Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Куда ведут все карты (СИ) - Дарья Кей на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Уильям смотрел под ноги, на желтую сухую землю во дворе у фонтана. Мягкий, слегка взволнованный голос её величества пробивал его броню невозмутимости намного сильнее, чем любые увещевания советников и даже самого короля.

— Мы делаем всё возможное сейчас, чтобы напасть на след воров или найти любые следы карты, не привлекая к этому внимания общественности. Как только это случится, счёт пойдёт на часы, боюсь, даже не на дни.

— А вы видели карту?

— Нет, ваше величество.

— Может, кто-то из тех, кто видел, мог бы помочь её восстановить? Чтобы скорее начать поиски реликвии.

Уильям замер. В тот момент ему хотелось броситься к ней и расцеловать. Особенно, когда она повернулась к нему, вопросительно подняв тонкие, идеально выщипанные брови, а он, потеряв контроль, почувствовал её смущение и искренний интерес.

— Вы бесподобны, ваше величество, — выдохнул Уильям. — Это гениальная идея!

— Вы бы до этого дошли сами, Уилл, — мягко улыбнулась она. — Просто вы устали с дороги. Я бы посоветовала вам взять выходной, но, увы, сейчас не то время…

— Да уж… — Уильям снова опустил голову. — Но мне очень приятна ваша забота, ваше величество. Как только всё разрешится, я обязательно воспользуюсь вашим советом и возьму выходной. Один.

Она тихо, но очень приятно хихикнула.

— Я верю в вас, Уильям. Вы не просто так инспектор королевской полиции. Так высоко забираются только лучшие, умнейшие люди. Его величество вас очень ценит, и в коллегии вы незаменимы. Уверена, что вы справитесь с этой задачкой. Она точно не сложнее головоломки, которую вы привезли Дэнни.

— Благодарю за доверие, ваше величество.

Она улыбнулась, слегка прищурив глаза, и прошла мимо, возвращаясь в оранжерею. А Уильям смотрел ей вслед, пока голубой силуэт не затерялся в зелени оранжереи. У него перехватывало дыхание, а на плечи давило осознание, насколько теперь всё серьёзно. Серьёзнее, чем он представлял, отправляясь в Уиллоуз-криг два дня назад.

Только теперь ему отчего-то казалось, что груз не такой уж и неподъёмный.

* * *

Лиз вернулась домой в отвратительном настроении. Мало того, что обещавшая продлиться неделю экспедиция оборвалась на второй же день, так ещё и на такой ноте! Им не давали выйти из гостиницы, пока не приехали автобусы, которые должны были доставить всех по домам или исследовательским центрам (Лиз, Майкла и профессора Истбурга довезли до университетской лестницы). Перед погружением их всех ещё раз осматривали, просвечивали, хорошо хоть эмпатами не проверили! Лиз радовалась тому, что рисунок её — всего лишь лист бумаги, ничего особенного на первый взгляд. А второй никто не делал.

Она могла бы даже расслабиться, откинувшись на подранном кожаном сиденье автобуса, снова повертеть ради успокоения костяной шарик, но рядом опять оказался Майкл и опять стал гундеть о том, как она должна кому-то там свою картинку показать.

Лиз уже тысячу раз пожалела, что вообще согласилась жить с ним в одном номере. Ей ведь предлагали провести недельку с женщинам-рабочими, но нет! Майкл же знакомый! Она решила, что так лучше. Тем более, что номер двухместный, а не на пятерых, с отдельной ванной комнатой. Ну и что, что Майкл парень? Чего она там не видела! Да и кровати у них разные.

И вот кровати-то, может, и были разные, да комната всё равно одна, а всегда меланхоличный и дотошный Майкл оказался тем ещё любителем сунуть нос не в свои дела. И как бы Лиз ни отнекивалась, куда бы его ни посылала, он продолжал докучать нотациями и настаивать на своей правоте.

Он не успокоился и в университете, куда они вернулись для прохождения летней практики. Привычная скучная лаборатория, которая ожила лишь на полчаса, пока студенты расспрашивали Лиз, Майкла и профессора Истбурга о поездке и почему они так рано вернулись. Рассказывать было особо нечего: они ничего не успели ни сделать, ни посмотреть, а упоминать карту было строго-настрого запрещено, так что к ним потеряли интерес быстро, а ассистентка профессора Моника, женщина немного за тридцать с идеальной шоколадной кожей и лоснящимися чёрными волосами, увела Истбурга в деканат.

Стоило им выйти, как Майкл горячим шёпотом запричитал:

— Ты обязана им рассказать! Ты ведь видишь, что пишут в газетах!

А в газетах писали, что глава королевской полиции Уильям Айлс отдал приказ всем подразделениям искать того, кто устроил взрыв (эту деталь от прессы перестали скрывать уже под вечер первого дня после происшествия) и украл нечто важное с раскопок. Что это, пока не разглашалось, но Лиз была уверена: скоро и эта информация ускользнёт в народ.

— Мало ли что пишут, — бурчала Лиз. — У меня ни карты, ни информации о грабителе нет.

— Но твой рисунок очень точен!

— Неправда. На нём не хватает нескольких деталей.

— И всё равно близко! Они и без пары лишних закорючек найдут, что сделать.

— Майкл, карты так не работают! — воскликнула Лиз. — В них каждая «закорючка», как ты выразился, важная. Однажды на твоей туркарте не будет «закорючки» в виде рва, и ты упадёшь и сломаешь шею.

— Ты ещё порчу на меня наведи! Картёжница нашлась!

— Это ты предлагаешь мне прийти в полицию и сказать, что у меня есть рисунок, который изменит их жизнь! Как ты это вообще представляешь?

— Нормально представляю. Ты бы очень помогла расследованию.

— Какому расследованию? — удивилась вернувшаяся Моника. В руках у неё был деревянный ящик, в который свалили кучу измазанных и облепленных песком древних черепков. — Прислали с раскопок. Очистить, оформить, пронумеровать. Вот. Не скучайте.

— Да мы и так не особо, — скривился Майкл, поднимая почерневший осколок размером с его ладонь.

— Так что за расследование?

Моника отошла вымыть руки.

— А, так, ерунда, по карте, — сказала Лиз самым безразличным тоном.

— По какой такой карте? — Моника подошла к столу и поочерёдно посмотрела на Лиз и Майкла.

Редко у ассистентки профессора была такое серьёзное лицо, как сейчас. Лиз помнила её на одном из первых своих экзаменов. Моника с такими же суровыми глазами допрашивала мямлящего однокурсника и безжалостно черканула ему «неудовлетворительно». Лиз тогда старалась удержать себя от подсказок и разочарованных вздохов: она знала все ответы на его билет, но шёл экзамен, а за выкрик «да боже мой, это же элементарно!» её уже пригрозили удалить.

А вот сейчас такой суровой Монике Лиз отвечать не особо хотелось.

— А профессор не рассказывал? — спросил Майкл.

Моника мотнула головой.

— Да там ничего особенного, — пожала плечами Лиз и вытащила первую попавшуюся древность: ей нужно было чем-то занять руки, чтобы не выглядеть нервной. — Нашли в руинах замка какую-то карту. Майкл уверен, что по ней куда-то можно пройти и что-то найти. Это её стервятники ищут.

— Ты видела, что она под куполом! — вскричал Майкл, глубоко оскорблённый таким пренебрежением к своему мнению. — Кто ставит купола над чем-то неважным!

— Видишь, Майкл теперь из-за карты этой с ума сходит, — зло усмехнулась Лиз.

Моника покачала головой.

— Вам обоим лучше б потише об этом спорить, зайчики. А то услышат те, кому не надо. А ты, Лиз, прекращай обзывать полицию стервятниками. Или отправлю к палеонтологам: кости перебирать. Птичьи.

И Моника вышла. Лиз показала ей вслед язык, а Майкл осуждающе покачал головой и, к удовольствию Лиз, не сказал ей больше ни слова до конца дня. Только, собираясь, бросил жутко осуждающий взгляд и, гордо вздёрнув нос к потолку, ушёл из лаборатории. Лиз надеялась, что после этого он перестанет с ней разговаривать вовсе.

