Лавровый венок для смертника

— Тем более что вам, Нэвэл, и самому следует позаботиться о всякой там недвижимости, поскольку министр уже твердо намерен предложить вам пойти в отставку. Этого же добиваются и ваши недруги из сената и государственного управления полиции.

Наступило некоторое замешательство. Ни Грей, ни, тем более, подполковник не ожидали, что Лейс выпалит это прямо сейчас и с такой вот, обескураживающей, прямотой. Момент-то выдался самый неподходящий.

— Ничего, мы тут же позаботимся, чтобы, после ухода с нынешнего поста, подполковник Нэвэл — простите, к тому времени уже полковник, — тут же был назначен начальником нашей островной тюрьмы «Рейдер-Форт», — вновь неожиданно вмешалась Эллин Грей.

— Вы в самом деле стремитесь к этому?! — удивленно поинтересовался генерал, обращаясь к хозяину кабинета.

— Если говорить откровенно, да. Но понятия не имею, от кого узнала об этом мисс Грей. И потом, министр вряд ли…

— Министра мы уговорим, — улыбнулась Грей, поднимая бокал с вином. — За нашу дружбу, господа, способную пленить и не такие острова, как Рейдер.

Генерал и подполковник опустошали свои бокалы слишком медленно и почти не отрывая взглядов друг от друга. Каждый из них пытался понять, что здесь, собственно, происходит. Во всяком случае, генерал уже начал подозревать, что Эллин Грей давно знакома с подполковником и что в его присутствии разыгрывается спектакль, призванный воздействовать на психику столичного чиновника.

Что же касается подполковника, то он даже не сомневался, что именно такой спектакль и разыгрывает сейчас в его кабинете генерал, а эта непонятно откуда явившаяся девица всего лишь удачно подыгрывает ему. Причем самое странное, что пока что подполковник смутно представлял себе, какая же роль отводится лично ему. И что должно произойти за «кулисами», что его ждет там, когда опустят занавес.

— Так все-таки вы действительно хотели бы стать начальником тюрьмы, подполковник?

— Какой полицейский Рейдера не согласился бы занять эту должность, господин генерал? Традиционно сложилось так, что хозяин «Рейдер-Форта», по существу, становится хозяином острова. Тюрьма дает работу многим его жителям. При нашей-то безработице. Иное дело, что нынешний ее начальник, полковник Согред, с его неуживчивостью и непрактичностью, не умеет использовать свое положение.

— Но стоит ли усугублять его нерасторопность? — приободрила их обоих Эллин, рассматривая на свет содержимое своего бокала. Намечалось нечто интересное. Завязывалась некая странная интрига, возникшая совершенно неожиданно и буквально из ничего. А всякая интрига возбуждала и вдохновляла ее. — Вы, подполковник, станете начальником «Рейдер-Форта», отставной генерал Лейс — губернатором острова и сенатором островитян. Я же приобрету во владение все то, что можно будет приобрести в поселке Последнее Пристанище. Насколько мне известно, отель «Последнее Пристанище» и двадцать домов уже подлежат продаже, поскольку их владелец слишком стар, чтобы взглянуть на свои финансовые проблемы по-новому и решить их радикальным образом. Другой домовладелец тоже почти разорен. Два его ресторанчика едва влачат существование. Хотите сказать, что моя информация слишком скудна и неточна, подполковник?

— Если и неточна, то всего лишь в нескольких нюансах, мисс, — проникался Нэвэл все большим уважением к этой женщине. И даже почувствовал, что начинает опасаться ее.

— Так вот, титул владелицы поселка Последнее Пристанище, соединенный с тогда уже совершенно логично доставшимся мне титулом вице-губернатора, вполне устроил бы меня.

— Вы настолько состоятельны, Эллин, — поползли вверх брови генерала, — что готовы скупить весь поселок?

— Надеюсь стать состоятельной. В ближайшее время. Разве что вы хотите все это подарить мне?

