Помоги проекту - поделись книгой:
Затекло уже всё. Меня не перевели в лежачее положение, я так и остался висеть перпендикулярно полу. Но больше всего ныла нижняя челюсть, которую я никак не мог сомкнуть. Она уже не то что ныла, возникало ощущение, словно она уже закостенела в таком положении.
Тёмное вещество перестало течь, показатель подконтрольного вещества снова был равен единице. За исключением ранее упомянутого… я чувствовал себя сносно. Ну как… как может себя чувствовать человек перед тем, как его снова продолжат пытать? Отвратительно как минимум.
— И так, господа, — снова уселся за свой стол Хендмейн, начав медленно перебирать по видимой ему клавиатуре пальцами. — Сейчас у нас будет проверка токсинов. Некоторые из них будут поступать ему в организм естественным путём, через рот, некоторые — через слизистые оболочки, например, глаза, некоторые — внутривенно. Начнем, пожалуй, с самого простого, с ротовой полости, у него как раз в кольце есть устройства для впрыска. И начнём… пожалуй, с малой дозы, посмотрим, как справится организм с этим. Постепенно вводимую дозу будем увеличивать.
Прошло несколько мгновений, прежде чем что-то произошло. Сначала за спиной заработала какая-то машина, механизм. Судя по звуку, она нагнетала давление, либо создавала токсин из-за его… неустойчивости. Обычно такие самые мощные, но могу ошибаться.
Несколькими секундами после в рот ударила струйка. Сначала ничего не происходило, а потом началось… первые признаки — тошнота и головокружение. Возникло ощущение, что я просто чем-то отравился, словно я пожрал чего-то травяного. Но это ощущение прошло достаточно быстро, а на нейтрализацию этого эффекта было потрачено всего две сотых подконтрольного вещества.
— Интересно, — удовлетворённо хмыкнул учёный. — От такой дозы обычного человека не то что бы выворачивало наизнанку, он бы уже кровью собственной захлёбывался из-за мощнейших спазмов внутри тела. Органы сами себя бы разрывали, но тут… тут мы видим, что подконтрольное вещества с момента попадания сразу же начало заменять клетки, которые впитали в себя этот токсин, стараясь сразу уничтожить, но скорости реакции не хватило, из-за этого был лёигкий эффект помутнения и небольшие спазмы в желудке и кишечнике. Проверяем дальше…
И снова звук работающей машины, снова спустя несколько мгновений мне в рот ударила струйка токсичной жидкости… и тут всё стало куда хуже. Голова больше не кружилась, нет, она сразу ушла в полёт, была не тошнота, меня словно рвало внутри, я чувствовал, как содрогается всё в животе, не только мышцы, я чувствовал, как у меня внутри что-то лопалось и снова срасталось. Это было невыносимо… но я не мог кричать. Кровь… она поступала изнутри, заливалась в рот, я ей захлёбывался, не мог издать ни звука, не мог даже сплюнуть её. Но потом всё закончилось…
Я опять был весь в холодном поту. Это было в разы хуже, чем когда мне отрубали руку. Это было в разы больнее, чем когда вырывали сердце. Я думал, у меня мозг разорвёт от такого количества боли, но, видимо, болевой шок это не про меня. Мой организм просто не даст мне подохнуть от такой ерунды… вот бы избавиться от болевых ощущений… но нет, я не могу… никто не может…
— Вот теперь мы видели эффект, — развернулся к наблюдающим учёный. — Но двойной дозы так же не хватило, чтобы испытуемый умер. На этот раз была затрачена целая одна десятая от общего количества. А испытуемый ещё жив. Если хотите опробовать тройную смертельную дозу, можете кивнуть, — и оба почти одновременно, почти синхронно кивнули. — Ясно… — тяжело вздохнул учёный. — Тогда продолжаем это… испытание.
Снова быстро набил что-то на своей клавиатуре, опять произошли все подобные махинации… снова ударила струя, на этот раз ещё большего объёма и с большей скоростью. И результат был заметен сразу. В конвульсиях я задёргался моментально, глаза сами по себе ходили ходуном. Если бы не этот «стол», я бы уже весь разбил своё собственное тело о пол, на ногах бы точно не устоял. Меня буквально разрывали собственные мышцы, я чувствовал, я слышал, как под их давлением ломаются кости, я слышал скрежет металла, который был зажат моими зубами. А потом… потом из меня разом вышло огромное количество крови, и мир выключился…
Мир снова расцвёл красками. Я сделал глубокий вдох через нос и шумный выдох. Я сильно сбросил в массе, я чувствовал, как я вишу на своих подмышках на одном из полуколец, но через несколько мгновений мне начало становиться лучше. Снова мелкими дозами в меня начали закачивать эту тёмную инопланетную субстанцию, которая моментально перерабатывалась в подконтрольное вещество и наращивала массу моего тела.
— Как мы видим, тройная доза смертельного токсина весьма успешна, заставила перерождаться нашего испытуемого, — снял с себя очки учёный, те ему явно надоели. — При этом для возрождения было использовано две попытки, так как сначала система подумала, что больше источника заразы нет, так как организм не реагировал на неё, а потом, когда после реанимации снова токсин начал воздействовать на организм и убил его, решила избавиться именно от токсина, а после возрождаться. Думаю, система будет обучаться и делать все необходимые манипуляции, основываясь на причинах смерти Нулевого. Интересные результаты, я бы сказал, очень познавательные, если будем продолжать создавать подобных… Нулевых, — на миг учёный задумался, посмотрел на меня жалобным взглядом, но потом всё же снова развернулся к двум моральным уродам, которые не сняли очки, пряча свои глаза под ними. — И если будем создавать, то, думаю, можно будет перенести им весь опыт Нулевого, чтобы они не повторяли его долгий путь. Это ускорит их обучение. А теперь внутривенный способ…
Снова начал двигаться манипулятор после небольшого перебора пальцами по виртуальной клавиатуре. С ювелирной точностью, даже точнее, это электронное устройство вставило мне в руку катетер, не было не синяков, ни повторных попыток, даже почти боли не было.
— В данном испытании в качестве токсина будет использован концентрированный яд одного из обитателей пустоши одного из континентов нашей планеты, — шифровался, явно был какой-то протокол, чтобы не выдавать местоположение комплекса. — Сам по себе яд смертелен для человека, вызывает почти моментальную реакцию, место попадания начинает гнить на глазах. Тут же… — вздохнул старик. — Наши великие умы удалили все бесполезные примеси из яда. Его убойная мощь повышена в разы. Думаю, одной попытки хватит, чтобы проверить, на что яд способен и как выстоит организм против него. Но… начнём с малой дозы. Пока всего одна десятая от того, что может выдать та тварь, просто для проверки.
И опять быстрый перебор по виртуальной клавиатуре, несколько мгновений… и рука словно загорелась. Это отличалось от обычного пламени, отличалось от жара того же резака. Рука словно изнутри вспыхнула огнём, и этот жар только нарастал, а вместе с ним и невероятная боль. Но это ощущение прошло всего за несколько секунд… но они казались вечностью…
— Второй этап… — задумчиво проговорил Хендмейн. — Теперь половина от дозы животного. Испытание… начинается.
И снова боль наступила через несколько мгновений, но на этот раз она была не как приложенный железный прут, а словно мою руку целиком окунули в пламя или раскалённый и уже жидкий металл. Я не сдерживался, всеми способами пытался унять эту боль. Даже криками, даже мысленными матами. Не помогало. А потом в нос ударил запах. Гноя. Разложения. Противный запах, но… он исходил от меня. И на этот раз потребовалось не несколько секунд, а почти минута, чтобы нейтрализовать эффект.
— Третий этап, целая доза концентрированного яда… — вздохнул он, быстро перебрав пальцами по клавиатуре, видимо, повысив дозу, а после этого, немного замешкав, нажал кнопку пуска. — Старт!
Буквально через секунду всё моё естество пронзили боль и жар. Запах гнили и разложения моментально ударил в нос. Я слышал, как на пол падали ошмётки моей плоти, как трескались от воздействия яда кости. И это было очень стремительно. Я перестал воспринимать действительность очень быстро. Но в итоге перестал воспринимать всё целиком… яд приблизился к шее, потом к голове и…
Мир снова загорелся, но боль никуда не ушла. Внешний вид шкалы подсказывал, что подконтрольное вещество постепенно терялось. Ноги жгло и холодило одновременно, как и кисти рук. А ещё я слышал капель… и тут явно не таял лед с крыш. Капала моя кровь… но потом… снова пришло облечение. Тёмное вещество начало поступать, принося с собой невероятное блаженство.
