Ненужная дочь

Я старалась есть медленно, растянув удовольствие. Фасоль была не особо вкусной, но сытной. Пахла она намного лучше, чем была на вкус и вид.

Лео покончил с фасолью намного раньше, извинился и, вынув из своего багажа блокнот и карандаш, вышел на улицу. Я была рада, что осталась одна и могла просто осмотреться. Моя четыре огромных баула стояли на топчане рядом с одеждой Лео. На втором топчане стояли ведро и таз. Я решила, что надо проверить свои вещи: понять, что мы имеем, решить, как и на чем я буду спать, пока светло. А потом, если останется время, заняться знакомством с этим поселком.

В первой сумке было четыре платья, свернутых так аккуратно, что когда их достала, я не обнаружила ни одной складки. На дне сумки лежали чулки, больше похожие на длинные гольфы, две блузки и юбка. Как и платья, она была длиннющей. Здесь же я нашла то, что рассматривала дольше всего: на ленте, которая, судя по смятым частям, куда-то привязывалась, был пришит жесткий комок из ткани. Я повертела его и вернула в сумку.

Во второй сумке было нижнее белье. Если бы на мне сейчас не были надеты такие же панталоны, то я подумала бы, что это носят как домашнюю одежду. Я в своем преклонном возрасте на это не решалась, а вот соседские девочки бегали в таких по улице. Кружева по низу панталон были выполнены мастерски. В этом я понимала, как никто другой: ведь чем мне только ни пришлось заниматься, сидя вечерами. Благо, бабушка научила меня всем этим женским мелочам.

Здесь же я нашла белый отрез ткани, видимо рассчитанный на постельное белье. Судя по количеству слоев, его должно было хватить как минимум на пару наборов. А еще несколько таких же отрезов темного цвета. Я решила, что из них можно сделать занавески на окна. Кроме этого, на самом дне я нашла мешочек с нитками, ножницами и иглами в железной баночке, похожей на те, в которых раньше продавали леденцы «Монпансье».

— Спасибо, дорогая Элоиза. Я бы даже не догадалась уложить эти мелочи, так необходимые для жизни, - тихо сказала я и, затянув веревочку на мешочке, уложила его назад.

Третья сумка, самая большая и пухлая, прятала в себе одеяло и небольшую подушку. Хорошо, что я аккуратно вынула одеяло, иначе разбила бы две тарелки. Те самые, которые приносила Элоиза с обедом. Видимо, она решила, что эта частичка дома, напоминающая мне о матери, должна хоть сколько-то помочь мне. Я с горечью хмыкнула. Больше этой памяти не суждено было возникнуть. Я аккуратно провела пальцем по краю тарелки и вздохнула: в моем возрасте все эти мелочи играют слишком большую роль. Но теперь мне придется заново собирать эти дорогие сердцу мелочи, копить свою новую историю.

Я решила сохранить тарелки для Виктории, которой больше нет. Из уважения к ее памяти, к ее мелочам.

В четвертой сумке: туго свернутые в полотенца ложки, вилки и ножи стали еще одной приятной находкой. Здесь же я нашла небольшую, литра на два, миску из стали, крышку к ней, мешочек с чаем, бумажный кулек с кофе и несколько тканевых мешочков с крупами.

— Эх, Элоиза, - я поняла, что слезы накатываются на глаза, и дала им волю.

Шерстяное пальто, в которое Элоиза завернула всю посуду, помялось, но это меня не беспокоило. Я знала, что если его повесить на плечики над посудиной с горячей водой, пар сделает свое дело. Шляпка, лежащая здесь же, помялась, но я смогла ее выправить. Осмотрелась и положила на топчан.

Сейчас я сидела среди горы вещей, которые, видимо, снова придется уложить в сумки, когда придет время лечь спать.

Обвела взглядом помещение, которое теперь стало моим домом, и начала действовать: перенесла посуду и своё кухонное добро на стол, рассмотрела стены и балки, на потолке, прикинула реальные размеры жилища и высоту крыши.

Топчаны, к моему успокоению, стоящие по разным углам комнаты, можно было занавесить, чтобы создать хоть какое-то уединение. Темной ткани хватит и на это. А если нет, то можно натянуть веревку пониже, чтобы скрыть только кровать, или натянуть ее углом, спрятав только топчан. А еще на растянутые веревки можно развесить вещи, чтобы освободить сумки. А вывернув их, можно использовать как настил на топчан. Ведь не стелить же ткань прямо на доски.

Мне нужны были гвозди, молоток и веревка. Я надеялась, что этого добра здесь достаточно: ведь стройка шла полным ходом. Лео обещал, что скоро привезут мебель. И я надеялась, что ее нам хватит.. Просить его о чем-то я не смела, ведь он и так многое сделал для меня.

Отряхнувшись, я надела шляпку и, прикрыв дверь, отправилась на улицу. Каждый свой шаг я проживала, прочувствовала, как будто ребенок, получивший долгожданный подарок на Новый год. Думала только о своих ногах и о том, как это приятно.

Прошагав мимо четырех достроенных и уже обжитых домов, на окнах которых красовались занавески, я дошла до участка, где продолжалась стройка. Здесь было шумно: молотки, топоры и пилы беспрестанно стучали, рубили и визжали. Мужчины перекрикивались, смеялись.

— Мисс, вы ищете мистера Лоуренса? – раздалось сзади, и я обернулась. Молодой человек лет восемнадцати в распахнутой серой рубахе, пыльных штанах и сапогах держал в руках с виду неподъемную доску длиной метра четыре, не меньше.

— Нет. Я ищу молоток, веревку и гвозди, - ответила я. Стук в ближайшем доме затих, и, подняв голову, я увидела, что человек семь сейчас стоят на недостроенной крыше и пялятся на меня.

— Поднимайся к нам, крошка, у нас есть для тебя кое-что получше, - оскалился рыжий тип в подвернутых до колен штанах.

— Винни, закрой свой рот, иначе не проживешь до вечера, - уже знакомый голос Уорена раздался с того конца улицы, откуда я только что пришла. — Это мисс Лоуренс.

— Мисс, что вы там делаете? Мистер Лоуренс сейчас вернется с холмов. Стойте, не ходите туда, - Уорен уже бежал ко мне, но я не видела никакой опасности. А хамам отвечать умела и без него.

— Мне нужен инструмент и веревка. Любая, - ответила я, когда он, запыхавшись, подбежал ко мне.

— Зачем? Скажите, что вам нужно, и я все сделаю, - он боялся взять меня под локоть. Но, судя по жестам, очень хотел это сделать и отвести назад.

— Молоток, гвозди и веревку. Крепкую, но не толстую. Метров двадцать, думаю, мне хватит, - уклоняясь от него, ответила я.

— Чего? – он замер и уставился на меня.

— Веревки. Метров двадцать.

— Двадцать чего? – переспросил он и я, наконец, поняла, что пора знакомиться с этим местом поближе. Говорить здесь о метрах и килограммах просто нельзя.

— Идемте, вы сами поймете сейчас, сколько мне нужно, - решив, что просто наглядно на месте покажу ему, для чего мне веревка, и он найдет нужную длину, я, к его великой радости, направилась в сторону дома.

Глава 9

Отбивать у Уорена принесенный инструмент и веревку пришлось чуть ли не силой. Он доказывал, что это не работа для мисс. Пришлось обмануть его и сказать, что я еще не решила, куда забивать гвозди. Да и правда, мне нужно было рассчитать, сколько у меня материала.

К счастью, за ним прибежал мужчина и позвал к Лео. И я осталась наедине с измерениями. Углы, где были пристроены топчаны, удалось обойти буквой «г». Вставала на стул, ликуя от этой возможности всем сердцем, и забивала гвозди прямо в потолок. Потом отрезала два одинаковых отреза, подшила, чтобы пропустить по верху веревку, вдела ее и завязала на забитых гвоздях. У топчана за занавеской осталось место, чтобы поставить стул.

Потом осмотрела печь, вспомнила, что видела за домом обрезки досок, и принесла небольшую кучку. Спички нашлись на топчане Лео, где он выложил принадлежности для умывания. Через полчаса я уже пила кофе, осматривая стены. Веревку, на которую я сначала планировала всю одежду свалить гуртом, вешать не хотелось. Если за занавеской есть место на стенах, то вещи лучше развесить на плечиках. Но вот плечиков-то с собой не было. Нехитрую конструкцию можно было соорудить из тонких веток. И как раз за домом я видела достаточно кустов.

Туда я и направилась, но прежде проверила, нет ли на улице Уорена, который только и делал, что пытался загнать меня в дом, как блудливую коровёнку.

За туалетом начинался спуск с холма, покрытый разношерстной растительностью: густые и не очень кусты, невысокие деревца, щедро усыпанные листвой.. Еще ниже я увидела реку. Моментально забыв, зачем я здесь, спустилась к каменистому берегу и замерла: в небольшой заводи за кустами, где река чуть виляет, плавали женщины. На камнях лежали пестрые платья. Рубашки, которые они оставили на себе, вздувались пузырями, принося неудобства, но девушки, похоже, не обращали на это внимания.

На минуту стало легче на душе. С женщинами мне говорить намного проще, чем с мужчинами. Да и кроме Лео и Уорена мне общаться не светит ни с кем.

— Эй, ты кто? – вдруг окликнули меня из кустов, и я обернулась. В воде было трое, и они тоже заметили меня. В кустах, метрах в десяти, натягивая платье на голое тело, стояла высокая темноволосая женщина лет тридцати.

— Я Виктория. Мы приехали сюда с мистером Лоуренсом, - тревожно сглотнув, ответила я.

— Ого! Кто-то приехал со своим товаром, - с нотой иронии ответила женщина. - Я Ирен.

— Хорошо, что я здесь не одна, - сказала я, что думала, и отвернулась, поняв, что все еще пялюсь на ее яркое платье, сочетающее совсем несочетаемые цвета: подол бирюзового цвета был украшен оборками желтого. Верх платья болтался еще на ее бедрах, а она повязывала на поджаром животе ленточку. Когда она повернулась, я увидела ту самую штуку, природу которой так и не поняла, когда нашла в сумке.

Непонятный валик из ткани на ленте оказался турнюром. Я не знала, откуда в моей голове это название, но я четко понимала, что где-то это уже видела. Вероятнее всего в фильмах, или читала в одной из многочисленных книг в библиотеке.

Разглядывая Ирен, краем глаза я заметила, что те трое тоже, осторожно обходя камни, выходят из воды. Выровняв турнюр на пояснице, Ирен натянула платье и, дождавшись, когда девушки поднимутся к кустам, повернулась к ним спиной. Невысокая полная блондинка без слов затянула шнуровку на платье моей новой знакомой. Ирен огляделась, нашла ботинки, валяющиеся здесь же, натянула их и пошла ко мне, держа подол на уровне колен. Это цветастое платье с грубыми черными ботами смотрелось смешно. А выпирающий ниже спины предмет гардероба делал ее похожей на утку.

— Значит, ты приехала с неким мистером Лоуренсом, - голос Ирен звучал нараспев, как музыка, как мед, как шорох волн о прибрежный песок. Похоже, этот воркующий тембр не был искусственным и наигранным: и голос, и тембр были подарком природы. Лицо ее было слишком вытянутое, узкое. Когда она осторожно поворачивала голову, становилась похожей на молодую лошадь.

— Да, я его сестра. Он строит железную дорогу и взял меня с собой… Я-а-а… интересуюсь железными дорогами, - мямлила я, рассматривая ее яркое платье и боясь глядеть в лицо: мне казалось, что она поймет, о чем я думаю.

— Ха, - Ирен остановилась прямо передо мной, - вы слышали? Она приехала с братом! – Ирен обернулась к девушкам, и те захихикали, продолжая споро одеваться. Их платья были скромнее, но не уступали в пестроте. Здесь, в этих условиях, они смотрелись нелепо.