Если бы на это «ближайшее время» сослался кто-либо иной, его обещание вызвало бы у заместителя министра скептическую ухмылку. Но в устах Эллин Грей ссылка прозвучала на удивление убедительно. Как ни странно, генерал (уже прославившийся в столице тем, что не верил никому, никогда и ни при каких обстоятельствах; не верил не только клявшемуся на Библии, но и самой Библии) — не верить Эллин Грей не решался. Что-то магическое чудилось ему в глазах, словах и в самом облике этой женщины.

— Будем исходить из того, что при овладении Последним Пристанищем нам может пригодиться все ваше влияние, мисс Грей.

— Как и мое досье на всех трех владельцев недвижимости этого поселка, — осмелел Нэвэл, вновь берясь за бутылку с вином.

— Я так полагаю, господа, — молвила Эллин вместо тоста, — что нам конечно же вряд ли удастся соперничать с сицилийской мафией, да мы и не ставим перед собой такой цели. Но все же три юриста, два из которых еще и являются высокопоставленными полицейскими, — достаточно мощная сила, способная противостоять любым превратностям судьбы, не нарушая при этом ни одного из существующих законов.

Полицейские промолчали, однако бокалы свои опустошали с явным одобрением.

— Если вы действительно решили стать владелицей поселка Последнее Пристанище, — приободрился подполковник, — тогда начнем действовать немедленно.

— И действуйте, господин Нэвэл, действуйте! Но, для начала, я приобрету в частную собственность электрический стул, на котором казнят знаменитого писателя-убийцу Шеффилда, — впервые напомнила Грей о том, формальном, поводе для своего визита на Рейдер.

Полицейские сдержанно улыбнулись. Шутка показалась мрачноватой, но достаточно пикантной.

— Вы тоже считаете, что Шеффилд должен быть казнен? — спросил подполковник. При этом он взглянул на генерала.

— Вам, мистер Нэвэл, — мгновенно парировал Лейс, — известно, что решаем не мы, а суд.

— Даже я, новый адвокат Шеффилда, не вижу причин для того, чтобы усердствовать в ходатайствованиях о помиловании этого негодяя. Мало того, сделала все возможное, чтобы в этом помиловании ему было отказано. Я достаточно откровенна с вами, господа полицейские? То есть меня интересует, достаточно ли я откровенна для того, чтобы мое мнение осталось конфиденциальным?

— Вполне, мисс Грей, — заверил Нэвэл. — Признаться, я был убежден, что, как адвокат, вы прибыли сюда, дабы употребить все возможности, всю свою привлекательность и спасти этого «мастера пера и топора».

— И я — тоже… — подтвердил генерал. От удивления у него даже челюсть отвисла.

Он ожидал услышать от Эллин Грей какое угодно признание, только не это. Уж он-то прекрасно знал, что Грей давно была не только адвокатом Шеффилда, но и — как следовало из досье, которое так и не стало достоянием гласности и суда, — его любовницей, и даже личным секретарем. Правда, никаких прямо компрометирующих ее фактов обнаружить не удалось. В связи с этим сам министр внутренних дел потребовал не усложнять процесс по скандальному делу Шеффилда весьма сомнительными обвинениями в адрес его адвоката. Оно и так, само по себе, достаточно сенсационно. Странная, конечно, мотивация, однако прозвучала-то она из уст самого министра!

— Но, что касается Шеффилда, — вновь заговорил Лейс после томительного молчания, — то в министерствах внутренних дел и юстиции того же мнения, подполковник.

— Я доведу его до сведения заместителя прокурора округа, который является представителем закона на острове, — с солдатской прямотой заверил гостей Нэвэл. — Уверен, что, узнав о нем, мистер О’Ннолен не станет относиться к Шеффилду с меньшей ненавистью, нежели относился до сих пор.

— Да и начальник тюрьмы, тоже балующийся сочинительством, не станет упорствовать в стремлении хоть как-то затянуть агонию своего коллеги по перу, — намекнула Эллин.

— «Коллеги»?! Вы всерьез утверждаете, что Согред тоже способен сочинять романы? — поперхнулся вином генерал.

— Они с Шеффилдом вместе начинали. Согред всегда жутко завидовал своему более удачливому собрату. Собственно, мне известно о Согреде столько, что не думаю, чтобы мое появление на Рейдере хоть как-то облагородило его островную жизнь. Хотя лично я никаких претензий к нему не имею.

