Зверь лютый. Книга 35. Измена

-- Святая Русь! Как чего надо - ничего нет!

Но если нет, то нужно просто "трахнуть и тибедохнуть".

-- Жизни нет! Клопы заели!

-- Вот бритва и мыло зелёное...

-- А-а-а! Новину не распахать!

-- Вот тебе плужок и пара коней. Сносит даже березняк.

-- Дык не растёт ничего!

-- Вон у тебя завалы навоза. Запаши.

***

"Культурный слой" в русских селениях формируется нынче в немалой части из дерьма.

Если кто думает, что попандопуло в русском средневековом городе гуляет по незабудкам, то... Извините.

Навоз, знаете ли, выкидывают на улицы. И там, представьте, земелькой присыпают. Чтобы... ну... запах... и мухи там... не сильно.

Никулина в "Операции Ы" помните? - "Водку? Вылить?!!".

У меня сходная реакция. На навоз.

***

Я ж не нормальное попандопуло со светлым будущим к 21 в. У меня всё просто, я решаю проблемы аборигенов "здесь и сейчас". А "светлое будущее" они себе сами построят, по своему разумению.

Очень, знаете ли, эйфорическое занятие делать людям добро - своим умом:

-- Голые мы, голые! Худо мы одетые!

-- Так это ж просто! Ставим колесо с кривошипом на прялку - нитки втрое. Одевайтесь. И чего вы сами раньше не додумались?

Ванька-чудотворец. Добрый волшебник. Пока без вертолёта, но кое-какое "кино" уже показываю.

При таком подходе стремления чего-то захватить, отобрать... а зачем? У нас всё есть. Только подумать малость. Получить удовольствие. "Думать" же - хорошо? Приятно? А остальное - сами отдадут. Добровольно и с песней. Как мы Волжскую Булгарию с одного зеркала раздели - я уже...? - Во-от.

Есть два подхода к территориальной экспансии.

Народный (племенной):

-- Мы пришли и будем здесь жить.

Бандитский (аристократический):

-- Мы пришли и будем вас доить.

Племени нужны пастбища или пашни, барону - подлые людишки. Которые подати платят.

Первый подход в русской истории проявляется чаще, чем второй. В основе - география: безграничность соседствующих слабонаселённых территорий.

"Племенной" путь мне понятен, "баронский" вызывает сомнения. Тем более, что в моих землях вообще нет ни податей, ни баронов.

Так нахрена? Та Польша.

Это к тому, что просьба Агнешки доставить письмо её брату никаких особенных планов у меня не вызвала. Так, чисто для общего развития, "хочу всё знать". И когда пара гонцов, парней из хозяйства Точильщика, повезли письмо в Польшу, то им куда более задач было посмотреть состояние дел по Верхней Волге, по Двине, в Полоцком княжестве. А в Польше... Ну, гляньте. Чего там.

Успех Новгородского похода Ропака отдавал мне Смоленские земли по Верхней Волге и Верхней Двине. Там нужно строить Волго-Двинский канал, создавать пром.базу, тянуть связь, завозить и хранить припасы, обустраивать береговую линию... Дальше Полоцкие земли. С непрерывно грызущимися "рогволдами".

Это - реально важно. А Пясты... хрень какая-то забугорная.

Почему гоньба таким путём, через Пено? - Трассы Москва-Минск-Варшава-Берлин ещё нет. Хуже: ещё и Берлина с Варшавой не появилось. На территории Берлина живут дикие язычники-шпреяне князя-недоутопленника Яксы, а вместо Варшавы - три маленьких деревеньки, в одной из которых иногда торгуют солью.

По прямой от Стрелки до Кракова - 1700, в здешнем реале... тыщи три. Вёрст. В одну сторону.

Сбегать-вернуться... при наших дорогах, погодах и сезонах... волках и людях, которые хуже волков... без особых войн, моров и голодовок по дороге... минус ледоход и ледостав... - раз в год. Два - уже подвиг и удачное стечение обстоятельств.

Так что Агнешкино:

-- Можно я письмо напишу? - оборачивается довольно немелкой суммой расходов. И существенными рисками моих людей.

Что такое "работа почтальона" в здешних условиях я представлял: мой "шпионский забег" в Великие Луки, даже и с опытным напарником Тихое Лето, знающим маршрут и людей на нём, избавил от глупых иллюзий.

Ребятам досталось: если по Волге до Зубца они шли "по накатанному" - действующая система приречной дороги, хоть какой-то, хоть и "Суждальской", то дальше пошли земли Смоленские и Новгородские, где подготовленных дворов для ночёвки нет. Народ... разный, всегда жадный, часто враждебный. "Беззаконный". Особенно, в условиях междоусобной войны и перемены властей.

Наконец гонцы выскочили к Бресту, переправились за Буг и направились... нет, вы не угадали.

Краков, конечно, столица. Но Казимежа туда не пускают. Живёт он в деревеньке Вислица верстах в 80 к северо-западу от Кракова на речке Ниде, левом притоке Вислы.

Вислица - родовое поместье Пястов. В начале века - небольшой, процветающий городок. Фактически столица Польши - здесь проводили время польские короли, находился двор и казна. Потом местный градоначальник предал Пястов и зазвал в Вислицу галицкого князя Владимирко. Который предателю оговоренную долю добычи отдал. И кастрировал. "Дабы такие не размножались". Я про это - уже. Городок был выжжен и пришёл в упадок. На прежних фундаментах слеплены лачуги.

Впереди (в РИ) у поселения новый подъём: Казик станет королём и отстроит Вислицу как одну из своих королевских резиденций.

"Живёт моя отрада в высоком терему.

А в терем тот высокий нет хода никому".

Терем, как оказалось, невысок - барак в полтора этажа на каменном фундаменте. А "нет хода никому", потому что оно и нафиг никому не надо.

Одно правда: "моя отрада".

Женой у Казимира - Елена Ростиславовна. Давняя моя... сердечная привязанность. Судьбоносная. Она в моей судьбе много чего... наносила. А я - в её.

Каждая наша встреча была... катастрофой. Очень приятной.

Для начала мне пришлось прятаться в княжеском тереме у неё под кроватью. Чисто случайно! Вот те хрест!

***

"Заглянула под кровать - на тот случай, если там вдруг спрятался мужчина. Никогда не знаешь, где повезет" - Пратчет.

Увы, княжна под кровать не заглянула. Но ей всё равно "повезло".

***.

Когда я дождался, что все успокоились и стал вылезать из своего убежища, то обнаружил:

"А девица не спала,

Что-то поджидала.

Правой ручкой обняла

И поцеловала".

Не сразу. Очень не.

Сперва пришлось её до состояния "обняла" довести. Сама-то она только "не спала" умела. И "целовать" пришлось самому. В разные "уста". Отчего чуть не оглох. Когда она своими костлявыми ляжками... по моим ушам... со всего маха... от полноты чуйств...

Потом оказалось, что я у неё первый. Что не обрадовало. Ожидались неконтролируемые вопли, слёзы и истерики.

К моему немалому удивлению княжна, совсем девчонка тогда ещё, утратив невинность, сохранила ясную голову. И мою тоже. Заставила переодеться в женское платье и выйти со служанкой с княжеского подворья. А ещё роскошно оплатила свой первый в жизни секс горстью украшений.

"У меня растут года,

будет и семнадцать.

Чем работать мне тогда,

кем заниматься?

...

Пусть меня научат!".

А меня и учить не надо. "Предполётная подготовка пройдена!". Или правильнее - предпоё...ная?

Мальчик-содержанчик. Из искусных, многоразовых и очень недешёвых.

Как-то... сильно некошерно. Я-то привык по первой жизни... несколько к обратному. Отчего впал. В эту... в растерянность. Не спросил, не сообразил, не подумал...

Факеншит! Даже то, что она княжна - узнал только на выходе!

"За секс с княжной - плати головой". Отчего я из Смоленска... "побежал, перегоняя мотоциклы и трамваи". Найдут цацки - не просто зарежут, а живьём выпотрошат.

Умная девушка, умная. Так ведь и "Самая Великая Княжна Всея Руси". Ей такое "седло" впору.

Потом мне снова пришлось попасть в Смоленск. Удалось скинуть те, столь компрометирующие меня прикрасы княжны, объявленные уже в розыск, как найденные у разбойников на Десне. Княжна, увидав легально возвращаемые украшения свои, то есть меня, уже не столь ограничиваемого страхом раскрытия тайны её девственности, в смысле: отсутствия оной, взбеленилась так, что заставила брата, князя Смоленского Романа Благочестника, выкупить их за три цены.

Потом я попытался использовать её как отмычку, попав в ловушку тогдашнего смоленского кравчего. Не получилось. В смысле отмычки. А так-то... получилось. И даже очень.

У нас тогда случился "огненный" секс. В смысле: на пожаре. Припекло. В смысле: огнём. Но и так, как вы подумали - тоже.

Её пришлось тащить на плече: она страшно боялась темноты и мышей. Но я ожидал худшего. Типа непрерывного истошного визга в фазе полной отключки.

Потом она пыталась заколоть меня стилетом в форме ангелочка. Или кастрировать той же круглой костяной палочкой. Увы, навыка у неё не было. И процесс снова кончился сексом. После которого смоленский оружничий Гаврила меня чуть не убил.

Хороший мужик: "чуть" - не считается.

Нам с княжной процесс понравился, мы ж уже, типа, взрослые! Мне-то - понятно. А вот она... без соплей, истерик и рёва... Приходила ко мне в оружейку, пританцовывая и посмеиваясь.

Очень приятные воспоминания. Очень. И тут - донос. Меня заблаговременно известили, и я, как последний поц, спасая собственную жизнь, кинулся наутёк.