— Итак… краткое резюме по этим трём этапам эксперимента, — с силой зажмурил глаза учёный. — Десятая часть причинила дискомфорт, но регенерация быстро подавила яд. Половина смогла полностью разъесть руку, но не до такой степени, чтобы она полностью потеряла свою форму. Полная доза… она имела эффект, как на обычном человеке, но согласно полученным результатам лабораторных исследований, — учёный сделал вид, что поперхнулся, — обычно яд убивал быстрее примерно на десять секунд. То есть, регенерация продлила агонию Нулевого на незначительный промежуток времени. Через слизистые… думаю, проводить смысла уже нет. Эффект на токсины нам уже понятен. Остались лишь кислота и газы. Предлагаю далее использовать газы, пока самый банальный, углекислый газ, посмотреть, сколько времени им должен дышать Нулевой, чтобы потерять сознание, а потом и умереть.
Следующая часть испытания должна была быть не такой… болезненной, как первая. Но всё равно мало приятного. И меня смутило кое-что в словах учёного, перед тем, как он закашлял. Они проводил исследования на обычных людях, прежде чем пускать меня сюда… все эти люди… они не звери… они — монстры… им место даже не в клетке… им вообще не место на планете. Только в аду их будут ждать с распростёртыми объятиями… и я их туда доставлю!
Глава 16
Чтобы начать проводить испытания с газами, мне на лицо потребовалось нацепить «кислородную» маску. Для этого они убрали задвижку, которая блокировала мне челюсть, и, пока маска не оказалась на моём лице, я успел высказать, что думаю об этих уродах. А думал я о них очень много, и ни единого лестного слова в их адрес не прозвучало. Жаль, что у меня было окно буквально в десять секунд, после чего мои слова они просто не слышали из-за отличной звукоизоляции. С ушами они по логике могли провернуть такое же… но эти двое явно хотели слышать, как обобщал результаты Хендмейн. Они точно знали, что он — сочувствующий нам и… его таким образом тоже мучают.
Но что его тут держит? Его держат тоже в заложниках? Из-за семьи? Может, семью держат в заложниках? Или он всё же здесь по собственной воле или глупости. В любом случае, его вина меньше от этого не становится. Его руками высшее руководство творит зло. Он и есть сейчас их руки. И чтобы эти руки ни до кого в будущем больше не дотянулись… нужно их уничтожить. Но не сейчас… не завтра… не когда-то ещё… в удобный момент. В очень удобный момент, когда этого никто не будет ожидать.
— Итак… начнём мы с самого банального газа. С углекислого. Это будет долгое испытание, так как углекислый газ в принципе долго воздействует и на обычного человека… а тут ещё и мутант, который активно регенерирует, — быстрый взгляд на меня. — Предлагаю запустить процедуру и покинуть помещение, чтобы поделиться впечатлениями после проведенных ранее испытаний. Думаю, вам есть что сказать. А мне также перед последующими испытаниями нужно уточнить один вопрос по поводу кислоты. Всё равно наш испытуемый никуда не денется, практика показала, что наш стол способен выдержать все нагрузки, которые может выдать Нулевой.
Быстро перебрав пальцами по клавиатуре, учёный развернулся, посмотрел на двух зрителей, после чего дождался от них кивка, встал и проследовал к выходу. За ним проследовали и другие.
Я дышал спокойно, равномерно, никаких изменений вообще не чувствовал. Время текло чертовски долго, а я ничем себя даже не мог развлечь. За исключением одной важной детали… или лучше исследовать меню уже тогда, когда окажусь в своей камере? Да, так будет лучше всего. Лучше не давать лишних поводов, с помощью которых смогут собрать информацию обо мне. Это будет… чересчур рискованно. Если они узнают о том, что я уже могу применять мутации… то будет нехорошо. Хотя, чтобы мне их применять, нужен постоянный источник подконтрольного вещества. А его у меня нет.
В какой-то момент начало немного быстрее стучать сердце, а меня самого накрывать лёгкое чувство паники. Адреналин начал выбрасываться малыми дозами, кислорода в крови уже не хватало, клетки крови браковались… или нет? Я не понимал. Но в любом случае мне становилось всё хуже и хуже. Подконтрольное вещество пока не начало тратиться, что радовало, значит, пока никаких значимых повреждений не было.
Спустя минут, наверное, тридцать, ко мне заглянул Хендмейн. Быстро осмотрел меня, я поймал его взгляд, а он мой, после чего учёный просто кивнул и снова прикрыл дверь. Видимо, убедился в том, что я ещё жив, после чего ретировался.
