Наследие Богини

В дверь постучались, и я подпрыгнула.

— Не думай, что ты родишь в ванной, — произнесла Каллиопа. — Этот ребёнок не вылезет, пока я не скажу.

— Минутку, — отозвалась я и включила кран, чтобы никто меня не слышал. Это ничуть не помогло, но мне хватило и видимости того, что могу уединиться.

Снова опустившись на ванную, я погладила живот.

— У тебя замечательный папа, и скоро ты с ним увидишься, слышишь? Он помешает Каллиопе, он намного сильнее меня. Как и вся семья. Наверное, сегодня будет страшно и больно… Ну, мне будет больно, тебя-то я не позволю тронуть, но в итоге всё будет хорошо. Обещаю.

Это было не пустое обещание. Даже если я всё-таки умру, Каллиопа не коснётся моего ребёнка. Чего бы это ни стоило.

***

Роды происходили так быстро, что я едва успела выйти из ванной комнаты. Каллиопа ничуть не помогала, не давала лекарств и не говорила ободряющих слов; Кронос, хоть и держался рядом, молчал, а время между схватками становилось всё короче и короче. Они знали, что за мной придут. Иной причины вызывать преждевременные роды не было, и я понимала, что Каллиопа не откажется от возможности сделать мне как можно больнее.

Я сдерживала крики. Даже в самые последние минуты, когда ребёнок буквально разрывал моё тело, я стискивала челюсти и превозмогала боль. С тех пор как стала бессмертной, единственное, что приносит страдания, это Кронос, но, похоже, что роды стали ещё одним исключением. Тело причиняет боль самому себе, и бессмертие тут не помогает.

Когда ребёнок, наконец, родился, я ощутила, будто сердце вырвали из груди и отдали Каллиопе. Она выпрямилась, и в горле образовался ком, когда я увидела, как она держит морщинистого, окровавленного младенца.

— Это мальчик, — произнесла она и улыбнулась. — Прекрасно.

Почему-то, несмотря на слова, которые я ему шептала, несмотря на то, как иногда часами он пинался, и несмотря на то, как долго я его вынашивала, всё происходящее не казалось настоящим. Но теперь…

У меня родился сын. Мой сын.

И Каллиопа хочет убить его.

Чтобы перерезать пуповину и закончить роды, ей не понадобились никакие инструменты; в мгновение ока всё оказалось чистым, а ребёнок был завёрнут в белоснежное одеяло. Она обняла малыша так, словно делала это тысячу раз, и оставила меня одну в кровати.

— Стой, — сдавленно произнесла я. Я очень устала и была вся в поту, но, превозмогая боль, изо всех сил попыталась встать. — Ты не можешь… Пожалуйста, я сделаю что угодно, только не навреди ему.

Малыш беспомощно плакал, и моё сердце рвалось на части. Каждая косточка в теле требовала, чтобы я встала, подошла к нему и спасла от боли, но я не могла пошевелиться. Чем сильнее боролась, тем больше меня охватывало оцепенение и тем сильнее болело тело.

Каллиопа посмотрела на меня полными злости глазами. Она наслаждалась. Наслаждалась моей болью.

— Не тебе решать, милая Кейт.

Краем глаза я увидела, как двинулся Кронос.

— Ты не навредишь ребёнку, — сказал он тихим, но не терпящим возражений голосом. — Это не просьба.

Каллиопа сузила глаза. Она хотела бросить ему вызов. Использовать моего сына, чтобы доказать своё превосходство, чтобы показать, что она единственная, кто контролирует происходящее. Но это не так, и она знала об этом. Впервые с тех пор, как я услышала о короле титанов, я была ему благодарна.

— Ладно, — раздражённо ответила Каллиопа. Так, будто давала ему победить только потому, что сама того захотела. Но мы все знали правду. — Я не стану его убивать.

Облегчение, словно лекарство, накатило на меня, и я, наконец, выдохнула. Малыш будет жить.

— Пожалуйста, могу я… Могу ли я подержать сына?

— Сына? — руки Каллиопы сжались вокруг ребёнка, а на губах показалась усмешка. — Ты ошиблась. Это мой сын.

Не говоря больше ни слова, она вышла за дверь, облачённая в победу, оставив меня разбитой и совершенно одинокой.

Она не отнимет у него жизнь… Значит, время ещё есть. Но когда она устанет подчиняться Кроносу и убьёт малыша, просто чтобы посмотреть, как у меня болит душа?

Мне нужно добраться до него. Нужно спасти его. Даже если Каллиопа и не тронет малыша, я не могу думать о том, что его будет воспитывать чудовище, что он превратится во что-то тёмное и изменится до неузнаваемости… Если я чему и научилась в Подземном мире, так тому, что подобная жизнь бесконечно хуже, чем почить в мире.

Меня охватило отчаяние, которое выкрутило всё наизнанку, и я медленно повернулась к Кроносу.

Его королева. Моя жизнь, мой выбор, моя свобода ради сына.

— Прошу, — всхлипнув, произнесла я. — Я сделаю что угодно.

Он коснулся холодными пальцами моей заплаканной щеки, и на сей раз я не отстранилась.

— Что угодно?

Слова резали язык, словно ножи, но я ответила:

— Что угодно. Спаси его и… я стану твоей.

Кронос наклонился ко мне и остановился, когда его губы оказались в нескольких дюймах от моих.

— Как пожелаешь, моя королева.

Огонь пошёл по телу, пылающий жар сменил боль при родах. Кронос исцелил меня. Это того стоило. Генри поймёт, и как-то, хоть как-нибудь, я найду способ привести его к сыну.

Почувствовав головокружение от охватившей надежды, я села и коснулась теперь плоского живота. Кронос каким-то образом вернул мне прежнее тело. Отсутствие живота сбивало с толку. Почему он сделал так, что я теперь не смогу кормить ребёнка? Потому что знает, что это не имеет значения? Однако прежде, чем я успела сказать хоть слово, мир содрогнулся.

— Что… — начала я, схватившись за край матраса, и что-то в углу привлекло внимание. Небо в окне залилось неестественным золотым светом, и остров неистово сотрясся.

— Дорогая, я скоро вернусь к тебе, — произнёс Кронос. Он прижался холодными губами к моей щеке, а в следующее мгновение уже ушёл, но мне было плевать.

Вдалеке явилось чёрное облако, которое потрескивало молниями. Хотя Кронос не мог сбежать с острова, он без усилий прошёл через барьер, созданный Советом. Я вдруг заметила силуэт мужчины. Во мне тут же затеплилась надежда, мне не надо было видеть его лицо, чтобы понять, кем являлась тёмная фигура.

Генри.

Глава 2

КРОВЬ И КАМЕНЬ

Я мечтала об этом мгновении целых девять месяцев. Когда попадала в видения, то всей душой желала, чтобы Генри пробился сквозь двери темницы и спас меня, но он лишь занимался своими обязанностями, ждал моего возвращения и даже не подозревал о происходящем. Мне так сильно хотелось, чтобы он пришёл, что моя душа болела от желания покинуть остров, Каллиопу, Кроноса и свои величайшие страхи.

Теперь, когда появилась возможность уйти, я не смогла. Не решилась покинуть сына даже ради Генри, матери, семьи или же войны.

Генри спешил ко дворцу, а я глядела на небо в надежде, что появится хоть кто-нибудь ещё. Мне стало дурно, когда я осознала, что он пришёл один. Невозможно, чтобы он поступил так беспечно. У него не вышло удержать Кроноса в Подземном мире, что уж говорить за его пределами?

Где же мама? Хоть остальному Совету и не было дела до моего спасения, мама ни за что бы не бросила Генри. Неужели Генри настоял на том, чтобы она осталась в стороне?

Когда Генри подобрался ближе, я увидела на его лице ярость.

Он один. Мы одни.

Я думала, что Генри разрушит стены дворца, но вместо этого он пролетел мимо окон моей комнаты, будто бы не зная, что я там. Может, так и было. Может, Каллиопа пыталась одурачить его и…

Оружие.

О, боже.

— Генри! — закричала я. — Генри!

— Кейт, — послышался голос из коридора. — Кейт, это я.

Я бросилась к двери и присела к замочной скважине.

— Генри? Это…

По ту сторону виднелся голубой глаз, и моё сердце замерло. Ава.

— Отойди от двери, — прошептала она, оглядываясь через плечо. Чего она боялась? Что Генри шагал по коридору, готовый разорвать её на кусочки? Если бы…

— С чего бы мне доверять тебе? Ты знала, что Каллиопа убьёт моего сына, и способствовала этому.

Ава быстро заморгала, её глаза покраснели, в уголках показались слёзы. Когда-то я считала, что Ава одна из немногих, кто плачет и при этом выглядит красиво, но теперь видела лишь её безобразную изнанку.

Я месяцами изучала истории о греческих богах — то, что стало основой их мифологии. Не всё, конечно, правда: смертные многое исказили и поменяли, передавая истории от поколения к поколению, но именно поэтому мне хотелось верить, что боги, по сути, хорошие. Что они заботятся о благе человечества и что в их жизнях нет места злу, предательству и эгоизму.

Каллиопа и Кронос упали в моих глазах, но Ава могла доказать, что мои надежды не напрасны. Она могла сказать одно лишь слово Совету, и ничего из этого не случилось бы. Впрочем, Ава решила превратить эти надежды в пыль.

— Прости, — прошептала она. — Кейт, ты моя лучшая подруга. Пожалуйста… Я не хотела. Я не знала.

— Ты знала достаточно.

Она снова оглянулась.

— Когда всё кончится, пожалуйста, делай со мной, что захочешь. Но сейчас я должна вытащить тебя отсюда.

Я фыркнула. Каллиопа уже получила, что хотела, а теперь Ава собиралась спасти меня?

— Чёрта с два я пойду с тобой.

— Я отведу тебя к сыну.

Сердце звучно забилось. В одно мгновение моё отвращение перешло в отчаяние; пришлось приложить немало усилий, чтобы не отпереть замок ногтями.

— Ты знаешь, где он?

Ава кивнула.

— Если позволишь, я вытащу отсюда вас обоих.

Это всё, что я хотела услышать. Забыть последние девять месяцев. Забыть о предательстве подруги. Не думать о том, что это, возможно, очередная ловушка, просто чтобы Генри не нашёл меня. Но если есть возможность, что она говорит правду, если есть возможность, что я спасу сына, то мне всё равно.

Я отступила от двери, и в комнату ворвался ветерок. Замок щёлкнул, и дверь распахнулась. Теперь, когда на улице стало светло, я смогла рассмотреть Аву. Её волосы ниспадали мягкими локонами, а под глазами пролегли чёрные тени. Я никогда её такой не видела, даже той ночью, когда встретила Генри у реки — той ночью, когда она нырнула в воду и о камень разбила голову.

Спасла бы я её, если бы знала, что через полтора года она заберёт у меня всех, кого я люблю? Или что поддержит Каллиопу, когда та будет манипулировать мной, лишь бы причинить такую боль, какую только способен вынести человек?

Спасла бы я её, если бы знала, что Ава в курсе планов Каллиопы?

Я не знаю. Да и мне всё равно. Если Ава поможет спасти сына, если поможет сбежать, то последние девять месяцев перестанут что-либо значить. Я никогда не забуду, но со временем смогу её простить.

Я поспешно вылетела из комнаты. Ава протянула руку, но я отстранилась. От одной мысли прикоснуться к ней живот скрутило.

— Не стоит. Кронос меня исцелил. Куда идти?

Ава поникла и опустила руку, а я невольно ощутила укол вины. Нет, она не заслуживает моего сочувствия.

Мы мучительно долго брели на цыпочках по выложенному плиткой коридору. Могла ли моя версия оказаться правдой? Неужели она хочет спрятать меня от Генри?

Неважно. Я должна попытаться.

Раздался грохот.

Стены вдруг затряслись, и Ава бросилась прикрывать меня собой, когда потолок стал рушиться. Затылком я ударилась о стену, но боли так и не почувствовала. Теперь я бессмертна. Даже если нас похоронит весь мир, мы никогда не умрём.

— Ты как? — задыхаясь, спросила Ава. В воздухе стояла пыль, и когда я попыталась сделать вдох, закашлялась.

— Нам нужно идти, — ответила я. Генри не станет задавать вопросов — в то же мгновение, как доберётся до меня, он вернёт нас в Подземный мир.

Нужно найти ребёнка раньше, чем Генри найдёт меня.

Я медленно переставляла ноги, на ощупь пробираясь сквозь пыль, а острые края обломков ничуть не ранили кожу. Когда нога застряла между камней, я споткнулась и уже приготовилась падать, но меня поймали чьи-то сильные руки, и я подняла глаза.

Чёрные волосы, великолепное лицо, широкие плечи. Генри. Я быстро заморгала, когда от пыли заслезились глаза, и его лицо стало чётче.

Нет, это не Генри.

Кронос.

— Пойдем, дорогая, — прошептал он, поднимая меня на ноги. Его ладони ощущались как горячие угли, и к горлу подступила желчь. Где же Генри? Почему Кронос не пытается остановить его?

Да потому что ему нет в этом нужды. Бог против короля титанов… исход очевиден. А с оружием Каллиопы эту борьбу нельзя назвать честной. Генри не сможет понять, что грядёт, а потом…

Я сжала руки в кулаки. Нужно найти ребёнка, а потом Генри и вместе бежать. Других вариантов я не приемлю.