Альфа и Омега (ЛП)

Он прорычал что-то нечленораздельное.

— Ты умеешь водить?

Она кивнула.

— Хорошо.

Анна водила машину хорошо, хотя и чересчур осторожно. Против этой черты Чарльз нисколько не возражал, хотя все равно уперся одной рукой в приборную панель взятого напрокат автомобиля. Она ничего не сказала, когда он попросил ее отвезти их к ней домой, хотя заметил ее тревогу.

Чарльз мог бы поведать ей, что Бран поручил ему охранять ее по мере возможности, и для этого он должен держаться рядом. Он не хотел пугать ее еще больше, она и так уже напугана. И он мог бы заверить ее, что не собирался спать с ней, но не хотел лгать. Даже самому себе. Поэтому промолчал.

Когда она везла их по скоростной автомагистрали на арендованном внедорожнике, братец волк перешел от убийственной ярости, вызванной переполненным самолетом, к спокойствию, которого Чарльз никогда раньше не чувствовал. За свою жизнь он встречал только двух омега волков, и они тоже успокаивали его, но не до такой степени.

Наверное, именно так чувствуют себя обычные люди.

Гнев и настороженность охотника, которые всегда были присущи его волку, остались лишь смутным воспоминанием, оставив после себя только решимость спариться с этой волчицей. И Чарльз никогда не испытывал ничего подобного.

Анна была достаточно хорошенькой, хотя он бы немного ее откормил и успокоил, чтобы она немного расслабилась. Волк хотел переспать с ней и заявить на нее права как на свою пару. Но Чарльз более осторожен, чем его волк, и подождет, пока не узнает ее немного лучше, прежде чем решит ухаживать за ней.

— У меня маленькая квартира, — сказала Анна, пытаясь нарушить тишину. По легкой хрипотце в голосе было понятно, что у нее пересохло в горле.

Она боялась его. Отец выбрал Чарльза палачом, и он привык, что его боятся, хотя никогда не испытывал от этого удовольствия.

Чарльз прислонился к пассажирской двери, пытаясь дать ей больше пространства, и уставился в окно на огни города, чтобы Анна без опаски могла его разглядывать, если захочет. Он вел себя тихо, надеясь, что она привыкнет к нему, но постепенно начал думать, что такая тактика ошибочна.

— Не волнуйся, — произнес он. — Я не привередливый. Какая бы ни была у тебя квартира, она, несомненно, более современная, чем индейское типи, в котором я вырос.

— Индейское типи?

— Я намного старше, чем выгляжу, — слегка улыбнулся он. — Двести лет назад индейское типи в Монтане был довольно роскошным жильем. — Как и большинству старых волков, ему не нравилось говорить о прошлом, но он готов на многое, чтобы ее успокоить.

— Я и не сообразила, что ты, возможно, старше, чем выглядишь, — промолвила она извиняющимся тоном. Он решил, что она заметила его улыбку, потому что уровень ее страха заметно снизился. — В здешней стае нет таких старых волков.

— Есть несколько, — не согласился он с ней, заметив, что она сказала «стая», а не «моя стая». Лео было семьдесят или восемьдесят лет, а его жена намного старше. И ей следовало оценить дар омеги, а не превращать ее в униженную женщину, которая съеживается всякий раз, когда он смотрел на нее слишком долго. — Иногда бывает трудно определить возраст волка. Большинство из нас не говорят об этом. И так сложно приспособиться к долгой жизни, не болтая без умолку о былых временах.

Анна не ответила, и он задумался, о чем еще можно было поговорить. Он не очень хорошо умел поддерживать беседу, обычно предоставлял это отцу и брату, которые отличались разговорчивостью.

— Из какого ты племени? — спросила она, прежде чем он нашел подходящую тему. — Я мало что знаю о племенах Монтаны.

— Моя мать родом из салиши, — ответил он. — Из племени плоскоголовых.

Она бросила быстрый взгляд на его совершенно нормальный лоб. И он вздохнул с облегчением, понимая, что может рассказать ей интересную историю.

— Ты знаешь, как Плоскоголовые получили свое название?

Она покачала головой. Выражение ее лица было таким серьезным, что он хотел придумать какую-нибудь шутку, чтобы ее подразнить. Но она недостаточно хорошо знала его и не поняла бы, поэтому сказал ей правду.

— У многих индейских племен в бассейне реки Колумбия, в основном у других салишских народов, имелась традиция искусственно деформировать форму черепа своим младенцам. Плоскоголовые были одними из немногих племен, которые этого не делали.