Спустя ещё минут пятнадцать, начало тратиться подконтрольное вещество. Оно убывало крайне медленно, но сам факт говорил о том, что… «прогресс» пошёл. Я начал умирать, а моя регенерация начала с этим бороться. Перед глазами всё плыло, но временами возвращалось в норму, потом опять плыло, потом — опять норма. И так раз за разом.
Снова появился учёный, снова осмотрел меня, тяжело вздохнул и пропал. Не знаю, как мне его воспринимать. Как моего будущего спасителя, сочувствующего мне, или всё же как мучителя, который заставил меня сегодня испытать такие муки, какие не способен выдержать ни единый человек?
С каждой секундой становилось всё тяжелее. В лёгких всё горело огнем, мне не хватало воздуха, я жадно глотал поступающий газ, но никак не мог надышаться. Просто не мог. И паника становилась только сильнее. А затем… подконтрольное вещество перестало справляться. Перед глазами начали плавать алые круги, а потом всё начало плавно темнеть. Ну как плавно. Это выглядело словно череда провалов в сон и пробуждений.
Я резко распахнул глаза и начал очень быстро дышать. Сердце стучало ещё быстрее, нежели когда меня травили. Все трое уже были на месте, а учёный им что-то рассказывал. В ушах звенело, я не мог расслышать, что именно. Благо, пока поступал кислород, а не что-то ещё.
Потом было ещё несколько этапов подобных «исследований». От каких-то газов у меня медленно по коже шли волдыри. От каких-то газов у меня опухла глотка, и я просто не смог дышать, пока не ушла опухоль. От какого-то газа меня выворачивало наружу. Такое ощущение, что на мне испытывали почти все возможные запрещённые и не очень газы из состава вооружённых сил этой планеты…
— Итак, — уже явно уставший от сегодняшнего дня учёный начал в очередной раз подводить итог. — Что мы можем сказать по поводу газов… к ним наш объект восприимчив, как и обычный человек. Опять же, его в основном спасает его регенерация, из-за чего он может прожить куда дольше. Правда, из-за этого снижается его боеспособность… но этот факт будет малозначимым, если запасов подконтрольного вещества у него будет много больше, чем есть сейчас… то ему по большей части будет всё равно на отравляющие вещества в виде газов…
Затем меня опять выключило. Переутомление и стресс на лицо. Даже моей уже откровенно больной психике после всего перенесённого нужен отдых. Никто не сможет выдержать подобного. Никто. Даже я. Поэтому… организм просто решил выбрать путь наименьшего сопротивления и дать самому себе отдохнуть. Хендмейн точно что-то ещё говорил, но… я не слышал. Было плевать. Уже на всё было плевать. Мне хотелось как можно быстрее вернуться в свою камеру и спокойно побыть самим с собой наедине.
После начались испытания с кислотой. Сначала слабый концентрат какой-то кислоты, затем чуть больше, а потом максимальный. В первом случае я даже особо ничего не чувствовал. Лёгкое жжение, да и только. Во втором случае моя кожа покраснела, местами облезла, но регенерация справлялась. Было больно, жгло. Но с токсинами это всё равно не сравниться… в последнем случае… регенерация уже не справлялась, прожигала кислота до мяса, а на пальцах и до костей. В общем… исследования прошли плодотворно, как сказал учёный, после чего они покинули комнату, а меня опять словно выключило, что меня уже начинало подбешивать.
Пришёл в себя я снова в своей камере. Один. Никого не было. Я даже наслаждался тем, что мог двигаться, и тишиной одновременно. Для начала я просто размялся, предварительно посмотрев на общее количество подконтрольного вещества. Ровно единица. Это радовало. Даже очень.
Сначала я просто вращал каждой частью тела. Головой, это было особенное удовольствие. Подвигал челюстью, до сих пор побаливали мышцы, хотя это скорее психологический эффект. Руками, туловищем, ногами… я старался задействовать каждую мышцу, прочувствовать их все.
Затем я полез изучать свою систему и наткнулся на несколько интересных моментов. Испытания, и правда, прошли… с пользой. Да было больно, да все это останется со мной навсегда, но чёрт! У меня выросли сопротивления! Не особо сильно, но всё же это уже был положительный результат! И те, кто будет проходить после меня такое же… они не будут иметь таких сопротивлений. Если они вообще появятся…
Интересные достаточно результаты. Устойчивость к теплу повысилась на две сотых единицы, если верить системе, я считался приспособленным к теплу. Наверное, такой коэффициент может быть у тех, кто живёт в пустынях или около них, в жарком климате, в общем.
Касательно холода… тут результат был даже более внушающим. Если защищённость от тепла повысилась на две сотых, то вот от холода на четыре сотых, при том что холодом на меня воздействовали всего один раз… зато этот один раз был куда дольше
Радиация… тут без изменений. Просто никаких изменений и всё. Ничего подобного просто не было. А вот токсины возросли, хотя я думал, что рост будет больше, чем на две сотых. Но всё равно такой результат более чем устраивал. В случае чего, чувствовать буду меньше, а подыхать чуть больше. На зло врагу и моей психике!
Кислота и газы возросли одинаково, на три сотых. И тем и другим меня «испытывали» достаточно долго. Вот и выросла защита. Кстати, интересный факт. Если долго находиться в агрессивной среде, которая блокирует основные функции, но не уничтожает тело, то переводит в сон… надо запомнить, может пригодиться.
Касательно левой руки… сейчас я мог спокойно менять её состояние по собственному желанию, причём смена происходила быстрее, чем за одну секунду. Интересный результат, наверное, один из немногих плюсов после сегодняшнего мероприятия.
—
И свобода. Снова моя голова была пуста. И это облегчало. Я был снова один. Но возник вопрос… за кого я должен был отомстить? Кто вообще проникает в мои мысли? Что это за могущественная тварь⁈ Одни вопросы и никаких ответов… а кого покарать. Я и так уже примерно знал. Список целей у меня был. Доберусь до первых трёх… потом смогу добраться до остальных!
А сейчас… отдых… слишком долгий день, слишком много всего произошло… так нельзя жить… с ума сойти точно можно. Спа-а-а-ать.
Глава 17
Несколько суток меня не трогали от слова совсем, я был предоставлен самому себе. В какой-то момент заметил, что началась естественная убыль подконтрольного вещества, но пока это было не так заметно на общем фоне. Скорее всего… это был банальный голод. Как ещё назвать это? Организм всегда преображается, всегда развивается, клетки меняют друг друга, жиры сжигаются, чтобы образовывалась энергия, необходимая для банальных движений.
Но в конечном итоге ко мне пришли, снова просто закрыли глаза и повели. Я по привычке начал считать шаги, и на каком шаге был поворот. Вычислил, что мы идём опять на арену, скорее всего, будут проверять, на что способна моя рука.
Так и есть, меня привели на арену. По всей видимости, раз я тут бывал, то… можно меня и провести. Кстати, заметил, что чип попытался сохранить координаты этого места и проделанный путь. Может, получится заставить его составить карту. Это было бы интересно, приятное подспорье, которое могло бы мне помочь в будущем.
Когда я вошёл, тут уже сражались двое, у одного было какое-то интересное немного светящееся копьё, только странное… у него был не острый наконечник на кончике, а режущее лезвие. Система не определяла с такого расстояния оружие, точнее, его точный тип, только пометила, что это древковое оружие режущего типа.
Второй был вооружён двумя клинками. Один клинок был кривой, словно сабля, точнее… это она и была, система определила точно. Второй клинок — короткий сильно загнутый кинжал, цель которого, скорее всего, цеплять противника, разрывать плоть, рёбра… ну и так далее.
Ко мне никто не обращался. Сначала с меня сняли мешок, а потом наручники с рук и цепи с ног, после чего охранники покинули меня. Я по привычке размял руки-ноги и продолжил смотреть, что происходит между этими двумя. Оба, кстати, помимо брони, так же были в тюремных робах, которые уже были знатно потрёпаны.
— И так, Нулевой, — наконец, заговорил Главный в динамиках. — Мы получили огромное количество информации по твоему естеству, но в связи с твоим новым преображением… у нас возникла очень интересная идея. У нас ещё полно испытуемых, которым ты ранее был. И мы решили провести турнир. Это лишь тренировка, то, что ты видишь перед собой, — усмехнулся мужчина, который точно ранее был военным или им является. — У каждого заключённого она появилась. А их… поверь их полно. И они сами согласились сражаться. Каждый же хочет обрести свободу.
Ага, свободу… от своей собственной жизни. Перед глазами тут же всплыла сцена, как застрелили того, кто по факту победил в том замесе, который был тут в прошлый раз. Вспоминались предсмертные крики раненых перед тем, как им прострелили голову. Вспомнился взгляд падающего победителя, который удивился тому, что он умер. Он услышал звук выстрела, глаза успели округлиться, и он… упал с удивлением на лице. Не разочарованием, не ненавистью. А удивлением. Он был удивлён, что условия турнира были нарушены. Они будут нарушены и сейчас. Этим тварям, которые тут всем управляют, верить нельзя!
— Вы двое! — громогласный крик, вся жестокость которого передалась даже через динамики этого помещения. — Тренировка завершена! Ваше выступление завтра! Сегодня первый тренировочный день нашего Нулевого! У него будет особая тренировка, иначе… хе-хе-хе… он любого просто уничтожит.
Тут он был прав, я подсознательно понимал, что мне среди заключённых просто нет равных. Но… теперь у этих уродов были знания, как меня прикончить, так что военные могли спокойно со мной справится, если у них были соответствующие… будут соответствующие устройства. Вот только вряд ли обычным военным будут доверять что-то убойное, что сможет со мной быстро справиться. Мне будет плевать даже на огнемёт, так как к боли я привык… а кожа просто будет восстанавливаться.
Поклонившись друг другу, что меня удивило, у этих двоих было уважение друг к другу, они подошли к противоположному концу арены, около которой появилось несколько охранников, они им сдали оружие, после чего проследовали внутрь этих дверей. Я был шокирован. Они, можно сказать, свободно передвигались, им не завязывали глаза, их не сковывали. Они сам пришли сюда… и их просто… сопровождают. Словно они не заключённые, а какой-то важный персонал…
Я не мог несколько минут поверить в увиденное, особенно после того, что тут было в последний раз. Я помнил, как убивали тех, кто тут остался в живых, я помнил, как тут умерло больше сотни человек… а может, и меньше. Но всё равно. В моей голове просто не укладывалось, что сейчас произошло. Просто разительное отличие.
— Удивлён? — усмехнулся старик. — Я вот нет. Это добровольцы, которые показывали примерное поведение, которые согласились одни из первых на подобный эксперимент. И они уже являются победителями своих турниров. Так что… ты не первый, не переживай. И тебе свободы не видать. Цель турнира для тебя — набраться сил, опыта. В твоём турнире победителей не будет, все бои будут нечестными против тебя, так что не обольщайся. Но мы же не дикари какие-то, мы поможем тебе подготовиться, научиться обращаться со своим новым… инструментом.
— И что с этими двумя будет? — повернулся я в сторону одной из камер и не сдержался, меня очень сильно волновал этот вопрос, я просто не мог понять, почему они так свободно тут сражались.
— Им предложили выход, — в его голосе звучала ехидца. — Два варианта. Либо они могли стать свободными, либо продолжить тренировки, доказать свою полную лояльность нашему делу и составить особый легион нашего корпуса. О нет, они не такие же, как и ты, я вижу во взгляде твоём этот вопрос. Да и ты бы почувствовал, ты же чувствовал инопланетное существо, судя по отчёту руководителя исследований. И они согласились. Сейчас они живут в отдельных, скажем так, апартаментах, у них есть все удобства. Отдельный санузел, нормальная ванная с душевой, своя небольшая кухня… мы даже придумали для них специальные очки, за которые они «покупают» себе еду. Заслужить они их могут любыми способами. Уборкой, помощью на кухне общей, тренировках, доносах…
Последнее слово послужило неким триггером. Эти двое из возможных союзников сразу превратились во врагов. Что-то во мне говорило, что я предателей никогда не любил. А это были самые настоящие предатели, которые поставили свою выгоду на первое место, нежели жизни остальных заключённых тут. Они выбрали жить с шиком, а остальным предоставить мучения. В какой-то степени их можно понять, они хотели найти выход из безвыходной ситуации… но своим спасением они, сто процентов, лишили жизни многих, возможно, хороших людей.
— Ты не переживай на их счёт, — усмехнулся мужчина. — Они будут первое время главными тренерами твоих соперников, ведь они показали непревзойденные навыки в обращении оружием ближнего боя. Даже лучше, чем профессиональные военные, лучше, чем некоторые инструктора в нашем… заведении. Так что, обещаю тебе, твои будни будут незабываемыми, как для тебя, так и для твоего опыта, так и для зрителей. А поверь… посмотреть на мордобои любят все. Ведь что нужно человеку, если верить древнейшей истории нашей цивилизации? А? — он явно ждал от меня ответа, но я лишь всё сильнее сжимал кулаки, смотря не моргающим взглядом в камеру. — Тугой ты. Хлеба и зрелищ хочет народ, смотреть, как какой-то подыхает урод, как скоты друг в друга стреляют, как жизни они всех лишают!
А потом он заржал. Сказал так, словно это какой-то детский стишок, но на самом деле… это было словно его собственный свод удовольствий. Этот урод любил смотреть на мучения людей. И теперь я с большей вероятностью уверен, что он был там, один из той парочки, высокий. Я больше чем уверен в этом.
Дальше он продолжил что-то говорить, но я его не слушал, я развернулся от камеры и стал смотреть в центр арены, немного похаживая из стороны в сторону. Ждать было… противнее всего. Лучше отмучаться сразу, а потом уже отдыхать. Но нет… этот урод наслаждался тем, что я жду и нервничаю, что моя злость только накапливается. Может, он этого и хотел?
В конечном итоге этот полоумный кретин заткнулся. Говорил он о каком-то величии, говорил о том, что он для всех тут присутствующих бог, царь, повелитель. Это я улавливал, и это бесило ещё больше. Человек не может быть богом, он не может поставить сам себя на должность царя. Если он это сделает… кто-то этому должен воспротивиться, несмотря даже на огромную поддержку остального народа и армии. Лидер должен выбираться из достойнейших… а не из таких кусков дерьма, как этот. Хотя его и дерьмом назвать будет очень… лестно.
— Итак, — подошёл он к завершению и явно решил, наконец, после получасовой тирады в свою честь, чёртов ЧСВшник, описать, что же будет происходить сейчас. — Сначала нам надо понять, что ты умеешь делать своей рукой. Мы подготовили несколько конструкций из различных материалов. Дерево, пластик различной прочности, металлы, различные сплавы, современные листы брони… ну и так далее. Интересно, на что способны твои… когти. А теперь… преображай свою руку!
Мне так не хотелось следовать указке этого урода… но желание проверить, что я на самом деле теперь могу, всё же перевесило собственное эго. Отдав мысленную команду, я дождался, когда рука преобразиться и осмотрел её. В прошлый раз как-то не удалось, голова немного не гнулась, а глаза не так выступают из черепа, чтобы видеть всё на триста шестьдесят градусов.
Рука выглядела… интересно. Примерно начиная от середины предплечья она с цвета моей кожи меняла свой окрас, сначала перетекала плавно в серый, а из серого в чёрный. Чёрный начинался уже ближе к локтю. Дальше… эта чернота словно переплеталась, будто обволакивала мою руку, покрыв её поверх оригинала. Заканчивалась она пятью пальцами-когтями, острыми, очень острыми на самом конце. Правой рукой я проверил их прочность, попытался согнуть. Они были словно кость именно на самом конце… но были прочнее, я это чувствовал, я это понимал. И, что мне понравилось, я не чувствовал их, а значит, во время удара не буду чувствовать боль.
— Интересно… — задумчиво произнёс Главный. — И так, начнём с самого простого. Деревянные конструкции… хотя нет. Попробуй просто победить иллюзорного противника. Если у твоей системы есть моделирование… то попроси её смоделировать что-нибудь.
А это была интересная идея. Я отправил несколько мысленных запросов системе, но та даже ничего не ответила, просто… молчала. Это говорило об одном — такой функции у неё точно нет и не будет ближайшее время. Хотя в своей камере есть смысл попробовать сформировать подобную функцию. Если получится… то время в пустую тратиться перестанет, а я смогу нормально тренироваться. Благо, камера у меня достаточно большая, есть где разгуляться.
Я начал двигаться, представляя в своей голове новых, пока неподвижных врагов, пытался представить, как они разлетаются на части, как брызжет кровь во все стороны… но это было сложно сделать. Я не видел в действии мою новую руку. А ещё на фоне ржал этот кусок… хрен пойми чего. Это сильно отвлекало, но я всё равно старался тренироваться, напрягаться, делать рывки и выпады. В какой-то момент мне это даже начало нравиться, я уже не реагировал на его смех, я кромсал и рубил, наслаждался агонией воображаемых врагов.
— Ладно, ох… — захлёбывался от смеха этот урод. — Всё, вставай в самое начало. Начнём нормальные тесты…
Глава 18
Поделиться книгой: