Измена. Я только твоя. Лирическое начало (СИ)

Я обитал на два фронта. Дни проводил в технаре. А вечерами просиживал в сервисе. Точнее, учился применять на практике то, что усвоил. Этот гараж был моим вторым домом! Чаще всего после школы я приходил не домой, а в гараж, чтобы смотреть, как слажён механизм иномарки.

Было так интересно, что я возвращался домой уже вместе с отцом. Дома обоих ругали. Его — за то, что позволил просиживать у него в гараже допоздна. А меня за невыученные уроки. В школе я был троечник, но в технаре наверстал. Стал лучшим в потоке.

Ездил я на двухколёсном. Но только с весны и до осени. Зимой не решался. Мать злилась, просила отца «подсобить» и купить мне машину. А я говорил: «Накоплю, сам куплю». И откладывал деньги.

После Ники я спал кое с кем. Было приятно, не более. Я вообще охладел ко всему в тот момент. Сам не знаю, что стало причиной! И посиделки с друзьями уже потеряли интригу. И жизнь превращалась в рутину. Хотелось каких-нибудь красок. И вдруг…

Девчонка в подъезде! Я караулил тебя огромное множество раз. Но выйти никак не решался. Всё думал, как бы тебя пригласить на свидание. Что сказать, если согласишься? Или как пережить твой отказ?

— Риткина дочка приехала, — эта фраза прозвучала за ужином. И была адресована папе.

Тот прожевал и ответил:

— Я думал, она старая дева.

— Я тоже так думала, — мать ковырнула пюре, — А сегодня смотрю, вроде кто-то выходит у них из квартиры. Ну, я и спросила.

— И что она ответила? — поинтересовался отец.

Они всегда обсуждали за ужином какую-нибудь ерунду. Или новости, или работу. Но в последнее время на первый план вышли соседи. Я порывался спросить что-нибудь. Ведь данная тема интересовала меня куда больше обычного.

— Ну, сказала, что она — её дочь, и они поживут здесь немного, — мама продолжила есть.

— Они? — вырвалось у отца. Я вознёс ему должное в мыслях.

Мать отвлеклась:

— Ну, там ещё внучка, — и тут её осенило, — Наверное, муж выгнал!

— Кошмар, — отозвался отец, — Неужели бывают такие мужья?

Мать улыбнулась ему с неподдельной нежностью. И на какое-то время они замолчали. Я ощутил себя третьим лишним. Вот такой бы любви мне хотелось! Чтобы спустя много лет брака сидеть и смотреть друг на друга. Хотя своих детей им судьба не дала. Но они воспитали меня как родного.

Они часто ругались. Правда, скандалами это назвать было трудно. Отец был покладистый, мягкий. С машинами он обходился, как доктор с людьми. А с мамой и вовсе всегда проявлял снисходительность. Молчал и кивал. Говорил: «Твоя правда, Танюша». А та поворчит и умолкнет! Он шёл навстречу её пожеланиям, а меня наставлял:

— С бабой оно, как с машиной. Если не тарахтит, значит, сломалась.

По родителям я не скучал. Я их даже не помнил! Зато помнил отчётливо, как пошёл в первый раз в школу. И на линейку меня вела тёть Таня. Мама… Я стал называть её так почти сразу. Точнее, мне так казалось. С её слов, я молчал ровно год. А потом попросил приготовить яичницу так, чтобы желтки оставались слегка жидковатыми. В тётином варианте они застывали. Наверное, мама готовила их по-другому…

— Вредная бабка, — вставил я «пять копеек».

— Да там и дочка не лучше! — поддакнула мать.

«Внучку не видела?», — хотел я спросить, но не стал. Я представлял себе что-нибудь этакое. Примерную девочку в белых носочках? Нет, скорее наоборот, в мини-юбке и с чупа-чупсом за щекой. Но ты оказалась другой! Во всех смыслах этого слова. Вероятно, твоя отстранённость задела меня. А может, я просто скучал, и такая, как ты пробудила какую-то жажду.