— Ни я, ни подполковник Нэвэл не сомневаемся в этом, — поспешил заверить ее генерал Лейс. — За ваше прибытие на Рейдер! — провозгласил он, торжествующе поднимая бокал над головой. Он надеялся еще сегодня провести часок-другой в постели с Эллин Грей, а потому согласен был разделить любое ее мнение.

4

Три мощеные серым вулканическим булыжником улочки городка Рейдер-Тауна зарождались у порта и змееподобно расползались по склонам трех холмов, в клочья растерзывая все встречающиеся им на пути хаотические скопления домишек и плетева переулков.

Определив, что одна из них уводит к стенам крепости, Собиратель Житейских Причуд, не колеблясь, свернул на нее, намереваясь немедленно приступить к осуществлению своего замысла. Уже на берегу он распрощался с Адмиралом очень сдержанно, однако выяснил, что Последнее Пристанище находится в трех милях от крепости-тюрьмы, на северной оконечности острова. Поначалу Грюн не был уверен, что навестит его, но все же так, на всякий случай, поинтересовался всем, чем только можно в подобных случаях поинтересоваться.

Несмотря на то что близился полдень, улочки городка оставались такими же унылыми и безжизненными, как и все прочее на этом островке — прибрежные скалы, холмы, высокие башни крепости, даже непомерно разжиревшие на рыбном мелководье, молчаливые чайки…

«Спасенным морякам этот остров еще долго напоминал затерянный посреди океана плот, на котором они каким-то чудом выжили, — мысленно вывел Эвард первые строчки своего будущего рассказа об обитателях Последнего Пристанища. — И было очень трудно поверить, что и на сей раз им удастся выжить, теперь уже на острове Рейдер».

Дважды повторив про себя неожиданно явившиеся ему фразы, Грюн пришел к выводу, что они не так уж и плохи, тем не менее начало должно быть иным. К тому же писать он собирался не о поселке, который пока что интересовал его лишь постольку, поскольку…

На минутку Эвард все же остановился у небольшого двухэтажного отеля «Норд-вест» и даже заглянул в полумрачный, пахнущий провинциальной несвежестью вестибюль, однако решил, что с поселением успеется. Не так уж много здесь должно быть приезжих, чтобы опасаться, что останешься на улице. Прежде всего, он намеревался нанести визит начальнику тюрьмы. Причем сделать это в его офисе, дабы не напрашиваться в гости. От капитана «Странника морей» Грюн уже знал, что следующий заход суденышка в гавань Рейдера планируется через неделю, и он не мог вернуться на его борт, а значит, оставить сей «потусторонний островной мир», не добившись цели.

Дежурный охранник, томно зевавший за пуленепробиваемой стеклянной перегородкой в приемной канцелярии тюрьмы, воспринял появление визитера без особого любопытства.

— Может, вы все же обратите на меня внимание, сержант? — вызывающе повысил голос Эвард.

— По вопросам свиданий с заключенными, а также условий их содержания принимает заместитель начальника тюрьмы мистер Коллин, — безинтонационным, механическим голосом просветил его охранник. Эту фразу он повторял уже тысячу раз, и она потеряла для него всякий смысл.

— Какая словесная расточительность!

— Если только он вообще принимает кого-либо, — добил сержант визитера все тем же ленивым равнодушием, не позволив ему и рта раскрыть. — Причем поторопитесь пользоваться его добротой, ибо в пятницу мистер Коллин уходит в отставку.

— Я не по вопросу о свиданиях, — сухо осадил его приезжий. — Доложите начальнику тюрьмы, господину Согреду, что его желает видеть писатель Грюн Эвард.

— Случается и такое, — едва заметно склонил голову охранник. — Кто только ни попадал сюда — и писатели, и артисты-комики да художники-гомики…

— Грюн Эвард, — жестко повторил пришелец. — Не забудьте назвать именно это имя.

— Мистер Эвард писатель?.. — уточнил сержант, и вдруг поморщился так, что даже огромная, отливающая желтизной лысина его зашлась рябью морщин и стала похожей на неожиданно оголившееся полушарие мозга.