Она возвращалась в университет на следующий день с этой мыслью и первые часы действительно провела спокойно в одиночестве в дальнем углу библиотеки за множеством стеллажей, изучая книги по прикладному искусству народов, ранее населявших территории Уиллоуз-криг. Основная закладка лежала на страницах с утварью — слишком много её попалось в привозе. Каменщики держали у себя выносливых мулов и яков и их же изображали на фресках и посуде. В Уиллоуз-криг и сейчас осталось много скульптур и фресок, напоминавших о преданности крупному рогатому скоту, но тогда, судя по книге, ничего другого не изображали вовсе. Так что с определением местности производства и некоторых смысловых слоёв проблем не было. По тому, что Лиз могла определить на глаз, большая часть найденной утвари была старше землетрясения лет на двести и, вероятно, являлась частью коллекции: слишком хорошо она сохранилась для того, что постоянно использовали. Более точные данные нужно было ждать от университетской лаборатории…

Лениво чиркая заметки, которые потом нужно было перенести в журнал, Лиз то и дело поглядывала на вторую закладку, лежащую намного раньше, на страницах о клинописи и символике. Там Лиз пыталась найти всё, что возможно, о странной вязи, которую срисовала с карты. Она запомнилась больше всего и отвлекла от нескольких деталей местности: вязь из бурых, синих и зелёных символов, которые походили и на рога (что казалось логичным с учётом повальной любви каменщиков к быкам!), и на выбивающиеся из-под земли корни, и просто на загогулины, которые чиркали проверявшие их в гостинице гвардейцы. Только похоже это всё было очень отдалённо даже с учётом, что Лиз рисовала по памяти и буквально на коленках.

Может, если попробовать перерисовать каллиграфически выведенные символы из книги, станет понятнее?.. С этой мыслью Лиз отложила рабочий конспект, как вдруг тяжёлые двери библиотеки натужно скрипнули и кто-то во весь голос выдохнул: «Ничего себе!»

Лиз, прикрыв книгу, тихонько выглянула из-за стеллажа — и тут же нырнула обратно, прижимаясь спиной к полкам.

В библиотеку вошёл Уильям Айлс, инспектор королевской полиции, её школьный лектор по праву и, что было хуже всего, эмпат, читающий эмоции, как книги. В гимназии, когда он закончил вести у них лекции, Лиз выдохнула с облегчением и надеялась, что их дороги никогда больше не пересекутся. Это был крайне вероятный исход, ведь он стал работать во королевской коллегии через дорогу от дворца, а ей демонстративно закрыли двери в «приличное общество», как выражалась многоуважаемая матушка, когда Лиз — не менее демонстративно — сбежала из дома.

А теперь он здесь, в её университете, говорит с её куратором профессором Истбургом, медленно проходя между читальными столами. Их все провожали взглядами. Сквозь промежутки между книгами и шкафами Лиз видела, как они идут в её сторону, и судорожно рылась в сумке, пытаясь найти хоть что-то, блокирующее эмпатов. Ничего. Ничего! А потом она взглянула на обычно запертую дверь библиотекарской подсобки. О той ходили легенды, так как никто и никогда не видел, как её открывают и что в ней находится. Её чёрное пыльное окно, выходящее на задний двор университета, сурово глазело на студентов и всем своим видом притягивало мистические истории о призраках, трупах и скелетах.

Вот если взломать замок, думала Лиз, спрятаться там и улизнуть через окно… Там рядом была водосточная труба! А ещё плющ. Может, по университетским стенам лазать не особо хорошо, но встречаться с инспектором ей не хотелось больше. Особенно без оберегов.

Лиз выглянула ещё раз и увидела, как Уильям и его провожатый остановились у стола однокурсников Лиз, что-то спрашивая. Она была уверена: про неё, потому что профессор Истбург довольно улыбнулся, кивнул и показал на конец читального зала.

Лиз заторопилась. Она выудила из кармана сумки шпильку, магнитик и двойную проволоку и поспешила к двери.

