Помоги проекту - поделись книгой:
Ладно, к черту местную растительность… если это вообще растительность… надо искать выход! Рельсы тянутся на много километров, чтобы их найти, не нужен точный азимут — достаточно самого примерного направления. Блин, как же холодно в этом мокром тряпье, не хватало только еще и простудиться… Так, озеро осталось за спиной, он пришел вдоль берега слева — значит, теперь направо, он же развернулся… там будет бамбуковая роща (по которой ползают гигантские червяки с зубастыми черепами!), а от нее уже не так далеко и до рельсов…
Евгений быстро зашагал в выбранном направлении, надеясь согреться. Вскоре холод и впрямь уже не так его донимал, и разорванная рубашка подсохла и больше не липла к телу — правда, джинсы все еще оставались мокрыми насквозь.
Но ни к какой бамбуковой роще он так и не вышел.
Поначалу он говорил себе, что, наверное, неправильно оценил время и расстояние, когда бежал. Через пару минут, ну максимум через пять, впереди покажутся высокие зеленые стебли…
Но вместо этого вокруг угрюмо высились толстые корявые стволы, с которых свисали длинные лохмы какой-то гадости, больше всего похожей на спутанную гнилую паутину. Да, разумеется — в нормальном мире паутина не гниет, но это в нормальном мире… Этой дряни постепенно становилось все больше, впереди стволы, похоже, были опутаны ею целиком, напоминая не то гигантские коконы чудовищных личинок, не то высохшие мумии безвестных страдальцев, угодивших в смертоносные сети, сами создатели коих были давно мертвы…
Нет, здесь он определенно не проходил и не пробегал. Он все-таки сбился, напутал с направлением. И если попытается исправлять ошибку отсюда, то забредет еще невесть куда. Ничего не поделаешь — надо возвращаться назад, к озеру, и снова идти вдоль берега…
Озера на месте тоже не оказалось.
Вместо него Дракин забрел в рощу полумертвых деревьев. Они стояли, практически лишенные коры, словно воткнутые в землю исполинские обглоданные кости. Землю покрывала черная, изъеденная тлением листва. Периодически то тут, то там падал сверху, медленно кружась, очередной черный лист да доносился сухой тоскливый скрип…
Спокойно, сказал себе Евгений. Тут нет ничего мистического, просто у человека одна нога сильнее другой, вот он и бродит кругами… Но что толку от этого рационального знания, если нет ни компаса, ни солнца, ни даже пресловутого мха на южной стороне стволов… или все-таки на северной? Черт, он совершенно забыл, чему учили в школе на первых уроках географии… Надо все время выбирать ориентир, любое хоть сколь-нибудь приметное дерево, дошел до него — выбрал следующее. Вот только насчет нужного направления он уже совершенно не уверен. Значит, надо идти по расширяющейся квадратной спирали, тогда рано или поздно он точно пересечет пути… а расстояние определять по времени. Скажем, десять минут прямо, поворот направо под прямым углом, пятнадцать минут прямо, снова поворот…
Он посмотрел на часы. Света теперь было вполне достаточно, но секундная стрелка стояла. Встряхнул, поднес к уху — бесполезно. Ведь не так давно заводил! Или все-таки тут что-то не так со временем? Да нет, все проще — часы не пережили купания. И мобильник, очевидно, тоже… черт… впрочем, его здесь все равно негде зарядить.
Ладно, отсюда в любом случае надо убираться, пока какой-нибудь скрипучий трухлявый ствол не рухнул ему прямо на голову. Ближайший край умирающей рощи позади, значит, туда и надо идти…
Евгений в очередной раз развернулся и пошел, чувствуя в глубине души иррациональную уверенность, что выбраться из этого унылого древесного царства мертвых ему тоже не удастся, а если и удастся, но он окажется не там, откуда пришел, а в очередном, еще более мерзком месте — скажем, в тухлом болоте… Но нет, засыхающие стволы сменились нормальными там, где он и рассчитывал. Так, теперь выбрать ориентир… как же эти деревья похожи… ну хотя бы вон то, разлапистое — если он будет смотреть на него все время, то не собьется и не спутает с соседними… а за неимением каких-либо приборов будем считать шаги — вот сразу и время, и расстояние. Раз, два, три…
…сто сорок семь, сто сорок восемь… Блин, это в теории легко прокладывать прямые маршруты. Гладко было на бумаге, да забыли про густые подлески. Вот эти заросли слева придется все-таки обходить — как бы только при этом с курса не сбиться… Сто семьдесят девять, сто восемьдесят — а вот отсюда уже и дерева-ориентира не видно! Но еще несколько шагов — и оно покажется… обязано показаться… Сто девяносто один…
На счете «сто девяносто два» из зарослей слева выскочило нечто огромное, черное, безмолвное, бросилось прямо на Евгения и одним ударом опрокинуло его на землю, заставив выронить копье.
Юноша увидел в считанных сантиметрах от своего лица жуткую оскаленную морду с маленькими злобными глазами, горевшими багровым огнем, и отвислыми щетинистыми брылями. С огромных желтых клыков — каждый, как ему показалось, чуть ли не с палец — тянулись тонкие нити слюны. Пасть дохнула смрадом, из горла монстра раздалось утробное рычание.
Вот теперь точно все, мелькнуло в голове Евгения, чьи плечи были прижаты к земле когтистыми лапами. Перервет горло прежде, чем я успею рыпнуться… Он все же попытался вслепую дотянуться до упавшего оружия, но рык мигом стал громче, а клыки и впрямь рывком приблизились к горлу.
— Фу, Антон! Фу!
Это выкрикнул звонкий женский голос. Даже скорее девичий. И о чудо! — слюнявое чудовище мигом присмирело, подобрало челюсть и отодвинуло морду от поверженного человека, продолжая, впрочем, стоять лапами у него на плечах. Затем послышался шелест раздвигаемых на ходу веток и призывный свист. Черная зверюга («Антон»?) нехотя слезла со своей жертвы, напоследок угрожающего сверкнув глазами и злобно рыкнув, и отступила назад. Евгений осторожно сел, с трудом веря, что все еще жив.
В паре метров от него стояла девушка. Самая обыкновенная человеческая девушка в джинсах и футболке. Зверюга спокойно уселась у ее ног, и Евгений, наконец, разглядел на шее у страшилища кожаный ошейник.
— Слава богу… — пробормотал атеист Дракин. Затем поспешно поднялся, машинально отряхивая штаны. — Привет. Ты кто?
В прошлой жизни, то есть еще несколько часов назад, он бы непременно обратился к незнакомой девушке на «вы». Но нынешняя обстановка к церемониям как-то не располагала.
Незнакомка смотрела на него с некоторым интересом, но без удивления. Во всяком случае, явно без того удивления, с которым он пялился на нее. Она была стройной (безразмерная футболка была ей определенно велика), с тонкими руками и ногами (но в то же время не производила впечатления хрупкости), с узким и длинным лицом, на котором выделялся тонкий острый нос — прямой, но слишком длинный с точки зрения классических канонов красоты. Вообще ревнители этих канонов едва ли назвали бы ее красавицей (возможно, даже обозвали бы ее лицо лошадиным — и были бы неправы, ибо лошадиное лицо подразумевает тяжелую нижнюю челюсть, а у девушки был маленький острый подбородок), но в ее чертах определенно присутствовало некое грациозное изящество. У нее были прямые рыжие волосы до плеч — но кожа чистая, без веснушек. И глаза… Евгений не мог понять, что его смущает в этих глазах. Наверное, то, что они черные. У рыжих ведь обычно бывают зеленые или голубые? Контактные линзы? Да нет, кому нужны черные контактные линзы, скорее у нее просто крашеные волосы (Дракин дернул уголком рта: крашеных он решительно не одобрял). Хотя нет, это было бы заметно по корням волос — если, конечно, она не вышла из салона совсем недавно…
А вот это вряд ли, понял Евгений. Если ее изрядно рваные джинсы еще можно было объяснить модой, то футболка была не только безразмерной, но и вылинявшей до полной потери цвета и, похоже, не стиранной уже очень давно. Эта девица здесь явно не первый день и даже не первую неделю… Да что же она молчит? Отвыкла говорить с людьми?
— Алиса, — наконец, ответила незнакомка.
— Угу, — пробормотал Евгений. — А это, стало быть, Страна Чудес… Ну и где тот Белый кролик, который нас сюда затащил? Не знаю, как Герцогиня, а лично я уже в ярости.
Тут он понял, что девушка смотрит на него с явным непониманием, и решительным товарищеским жестом протянул руку:
— Евгений. Евгений Дракин.
Алиса чуть замешкалась, а затем подала свою — но вовсе не аналогичным жестом сторонницы гендерного равенства, а этак кокетливо-полусогнуто, ладонью вниз, словно для поцелуя. Вот уж чего Дракин делать решительно не собирался! (Даже будь эта рука чистой, что, похоже, было не так.) Он твердо стиснул ее ладонь, попутно разворачивая ее в вертикальное положение. Девушка посмотрела на свою руку, затем вновь на юношу.