— Так почему же их называют Плоскоголовыми? — спросила она.

— Потому что другие племена пытались не просто деформировать свои головы, а удлинить череп. Поскольку плоскоголовые этого не делали, другие племена называли нас «плоскоголовыми». И это не было комплиментом.

Пока Анна слушала его рассказ, запах ее страха еще больше рассеялся.

— Видишь ли, мы были для них уродливыми кузенами-варварами. — Он рассмеялся. — По иронии судьбы, белые охотники неправильно поняли это название. Долгое время мы были печально известны из-за традиции, которой не придерживались. Поэтому белые люди, как и наши кузены, считали нас варварами.

— Ты сказал, что твоя мать из племени салиши, — сказала Анна. — Маррок тоже коренной американец?

Чарльз покачал головой.

— Мой отец — валлиец. Он приехал сюда, чтобы охотиться за шкурами животных, и остался, потому что влюбился в запах сосен и снега. — Бран выразился именно так. Чарльз снова улыбнулся, и на этот раз это была настоящая улыбка, которая не принесла дискомфорта. И он почувствовал, как Анна расслабилась еще больше. Ему придется позвонить своему брату Сэмюэлю и сказать ему, что, наконец-то, понял, что его лицо не треснет, если он улыбнется. И для того чтобы это понять, потребовалась всего лишь омега оборотень.

Анна свернула в переулок и заехала на небольшую парковку позади одного из многочисленных четырехэтажных кирпичных многоквартирных домов, которыми заполнены старые пригороды этой части города.

— В какой части города мы находимся? — спросил он.

— В Оук-парк, — сказала она. — Дом Фрэнка Ллойда Райта, Эдгара Райса Берроуза и в нем расположен «У Скорчи».

— «У Скорчи»?

Она кивнула и выпрыгнула из машины.

— Это лучший итальянский ресторан в Чикаго. И я там работаю.

Ах, вот почему от нее пахло чесноком.

— Значит, у тебя непредвзятое мнение об этом месте? — Он с облегчением выскользнул из машины. Брат часто высмеивал его нелюбовь к машинам, поскольку даже серьезная авария вряд ли могла убить оборотня. Но Чарльз не боялся умереть, просто машины ехали слишком быстро. Он не мог почувствовать землю, по которой они проезжали. И если ему хотелось немного вздремнуть во время путешествия, машины не могли ехать самостоятельно. Он предпочитал лошадей.

После того, как он достал свой чемодан с заднего сиденья, Анна заперла машину с помощью брелока. Машина просигналила один раз, от чего Чарльз дернулся и бросил на авто раздраженный взгляд. Когда он обернулся, Анна пристально смотрела в землю.

Гнев, который рассеялся в ее присутствии, вернулся с новой силой из-за ее страха. Кто-то действительно здорово над ней поработал.

— Прости, — прошептала она. Если бы она была в обличье волчицы, то съежилась бы, поджав хвост.

— За что? — спросил он, не в силах подавить ярость, от которой его голос понизился на октаву. — Потому что я нервничаю из-за машин? Это не твоя вина.

На этот раз ему придется быть осторожным, понял он, пытаясь взять волка под контроль. Обычно, когда отец отправлял его разбираться с неприятностями, он делал это хладнокровно. Но с испуганной омегой рядом, на которую он странно реагировал, ему придется держать себя в руках.

— Анна, — сказал он, снова полностью контролируя себя. — Я киллер моего отца. Это моя работа как его заместителя. Но это не значит, что я получаю от этого удовольствие. Я не собираюсь причинять тебе боль, даю слово.

— Да, сэр, — отчеканила она, явно не веря ему.

Чарльз напомнил себе, что слово мужчины мало что значит в наши дни. Он смог взять себя в руки, потому что почувствовал в ней столько же гнева, сколько и страха, а это значит, что она не была полностью сломлена.

Он решил, что дальнейшие попытки успокоить ее, скорее всего, приведут к обратному результату. Рано или поздно, но она поймет, что он человек слова. Тем временем пока даст ей пищу для размышлений.

— Кроме того, — мягко продолжил он, — мой волк больше всего хочет ухаживать за тобой, а не утверждать свое господство.

Он прошел мимо нее, спрятав улыбку, когда почувствовал, как ее страх и гнев исчезли, сменившись шоком и еще чем-то, что напоминало интерес.

Открыв ключами внешнюю дверь здания, Анна прошла через фойе и поднялась по лестнице, даже не взглянув на Чарльза. Когда они добрались до второго пролета, в ее запахе ощущалась только усталость.

Анна с трудом волочила ноги, поднимаясь по лестнице на верхний этаж. Дрожащей рукой попыталась вставить ключ в замочную скважину квартиры. Ей нужно больше есть. Оборотни не должны быть такими изголодавшимися — это опасно для окружающих.

Он сказал, что был киллером, которого послал его отец, чтобы уладить проблемы среди оборотней. Наверняка он еще опаснее Лео, если выживал так долго, выполняя эту работу. Анна чувствовала, насколько он доминирующий, и знала, какими были доминанты. Ей следует оставаться начеку, приготовившись к любым агрессивным действиям с его стороны. Она должна справиться с болью и паникой, чтобы не убежать и не спровоцировать его.

Так почему же чем дольше он был рядом, тем в большей безопасности она себя чувствовала?

Чарльз молча поднялся за ней на четвертый этаж, и Анна не стала снова извиняться за свою квартиру. В конце концов, он сам пригласил себя и сам виноват в том, что ему придется спать на двуспальном матрасе вместо хорошей гостиничной кровати. Анна надеялась, что он поел в самолете, потому что не знала, чем его кормить. Завтра сбегает в магазин и что-нибудь купит, на холодильнике лежал чек с зарплатой из ресторана.

Когда-то на ее этаже имелась пара квартир с двумя спальнями, но в семидесятых кто-то переделал четвертый этаж под квартиру с тремя спальнями и студию, в которой сейчас жила Анна.

Ее квартира выглядела убогой и пустой, в ней не было никакой мебели, кроме матраса, маленького столика и пары складных стульев. Только полированный дубовый пол придавал ей какую-то привлекательность.

Анна взглянула на Чарльза, когда он вошел в дверь позади нее, но по его лицу ничего нельзя было прочитать. Она не могла понять, о чем он подумал, хотя ей показалось, что его взгляд немного задержался на матрасе, который прекрасно подходил ей, но слишком мал для него.

— Ванная за этой дверью, — сказала она без всякой необходимости, поскольку дверь была открыта и ванна хорошо видна.

Чарльз кивнул, наблюдая за ней темными глазами в тусклом освещении от верхней лампы.

— Тебе завтра нужно на работу? — спросил он.

— Нет. Моя смена в субботу.

— Это хорошо. Тогда мы можем поговорить утром. — Он взял с собой в ванную свой чемоданчик.

Анна рылась в шкафу в поисках старого одеяла, пытаясь не прислушиваться к незнакомым звукам, пока Чарльз готовился ко сну. Она мечтала о дешевом ковре вместо блестящего деревянного пола, на который приятно смотреть, но из-за которого холодно ногам и на нем жестко спать.

Дверь ванной открылась, когда Анна стояла на коленях на полу, сворачивая одеяло в импровизированную кровать, как можно дальше от того места, где должен был спать гость.

— Ты можешь занять матрас, — начала она, оборачиваясь, и уставилась в глаза большого рыжевато-коричневого волка.

Он вильнул хвостом и улыбнулся ее явному удивлению, а потом проскользнул мимо нее и свернулся калачиком на одеяле. Немного поерзал, а затем опустил голову на передние лапы и закрыл глаза, словно решил сразу уснуть. Анна знала, что это не так, но он не пошевелился, когда она сходила в ванную, где переоделась в свои самые теплые спортивные штаны.

Анна не смогла бы спать с мужчиной в одной квартире, но почему-то волк не выглядел угрожающе. Этот волк не выглядел угрожающе. Она заперла входную дверь, выключила свет и забралась в постель, чувствуя себя в большей безопасности, чем когда-либо с той ночи, когда узнала, что в мире существуют монстры.

На следующее утро Анна услышала шаги на лестнице, но не забеспокоилась. Семья, которая жила напротив, приходила и уходила в любое время дня и ночи. Анна натянула подушку на голову, чтобы заглушить шум, но затем поняла, что быстрая, деловая поступь принадлежит Каре. И до нее так же дошло, что в ее квартире находился оборотень. Анна резко выпрямилась и посмотрела на Чарльза.

При дневном свете волк оказался еще красивее, чем ночью. Его мех и правда был рыжеватым, становясь темнее на лапах. Он поднял голову, когда Анна села, а когда она вскочила, тоже встал на ноги.

Анна прижала палец к губам, когда Кара резко постучала в дверь.

— Анна, ты там, дорогая? Ты знала, что кто-то снова припарковался на твоем месте? Хочешь, чтобы я вызвала эвакуатор, или у тебя, наконец-то, появился мужчина?

Кара просто так не уйдет.

— Я здесь. Подожди минутку.

Анна лихорадочно огляделась, но оборотню негде было спрятаться. Он не поместится в шкафу, и если она закроет дверь ванной, Кара захочет узнать, почему дверь закрыта. И уж точно поинтересуется, почему у Анны в гостиной собака размером с ирландского волкодава и далеко не дружелюбного вида.

Она бросила на Чарльза паникующий взгляд, а затем поспешила к входу, когда он побежал в ванную. И отперла замок, услышав, как закрылась за ним дверь.

— Я вернулась, — беззаботно воскликнула Кара, входя и ставя пару пакетов на стол. Ее темная, как ночь, кожа выглядела насыщеннее, чем обычно, благодаря тропическому солнцу. — Я остановилась по дороге домой и купила нам завтрак. Ты ешь так мало, что даже мышке не хватит.

Ее взгляд остановился на закрытой двери ванной.

— У тебя здесь кто-то есть. — Она улыбнулась, но ее взгляд был настороженным. Кара не скрывала своей неприязни к Джастину, которого Анна назвала своим бывшим парнем.

— Ну… — Анна с горечью осознавала, что Кара не уйдет, пока не увидит, кто в ванной. По какой-то причине Кара взяла Анну под свое крыло в самый первый день, когда она сюда переехала после обращения.

В этот момент Чарльз открыл дверь ванной и вышел в гостиную.

— У тебя есть резинка, Анна?

Он был в человеческом обличье и полностью одет, но Анна не знала, как такое возможно. Прошло меньше пяти минут с тех пор, как он зашел в ванную, а оборотню требуется гораздо больше времени, чтобы снова принять человеческий облик.

Она бросила испуганный взгляд на Кару, но ее соседка была слишком занята, разглядывая мужчину в дверях ванной, чтобы заметить потрясение Анны.

Проследив за восхищенным взглядом Кары, Анна снова посмотрела на Чарльза. Стоило признать, что на него хотелось любоваться благодаря его иссиня-черным волосам, свободно спадающим до талии, из-за которых он выглядел странно обнаженным, несмотря на вполне респектабельную фланелевую рубашку и джинсы. Он слегка улыбнулся Каре, прежде чем снова переключить внимание на Анну.

— Кажется, я потерял свою резинку для волос. У тебя есть запасная?

Анна отрывисто кивнула и проскользнула мимо него в ванную. Как он мог так быстро измениться? Однако она не могла спросить его, как ему это удалось, пока Кара в комнате.

От него хорошо пахло. Даже спустя три года после обращения было неприятно замечать такие вещи в людях. Обычно Анна старалась не обращать внимания на то, что подсказывал ей нос, но сейчас подавила порыв остановиться и глубоко вдохнуть его насыщенный аромат.

— И кто же ты такой? — подозрительно спросила Кара.

— Я Чарльз Корник. — Анна не могла понять по его тону, беспокоит ли его недружелюбие Кары или нет. — А ты?

— Это Кара, моя соседка снизу, — сказала Анна, протягивая ему резинку для волос, и проскользнула мимо него обратно в гостиную. — Извините, я должна была вас представить. Кара, познакомься с Чарльзом Корником, который приехал в гости из Монтаны. Чарльз, познакомься с Карой Мосли, моей соседкой снизу. Теперь пожми руку и веди себя хорошо.

Она говорила с Карой, которая могла быть резкой, если кто-то ей не нравился, но Чарльз приподнял бровь на Анну, потом снова повернулся к Каре, протянув свою руку с длинными изящными пальцами.

— Из Монтаны? — спросила Кара, взяв его за руку и крепко пожав один раз.

Он кивнул и начал заплетать волосы во французскую косу быстрыми, отработанными движениями.

— Мой отец отправил меня сюда, потому что услышал, что какой-то мужчина плохо обращается с Анной.

И Анна знала, что одним этим заявлением он полностью покорил Кару.

— Джастин? Ты собираешься разобраться с этим ублюдком? — Она оценивающе посмотрела на Чарльза. — Не пойми меня неправильно, ты в хорошей форме, но Джастин — плохой парень. Я жила в Кабрини Грин, пока моя мама не поумнела и не вышла замуж за хорошего человека. Я знакома с этим типом хищника, который любит насилие. У Джастина мертвый взгляд, и я постарела от страха на двадцать лет, когда впервые его увидела. Он уже причинял людям боль, и ему это нравилось. Ты не отпугнешь его простым предупреждением.

Губы Чарльза дернулись в улыбке, а взгляд потеплел, полностью преобразив его внешность.

— Спасибо, что предупредила.