Но планам сбыться было не суждено: она едва успела всунуть проволоку в крошечную замочную скважину и попробовала крутануть её там один раз, нащупывая штифты, когда её окликнули:

— Мисс Уэлфри?

Лиз крутанулась, пряча руку с проволокой за спиной. Профессор Истбург смотрел на неё удивлённо.

— У меня ручка закатилась под дверь, — соврала Лиз. — Единственная. Любимая.

Уильям поднял брови и покачал головой. По телу Лиз разлилось неприятное тепло, как от болезни, и она нахмурилась, впившись в него взглядом. Он её читал! Беззастенчиво и прямо сейчас!

Мысленно облив Уильяма кипящей ненавистью так, чтобы он точно прочувствовал её каждой клеточкой, Лиз бросилась собирать вещи.

— Мисс Уэлфри, постойте, — попытался остановить её профессор. — Куда вы?

— За ручкой, — огрызнулась Лиз. — У меня ведь теперь её нет.

— Жаль, что вы не хотите выслушать моё предложение, мисс Уэлфри, — заговорил вдруг Уильям. — Мне кажется, оно бы вас заинтересовало.

— Вам кажется, — сказала она. — Я не хочу работать на правительство. И на вас — тем более.

И, пока никто не успел сказать ни слова больше, поспешила прочь из библиотеки.

А Уильям остался. Профессор Истбург в полной растерянности извинялся перед ним ещё минут пять, говорил, что не ожидал такой реакции, что Лиз его лучшая ученица, что она на самом деле очень это всё любит и, не будь он уверен, он бы никогда не решил знакомить их и предлагать её в помощницы. Но Уильяма его извинения не волновали и не интересовали, а вот реакция этой самой «Лиз»…

Элизабет Уэлфри не причиняла ему особых неудобств во время его короткой практики, но и никогда его не любила. Бросала хмурые взгляды с задних парт — не более. Он никогда не видел её нервной, а прочесть скрытую нервозность не мог — при ней всегда были «глушилки». Уильям терпеть их не мог, потому что чувствовал себя слепым и глухим одновременно, но и предъявить за такие своеобразные украшения ему было нечего: устав они не нарушали, а он был уверен: кто-кто, а мисс Элизабет Уэлфри знала свои права и обязанности лучше многих.

И тут он впервые столкнулся с ней и с её чистыми эмоциями. Растерянность, разочарование, суетливая попытка придумать хоть что-то — и абсолютная уверенность, что ей поверили. Хотя Уильям ручку заметил: она лежала между тетрадными листами и предательски высовывала из них свой золотистый колпачок.

Но он ничего не сказал. Ему было важно её «прощупать». Узнать, что такого заметил в ней гвардеец, осматривающий её вещи пару дней назад. И казалось, что ничего в ней такого нет. Она просто ненавидит его за его дар, что не редкость и не новость, а на осмотре всего лишь нервничала, как многие.

Но потом Уильям заметил книгу.

— Могу я полистать? — спросил Уильям у профессора.

— Да, конечно, мистер Айлс, — пожал плечами тот. — Вы всё же действительно извините… Я поговорю с мисс Уэлфри…

— Не стоит, — мотнул головой Уильям, присаживаясь и пододвигая книгу к себе. — Я поговорю с ней сам позднее. Думаю, мы найдём точки соприкосновения. А вы пока займитесь своей частью работы. Может, нам и не понадобится помощь студентки в таком случае. Мы ведь привлекаем и работников других институтов. Возможно, собранных сведений будет достаточно.

Профессор Истбург закивал и, в очередной раз извинившись, поспешил к себе — выполнять указание.

— Вы главное не заблудитесь на обратном пути, инспектор, — нервно рассмеялся он.

— Не заблужусь, — уверил его Уильям, и, оставишь наконец в одиночестве, открыл те самые страницы, которые были отмечены закладками. Утварь его не заинтересовала, но руны и символика…

Они не должны были так его цеплять. Это обычные темы для описи артефактов из любой области. В конце концов узоры отражают культуру и могут рассказать не только про местность, но и про время создания. Логичные, ни капли не подозрительные разделы для того, кто занимается описью с культурно-исторической точки зрения. Но всё же… Уильям поскрёб ногтями полированную крышку стола. Всё же в этом было нечто подозрительное.

Уильям цыкнул, не понимая, что же его так смущает, но на всякий случай выписал себе и книгу, и номера страниц — чтобы проверить уже в офисе. Засиживаться дольше в университетской библиотеке он не планировал и уже собирался подняться, как услышал приближающиеся шаги и почувствовал нетерпение и волнение. За спиной кашлянули.

— Господин инспектор? — немного нервно позвали его, и Уильям обернулся, не вставая.

Рядом с ним стоял высокий тощий юноша, рыжеватый, одетый как типичный университетский отличник в рубашку, жилет и кремовые брюки со стрелками. Он смотрел на Уильяма в почти детской решимости, волнуясь, но чувствуя непреодолимое желание сделать то, что казалось ему справедливым и правильным.

— Я вас слушаю, молодой человек.

Уильям был заинтригован.

— Меня зовут Майкл Коллайт, я ученик профессора Истбурга и тоже был на раскопках.

— А, — улыбнулся ему Уильям, изучая мальчишку взглядом и вычитывая всё, что только мог, — однокурсник мисс Уэлфри, с которой мы только что разговаривали.

— Почти однокурсник, — нахмурился он, не в силах сдержать свою привычку поправлять всех и каждого. — Я на курс старше и на другом направлении — я ювелир, но мы практикуемся у профессора вместе. Так что я Лиз знаю…

Лиз… У этого Майкла-не-однокурсника все мысли вились вокруг неё!

— Я случайно услышал, что вы собираетесь восстанавливать карту, — сказал Майкл. — И вы для этого хотите привлечь Лиз тоже?

— Ваш профессор Истбург уверен, что она могла бы существенно помочь в этом деле. Вы так не считаете? Сами хотите помочь?

— Нет, что вы! Я ювелир, не картёжник. Но да, я думаю, Лиз могла бы вам помочь… — Он занервничал, глаза его забегали. — У меня есть сведения… В общем… Я хотел сказать, что… Знаете…

— Мистер Коллайт, быстрее, — раздражался Уильям, чувствуя внезапное желание Майкла отступить. Как вовремя он решил переосмыслить своё решение! — У меня есть дела, помимо сидения в университете и выслушивания ваших запинок. Если уже начали, доводите дело до конца.

— Да, да, конечно… — Он вдохнул поглубже и выпалил: — Я видел, как Лиз срисовала карту.

Уильям вытаращился на него, лишённый дара речи. А Майкла, видимо, прорвало.

— Я видел этот рисунок. Мне показалось, что он довольно близок к оригиналу, и я уговаривал её все эти два дня самостоятельно сходить, рассказать, знаете, это было бы честно и благоразумно. Но Лиз не особо благоразумна, знаете. Поэтому я подумал, что мой долг как гражданина рассказать вам. Если это поможет расследованию…

— Хватит. — Уильям резко поднялся. — Спасибо за информацию.

Майкл потянулся к Уильяму, чтобы пожать руку, светясь от чувства выполненного долга, но Уильям прошёл мимо. Ему было не до тщеславных мальчишек, жаждущих поощрения. Если его слова — правда, это стоило не просто проверить. Элизабет Уэлфри нужно было взять в оборот. Любым способом.

* * *

Лиз уехала из университета сразу после разговора в библиотеке, соврав Монике, что у неё невыносимо крутит живот. Та посмотрела с пониманием и сочувствием и, конечно же, отпустила. Ни с профессором, ни, слава богу, Уильямом Лиз не столкнулась, а то пришлось бы ещё объяснять и извиняться! Она и так была не в духе, даже прикрикнула на какого-то парня за то, что поставил свою дорогущую чёрную тачку прямо на подъездной дорожке университета. А потом от неё пострадала не желавшая нормально открываться дверь таунхауса Агаты. Лиз в отчаянии пнула её, и только тогда экономка Пэтти прибежала открывать.



Поделиться книгой:

На главную
Назад