Я плету твою судьбу (СИ)

— Не факт, что наш маньяк остановится на смерти госпожи Виэль. К тому же мы обязаны защищать жизни всех граждан республики. Ткач или не Ткач — для нас неважно. Так ведь, Вэл? — с нажимом на последних словах проговорил Кэй.

Вот не зря Войнот дослужился до своего звания — и гадость сказал, и защитил. Я же решила, что не пророню ни слова: больно надо вступать в дискуссию с теми, кто меня ни во что не ставит.

— Так. — Впервые здоровяк смутился.

Отвёл взгляд и принялся рассматривать вертящиеся перед нами дела.

— Почему некромантов не подключить? Пускай поднимут усопших и спросят, кто их того…

— З-здесь как раз таки и кроется вся п-проблема. — Ультио, видимо, почувствовав себя в своей стихии, даже заикаться стал меньше. — Невозможно п-поднять тех, чью смерть устроили Т-ткачи. М-максимум, что мы можем узнать в этом случае, — п-причину гибели.

— Допросить всех живущих в стране Ткачей? — выдвинула предположение Руби.

— Не факт, что наш Ткач — зарегистрированный. — покачал головой Войнот. — Не все родители отдавали своих детей в Дома Порицания.

Я вздрогнула и против воли стиснула сумочку в руках. Это не укрылось от взгляда Тио. Аналитик накрыл мои ладошки своими и легонько сжал. Вроде бы простое движение, а сколько поддержки в нём! Но почему-то благодарности я не почувствовала. Мы знакомы от силы два часа, с чего бы такая забота?

Я осторожно высвободила ладони, бросила взгляд на Кэя. Тот с подозрением смотрел на нас с Ультио. Заминку заметили и Руби с Вэлом, и, не желая углубляться в тему моего приютского прошлого, я решила всё-таки нарушить молчание.

— Я так понимаю, задаваться вопросом, почему из всех Ткачей с именем Таис вы вытащили меня, не стоит?

— Ты будешь удивлена, но таких нет. Ты действительно уникальна в своём имени, — иронично изогнув бровь, ответил Кэй.

А потом, выстроив все карточки жертв в ровную линию, принялся отдавать указания.

— Ультио, на тебе сбор сведений на всех этих граждан. Где учились, работали, с кем общались. Всё, что найдёшь в архивах и сети. Руби, Вэл, на вас вот эти трое. — Страж выделил тех, у кого я не нашла цветов. — Вполне возможно, что это всего лишь случайные жертвы, раз букетов из их судеб не плели.

— Букеты? — в недоумении вскинулась Руби.

А я закатила глаза. Ещё раз объяснять одно и то же у меня не было ни желания, ни сил.

Правда, мне и не пришлось что-либо объяснять. Присцилла, которая, по идее, уже давно должна была быть дома, влетела в брифинговую. При одном взгляде на пышущую гневом женщину становилось понятно: её вновь завалили работой.

— Кэй, это уже ни в один холодильник не лезет! Смотри, мне опять по вашу душу привезли. Молчит и не признаётся, кто её порешил!

Некромантка передала начальнику файл с делом и грузно плюхнулась на стул рядом с Руби.

— Может, тело слишком давнее? — сделал предположение Войнот и вывел проекцию карточки перед нами.

И вот тут мне по-настоящему поплохело. С мерцающего голубым светом файла на меня смотрело лицо той гадины, что периодически приходила ко мне в кошмарах. Беатрис Мордо, старшая матрона дома Порицания, в котором я провела всё детство. И та, из-за которой я вынуждена носить перчатки, не снимая.

Госпожа Беатрис Мордо никогда не улыбалась. Во всяком случае, за шестнадцать лет, что я провела в Доме Порицания, на её застывшем лице не проскакивало ни одной положительной эмоции. Порой мне казалось, что единственные эмоции, что доступны этой гадине, — лишь презрение и гнев. Первое она испытывала к Ткачам на каком-то подсознательном уровне. А второй — в моменты, когда лупила нас по рукам своей неизменной указкой. Матрона искренне верила в то, что мы плетём судьбы именно руками, и за любой проступок била с особой жестокостью.

