Зверь лютый Книга 33. Интриганки

Бирюк В.

Зверь лютый Книга 33. Интриганки

Зверь лютый

Книга 33. "Интриганки"

Часть 129 "На дальней, на сторонке одну меня...".

Глава 653

Э-эх, не любо тебе, красавица, ни про посевные площади, ни про процент всхожести. Не греет тебя температура плавления, не ласкает слух калькуляция себестоимости. Всё б тебе про прекрасных принцесс да благородных рыцарей. Что ж, "Вы хочите песен? - Их есть у меня". Вот, девочка, слушай ещё одну. Вполне принцескно-рыцарнутую.

Саксония, Ольденбург, май 1168 г.

Солнце садилось. Огромное, красное, оно медленно опускалось вниз. Куда-то в... в и без того низкие Нидерланды. Последние лучи косо просвечивали муть испарений над многочисленными на этой равнине болотами, пелену пыли, поднятую по всем дорогам в округе копытами тысяч коней, колёсами сотен повозок.

Юная женщина бездумно смотрела на уходящий красный шар сквозь узкое, похожее на бойницу, окно в бывшем графском замке. Вот и ещё один день закончился. День без смысла, без цели, без радости. Пора спать. Завтра будет такой же.

Бесцельно блуждающие мысли выдернули из памяти бессмысленные слова какого-то, однажды вспомненного "Зверем Лютым", миннезингера. Со странным именем Бурлюк:

"Он любил ужасно мух,

У которых жирный зад,

И об этом часто вслух

Пел с друзьями наугад".

А тут... даже глупость спеть не с кем.

Женщина тяжело вздохнула. И чего грустить? Сотни женщин в этом мире мечтают оказаться на её месте. Сотни тысяч - даже не смеют о таком мечтать. А ей... ей скучно. Всё хорошо, всё есть. Еда и одежда, слуги и украшения. Нет только... Смысла нет.

"У человека должна быть цель, он без цели не умеет, на то ему и разум дан. Если цели у него нет, он ее придумывает".

-- Гос-с-споди! Что ж мне придумать-то? Я ж не умею.

Она почти всю жизнь прожила без цели. Сначала маленькая была. Зачем придумывать? - Утро, день, вечер - сами по себе цели. Они всегда наполнены чем-то новым, интересным. А мамки-няньки непрерывно ставят свои цели: скушай кашки, не садись на землю, не вертись в церкви...

Потом её выдали замуж. В семь лет. Цели ставил муж. Нет, не так: положение, статус. Жены, княгини, госпожи. Надо выглядеть, соответствовать. Не прыгай на одной ножке, не играй с куклами, не вертись в церкви...

Потом муж умер, и она внезапно обрела цель. Отсюда! Подальше! Быстрее!

И тут же попалась в руки своей доброй матушки. А уж у той целей... И первая: оседлай Зверя Лютого.

Сумасшедшая. Разве можно оседлать степной пожар подгоняемый северным бураном?

Не замечая за собой женщина нежно улыбнулась.

-- Да уж. У Зверя целей... и все такие... с выподвывертом. Поток, потоп, ураган. Нового. Невиданного. Неизведанного. Вещей. Людей. Мыслей. И - чувств. От пучины отчаяния и смрада подземелья до восторга вознесения в царствие небесное.

Ведь взаправду летала! По поднебесью. Как птица! Наяву, а не во сне!

А теперь всё тогдашнее кажется сном. То ли было, то ли примерещилось.

Была. Была жизнь. Яркая, жаркая. Три месяца. И прошла. И пришло вот это.

Парко, жарко, бездумно.

Хоть и белый день, а... беспросветно.

А ведь он предупреждал. Затоскуешь, говорил. Не по прошлому, а по будущему. В бесцельно неизбежно грядущем.

"И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели, как пир на празднике чужом".

Вот уж точно. Завтра праздник - открытие турнира. Будет и пир. На этом чужом празднике.

Отторжение всего здешнего за последние месяцы как-то притупилось. Перестали нестерпимо раздражать местная одежда и еда, обычаи и манеры. Люди... да, не такие. Но если держаться от них подальше, если не подпускать, то... то можно перетерпеть.

"Издали все люди неплохие".

А так-то... скучно.

Хотя есть куча нужных, вроде бы, дел.

Вон лежит "Саксонская правда". Карл Великий, 802 г. На латыни.

"Кто убил знатного, пусть внесет 1440 солидов".

А у нас только двойная вира в 80 гривен. Богатенькие... За причинение ущерба женщине вроде синяка или отсечения пальца - если она была девушка, возмещается в двукратном размере, а если уже рожавшая, то в однократном. У нас такого вообще нет. А вот вира за убийство женщины - половинная, как и у нас.

"Желающий взять себе жену пусть даст ее родителям 300 солидов; если же (кто) взял себе жену без воли (ее) родителей, но с согласия девушки, то пусть уплатит ее родителям дважды 300 солидов; а если ни родители, ни девушка не дали согласия, то есть если она похищена насильно, то пусть уплатит ее родителям 300 солидов, девушке - 240 солидов, и пусть возвратит ее родителям".

Забавно: украл, поигрался, вернул. Типа: а она - против. Дешевле выходит, чем "по согласию".

Дикие люди: продают своих дочерей за монеты. Будто мусульмане какие-то. Полный солид - стоимость шестнадцатимесячного быка. Три сотни быков... как же они тогда женились? Впрочем, это же почти три века назад. Да и латынь... Половина слов непонятна. Половина понятных... понятны неправильно. Ничего, разберусь. Но как-то... тоскливо.

Ей, герцогине Саксонской. Крещёной в католической церкви под именем Ромуальды, но продолжающей называться, чувствовать себя - Ростиславой. Дочери князя Суждальского Андрея, прозываемого Боголюбским, вдове князя Вщижского Святослава по прозвищу Магог, бывшей возлюбленной Огненного Змея, Зверя Лютого, Воеводы Всеволожского... Ванечки, ей - скучно.

" - Мне скучно, бес.

- Что делать, Фауст?

Таков вам положен удел".

А вот с Ванечкой, который такие беседы с бесами пересказывал, скучно не было. С ним, почему-то, и мне - другой "положен удел".

Прошлый год было столько... событий. Более всего - бед разных. Обернувшихся удивительным счастием.

Говорят, что "счастье есть отсутствие несчастий". Врут. Счастье - в преодолении несчастий. Уж ей-то, выданной семи лет замуж за постепенно, на её глазах, рядом с ней, за столом, в постели, постепенно превращающегося в монстра, великана, совершенно больного Магога, этого не знать.

Презрение окружающих, мучения, обиды, даже - обман родной матушки... Многое пришлось пережить. Чтобы судьба привела её к счастью. К удивительному замку на высоких горах над Окой, к волшебному полёту в лунном свете над Волгой. К единственному. К "Зверю Лютому".

Судьба - привела, судьба - и увела. За дремучие леса, за широкие моря. Только увела - уже другую. Узнавшую про себя и про мир вокруг много нового. Оказывается, она - может нравиться. Быть интересной. Сама по себе, а не привеском к мужу или отцу. Сама - может любить. Сильно, жарко, без... нет, не без-ответно, а беззаветно. Без-гранично. Не по воле родителей или церкви. Не ожидая окриков, наставлений или тычков. Без "выученной беспомощности".

Столько потрясений, заставлявших постоянно держать в кулаке свою душу, думать, чувствовать, ожидать, волноваться...

Первые месяцы здесь, в Саксонии, ещё что-то было. Её пытались убить, нужно было как-то защищать. Себя, матушку, своих людей. "Ставить на место" туземцев. А теперь... Ничего. Ничего, трогающего душу.

Она - может. Она это знает. И ничего не хочет.

"Прошедшее время похоже на пыль - к древности спрессовывается в камень.

Настоящее - острее всего чувствуется, когда глядишь на закат.

Будущее существует лишь в грамматике".

Настоящее - смотрю в окно и остро чувствую. А будущее...

Ich werde schlafen - я пойду спать. Лечь и отдохнуть для следующего идентичного дня...

Вот, солнце садится. Главное событие сегодня. Завтра будет такое же.

***

"Человек предполагает, а господь располагает" - русская народная мудрость.

И не то забавно, какую замысловатую ямку учудит господь на жизненном пути человека, а то, как очередной ГБешный фортель отзовётся в душе предполагателя.

Привыкшему жить в "выученной беспомощности" нет большой разницы бьют ли его током, жгут ли огнём или лупят палками. Убежать-то - всё едино нельзя. Но человеку, попробовавшему вкус своей воли, узнавшего, что "его мнение имеет значение", что он способен предвидеть опасности и избегать их, не следует пребывать в грусти.

Да, завтра вот это же солнце будет вот так же садиться за болотами и пустошами. Да только глаза, на него взирающие - могут стать иными.

"Никогда не говори никогда".

Или по-нашему: "Будь готов! - Всегда готов!".

***

Знаешь, девочка, многие люди, далекие от власти, почему-то полагают, что властитель сидит на высокой горе на сияющем троне и, окинув мир проницательным взглядом, повелевает: идти - туда. Им кажется, что власть свободно решает: куда, кому, когда идти, бежать, ломиться.

Я же сравниваю правителя с камнем в реке. Зима, лёд, холодно. И ты торчишь в этом во всём. Ни сдвинуться, ни согреться. Пришла весна и в тебя молотят льдины. Их несёт река, они лезут, крошатся сами и рвут камень. А ты стоишь. Не укрыться, ни спрятаться. Ледоход кончился, и половодье приносит к тебе ветки. Обломки, обрывки, дохлятину, всякий мусор. А ты просто стоишь. В этом во всём. Река наносит песок, ил, ветер заносит семена трав и деревьев. Мёртвое сгнивает, превращается в почву, живое растёт. На тебе, на твоей голове. Не то, что ты выбрал, а то, что принесла река.

Если ты хорошо попал, в правильное место - получается островок. Его не сносит на следующий год водой. Он растёт. Зеленеет. На него приезжают рыбаки и охотники. Заглядывают влюблённые парочки и философы. Они там, наверху. На зелёных лужайках, в берёзовых рощицах. Гуляют, смеются, купаются. Живут. На твоей спине. Живут - как умеют. Хорошо ли, плохо ли - по их соображению и усмотрению.

Живут на тебе. Но не знают про тебя, не видят, не думают о тебе. Ты там, внизу, в глубине, в начале. Под наносами мусора и ила. Под слоями добра и зла. Ставших, благодаря тебе, твоему присутствию в этом месте, твоей стойкости под речными струями, местом их обитания. Местом их жизни. Такой, какую они себе сами делают. Ты - только дал им место.

Правитель подобен камню в реке. Река времени приносит к нему всякое... разное. Если сойдётся много разных "если", то вокруг него возникнет островок. Который со временем станет местом жизни. Чьей-то. На костях кого-то. Кто устоял среди струй и льдин, кто собрал песок и мусор, кто стал основанием. Причиной возникновения места.

Место жизни - на костях основателя.

***