Перед сном я себе представлял, что стою в коридоре. И наблюдаю в глазок, как ты раздеваешься. Кофточка соскальзывает с другого плеча. Ты остаёшься в штанах. А потом и они опускаются ниже и ниже…

Глава 3. Аня

На следующий день объявилась подруга. И позвала меня в парк. Хотя был уже август, но я согласилась пройтись. Надела всё лучшее разом. Белую майку под джинсы, пиджак и каблук. Бабуля спросила:

— Куда?

Я привыкла к свободе, и потому отмахнулась:

— Да так, по делам.

Но бабушка, вскинув лицо, подошла. Серые с проседью волосы она отодвинула гребнем. И лоб сделался выше.

— По каким ещё делам на ночь глядя? — обратилась ко мне.

Я не нашлась, что ответить. Из спальни послышался смех. Это мама болтала с Анжелкой. Подругой. А я шла к своей. О чём и сказала бабуле.

Та хмыкнула:

— С подругой! Гляди мне. Вон мать твоя тоже с подругой гуляла, — она покосилась на зал, — А потом нагуляла тебя.

При упоминании об отце, пусть даже косвенном, я повела плечами. «Заезжий», — так говорила бабуля. А мама его называла «козёл». Я же не знала его никогда. Только могла представлять по обрывкам рассказов обеих.

— Ой, ладно! — я дёрнула дверь на себя. Та закрылась. И площадка опять погрузилась во мрак. Я ощущала присутствие бабушки. Знала, она наблюдает в глазок. Ждёт, когда я уйду. Она не могла запретить мне гулять! Но волновалась, что я повторю участь матери.

На ступенях я снова столкнулась с тобой. Ты покосился:

— Привет.

Я кивнула:

— Приветик.

Ты предложил:

— Подвезти?

Только потом ты признался, что очень боялся услышать отказ, или фразу: «Спасибо, за мною заедут». А я, вопреки ожиданиям, тихо спросила:

— На чём?

Ты хмыкнул:

— Увидишь.

Выйдя во двор, я взволнованно бросила:

— Нет! На этом я не поеду.

Перед нами стоял твой заезженный байк. Или «мотик», как ты называл его нежно. Я представила, что станет с причёской и коснулась волос, ниспадавших волнистыми прядями. Внешностью я была в мать, и в отца. Судя по мне, тот был очень красивым! А уж мама всегда привлекала мужчин, как цветок. Только вот вместо пчёл, на неё обращали внимание мухи.

— Да не бойся, не упадёшь, — бросил ты снисходительно. И достал из багажника шлем. Он был только один. И я поняла, что пассажиров ты возишь редко.

Ты протянул его мне.

— Не боюсь, — я взяла, осторожно принюхалась. От него пахло чем-то машинным, химическим. А от моих волос пахло духами.

— Надевай и садись, — предложил ты, а сам уже сел. Вставил ключ.

— Я его не надену! — я вернула тебе этот шлем.

А ты покачал головой:

— Ну, как хочешь. Тогда только крепче держись, — посоветовал мне.

Место позади тебя пустовало. Но я не решалась присесть. Время шло. Нужно было идти к остановке. Или вызвать такси.

— Мне до парка, — уточнила на «всякий пожарный». Вдруг тебе не туда.

— Ок, — ты кивнул.

Я и раньше каталась на мотоциклах. Одна такая прогулка чуть не лишила меня целомудрия. Парень свернул не туда. И настойчиво стал меня лапать. Я сбежала! Предварительно брызнув маньяку в лицо лаком сильной фиксации.

— Только до парка, — предупредила, садясь.

— Да я понял, — бросил ты, заводясь, и напомнил, — Держись за меня.

Я неловко прижалась к спине. И от неги, сбежавшей по телу, вздохнула. Отчего-то мне было приятно сидеть, ощущая себя одним целым с тобой. С другими такого ещё не случалось…

Мы ехали долго. Или время замедлило бег? Я иногда закрывала глаза, ощущая, как воздух скользит, огибает, пытаясь пробраться меж тел…

— Где тебя высадить? — крикнул ты через плечо.

Я очнулась. Ответила:

— Тут, — и указала на лавку.

Конец лета уже отбирал по крупицам тепло. Ночи стали прохладными. И темнеть стало раньше. Я сползла на асфальт, отряхнулась.

— Спасибо, — сказала, взглянув на тебя.

Ты молчал. Но глаза говорили без слов. Лаконично и сдержанно. Мол, тебе всё равно. Ты всего лишь подвёз «по-соседски».

«И даже не спросишь, кого я тут жду?», — подумала разочарованно. А ты не спросил и уехал. Правда, после рассказывал, что долго меня караулил, блуждал в темноте, меж деревьев. То-то мне было не по себе.

А тогда ты уехал! А я, вместо «Катькиных басней» слушала голос, звучащий в моей голове.

«Да кто он такой?», — твердило моё подсознание. Соседский парнишка. Болван! Раз не может освоить нормальный подкат. Но взгляд… осуждающий, дерзкий, не выходил у меня из головы. Будто сам факт пребывания рядом со мной нарушал очень важный аспект твоей жизни.

Дома в тот вечер чинили разборки. Проблемы отцов и детей в этот раз не касались меня. И оставили поздний приход незамеченным.

— Я что должна содержать вас обеих? — вопрошала бабуля.

Она была медсестрой в поликлинике. А мама была безработной.

— Я устроюсь! — возражала ей мать.

— Куда? — бабушка тяжко вздыхала.

Мама отметилась в разных профессиях. Но лучшей всего ей давалось «рыбалка». И где бы она ни была, никогда не искала мужского внимания. Оно приходило само!

— Да хоть бы кассиром, — ответила мама.

— Кассиром? Так ты же считать не умеешь! — смеялась бабуля.

На что мама бросала:

— Умею.

— Умела бы, так не осталась бы с голой жопой, — слышался бабушкин голос, — Прежде, чем от мужика уходить, нужно думать.

Тут я была с ней согласна! В спальне, где выросла мама, теперь ночевали вдвоём. Жались друг к другу «валетом». В то время как бабушка привольно спала в большой комнате. Со шкафом, балконом и зеркалом. И всем своим видом давала понять, что сделала нам одолжение.

Мама пришла, чуть помедлив. Легла и включила ночник.

— Аня, — шепнула.

Я сделала вид, что не слышу. Сентябрь был уже на подходе! И врать я, увы, не умела. Сказать же о том, что «просрала» единственный шанс… На стабильность, счастливую жизнь, перспективу. Мать никогда не учила меня быть такой, как она. Говорила: «Учись. Зарабатывай. Будь независимой».

А я же хотела играть! Хотела снискать свой кусочек космической славы. Мечтала, как выйду на сцену, сыграю Каренину. Зал упадёт, будет хлопать, кричать и кидаться цветами. А в итоге… играла неплохо. Притворялась, что сплю.

— Ань, спишь? — сделала мама вторую попытку. Но, утратив надежду, вздохнула.

Мне было обидно! За нас. За неё. За то, что в той комнате, где я спала у дядь Коли, кровать была больше, чем эта. И когда её острые пятки воткнулись мне в бок, отодвинулась ближе к стене. И подумала, что обязательно съеду. Осталось придумать, куда.

Глава 4. Витя

Намечался квартирник. И я всё не знал, как тебя пригласить. Не в лоб же? Чтобы ты не решила, будто я клею тебя. Я обул свои кеды и долго топтался у входа, на коврике. Смотрел, как ты куришь, в глазок. Ты докурила, взяла с подоконника пачку. И тут я толкнул дверь так резко, что чуть не упал.

— Привет, — поздоровался бегло.

Ты вскинула голову, волосы жестом отбросила за спину. Было что-то манящее в каждом движении тонких запястий, в каждом взмахе медовых волос…

— Привет, — со скучающим видом сказала, оглядев меня с ног до головы.

Я думал, тебе интересно. Мало ли! Просто решил поделиться, куда собираюсь.

— С друзьями встречаюсь. А ты?

Мой намёк повис в воздухе. Ты поразмыслила, тихо вздохнула и приняла скучающий вид.

— А я сплю, — отрезала коротко. Вот тебе и ответ.