Мои кисти покрыты шрамами, как тончайшим кружевом. Между средним и безымянным пальцами левой руки — и вовсе огромный уродливый след. Беатрис никогда не контролировала силу замаха, но в тот раз била с ещё большим остервенением. Раздробила мне кости. И если руку собрали по осколкам, то вот гладкость кожи медсёстры из приютской лекарской восстановить не смогли.

Глядя в застывшее лицо твари, которую и сама хотела удушить всё своё детство, я незаметно потёрла именно этот шрам. Сейчас передо мной лежала старуха, чьё лицо даже после смерти имело злобный вид. Будто бы все те эмоции, которыми пропиталась её жизнь, навечно отпечатались во внешности.

— Поделом тебе, — прошептала я.

И мне бы злорадствовать, ведь наконец-то отлились мучительнице слёзы всех деток-Ткачей, но вместо этого в душе царило какое-то выматывающее опустошение. За сегодня я видела столько смертей, что, кажется, каждая новая производила на меня всё меньшее впечатление. Ещё чуть-чуть — и я докачусь до чёрного юмора Присциллы.

— Всё настолько плохо?

Я вздрогнула от того, как громко прозвучал голос Кэя в тишине морга. Заняв место напротив, он раскрыл файл с делом Беатрис.

— Твоя знакомая?

— Скорее, мой ночной кошмар, — я криво усмехнулась. — Госпожа Мордо служила старшей матроной в том приюте, куда меня сдали родители. И её методы воспитания немного отходили от традиционных стандартов обучения.

— Как ты завернула, — хмыкнул Войнот. — Била, значит?

В ответ я лишь кивнула. Не видела смысла распространяться, жаловаться на судьбу. Выйдя из Дома Порицания, я дала самой себе слово, что больше никто и никогда не увидит во мне слабую девочку, которой можно сделать больно.

— Я могу инициировать расследование, — предложил Кэй, всё так же пролистывая файлы дела.

— Зачем тебе это? — Надо признаться, ему удалось меня удивить.

— Я не люблю, когда превышают свои полномочия, — это раз. Когда ставят себя выше других — это два. И последнее… — Он поднял глаза, поймал мой взгляд. — Извергов, бьющих детей себе на потеху, должны наказать по всей строгости закона.

Я видела: Кэй свято убеждён в своих словах. Настоящий идеалист. Такой мог вырасти только в семье Высокого рода.

— Твоё расследование ни к чему не приведёт, — горько усмехнулась я. — Всех садистов не переловишь, а малыши будут молчать. По себе знаю.

— Как хочешь, — пожал плечами Войнот, но я заметила, как он сделал какую-то пометку в блокноте. — Что ты можешь сказать по судьбе нашей новой жертвы?

— Это обязательно? — Одна мысль о том, что мне придётся лезть в полотно Беатрис, вызывала у меня приступ отвращения.

— Я понимаю, что тебе неприятно. — Впервые с момента нашего знакомства на лице Кэя промелькнуло что-то похожее на сочувствие. — Но чем быстрее мы закончим тут, тем быстрее ты сможешь вернуться в отель и лечь спать.

— Хорошо, — обречённо выдохнула я.

Войнот, подойдя ко мне, проделал какие-то странные манипуляции с моими хаттантами. Не раскрыл их, как в прошлый раз, но я физически ощутила уменьшение контроля. Будто выключилось фонящее радио.

— На один раз, потом верну контроль, — предупредил меня страж.

Я настолько устала, что мне даже было лень закатить глаза. Ну сколько можно?! Я же демонстрирую сговорчивость и содействие следствию. Неужели нельзя поблажки сделать?!

Хотя на месте Кэя я бы тоже себе не доверяла.

Перед погружением в полотно Беатрис я глубоко вдохнула. Как перед прыжком в бездну. Просто взглянуть одним глазком — и всё, и сразу наверх. К своей прекрасной жизни.