— Мистера Согреда моя профессия удивит намного меньше, нежели вас, — сдержанно втемяшивал в это «полушарие» Эвард, намекая, что давно знаком с его шефом.

— Это я к тому, что один писатель у нас уже есть. Не тюрьма, а камерный пен-клуб!

— Так вы доложите или нет?! — не стал вникать в смысл его слов Эвард. Однако отметил про себя: «Этот, по крайней мере, догадывается о существовании пен-клуба. Неслыханная в полицейских кругах начитанность».

— Само собой, сэр, — вновь с демонстративной вежливостью склонил голову дежурный, берясь за телефонную трубку. — Сюда, в общем-то, и журналисты уже давно не суются, поскольку мистер Согред отвадил их.

Доложив начальнику о пилигриме, он с минуту сидел, прижав трубку к уху, и озадачено глядел на Эварда.

«Неужели Согред постарается „не вспомнить“? — занервничал тот. Собственно, ему безразлично, до какой степени начальственных амбиций созреет сам начальник тюрьмы, лишь бы помог осуществить задуманное. — Вдруг сработает профессиональная зависть, это проклятие всего творческого люда? Но у Согреда нет причин… Впрочем, причины всегда отыщутся».

* * *

Невнятные размышления Грюна были прерваны появлением самого Роя Согреда. На лестнице, ведущей со второго этажа, возник приземистый, непомерно широкоплечий господин лет сорока пяти, в довольно заношенном сером костюме, и с безбожно растрепанной копной рыжевато-седых волос, часть из которых закрывала его на удивление узкий лоб и спадала на глаза.

«Похож на давно нестриженого фюрера, перенесшего истерический шок после Сталинградской битвы», — ударился в спасительную образность Эвард, чтобы как-то излить неожиданно нахлынувшую на него неприязнь к Согреду. Хотя… почему неожиданно? Эту желчную неприязнь он ощущал постоянно, еще со студенческих лет. Она стала частью его памяти, его существования в литературном мире.

— Неужели это ты, Грюн?! — ошарашено признал в нем друга юности начальник «Рейдер-Форта». Причем умудрился сделать это еще со средины пролета. — Черт бы тебя побрал! Ты в качестве кого сюда: инспектора, журналиста, нет, узника? Обычно моих старых знакомых доставляют сюда в наручниках.

— В чем проблема? Прикажи своему сержанту. Стоит ли нарушать традицию?

— Писатель Грюн Эвард! — не слушая его, предавался изумлению Согред. И в былые годы их знакомства никаких диалогов Рой не признавал. Мирился только с одной формой общения — монологом, демонстрируя полное безразличие к тому, что пытается поведать ему собеседник. — Сколько раз еще там, в литературном «Клубе бессмертных», мы мечтали о дне, когда нас станут представлять столь скромно и лаконично: «Известный писатель, лауреат Нобелевской премии…» — проговорил начальник тюрьмы, жестом приглашая посетителя подняться вместе с ним наверх.

— С определением «известный» я бы и сейчас не торопился.

— Молчи и внемли. Из всех двадцати двух литературных «выкормышей» старого маньяка, профессора Краузе, призрачные рубежи этого признания преодолел только ты.

— Однако до Нобелевской дело пока не дошло, — вяло огрызнулся Эвард, шествуя впереди Согреда. — Но рад, что ты заговорил о клубе, Краузе и всяком прочем былом. Только что в стране объявлен конкурс на лучший детективный рассказ. Слыхал об этом?

— Пока что подобной информацией не обладаю.

— Странно. О конкурсе сообщали чуть ли не все газеты нашего благословенного государства Фриленда.

— Стало быть, читаю только те, где о подобных «утешительных заездах» не сообщается. Тем не менее я принял к сведению: объявлен конкурс… Но как он связан с твоим визитом на остров, да к тому же — в тюрьму? Если станешь утверждать, что прибыл, чтобы взять меня в соавторы, — не поверю.

— Тебя? Нет. Мы оба слишком самолюбивы, чтобы делить с кем бы то ни было лавры победителя. Даже если делить приходится между собой. Тем более что награда предельно заманчива и неожиданна.