— Дурацкая фамилия, да? Тем более что драться я никогда не любил, — затараторил Евгений; пережитое нервное напряжение и радость от встречи с человеческим существом разрядились приступом словоохотливости. — Я даже в школьные годы поменять хотел. Но отец сказал, что наша фамилия вовсе не от драки, а от германского рыцаря, у которого не то фамилия, не то прозвище было Drachen, то есть «дракон»… каким-то он боком еще в глубоком средневековье осел в наших краях… Кстати говоря, фамилия «Дракула» значит то же самое, так что мы, может быть, и с ним в родстве — он ведь реально существовал, ты же знаешь? То есть, собственно, не он один, это княжеский род был в Валахии… Ну, на самом деле это все просто семейная легенда, никаких документов нет, отец говорил, что прадед их еще в восемнадцатом году уничтожил, чтобы приписать себе пролетарское происхождение. В те годы, сама понимаешь…
Однако Алиса, похоже, не понимала. Она смотрела на него все тем же недоумевающим взглядом, и Дракин резко оборвал свой словесный поток. «Да она вообще нормальная? — закралось подозрение. — Здесь, пожалуй, и спятить недолго…»
— Ладно, — произнес юноша, стараясь говорить как можно четче. — Значит, я, — он ткнул себя в грудь, — Евгений. Ты — Алиса. («Тарзан — Джейн, Джейн — Тарзан»… только в роли Джейн тут, похоже, как раз он.) А это, — он не решился тыкать пальцем в сторону зверюги и лишь с опаской скосил глаза, — Антон?
— Да.
— Кто он такой вообще?
— Он… мой… собака, — ответила Алиса, словно бы с трудом подбирая слова, и тут до Евгения дошло, что девушка говорит с акцентом. Вот, значит, в чем дело, а вовсе не в «ненормальности»…
— Моя собака, — автоматически поправил Дракин, глядя на страшилище. В общем, да, теперь, когда оно не нависало оскаленной пастью над его горлом, а мирно сидело у ног хозяйки, в его принадлежность к собачьему племени можно было поверить. Хотя при встрече с таким вот «другом человека» собака Баскервилей бы попятилась, обмочившись на собственные лапы. Дракин не был знатоком собачьих пород, но едва ли это было что-то чистокровное. Скорее — какая-то жуткая помесь бульдога, мастифа и нескольких разновидностей волкодавов, ростом едва ли не в метр в холке и массой никак не меньше центнера. Зато выгуливать такого можно по самым темным скверам и пустырям пролетарских районов — никакая шпана не осмелится даже приблизиться… Антон, хм. Ну и имечко для собаки. Хотя, если вдуматься, чем оно хуже Джека или Джима? Если русские называют своих псов английскими именами, почему бы и иностранке…
— Откуда ты? — спросил он.
— Оттуда, — она неопределенно махнула рукой куда-то назад.
— Я в том смысле… ты не русская?
— Я… — она вновь задумалась на мгновение, видимо, вспоминая слово, — шотландская.
— OK, let's speak English, no problem, — с готовностью переключился Евгений. — How long are you here? And where have you got here from?
Но девушка вновь смотрела на него непонимающе. «Шотландцы — не англичане, — припомнил Евгений, — и всячески подчеркивают это и обижаются, когда их путают… ну, не все, конечно… Но все равно — разве может существовать современный шотландец, вообще не знающий английского?»
— Do you speak English? — спросил он, чувствуя себя идиотом.
Алиса опять ничего не ответила — даже «No».
— Ладно, — пробормотал Евгений. — Тогда давай по-русски. Я так понимаю, русский ты хоть как-то знаешь?
— Я… не очень хорошо… говорить, — откликнулась девушка. — Понимать лучше. Говорить хуже.
Да и акцент у нее явно не английский, понял Евгений. И не шотландский (гм, а ты когда-нибудь слышал, как звучит шотландский акцент?) Скорее германский какой-нибудь… Впрочем, языка своего полумифического предка Дракин не знал, в памяти всплыл лишь расхожий штамп про «лающую немецкую речь». Алиса, конечно, изъяснялась не так, как нацисты в советских фильмах, но все же произносила слова отрывисто, с резким горловым «р». А может, и не Германия, может, северная Европа… Швеция какая-нибудь… «Алиса» — имя достаточно интернациональное… а слово «шотландская» он, видимо, неверно расслышал или понял. Речь, вероятно, шла о названии какой-нибудь области или городка. В любом случае, собственный языковой багаж Евгения исчерпывался двумя языками, включая родной.
— Ладно, понимаешь — это уже хорошо, — констатировал он и задал самый главный вопрос: — Что это все вообще такое? Ты знаешь, где мы?
— Это… такое… место, — сказала девушка.
— Угу, — буркнул Евгений. — Место. Исчерпывающе.
Но Алиса не закончила и попыталась конкретизировать:
— Место, где каждый… есть каждый.
— Где каждый ест каждого? Звучит обнадеживающе, нечего сказать. И что-то мне напоминает. Homo homini lupus est… Не обращай внимания, это латынь, — спохватился он. — Но, надеюсь, мы друг друга есть не будем? Включая Антона, — он вновь покосился на жуткого пса.
— Он тебя больше не тронуть. Я сказать «фу».
— Надеюсь на его послушание… Так как ты сюда попала? Тоже на трамвае? — спросил Евгений и тут же понял, что сморозил глупость — предпоследний трамвай явно стоит здесь уже много лет, не говоря уже обо всех предшествующих…
— Мы с Антоном гулять. И… о-каза-лись здесь.
— Гуляли в Москве? Не в Измайловском парке?
— В парке… да. Я почуяла, что это уже… другое место. Но было поздно.
Евгений заметил, что речь Алисы становится более правильной. Похоже, ей просто не хватало разговорной практики.
— Рядом с трамвайными путями? — спросил он.
— Да.
— Давно это было?
— Давно.
— Сколько дней назад?
— Много.
— Ну ты помнишь число, когда это произошло?
— Число?
— В смысле, дату. День, месяц, год.
— Я… не знаю…
— Уфф, — вздохнул Евгений. — Ну ладно. Ты ходила вдоль рельсов? Я видел, где они кончаются. А ты знаешь, где их начало?
— Рельсов?
— Ну да. Такие блестящие штуки, по которым ездят трамваи.
— Это… не рельсы.
— А что же это такое?
— Это… тень.
— Тень? В каком смысле тень?
— Тень… из того мира.
— Но они же объемные. Их пощупать можно. По ним вагоны катятся.
— У них… нет запаха, — безапелляционно заявила Алиса. Евгений фыркнул: анализировать загадочные рельсы с этой точки зрения ему не приходило в голову. Идея, конечно, бредовая… но с другой стороны — а что
Но ведь рельсы через Измайловский парк проложили явно не сто лет назад — тогда это была еще не Москва, а пригород. Откуда же взялись древние трамваи? Впрочем, возможно, провалиться сюда можно не только из Измайлова, есть и другие «заколдованные места»…
— Так все-таки, — вернулся к теме Дракин, — ты ходила туда, откуда начинаются рельсы… ну или тень рельсов, как это ни называть…
— Нет.
— Нет? — этот ответ удивил, но и обнадежил; Евгений ожидал услышать, что, конечно, ходила, и выхода там нет. — А почему?
— Почему? — переспросила Алиса.
— Ну, разве ты не хочешь выбраться отсюда? Назад, в наш мир?
— Нет, — спокойно ответила девушка.
— То есть как нет? — растерялся Евгений. — Почему нет?!
— Я не хочу… снова быть… кто я там, — сформулировала Алиса.
— Ясно, — протянул Дракин, хотя ясно ему, конечно, не было. Это что же у нее была там за жизнь (кстати, где именно «там» — в Москве? или в ее родной стране?), что Алиса предпочитает ей этот жуткий лес с кровососущей травой и монстрами-людоедами? (То, что осталось от вагоновожатого, вновь отчетливо встало перед мысленным взором юноши.) Место, где каждый ест каждого… Кем же она была — проституткой? Жертвой домашнего насилия? Может быть, вообще… шахидкой какой-нибудь, которую готовили к теракту? На восточную женщину она, правда, не похожа, но ведь бывают и вполне нордические мусульмане… Расспрашивать он, впрочем, не решился. Что бы это ни было, тема для Алисы наверняка болезненна. Захочет — сама расскажет… потом.
Если они и в самом деле обречены на совместное «потом».
— Ну а я хочу, — сказал он вслух. — У меня там, знаешь ли, недописанная кандидатская по астрофизике. И родители, между прочим! Уже, небось, все морги обзвонили…
Алиса ничего не ответила. То ли опять не поняла, то ли не сочла нужным комментировать.
— Ладно… — пробормотал он в очередной раз. — Значит, ты теперь живешь здесь? А кого-нибудь еще ты здесь встречала?
— Да.
— Да? Кого?
— Других.
— Других людей? Таких, как мы?
— Как мы… нет.
— А, ты про монстров, — поскучнел Евгений. — Ну, этих я тоже уже… встречал…
Он вдруг почувствовал, как наваливается тяжелая усталость. Похоже, организм исчерпал свой мобилизационный ресурс и властно требовал компенсации за бессонную ночь и все, чем она сопровождалась. Хоть ложись и спи прямо тут… и останется от тебя высосанная шкурка…
— У тебя есть дом? — спросил он. — В смысле, здесь?
Поделиться книгой: