Помоги проекту - поделись книгой:
Ватага — независимая от Императора организация ушкуйников. Структура: Сечь — главный город Ватаги, делится на семь куреней: Пушкари, Мушкетчики, Шабельники, Пластуны, Мореходы, Магоинженеры, Коневоды. Объединяются в Войско Кошевое под управлением гетмана и полковников.
Цитадель Валькирий — женский воинствующий орден;
Чертог и Имперский Университет- уникальные учебные заведения Славской Империи, их особенность в том, что обучение происходит напрямую в Лоскутном мире.
Личные карты — своеобразные паспорта земных инфов, показывают их перспективность и принадлежность; уровни — белый, серый, синий, оранжевый, красный, фиолетовый, золотой, радужный; не вручив личный идентификатор сюзерену невозможно получить общественный статус (исключение Ватага); у гг личная карта встроилась в тело, подробности далее;
Одарённые — получившие дары покровителей инфы; Делятся на мирных — миры, боевых — воев, магических — маглов. Существуют божественные — пример гг носящий статус Аватара;
Внутреннее строение городов — первый круг, где размещаются отделения стихий и первоначал — полностью подконтролен властителю и ограничен куполом. За барьером второй круг — его охраняет дружина, здесь находятся деревни и проживает беднота, которая не допускается в город. Между полисами свободные территории;
Каденция — государственный орган Славской Империи, ответственный за Слияние;Стадии развития миров: Синхронизация, Слияние, остальные неизвестны; Стадия Слияния — началась преждевременно с приходом Ходока и Аватара;
Раптуры — червоточины между мирами, возникающие при Слиянии;
19. Карма — оценка высшими силами деяний инфа, позитивная, негативная и нейтральная; от неё сильно зависит развитие лучей первоначал, существуют звания; гг обладает высшим званием позитивной кармы — превознесенный;
20.Камни душ — филактерии шакти могущественных монстров и богов, питают божественный источник гг;
21.Планеты текущего звена Отстойника — Шианду — монораса аспиды, бог Шеш Великий Змей, Крайена — расы дану и хадаганы, боги Дану и Богиня Ночи; Хашина — расы вэйхи и лампуры, богиня Хашина; Земля — раса люди, боги — Септония и пантеон; Лоскутный мир — ничейный и самый большой мир;
22.Отстойник — особая квазигалатика, создана Творцом для неизвестных целей, имеет свои особенности и строение, более подробно далее;
Пролог.
Посреди серой дымки ничто мило беседовали две ослепительно-красивые женщины. Первая носила прозрачные, белые одежды, ее длинные изумрудные волосы выгодно обрамляли идеальную и очень притягательную фигуру. Изящные пальчики крепко сжимали хрустальный бокал с волшебным вином, а сидела она на вычурном, резном стуле, настоящем произведении искусства. Вместе с тем, в ней самой, как раз, также чувствовалось нечто искусственное.
Вторая была почти полной ее противоположностью, если не считать красоты. Чёрные одежды были темнее ночи, а прелести плотно скрывала непроницаемая взору ткань. Цвета вороного крыла, тугие косы сливались с одеянием и напоминали ручьи ожившего мрака. От красотки веяло первородной мощью и угрозой, да и восседала она на похожем на обломок скалы обсидиановом троне, от которого распространялись волны первозданной силы.
Самым же странным являлось то, что сизая, губительная для всего живого, мгла стыдливо избегала собеседниц. Прелестниц окружил островок незыблемого спокойствия. Казалось, ничто и никто не посмеют, да и не смогут, прервать их с виду непринуждённую беседу.
— Сестра, я всегда удивлялась, за что в Отстойник выкинули твой мир? Земля, Шианду, Хашина и даже объединяющий звено Лоскутный Мир — понятно. Наши цивилизации покусились на естественный ход событий, создали искусственных верховных божеств, чем нарушили волю Творца. Но вы — то? Ты же плоть от плоти родной планеты, равно как и безмозглая Дана, — проворковала зеленоглазая кудесница в неглиже.
— Не упоминай проклятую предательницу, от неё даже собственный народ отвернулся. Старейшины на моей стороне, — зло прошипела Богиня Ночи, а это была именно она, — И прикрой, наконец, свои телеса, будешь совращать презренных самцов у себя на родине. Здесь это лишнее.
Хашина, или же Великая Мать одноимённого мира, легкомысленно улыбнулась. Тем не менее, фривольное платье уплотнилось, скрыв роскошное тело от взглядов посторонних.
— Ты такая прямолинейная. Так лучше? — с долей пренебрежения усмехнулась Прародительница и добавила, — Так что, расскажешь или так и будешь молчать? А то знаешь ли, мне гораздо проще иметь дело с тем же Великим Шешем, чем терпеть закидоны столь примитивного божества.
Очи тёмной сверкнули гневом, но все же она сдержалась и натянула на лицо маску стоического спокойствия. Лишь и так холодный взор ещё больше посуровел. Предвечная Ночь задумалась. Она вспоминала что-то нелицеприятное и давным-давно позабытое.
— Когда-то Крайену населяли не только хадаганы и дану… — в конце — концов, негромко произнесла темноволосая, — Разумных рас было гораздо больше, равно как и различных божеств. Мы создали с Даной союз и постепенно уничтожили всех…
— И что же? Война — это же естественный ход событий. Разве нет? — прервала затянувшееся молчание Хашина.
— Да, но после победы даже безграничной власти нам было мало. Наши дети показались не такими совершенными. Они давали слишком мало веры, слишком мало могущества… — Богиня Ночи вещала отстранённо, будто и не заметила реплики визави, — Вот так мы и изменили хадаганов с дану. Наши дети больше ничего не отдавали Вселенной. Все доставалось нам. Личное величие быстро росло, однако чрез несколько поколений пришла расплата. Нас вышвырнули прочь, а вместе с нами и Крайену.
— Понятненько! — весело рассмеялась Великая Мать, посмотрела на недовольную гримасу тёмной и пояснила, — Так надоело корчить из себя лишённую каких-либо чувств всезнайку, хоть с тобой дам выход эмоциям.
— Ладно, но время утекает. Ты что, позвала меня сюда, чтобы поговорить о причинах падения моего мира и повеселиться? — Великая Ночь не жаловала словесные кружева.
— Нет. Я хотела обьединить наши усилия. Ты ведь видела то мерзкое сообщение? Пускай, оно отчасти и ложно — змей никуда не делся, его просто пленили. Уверена, ты тоже чувствуешь отголоски ярости презренного неудачника. Настораживает другое — эта Ан Гюрза… Она тесно связана с нашим основным ворогом, а значит, рано или поздно, два мира станут враждебными, окончательно сольются и покусятся на Лоск. Затем дело дойдёт и до нас. Эти безумцы жаждут разрушить Отстойник и вернуться в лоно Творца. Септония и Дана замаливают старые грехи и потворствуют восстанию…
— А ведь есть ещё и пришлые… — дополнила не радостную картину черноволосая, — Все и каждый желают захапать безграничную власть. Пусть и на ограниченном клочке пространства. К тому же, глупые «революционеры» — бесполезны. Мы и сами можем накопить достаточно сил и разрушить оковы!
— «Ну и тупица. Хочет потягаться с Творцом. Втрой раз ее не то, что забросят в Отстойник, а попросту сотрут…»- презрительно подумала Хашина. К счастью, мысли друг друга верховные читать не научились.
— Хорошо, я согласна действовать сообща, но что конкретно ты предлагаешь? — с трудом успокоилась Предвечная Ночь.
— Вот и отлично. А начнём мы, вот с чего! — Хашина резко щелкнула пальцами и из серой дымки ничто возник в рост человека кокон, — Смотри, что я нашла по пути сюда! Нам везёт.
— Смертный… Едва живой… Он крепко связан с врагом и ищет мести. Стремится воскресить любимых, но одна из них уже ушла за грань. Другая практически там, — всмотрелась в моток паутины темноволосая.
— Ха-ха-ха! Любовь! Что за вздор. Никогда не понимала этого чувства. Оно же алогично и не рационально. «Любить» следует лишь себя! — заливисто расхохоталась Хашина.
— «Ну и тупица…»- Мать Ночи повторила недавний ход мыслей собеседницы, но ничего не озвучила вслух.
— Чаяния жалкой личинки по твоей части. Ведь так? Посули вернуть ему то, чего он хочет, а я подготовлю главному нарушителю спокойствия западню, — продолжила излагать намётки плана Прародительница вэйхов, — Когда устраним данный дестабилизирующий фактор, займёмся всем остальным. Что скажешь?
— Трудно, но выполнимо, — произнесла Предвечная Ночь, после некоторых раздумий, — Я сделаю вот что…
Сидор раскрыл глаза от неожиданного удара о твёрдую поверхность. В полном недоумении, слегка ошалелый парень завертел по сторонам макитрой и осмотрелся. Последним воспоминанием была произошедшая в Багратионовске трагедия. Их отравили. Его спас Иван. А вот Аглая*…
— Ничего я все-таки проник, куда надо! Значит, отыщу ее и не позволю сгинуть, как Мие! — Лукошко упрямо отогнал от себя картинку разбухшего от яда и изуродованного тела девушки.
В заколдованном граде юноше удалось нащупать устремившуюся в небытие душу любимой. Из-за преждевременной кончины, с явным вмешательством высшей сущности, Аглая не сразу отправилась в круг перерождений. Она задержалась на Серых Путях, как и многие, преждевременно почившие, люди. Их время умирать ещё не настало, но вместе с тем, смерть пришла.
Обуреваемый гневом, парень последовал за ненаглядной. У него почти получилось, как вдруг его оглушил и пленил кто-то. Дальше Сидор уже ничего не помнил.
— Ерунда! — упрямо сдвинул редкие брови на тонкой переносице бывший трус. Всего пару лет назад он портил воздух при малейшей опасности, сейчас же спокойно всматривался вдаль. Губительная для всего живого хмарь совсем не беспокоила храброго юнца. Он глазел в неё, пока не ощутил зов.
— Ещё не поздно! — обрадованно выдохнул Лукошко, — Я иду! Я спасу тебя, любимая!
После чего, собрав остатки воли в кулак, Сидор побрел сквозь иссушающую, сизую взвесь. Парень не колебался. Он уперто двигался по известным лишь ему ориентирам. Казалось, даже смерть не сможет остановить его.
*Аглая — более подробно в книге Ходок -5, похожая на фарфоровую куколку девушка. Впервые Сидор встретил ее в хосписе для смертельно больных. Слаю потребовались лояльные жители в опустевшем граде. Вот Ходок и провёл серию бесплатных исцелений, набирая соответствующий контингент. Лукошко же влюбился в недавнюю пациентку, та отвечала ему взаимностью. До чего-то серьёзного не дошло — жители Багратионовска отравили сопровождавших Слая людей, чтобы отвести опасность от себя и принести жертву истинному владыке города.
Глава 1. Паучья пядь.
После неудержимой волны, что принесла за собой окаменение здешних обитателей и изрезала рельеф, наступило относительное затишье. Правда, всеми фибрами души, Скалозуб ощутил, как подрагивало пространство. Удерживавшая кромлех от распада основа разрушилась. Жить и так искусственному образованию осталось считанные минуты.
— Пойдём за ним! Чего мы ждём?! — дёрнул Трой за руку спутницу, но та не отреагировала.
Ариадна замерла недвижимо и лишь пряла воздух расширившимися ноздрями. Казалось, она унюхала что-то. В другой ситуации, Троекуров немедленно бы последовал за товарищем, и плевать на то, что тот сказал не преследовать его. Однако сейчас парень заколебался. Он попросту не определился, кто ему дороже, друг или же необычная и такая притягательная девушка.
Следует сказать, что выброс огненного, приправленного эманациями смерти, шакти не только изничтожил феромоны, но и изрядно прочистил мозги. Слишком увлекшаяся чём-то незримым арахна забыла обновить любовный флёр. Трой будто прозрел и по- новому посмотрел на спутницу. Если бы не недавняя близость, он и вовсе покинул ее, а так мялся на одном месте в нерешительности.
Ариадне же не было никакого дела до метаний глупой пищи. Суть заключалась в том, что паучиха действительно взяла след. Каждый из кромлехов связывали друг с другом незримые каналы. В обычной обстановке их нельзя было обнаружить. Ведь эдакие «струны» переполняло божественное шакти. Оно не только маскировало, но и надёжно запирало, своеобразные проходы. Сейчас же в этих коридорах возникли пустоты, потому арахна и различила зов родственной силы.
Хищница и не заметила, как изменилась. Человеческий облик слез с неё, как яичная скорлупа. Тело покрыли рыжие волоски хитина, колени и локти выгнулись под неправильным углом, череп заострился, а из под тонких губ выдвинулись жвала.
— Ей, Ари! — Трой попытался достучаться до недавней возлюбленной и взял ее под локоток.
В ответ неимоверной силы тычок обрушился на рёбра. Сразу несколько из них треснули. Парень шумно выдохнул и тоже сменил облик. В образе караульного склепа увечья заживали быстрей.
— Не мешай мне! — даже не повернула головы когда-то дружелюбная Ари.
И все же Скалозуб не отступил. Интуиция говорила о том, что эта самка ему подходит, а, возможно, свое слово сказали остатки приворотных гормон в организме. В любом случае, сама мысль о том, чтобы бросить девицу, вызывала почти физические страдания.
Между тем, арахна вообще не обратила внимания на испытываемые презренным самцом муки. Из ее запястий в землю ударили толстенные нити. Поверхность податливо расступилась, и нерадивые любовники провалились под землю.
На глубине, нити на руках паучихи истончились, но зато количество волокон возросло. Подобно сорной траве, они расползлись по трещинам и разломам, прощупывая путь. Вскоре, направление было найдено. Отростки приобрели твердость и, будто бур, крушили скальную породу, прокладывая дорогу.
Как заправский горнодобытчик, Ариадна выдолбила просторную шахту. Трой никогда и не подумал бы, что подруга настолько могущественна. О былых раздумьях пришлось позабыть. Все равно о том, чтобы выбраться из недр самому, не шло и речи. Молча и угрюмо насупившись, Троекуров следовал в фарватере взбесившейся попутчицы.
— «Неужели, я ей нисколько не дорог? Неужели, все это была лишь игра?»- терзали всегда весёлого парня горестные думы. На сердце стало непривычно тяжело и гадко.
Мимоходом, Троекуров отметил, что они не просто копали шахту, а ещё временами преодолевали целые пласты мироздания. В некоторых местах нити наполняло волшебство. Отростки, подобно струнам, перебирали пространство, перемещая небольшой отряд в иные слои. Сокращались ли так многие метры или даже километры? Трой не задумывался, но было очевидно, что их дорога в другой раз заняла бы куда больше времени.
Внезапно арахна остановилась. Впереди показался укрытый серой мглой участок. Очень активные до того нити быстро увяли, а новые также растворились, едва коснулись запретной зоны.
К препятствовавшей дальнейшему продвижению области со всех сторон стянулся сизый туман. Внутри громадного пространственного кармана взвесь свернулась в исполинскую воронку, постепенно образовав нечто непонятное. К своему изумлению, дымка ничто приободрила. Трою она напомнила эманации Серых Пределов, только была в тысячу раз более насыщенной.
— Опоздала! — недовольно выплюнула рядом Ариадна, — Новый кромлех уже начал формироваться. Сила двух убитых высших сущностей слишком велика, вот и скопилась тут. Похоже, это здешний защитный механизм…
Арахна не желала сдаваться так просто. Паучиха завращала фасетными глазищами, которые обеспечивали круговой обзор. Конечно, от неё не укрылось приподнятое настроение спутника. Ариадна приняла решение молниеносно. Она нетерпеливо щёлкнула жвалами и выпустила густое облако феромон. Одновременно, девушка прильнула к парню и прошептала:
— Милый, сама не знаю, что на меня нашло. Неизвестная сила поработила меня. Я не могла противиться зову. Прости, что обидела тебя.
Совместно со сладкими речами, арахна погладила вмиг напрягшееся естество похотливого самца. По своей природе паучиха отлично умела манипулировать примитивными животными. Выверенные действия возымели успех. Парень ощутимо расслабился, его спина распрямилась. Он будто сбросил с себя тяжкий груз.
— Пожалуйста, мне очень нужно туда, — указала хитрованка за пределы аномальной территории, — Поможешь? Уверена, там есть место, где мы сможем уединиться.
Скалозуб вновь обрёл счастье. Прежняя Ари вернулась. Для неё он был готов свернуть горы. Тем более, что сизая мгла манила. После поглощения частицы бога — паука Апопа[1], приключений в Велграде, сожжения в пламени старца Багратионовска и многократных посещений Серых Путей, парень очень изменился. Он стал по другому воспринимать губительную для всего живого взвесь. Отныне данная среда придавала энергии и питала тело. Здесь же концентрация жути и вовсе зашкаливала. Дымка и так походила на сладкий пудинг, который просился в рот, а тут ещё и ненаглядная нуждалась в поддержке.
— Конечно, я помогу! — гордо расправил плечи Трой и выпустил наружу до того спрятанный глубоко внутри «букет».
Парень и сам не углядел, что его окутала серая рябь. Без толики страха, он направился к территории, где бессильно растворялись даже самые толстые паучьи нити. Ариадна же оторопела. Впервые за все время, самец показался ей воистину вкусным. Настолько, что заныло внизу живота. Арахна почувствовала в спутнике ранее скрытую, родственную и очень могучую силу. Ее народ поклонялся могуществу. Таким образом, юноше удалось впечатлить привередливую паучиху. А ведь ранее она рассматривала Троя лишь как приправу к какому-нибудь основному блюду.
— «Это все влияние человеческой оболочки!»- украдкой погладила Ариадна напрягшиеся соски.
Некоторые людские эмоции ей понравились, потому она перекроила старое тело и внесла в него соответствующие дополнения. Арахны никогда не были статичны. Они постоянно совершенствовались. Каждый индивид был уникален. В этом и заключалась сила их расы.
— Как он это делает? — через пару мгновений от удивления пробормотала Ариадна вслух, с неверием всматриваясь в отныне притягательную фигуру.
Глава 2. Мизгирь.
Между тем, парень будто и не заметил расщеплявшую живые клетки субстанцию. А ведь пагубная среда имела божественный уровень. По мнению Ариадны, такая концентрация убила бы любого. Даже всеядная арахна не рискнула отобедать нынешним угощением, а вот примитивный самец сумел совершить невероятное. Он не только выжил. Мало того, впитал сизую мглу и усилился. Парня окутали потоки тускло мерцавшего шакти, что засвидетельствовало о прорыве. И все же, губительных эманаций было слишком много.
— Ари, иди за мной! — раскрыл Скалозуб ничего не выражавшие глаза.
В его зрачках клубилась серая дымка, а кожа приобрела цвет праха и походила на пергамент. Несмотря на столь нелицеприятные метаморфозы, Трой проложил во взвеси не широкий проход. В него- то, с опаской, и скользнула арахна.
Теперь они поменялись местами. Троекуров повел, а паучиха последовала за ним. Конечно, она остерегалась предательства. Однако ставки были слишком высоки, поэтому арахна доверилась околдованному парню. Хотя и ясно видела, что ее чары сброшены. Ни феромоны, ни даже их частички внутри организма не выдюжили проверки потусторонней гадостью.
— «Получается его чувства ко мне истинны?»- очень удивилась арахна.
Для ее расы эмоции являлись слабостью, а любви, как таковой, не существовало. Все подобные вещи заменяли понятия: полезно/не полезно, вкусно/ не вкусно. Когда юноша проявил себя, то стал очень полезным и очень вкусным. Тем не менее, данный факт ни на йоту не улучшил отношения арахны. Наоборот, отныне паучиха желала только одного — побыстрей заключить «вкусняшку» в соответствующий кокон и заполучить способность к поеданию посмертного шакти высшего уровня.
Арахны пожирали почти все, кроме мертвящих эманаций. Обретя такую возможность, Ариадна вышла бы на качественно-новый уровень могущества. Вместе с тем, внедрённые недавно человеческие рецепторы внушали иное. Из-за них на душе стало не спокойно. Арахна сердито отбросила подобную дурость и пообещала себе после приключения вновь заняться перестройкой организма.
Так они и шли. Терзаемая непривычными переживаниями Ари и раздираемый на части смертельным шакти представитель земной цивилизации. Сколько продлилось путешествие — неизвестно. Каждый из путников утратил ощущение времени и стремился лишь к одному — поскорее выбраться из злополучной области.
Наконец, сизая дымка поредела, и небольшой отряд вывалился за ее пределы. Юношу, что называется, зашатало. Под кожей у него заходили натуральные буруны. Казалось, бедолагу вот-вот разорвет на части. С трудом, но Скалозуб удержался от распада на молекулы. Хотя передвигался, как сомнамбула, и даже никак не отреагировал на своеобразное вызволение. Арахна же наплевала на самочувствие парня. Вместо помощи спутнику, она засуетилась возле очередного препятствия.
— Это — последняя преграда. Я чувствую… — в предвкушении пробормотала Ариадна и бомбардировала паучьими нитями темную, щедро покрытую волосками, стену.
Через несколько минут, ее действия возымели успех. В ранее монолитном простенке возникла брешь. Арахна обернулась, посмотрела на едва стоявшего на ногах союзничка, потом ухватила беднягу за шкирку и затолкала в проделанную только что дыру.
Не пропадать же добру? Так мотивировала свой поступок паучиха, не пожелав признать собственную слабость. О какой благодарности, скажите на милость, могла идти речь, если позже она сожрет похотливого самца? После того, как наиграется с ним…
На новой территории Ариадна забыла обо всем. Давление чужого величия на секунду поглотило ее. В отличие от предыдущего просторного кромлеха, этот был сравнительно не большим: площадью около квадратного километра. Зато почти всю территорию найденной зоны занимал гигантский, черно-серый паучище.
Паучара мирно возлежал, подогнув под себя, наверное, пятидесяти метровые ходильные ноги. Его густо укрытая бородавками и ворсом головогрудь имела соответствующие размеры, а куполообразное брюшко напоминало башню. Пару десятков хелицер[2] и несколько толстенных педипальп[3] мерно вздымались, что говорило о том, что монстр жив. Просто дремлет.
— Мизгирь… — неожиданно вымолвил не к месту пришедший в себя самец. Затем вытянул руки и, словно лунатик, побрел к почивавшему членистоногому.
От такой наглости арахна гневно защелкала жвалами. Однако приблизиться к дальнему родственнику побоялась. Ведь великану она была на один укус. Вскоре опасения Ариадны подтвердились. Ротовая полость титанического создания отворилась, и хищные хелицеры затянули смельчака в провал зева, похожего на распахнутые ворота.
— Тчцсс… тчцс, — поклацывая жвалами, Ариадна отступила подальше. Она уверилась, что спутнику пришёл конец, но, как выяснилось через мгновение, такой вывод был преждевременен.
В отличие от вполне образованного Троя, никогда не посещавшая школы арахна не узнала здешнего обитателя. Согласно праславской мифологии, мизгирь, или же теневик, входил в свиту Праматери Ткачихи, которая создала вселенную из своих многочисленных нитей. Теневики следили за порядком в первотворении и исправляли искажения «великой паутины».
В кромлехе же обретался детёныш мизгиря. Высшее существо, пока ещё не достигшее статуса бога. Именно потому Скалозуб и рискнул. Несмотря на плачевный внешний вид, парень соображал здраво. Он вобрал в себя слишком много посмертного шакти, поэтому и ходил с трудом, напоминая покойника. А вот мысли не путались.
Поделиться книгой: