Хозяйка Кричащего Леса (СИ)

— Ты… вампир? — Собственные слова эхом отдаются в ушах. — Вам-пир. — Еще раз пробую на вкус. Растягивая слово.

Сектант дернулся, недовольно сверкнув глазами. Тонкие брови сошлись на переносице. А затем с его губ срывается тихий хмык.

— Ещ-ё одна-а. Так похож?

— А часто путают?

Тишина. Парень смотрит тупым взглядом куда-то в сторону. Выражение лица слишком напряжённое. Видно, что сектанта что-то тревожит. Он колеблется.

— Ну, — не выдержав удручающего бездействия, обращаю на себя внимание. — Как убивать меня будем?

Смеюсь. Напряженно. Может, по-умному мне стоило бежать, пока похититель тут отвлёкся. Но инстинкт самосохранения и интуиция в один голос твердят, чтобы я не двигалась с места. Этот сектант не такой страшный. И смерть от его руки — тоже неплохая перспектива. Все лучше, чем прыгать в озеро или же приближаться к стволу древа. Чувствую, вот что самое страшное.

— Блаженная. — Парень потер ладонью висок, словно у него голова разболелась от моих слов, а затем усмехнулся. — Только не сопротивляйся, ладно?

— Только о моем предсмертном желании не забывай? — на всякий случай напоминаю, прикрывая глаза. Уже хочется, чтобы этот страшный ненормальный кошмар поскорее закончился.

— И с чего ты взяла, что умрешь-то? Людишки. Сами себе напридумывают страшилки…

От изумления распахиваю глаза. Но тут же лицо искажается гримасой боли, я опускаю взгляд…

— Ты?! Кхм… — «Я чувствую его руку у меня в животе! Он пробил мне его! Рукой, мать твою! Это какой силой нужно обладать…»

В ушах гул. Темнота оглушает. Больно. И пусто. Сознание куда-то уплывает. Силуэт сатаниста меркнет. Я заваливаюсь назад, но убийца ловит у самой земли, придерживая за плечи и тихо что-то говоря.

«А говорил, что не убьет», — горько улыбаюсь.

Глава 2

Завернувшись в тонкий плащ сектанта, потерянным взглядом буравлю тлеющий костер. В ушах стоит оглушительный звон. Я нахожусь будто в вакууме, полностью отгороженная от внешних звуков.

До сих пор не верится, что я ещё жива. Поразительно. И пугающе. Ведь точно знаю, что псих пробил мне живот! И окровавленная футболка с внушительной дыркой — явное доказательство того, что мне не померещилась собственная смерть.

А это была именно она! С такой раной не выживают! С ней просто ноги протягивают и больше не встают. А я встала! Правда, немного умом тронулась. Но это ничего. Издержки…

— Эй, блаженная, долго из себя обиженку строить будешь? — В голосе парня проскальзывает что-то неуловимое, тревожное. Или мне это кажется? Все же ни черта я его не знаю, чтобы по голосу улавливать настроение. — Иди сюда, поешь, пока горячие. Или ты себя решила голодом уморить? Отвратительный вид упокоения тогда выбрала!

Неопределённо хмыкаю, нервно дернув плечом, и отворачиваюсь. С момента моего неожиданного пробуждения я и словом не обмолвилась с этим психом. Если бы не сильная слабость и то и дело подступающая тошнота, давно бы попыталась уйти.

Лучше быть одной, чем с этим…

Да и пока я находилась без сознания, он отбуксировал нас обратно на берег озера. Удивительно, но вчера то была не игра света — песок под ногами и впрямь черный-черный. Впервые такое вижу.

При свете дня лес стал выглядеть более дружелюбно. Больше не мерещится чей-то наблюдающий, оценивающий взгляд. Больше нет того неконтролируемого ужаса, который пронизывает каждую клетку тела. А инстинкты не бьют по перепонкам, вещая о скорой смерти… стало спокойней. Хотя, возможно, это я выгорела в эмоциональном плане.

Раздражительность и враждебность психа тоже уменьшилась в разы. Он даже отдал мне свой плащ! Точнее, укрыл им, пока я лежала без сознания.

Несмотря на тонкость и лёгкость ткани, было очень тепло. Словно пуховик надела. Чудес-са!

А вот сам парень оказался в одном кожаном костюме. Он сильно напоминал мотоциклетный; состоящий из черной, глухо захлопнутой куртки с темно-фиолетовыми вставками, черных брюк и высоких сапог на шнуровке.

«В очередной раз подмечаю, что вкус у него отменный».

С усталостью тру виски. Собственное спокойствие вводит в недоумение. Не это я должна чувствовать сейчас. Не о том думать…

— Кто ты? — выдаю ужасно хриплым скрипучим голосом. Словно мелом по доске. Аж морщусь.

— Что конкретно ты подразумеваешь под своим вопросом? — Псих подходит ко мне и садится на корточки рядом, держа в одной руке самодельный шампур с мясом неизвестного животного. — Давай так, блаженная, сейчас ты поешь, а взамен я отвечу на три твоих вопроса. Предельно честно, устроит?

Первая мысль — послать его куда подальше с этой сделкой. Но здравый смысл отрезвил, заставил прикусить язык и засунуть обиду поглубже. Как ни крути, а псих точно знает, как и, главное, почему я оказалась в этом проклятом лесу.

С опаской молча протягиваю руку и забираю шампур. Мясо выглядит неаппетитно, ведь сильно подгорело.

«Надеюсь, меня не отравить вздумал».

Зажмурившись, подношу ко рту и откусываю небольшой кусок.

— Отвратительно, — с трудом проглотив, а не выплюнув мясо, комментирую. — Как свою порцию-то съел?

— Не было выбора. — Его губы растянулись в довольной усмешке, а в алых глазах проскользнули черти. Мне это не понравилось. Очень. — Больше еды у нас нет. А оставить тебя одну и уйти на охоту пока не могу. Ведь сбежишь. А мне потом тебя спасать. Тут такие твари обитают, что в пору самому в петлю залезть, чем с ними сталкиваться.

«Только вот что-то мне подсказывает, что это они тебя избегают, а не ты их…»

Точно. Будь по-другому, он не сидел бы сейчас так спокойно. Не вел себя так вольно-лениво и не смотрел с явным превосходством.

— Я думаю, что самое страшное чудовище в этом лесу сидит прямо передо мной.

Низкий смех разлился по округе. Одобрительный.

— А ты не безнадёжна. — Отсмеявшись, псих наклонил голову немного в бок и как-то по-новому взглянул на меня. — Если будешь и дальше прислушиваться к своей интуиции, может быть и проживёшь подольше…

Его «подольше» отрезвило. Но страха по-прежнему не было. Лишь спокойствие. Размеренное. Холодное. Оно помогает осмыслить происходящее. Приспособиться, подобрать новый алгоритм действия.

— Кто ты такой? — Задаю первый вопрос. И он волновал меня больше всех. Пока нет необходимости спрашивать, что за место этот Лес и как я тут оказалась, если самая явная опасность совсем рядом. — Кем ты являешься?

— Я — Высший Альв стихии Тьмы. Мое имя Рейдан.

То, что он темный — не удивляет. Внешность, беспардонное поведение, поступки — все указывает на это. По крайней мере, в любой книге так описывают тёмных магов. Но кто такие эти Альвы? Я впервые слышу такое слово.

— Нас еще можно назвать стихийными элементалями, — увидев замешательство, продолжает просвещать. — Например, для меня заклинания или существа со стихией Тьмы практический безвредны. Ведь это моя природа.

— Поняла.

— Ты так спокойно отреагировала, — немного озадаченно приподнял бровь он. — А где же истерика? Визг? Людишки ведь так боятся Тьму, списывая на неё очень и очень многое. И вот он я, самый яркий представитель…

— Если все темные такие же, как ты, то я бы тоже списывала все на вас. — Откусываю еще кусок мяса. Жую, вновь борясь с желанием выплюнуть. — Истерить или кричать не вижу смысла. Если бы хотел меня убить, убил бы уже. Да и что я могу противопоставить? Ты сильнее. Ты намного-намного быстрее. Вчера мы проходили это.

— Какой твой следующий вопрос, блаженная? — внезапно переводит тему, отводя глаза. Словно ему совестно за свой поступок. Бред!

— Я же в другом Мире, да? — Получив ободрительный, но вялый кивок, продолжаю. — Мое перемещение связано с той аномально красной луной?

— И да, и нет. — Рейдан внезапно выпрямляется, нервно начав разминать рукой шею. — Ночь Кровавой луны проходит раз в восемь лет в разные дни года. В эту ночь темная магия переполняет пространство. Можно много натворить дел…

— Зачем ты перенес меня сюда? Не помню, чтобы мы раньше встречались…

— Блаженная, я не тебя конкретно вызывал, не льсти ни себе и ни мне. — Морщится. — На твоем месте мог оказаться совершенно любой другой подходящий человек. Я не знаю, почему именно ты. Считай, не повезло.

— Ага, просто не повезло, — с иронией тяну. — Стоп, почему ты сказал тебе не льстить? Хочешь сказать, что…

— Только боги могут шататься и дергать конкретную душу из одного мира в другой. Конечно, есть трещины в тканях мирозданья. Но обычно всегда заносят иномирцев к нам. Хотя кто его знает…

— То есть у вас есть «попаданцы»?

— Не сказать, что они валяются на каждом шагу, но двоих я самолично видел. — От мрачной усмешки психа стало не по себе. — Один думал, что весь мир тут же упадёт к его ногам, ведь он — избранный. Было забавно наблюдать за тем, как глупые мечты с треском разбиваются и тянут его на дно…

— Мы не имеем права обесценивать чужие мечты. — Откладываю пустой шампур в сторону, облизывая пересохшие губы. — Это неправильно.

— То есть иметь гарем зверолюдок и сношаться каждый день напролёт — достойная мечта? — Поймав мой потрясённый взгляд, Рейдан наигранно цокнул языком. — Не зна-ал…

— Ч-что?.. — вмиг покраснев, переспрашиваю.

— То-о-о, — издевательски тянет. — Он еще хотел миром править и быть каким-то нагибатором, но основная идея, конечно же, гарем из потрясных красавиц.

— Кхм, — прокашлявшись, неуверенно поясняю. — Понимаешь, у нас распространен в книгах такой жанр, как «попаданцы». В нем обычно какого-нибудь неудачника заносит в другой мир, где он становится героем и…

— Выбрось весь этот мусор из головы, — обрывает резко, недовольно. — Если не сделаешь так — помрешь. Не знаю, как твой Мир, но мой — совсем не сказка. Тупость он не прощает.

— Да уж, сказкой я его точно назвать не смогу, — печально выдыхаю, под плащом накрывая ладонью живот. — В первые же минуты моя жизнь оказалась под угрозой. И до сих пор висит на волоске.

— Ты полностью права, блаженная.

— Так зачем я здесь? — И не надеюсь получить ответ, но…

— Тебе надо возродить этот лес…

Глава 3

Я стояла как громом пораженная, во все глаза уставившись на молчаливого и крайне серьезного психа. Хочется кричать во всю глотку или смеяться так громко, чтобы развеять тот тяжелый ком в груди, который тянет на дно. В пугающую трясину ненужных и неуместных эмоций на данный момент.

— У тебя нет выбора, блаженная. — В голосе и ни намека на сочувствие. — Либо так, либо же сгинешь вместе с лесом.

Не верить ему не могу. Что-то подсказывает мне, что псих никогда не врет.

Недоговаривает — да, но не врёт. Он слишком гордый для такого.

— Ты разрушил мою жизнь. — Глаза предательски защипало. — Ты… эгоистичный ублюдок…

В неестественных алых глазах проскальзывает что-то темное, опасное. Но тут же исчезает, а приятные черты лица разглаживаются.

Словно по команде.

— Да, ты права. — От этой очередной плохой ухмылки подкашиваются ноги. — Пусть так, но потому, если хочешь жить, будет так, как я скажу. Ведь сломать тебе шею чрезвычайно просто и скучно.

Непроизвольно дотрагиваюсь до

неё кончиками ледяных пальцев, нервно сглотнув. Отчетливо понимаю, псих не запугивает.

Он констатирует факт.

— И почему же сразу разрушил. — Он наигранно покачивает головой, разминая шею и смотря куда-то в сторону. — Я дал тебе то, о чем другие и помыслить не могут. Очень и очень долгую жизнь, если, конечно, ты не просрёшь её.

Долгую жизнь? Возможно. Но, черт возьми, сам же минуту назад сказал, что из леса мне не выбраться. А то умру в ту же секунду. Это…

— Я не просила этого. — Ноги подгибаются, и я падаю на колени, впиваясь пальцами в промёрзший песок. — Я…

— Не все так плохо, блаженная. — Он подходит ко мне медленно и не спеша. Можно сказать, что вальяжно. Но в алых глазах пылает едва заметное напряжение. — Если все удачно сложится, то у тебя появится дом и практически вечная жизнь. Вы же, люди, так отчаянно и безумно желаете её, так почему противишься? Особенно в данном положении дел? Может, любишь отыгрывать жертву?

Я подавилась холодным воздухом от возмущения, поднимая голову.

— Мне не нужна она, — отчаянно кричу, хватая психа за руку и насильно наклоняя. — Я хочу домой.

Я ожидала многого. Но не смеха.

Громкого. Темного. И зловещего.

— Л-людишки, — выплюнул он. — Вечно чем-то недовольны. Вечно желаете большего. Это бесит. Но и вызывает определенную жалость. За что вас так возненавидели Боги, раз подарили такую неутолимую жадность ко всему? Вам никогда не найти покоя…

— А ты разве лучше? — Ногтями со всей силы впиваюсь ему в руку. Но тот словно не чувствует боли и бровью не ведёт. — Ради своей неизвестной цели обрёк невиновного на смерть! Ты ничем не лучше! Нет, ты намного — намного хуже!

— Хуже. — Он и не думает спорить и как-то отрицать. Слишком просто соглашаясь. — Намного хуже, блаженная, но знаешь, я хотя бы честен с самим-собой и не покушаюсь на чужие блага чисто из жадности.

Впервые я ощущаю что-то наподобие ненависти. Желание расцарапать столь красивое лицо превысило здравый смысл, но…

«Я хочу, чтобы он страдал».

Возможно, мне стоит сейчас же выплюнуть это в лицо. Возможно, мне стоит тут же обозначить всё, но я… не могу. Не сейчас. Не когда я слишком слаба и буквально нахожусь в его власти. Открытое противостояние уничтожит меня.

— Да, ты прав, — сглотнув, через силу говорю, улыбаясь так широко, что скулы вмиг свело. — Мне повезло.

Псих обхватывает мою кисть своей шершавой ладонью, рывком отрывая от себя. И смотрит так, что дышать становится невозможно.

— Тогда я ненадолго оставлю тебя. Мне нужно кое-что сделать. — И сказать ничего не успеваю, он просто испаряется в черном мареве.

Обессилено падаю на спину, тяжело дыша.

— Это… это…

Тот взгляд до сих пор стоит перед глазами.