— Какая же? — спросил Согред, открывая дверь своего кабинета, и Грюн ощутил, что его сообщение уже по-настоящему заинтриговало бывшего одноклубника.

— Полтора миллиона долларов.

Согред удивленно взглянул на пришельца, как бы выверяя его слова на правдивость, затем слегка поморщился и задумчиво покачал головой.

— На первый случай неплохо.

— Но это еще не все. Существует приз федерации творческих союзов Фриленда. И приз этот — вилла в городке Голд Парнас, на берегу океана, где обычно селится столичная творческая элита. Шикарная вилла в виде творческой мастерской. Плюс издание сборника детективов лауреата за рубежом. Как минимум в трех странах.

Пораженный услышанным, Согред поневоле вздрогнул, встревожено как-то взглянул на Эварда, но… загадочно промолчал. Они так и стояли у двери, словно опасались, что, войдя в кабинет, развеют магию творческого состязания.

— Считаешь, что это реально? — наконец-то обрел дар речи начальник тюрьмы, нервно потирая вспотевшими ладонями накладные карманы пиджака.

— Что у тебя вызывает сомнения?

— Слишком уж щедро. Особенно это касается виллы.

— Мне тоже так показалось, но таковы условия.

Согред пропустил собрата по бессмертию впереди себя в столь же большой, сколь и безвкусно обставленный кабинет, одно зарешеченное окно которого выходило на тюремный двор, другое — на кладбище.

— Но в принципе, в принципе, это… реально?

— О сумме и вилле в качестве приза, как ты понимаешь, забочусь не я. Это проблемы учредителей.

— Я не о призах, — поморщился Согред. — Существует ли возможность пробиться к ним? Слишком уж плотной стеной восстает перед всяким жюри старая литературная гвардия.

— Спроси о реальности чего-то более близкого нам, например, удастся ли создать нечто достойное внимания столь достойного жюри?

— Но условия предусматривают вторую и третью премии? Какие-то утешительные призы?

— Десять лучших рассказов составят своеобразную антологию фрилендского детектива.

— То есть победитель получает все, остальные же конкурсанты оспаривают места в табели о рангах и бокал вина — из рук вновь коронованного, — мрачно согласился с таким подходом Согред. — Справедливость профессионалов. Если только в искусстве правомочно такое понятие, как «справедливость».

— Разве нет?

— Лично я разуверился в этом.

— Прости, Рой, но профессионал — истинный профессионал — не должен разуверяться. Иначе, какой же он, к дьяволу, профессионал?

— Он не должен разуверяться в таланте и в своем ремесле. Мы же речь ведем о справедливости тех, кто оценивает его труд.

— В таком случае, вопрос: что такое «справедливость»… в понимании профессионала?

— Кажется, мы отвлеклись. Или же попросту увлеклись.

5

В лучший отель Рейдера «Островитянин» ее доставляли на служебной машине начальника полиции в сопровождении двух мотоциклистов эскорта.

Увидев Эллин в обществе генерала, — появление которого на этом отдаленном острове было такой же сенсационной редкостью, как и появление НЛО, — владелец отеля, тучный полусонный грек, истолковал это, как признак коммерческого возрождения своего бизнеса. Персоналу тут же было приказано обслуживать мисс Грей по высшему разряду, словно губернатора округа. Тем более что и поселили ее в том же номере, в котором обычно селили губернатора и высоких гостей Рейдера.

— Десять суток вашего пребывания в этом Эдеме уже оплачено, — попытался удивить свою спутницу генерал Лейс, как только они остались в номере вдвоем. — Но если вы решите, что должны задержаться в «Островитянине» на более длительный срок…

— …То мое пребывание оплатит сам хозяин отеля, господин Николадис.

— Мне бы этого не хотелось, — отчаянно покачал курчавой неаполитанской головой генерал. Этот рослый сорокалетний красавец вобрал в себя кровь англосакса и неаполитанки и теперь представлял собой захватывающий воображение уникум — с темными курчавыми волосами, смугловатой кожей и удивительно голубыми, затянутыми томной поволокой глазами.