Лучше бы я этого не видела. Матрона умерла давно, больше двух недель назад. Все её нити истлели, рассыпались пеплом под моими «касаниями». Я не понимала как, но ощущала запах тлена и разложения. Словно в эти нити кто-то вплёл не только события, но и чувства. Неясная тревога, догадка проскользнула в голове, но я не успела за неё зацепиться. Потому что увидела послание от маньяка. Не цветы. Как в замедленной съёмке перед глазами пролетел последний кадр жизни Беатрис.

Госпожа Мордо напилась транквилизаторов, а потом методично била руками об стены в своём кабинете, разбивая их в кровь, ломая кости. Пока не отключилась и не умерла.

— Кэй, это не последняя жертва, — произнесла я, с трудом сглотнув вязкую слюну. — Это первая.

— С чего такая уверенность? Нитей нет?

— Да… то есть нет. Чёрт! — Я потёрла переносицу, собираясь с мыслями. — Наш маньяк совершенно точно не простой Ткач. Он очень силён, настолько, что может оставлять последнее событие из жизни жертвы в полотне судьбы. Но дело не только в этом. Что-то не даёт мне покоя.

— Да понятно что. Не каждый Ткач сможет вышивку сплести, — пожал плечами Кэй. — Так?

— Да нет же! — разозлилась я. — Вышивку, если постараться, можно сделать. Просто это никому не нужно. Ни один адекватный Ткач не станет изображать из себя швею. Мы меняем события филигранно, ювелирно стягивая нити. Если не хочешь спалиться, не станешь выпендриваться.

— То есть наш маньяк выпендрёжник и позёр. Что ж, это стандартная характеристика психов, возомнивших себя вершителям чужих судеб.

— Ой, — я махнула рукой, поняв, что пустая болтовня с Войнотом лишь уводит меня от мысли, что зудящей осой поселилась на подкорке.

Что-то не так с силой, которой обладает маньяк. Но что?!

— Ладно, на сегодня с тебя достаточно, — выдал Кэй, и я уже радостно вздохнула, чтобы тут же сдуться. — Но завтра поедем на место убийства. Надо опросить работников приюта.

— Это можно сделать без меня?

— Нет, — тут же отрезал Кэй, и в его взгляд вернулась привычная холодность. — Повторюсь: в твоих интересах как можно быстрее найти преступника. Обезопасить не только свою жизнь, но и репутацию.

— О чём ты? — нахмурилась я.

— Начальство выдвинуло версию, что ты можешь быть либо в сговоре с маньяком, либо сама им являться, — прищурившись, проговорил Кэй.

Я знала, что он проверял меня. Ждал моей реакции, чтобы на её основании сделать выводы. И если поначалу мне захотелось негодующе заорать, то уже в следующую секунду я взяла себя в руки. Не дождётся.

— Полагать они могут всё что угодно. — Я вздёрнула подбородок. — Пускай докажут.

Кэй довольно улыбнулся. А я для себя отметила, насколько идёт ему улыбка. Как преображается его лицо — из деспотичного стража Войнот превращается в бесшабашного мальчишку.

— Пойдём, я проведу тебя до выхода. Тебя всё равно без моего разрешения не выпустят.

В полном молчании мы поднялись в холл и проследовали к посту охраны. Мне не хотелось что-либо обсуждать. После просмотра судьбы Беатрис единственным желанием являлись ванна и бокал вина. И пускай весь мир подождёт.

— Завтра жду тебя в восемь утра, — проинструктировал меня Кэй, когда мы покинули здание. — Подозреваю, денег у тебя нет от слова «совсем», поэтому вот тебе минимальное содержание. — Он протянул мне карточку банка «Рогэс». — Триста пятьдесят магкритов в неделю.

— Что?! Да мне даже на обед этих денег не хватит! — Моему возмущению не было предела.

— Стандартное жалование консультанта СКМП, — обрубил мои стенания Войнот. — И между прочим, обед в столовой обойдётся тебе всего в семь магкритов. Не говоря уже о собственноручной готовке.

И он скрылся за крутящимися створками входа, так и не выслушав очередной порции проклятий на его голову.

Только спустя пару минут до меня дошло: он забыл активировать следящий режим хаттантов! Да, они по-прежнему на мне, но если не зарываться, мою ворожбу никто не заметит!

С настроением, резко рванувшим в небеса, я поторопилась на стоянку такси. Всего-то пробежаться переулком и тёмной аллеей. Что может быть страшного, правда?

Неправда. Стоило мне лишь завернуть за угол, как меня огрели по голове. Падая на грязный асфальт, я почему-то подумала, что на мне совершенно не то платье, в котором стоит умирать. И, пожалуй, это была последняя мысль перед тем, как сознание отключилось.

Глава 4. Испытание на прочность

— Я всё исправлю, Таис, — сквозь гулкий звон в ушах до меня донёсся чужой шёпот.

Голова мерно покачивалась из стороны в сторону, а дискомфорт в области живота чётко обозначал, что меня куда-то несут, закинув на плечо, как мешок картошки.

— У нас всё получится, Таис, — продолжал приговаривать похититель.

Голос казался глухим, будто бы напавший на меня урод говорил сквозь маску.

Я с трудом приоткрыла глаза. Надо сориентироваться, где я, и попробовать позвать на помощь. Правда, последнее будет сложно сделать: рот мне предусмотрительно заклеили липкой лентой. А руки и ноги оказались связаны магическими путами.

«Прям как в детстве». — Неприятное воспоминание о приютском прошлом и особых интересах одного из сторожей вызвало во мне нервную дрожь.

— Всё будет хорошо, Таис.

Меня успокаивающе погладили по спине. Хорошо, что не по попе.

Я подняла голову, надеясь увидеть хоть кого-нибудь, кто мог бы мне помочь. В дальнем конце переулка появились две рослые фигуры. Щёлкнула зажигалка, и вспыхнули два огонька сигарет.

— Как думаешь, эта Ткачиха и есть убийца? — послышался знакомый голос.

Вэл — козёл, Вэл — идиот. Этот и не шелохнётся, даже если мне удастся закричать.

— Мне кажется, ты зря так на неё взъелся.

О, а это уже Руби. Моя призрачная надежда на спасение!

— Не все Ткачи эгоистичные манипуляторы. Так же, как не все стражи чисты на руку.

«Ох, милая, какая же ты хорошая!» — промелькнуло в голове.

Тем временем меня практически вынесли из переулка, и я завозилась активнее. В ответ похититель лишь крепче стиснул меня обеими руками, не прекращая бубнить свои маньячные фразы.

Поняв, что вот-вот упущу шанс быть спасённой, я принялась имитировать рвоту.

Урод среагировал моментально. Резко, но всё же осторожно снял меня с плеча, а затем и вовсе усадил на землю, прислонив к стене.

— Эй, у вас там всё хорошо? — донёсся обеспокоенный голос Руби, и я дёрнулась в ту сторону.

Но тяжёлая ладонь припечатала меня обратно. На меня уставились чёрные, как ночь, глаза похитителя.

— Да чего ты к людям пристаёшь? — Вэл затянулся. — Может, у них там в самом разгаре всё, а ты лезешь.

«Придурок», — мысленно зашипела я.

Мужчина передо мной приложил палец к губам и покачал головой. Предупреждал, гад, чтобы молчала. Второй рукой он зафиксировал мои запястья, чтобы я не сорвала ленту со рта.

— Вы чего затихли? — Послышались шаги: Руби направлялась в нашу сторону.

— Оставь в покое этих бездомных! — устало проговорил Вэл, но двинулся следом за коллегой.

В глазах маньячеллы мелькнула злость, он отпустил меня, развернувшись в сторону. В его руках блеснули арк-кинжалы. На их кончиках заплясали искры накопленной магии. Ещё чуть-чуть — и в моих спасителей полетят огненные шары. А если этого будет мало, то преступник швырнёт и сами клинки!