе, чьей дочерью является, а демоническая кровь, видимо, в окружении всей этой благости и… хм… процветания не раскрывается. Тогда понятно, почему папочка поставил такое условие выполнения желания: рассчитывает, что, когда дочка окажется у нас, то кровь заявит о себе.

– Стряслось, – обречённо кивнула девица, так и не выбравшаяся из своего диванного угла.

– Рассказывай, – велел я, осторожно откинувшись на скрипнувшую спинку, – по порядку и внятно.

– У меня три проблемы, – начала девица, но не успела приступить к подробностям, как дверь распахнулась, и на пороге возникла уткнувшаяся в толстую тетрадку девчонка с ярко-рыжей косой и веснушками на вздёрнутом носике.

– Лаура, мне срочно нужен справочник по лекарственным… – тут она подняла голову и заметила такого большого и красивого меня, – … растениям… Ой, а кто это у тебя?

– Сайрус, – я встал из облегчённо крякнувшего кресла и, взяв ручку рыжей симпатяги, галантно поцеловал пальчики, пахнущие какими-то лекарствами, – очень приятно…

– Синтия, – слегка растерянно произнесла рыжая, а Лаура (вот и познакомились, ваше потенциальное высочество) только покачала головой, – а почему у вас хвост… и… рога? Лаура, ты всё-таки сделала это? Ты сумасшедшая! Вы демон?

– Демон, – не стал я отрицать очевидное, – вас это смущает?

– Меня-то не очень, – Синтия обошла меня кругом и с исследовательским интересом посмотрела на хвост, – потрогать можно?

– Нет, – тут же поспешил сказать я, – это, знаешь ли, небезопасно. А кстати, почему ты не побоялась назвать мне своё имя? Этого же вроде бы как нельзя делать: вдруг я получу над тобой неограниченную власть и, – я на секунду задумался, – надругаюсь самым бессовестным образом?

– Надругаешься? – тоже переходя на демократичное «ты», поинтересовалась рыжая и смерила меня оценивающим взглядом от кончиков рогов до ног, – точно? Не врёшь? А то все вы одинаковые: «надругаюсь», «бессовестным образом», а как до дела доходит – тут же на попятный. Так что насчёт хвоста? Точно нельзя?

– А откуда такой пристальный интерес? – разговорчивая и смелая рыжая нравилась мне гораздо больше затюканной и пугливой императорской дочурки, – и почему ты меня не боишься?

– А надо? – уточнила рыжая и с готовностью сказала, – если очень нужно, я могу, правда-правда!

– Обойдёмся, – решил я и снова повернулся к умудрившемуся призвать меня недоразумению, – ну так что у тебя за проблемы, которые потребовали моего вмешательства? Или это приватная информация?

– Синтия и так всё про меня знает, – прошептала эта малахольная из своего угла дивана, – она моя лучшая подруга…

– Это я ей посоветовала демона вызвать, – призналась рыжая, задумчиво покусывая кончик косы, – но, честно говоря, не думала, что Лаура решится. Я ведь только насчёт схемы подсказала… Остальное она сама…

– Да? – я с сомнением посмотрел на диван.

– Ну… да, – рыжая взглянула туда же, и в её взгляде мелькнуло сочувствие, – она очень способная, – зачем-то сообщила она мне.

– Я счастлив, – девицы уже начали меня утомлять, обе, а ведь по сути дела мы ещё даже не начали решать потребовавшие вызова проблемы, – а теперь конкретнее.

– Мне уйти, Лаура? – негромко спросила рыжая, и девица на диване энергично замотала головой, – ну хорошо, тогда давайте разбираться, а то спать ужасно хочется. А мне ещё реферат дописывать… Кстати, а где ты собираешься ночевать?

Я посмотрел вокруг и понял, что даже если я сложусь втрое, то поместиться на свободном месте не смогу. Да и ночевать в комнате призывающей как-то не комильфо. В прошлый раз мне повезло, и в распоряжении призвавшего был целый замок, а не убогая комнатушка в общежитии. Так что, скорее всего, придётся мотаться туда и обратно, что, конечно, с одной стороны, потребует затрат и энергетических, и физических, а с другой – даст возможность хоть немного отдыхать.

– К себе перемещусь, – решил я, – а здесь привязку оставлю, чтобы иметь возможность прийти в любой момент.

– В любой? – вскинулось императорское чадушко, – а вдруг я буду не одета? Так нельзя…

Я почувствовал, как у меня начинают ныть зубы от её занудства, но дело есть дело. Интересно, а его величество в курсе, что представляет собой его кровиночка? Что-то подсказывает мне, что нет, иначе он точно не стремился бы к более близкому знакомству.

– А давай ты ко мне будешь перемещаться? – щедро предложила рыжая и подмигнула, – я не стеснительная…

– Это мой демон, – вдруг твёрдо и решительно произнесла девица на диване и сверкнула зелёными глазищами, – себе вызови и пусть к тебе перемещается сколько угодно. А этот – мой.

Хм, а может, всё не так безнадёжно, как мне показалось: ишь как вскинулась, когда захотели прибрать к загребущим ручкам что-то, что она считала своим. Типично демонская черта характера, между прочим. Это вселяет определённый, пока ещё шаткий, оптимизм.

– Я всё равно могу перемещаться только сюда, в эту комнату, – успокоил я свою призвавшую, – здесь точка привязки. Так что голая не ходи, парней не води, да и вообще старайся, чтобы сюда поменьше народу захаживало. Не у всех такая крепкая нервная система, как у твоей подружки.

Рыжая между тем повернулась ко мне и незаметно подмигнула, показывая, что весь этот спектакль был для того, чтобы Лаура наконец-то очнулась от своего слезливо-меланхоличного состояния. После этого она прихватила с полки толстенный талмуд, видимо, по лекарственным растениям, послала мне воздушный поцелуй и, пробираясь к двери, таки дотронулась до хвоста. Довольно хихикнув, она вышла, напомнив подружке, чтобы та закрыла дверь, просто на всякий случай.

– Итак, – я посмотрел на кресло и, подумав, сел на пол, не рискнув присаживаться на диван к нервной Лауре, ещё решит, что это я уже надругаться собираюсь, – излагай свои проблемы. Ты сказала, что их три…

– Да, – зеленоглазка поёрзала, всё-таки выбралась из своего угла и нормально расположилась на диване, – у меня не получается заклятье подчинения мелкой нежити, меня выгоняют с работы, точнее, подработки, и меня не любит Авирэль.

Я молча смотрел на неё и вот даже не знал, как реагировать, честное слово. То есть, с её точки зрения, это те проблемы, из-за которых нужно призывать высшего демона?! И я (здоровья нашему, чтоб его, императору и долгих лет жизни), командор тайной стражи, должен теперь заниматься ерундой, с которой справился бы самый тупой стажёр? Так, Сайрус, дыши глубже, спокойно, ещё спокойнее…

– И это всё? – с ангельской кротостью поинтересовался я, сцепив за спиной руки, чтобы не было соблазна как следует встряхнуть это… это… недоразумение.

– А с вашей точки зрения – этого мало?! – зелёные глазищи сердито сверкнули и уставились на меня, – у меня, между прочим, из-за этой нежити мелкой диплом с отличием не получается. А я маме обещала… Она будет ужасно разочарована.

А вот это уже интересно! Может, это и не моё дело, но любопытство демонам совершенно не чуждо, поэтому я по возможности небрежно поинтересовался:

– А кто у нас мама? Раз она не может пережить отсутствие у дочки диплома с отличием…

– Селена Эрниэль… – теперь понимаете? – зеленоглазая бестолочь посмотрела на меня, – я никак не могу…

– Ну да, когда у мамы имя такое же, как у одной из сильнейших дриад, то оно, конечно, да…Так сказать, имя обязывает…

Зеленоглазка молчала и только заплетала бахрому серого унылого покрывала в косички, и как-то мне это молчание очень не понравилось…

– Погоди, – я выпрямился, поражённый внезапным озарением, – но ты же не хочешь сказать, что ты дочь…

Лаура молчала и только ниже склонялась над мышастым покрывалом. Да ладно… Ай да император, ай да молодец! Так вот откуда эти удивительно яркие зелёные глаза… И мягкий чувствительный характер… Но его величество-то… вот это номер! Информация, достойная звания «лучшая сплетня десятилетия»! Значит, у нашей мышки с одной стороны гены дриад, заставляющие с трепетом относиться ко всему живому, а с другой стороны – агрессивность, хитрость и прагматизм демонов. И всё это на, так сказать, высшем уровне. Вот попала девчонка так попала… Ну и я с ней за компанию. Ибо если с императором мы ещё как-нибудь договорились бы, ежели что, то с дриадой… вряд ли. Придётся помогать…

– Теперь расположи свои проблемы в порядке важности, с твоей точки зрения, и давай поподробнее. Будем расставлять приоритеты.

– Тогда, наверное, сначала работа, – неуверенно проговорила Лаура, – потому что без неё мне будет очень сложно существовать. Скоро осень, а у меня даже ботинок тёплых нет.

– Слушай, а почему тебе приходится работать? Разве родители… в смысле, мама тебе не помогает? Ну хотя бы на самое необходимое? Или ей только твой диплом нужен? – я не вредничал и не издевался, я действительно не понимал, почему Селена не помогает дочери. Когда я учился в Академии, мне не приходилось заботиться о хлебе насущном, так как родители всегда присылали мне даже больше, чем было нужно. Не для того, чтобы я вёл разгульную жизнь, а для того, чтобы ничто не отвлекало от учёбы.

– Мама считает, что всего в жизни нужно добиться самостоятельно, и что каждый человек благородного происхождения обязательно должен испытать нужду и трудности, чтобы понимать тех, кто слаб и беден. Поэтому мама ничем мне не помогает, но я знаю, что она волнуется и беспокоится обо мне.

– Странная позиция, – я пожал плечами и стряхнул эту мысль: если кому-то нравится создавать себе лишние проблемы, то кто я такой, чтобы им мешать, ведь так? – А отец? Он тоже так считает?

– Я никогда не знала своего отца, – тихо ответила Лаура, – мама не любит об этом говорить. Мне кажется, его нет в живых, и поэтому я стараюсь вопросами не бередить её душевную рану.

Я хмыкнул про себя, вспомнив императора, который, несмотря на усталость и какие-то проблемы, был живее всех живых, когда поручал мне это дело.

– А кем ты работаешь, в смысле – подрабатываешь? – я хотел представлять, с кем мне предстоит иметь дело, – где-нибудь в архиве или в библиотеке? Не в трактире же ты тарелки моешь, правда?

– Нет, я работаю… работала… в лавке аптекаря, мэтра Бурже, – сказала Лаура, и её миловидное личико исказилось от боли, а глаза снова наполнились слезами, но теперь я хотя бы понимал причину такой чувствительности.

– И что случилось? – на мой взгляд, работа в аптеке была достаточно спокойной и безопасной, это же не трактир, где постоянно шляются пьяные солдаты и всякое жульё, – почему мэтр аптекарь решил лишить тебя заработка?

– У него стали пропадать ценные зелья, совсем понемножку, но постоянно, – голосок Лауры дрогнул, но она сдержалась и не заплакала, – а так как из посторонних там бываю только я, мэтр Бурже решил, что это я беру и перепродаю. Но я никогда в жизни ничего чужого не брала! И здесь – это не я!

– Верю, верю, – успокоил я девушку, – не плачь только. А ты пробовала с ним поговорить как-то, я не знаю, объяснить ему, что ты не при делах вообще?

– Конечно, – Лаура посмотрела на меня, как на умственно отсталого, – я несколько раз пыталась объяснить и доказать, но он и слышать не хочет. А вчера выплатил мне жалование за прошедшую неделю и сказал, чтобы я больше не появлялась. Но этих денег не хватит даже на ботинки, не то что на что-то ещё…

Я вспомнил, что климат здесь отличается от привычного мне, и что это дома сейчас цветут розы и прохладная вода озёр так и манит к себе, а здесь скоро начнётся осень, достаточно суровая, насколько я помню. И если у девчонки нет ни тёплой обуви, ни подбитого мехом плаща или куртки, то ей придётся очень несладко.

4

– Как это нет тёплой одежды и обуви? – император непонимающе смотрел на меня, – как это может быть? Она же не из нищих крестьян, и это мягко говоря. Селена что, совсем с ума сошла со своими новейшими методами воспитания?

– Она считает, что каждый человек благородного происхождения просто обязан на своей шкуре испытать, что такое голод, холод и прочие лишения. Это я практически дословно цитирую вашу дочь, – я сидел в кресле напротив императора и наслаждался крепким кофе с восхитительными пирожными. И пусть есть в присутствии его величества считалось дурным тоном (никогда не мог понять – зачем тогда ставить еду?), но убогая обстановка «процветающего» общежития подействовала на мои манеры не самым лучшим образом.

– Зачем? – спросил поражённый император и тоже, посмотрев на стол, выбрал себе аппетитную корзиночку с кремом и ягодами, – разве, чтобы в чём-то разбираться, нужно обязательно это испытать? Чушь какая… Впрочем, Селена всегда тяготела к экспериментам в сфере воспитания. Но так издеваться над единственной дочерью… Нет, категорически не понимаю! Впрочем, об этом потом, Сайрус. Лучше скажи мне, какое впечатление на тебя произвела моя девочка? Она хорошенькая?

– А вы что, её не видели? – я от удивления чуть не подавился кофе и в полном изумлении взглянул на слегка смущённого императора.

– Только в раннем детстве, – признался он, почёсывая правый рог, что у него всегда свидетельствовало о глубоком внутреннем волнении, – мы с Селеной расстались… не самым лучшим образом, знаешь ли. Я вообще о существовании Лауры узнал совершенно случайно. Ну и наведался, чтобы убедиться, что она действительно моя дочь.

– Убедились? – спросил я исключительно для поддержания беседы, так как ответ напрашивался сам собой. Наш император, конечно, не самый злобный парень в мире, но вряд ли он стал бы заботиться о чужом ребёнке, да ещё и привлекая к этому делу меня.

– Конечно, ты же знаешь, мы свою кровь всегда почувствуем, – взор императора блеснул тщательно просчитанной и выверенной дозой чувствительности, – тогда она была прелестной зеленоглазой малышкой…

– Она и сейчас вполне привлекательная девушка, – сообщил я и сделал большой глоток удивительно вкусного кофе. Эх, в него бы сливок… но и так неплохо, это я уже привередничаю.

– Ну так, есть в кого! – гордо приосанился его величество, – ах, Сайрус, если бы ты только мог представить, как хороша была Селена! Просто головокружительно прекрасна… Я не устоял…

– Думаю, она и сейчас великолепно выглядит, – вставил я свои пять копеек, – дриады долго не стареют, практически как мы.

– Думаешь? – император выгнул бровь, задумчиво пошевелил в воздухе пальцами и проговорил, – может, навестить как-нибудь, как ты считаешь, а? Вспомнить молодость… обсудить… перспективы воспитания Лауры. Её ведь нужно будет выдавать замуж – как бы Селена не пристроила её за какого-нибудь малахольного цветовода или пасечника. Мёд, конечно, дело хорошее, но не для моей девочки.

– Кстати, Лаура уверена, что её отца нет в живых, – я с интересом смотрел на императора, ожидая реакции, – и ужасно по этому поводу переживает.

– Ничего-ничего, – бодро заявил его величество, – вот приедет, познакомимся, а там видно будет. Может, ей у нас понравится.

– Она, кстати, уверена, что у нас пустыня, освещённая никогда не заходящим кровавым солнцем, и в песках стадами бродят монстры и грешники. Грешники, вроде бы, страдающие, но утверждать не буду, дословно не запомнил. А ещё в комплекте идут вечная тьма и огненные вихри.

– Откуда такой бред? – император аж очередное пирожное отложил, – кто ей такое внушил?

– Если не ошибаюсь, учебник, ну и некто мэтр Корвин – декан факультета борьбы с демонами и прочими тёмными силами, – я подавил желание хихикнуть, – представляете, ваше величество, есть там такая прелесть. Я думаю, ваша сообразительная дочурка именно в библиотеке этого факультета и нарыла всю необходимую информацию.

– Так, этого мэтра – тоже сюда, – распорядился император, – пусть сам посмотрит, ну а потом, если, конечно, жить захочет, напишет нормальный правильный учебник. Ну а не захочет – мы ему пески с монстрами организуем запросто.

– Как прикажете, -я козырнул, – позволите идти, ваше величество? Мне перед охотой на похитителя аптекарских зелий ещё выспаться надо. Да и глаза от линз чешутся, нужно закапать.

– Иди, Сайрус, – милостиво кивнул император, – и держи меня в курсе. Я жду тебя с отчётами ежедневно, ты понял?

– Слушаюсь, – я по-военному коротко поклонился и отправился домой, где ждали меня тёплая ванна и восхитительно удобная кровать.

Проходя мимо маленького стихийного рыночка, разумно расположившегося прямо напротив здания стражи, на котором торговали всякой съедобной мелочью, я обратил внимание на аккуратную старушку, возле которой стояли корзиночки с первой клубникой. Стражники – народ в основном молодой и прожорливый, им бутерброды подавай, а лучше – пироги, поэтому ягоды спросом пользовались очень умеренным. Я полной грудью вдохнул сладкий аромат и, поддавшись какому-то странному чувству, купил две корзиночки с ярко-алыми ягодами.

Утром, бодрый и выспавшийся, я шагал к залу призыва, держа в руках сумку, в которую поставил две корзиночки с клубникой, а также положил тёплый плащ, подбитый мехом полярной лисы – очень лёгкий и тёплый. Совершенно случайно, знаете ли, наткнулся на него в кладовке… не выбрасывать же, в самом деле. А этой бестолковой сгодится. И не надо подозревать меня в излишнем мягкосердечии – я всего лишь освободил место в кладовой, вот.