— Пожалуй, я пойду. Я увидела вас случайно. Мне нужны ветки, чтобы сделать несколько плечиков для одежды… ну, вешалок, понимаете? Приятно было познакомиться, - тараторила я, отступая ближе к кустам.

— Взаимно. Заходите в гости. Мы поможем вам провести время в Бентоне весело, - глаза Ирен, как и ее голос, смеялись. - И где бродит ваша служанка? А брат не боится отпускать вас одну?

— Нет, я вполне самостоятельна, - я уже отвернулась и торопливо шла к кустам чуть левее. Туда, где домов еще нет. Наш с Лео был первым. И если они жили здесь, то должны были пойти правее.

— И какого черта ты начала с ними беседу? Они же просто издевались над тобой, просто смеялись, - шептала я себе, проверяя кусты, чтобы пройти там, где не зацеплюсь подолом.

Уже наверху холма я вспомнила, зачем пришла. Оглянулась и увидела, как эти четверо подходят к дому. Через два после нашего.

Наломав несколько крепких, но не особо толстых веток, я вернулась в дом. Решила, что лучше связывать тонкие ветки по две, чем просить у Уорена еще и топор, чтобы отрубить более толстые, которые не поддавались моим рукам.

В доме пахло стружкой и кофе, который я варила перед уходом. Мне понравилась печь: несколько щепок - и кофе готов. Здесь были бы к месту какие-то быстрые продукты, вроде консервов. Отсутствие холодильника не позволит готовить впрок, да и продукты типа мяса или рыбы не проживут долго.

Влажные еще ветки были - то ли от акации, то ли от каштана, я так и не разобрала. Живя всю жизнь в северном городке, я ни разу не выезжала из него, и сейчас абсолютно все мне было в диковинку, не говоря уже о том, где и, главное, «когда» я нахожусь.

Усевшись на стул возле печки, чтобы не сорить по всему дому, я очистила ветки от коры, размышляя о том, что эти девушки, скорее всего, не захотят со мной общаться: ведь говорили смешками, словно подтрунивали. Что-то меня в них настораживало, но что - я понять не могла. Живут в городке, который просуществует здесь до осени? А как же дети? Ведь они не так уж и юны, если не считать той пухлой блондинки. Ей, скорее всего, не больше двадцати.

— О! Стоило оставить тебя одну, и ты уже создаешь уют, - Лео вошел так неожиданно, что я вздрогнула. Он прошел к топчанам, осмотрел занавески и довольно покачал головой.

Только сейчас я обратила внимание на его аккуратную бороду. Она была пострижена так ровно, словно для нее был у мастера шаблон. Светловолосый, сероглазый. Волнистые волосы делали его еще моложе, чем он был на самом деле. В отличие от Оскара, который выше меня был на голову, Лео был выше на все полторы.

— Мне кажется, или это запах кофе? – он с заложенными за спину руками прошелся до печки.

— Нет, не кажется. Сейчас. Здесь еще тлеет, - я отложила палку и подошла к печи. Не задумываясь, присела на колено и одной из принесенных мною веток подвинула тлеющий обрезок доски. Подула на него, положила сверху несколько тонких щепок. Удостоверившись, что они загорели, занялась кофе.

— Мисс Виктория, я не просто удивлен, я ошарашен тем, как вы справились с этой задачей. Да еще и Уорен сказал, что вы не дали ему забить гвозди. Получается…

— Да. Я сама вбила их там, где посчитала нужным. Мне не хотелось задерживать Уорена. Да и мне нужно было время, чтобы подумать, рассчитать, отрезать ткань.

— Оскар рассказывал мне, что вы удивительная девушка, но я не думал, что настолько. И переживал, что вы приехали сюда без служанки. Успокаивал себя тем, что ваша служанка сможет приехать, как только в поместье все уляжется, - он присел за стол, с неподдельным удивлением наблюдая за тем, как я варила кофе.

— Думаю, вы преувеличиваете, мистер… Лео, - поправилась я, вспомнив, что обещала называть его братом.

— Да, Виктория, я слишком опешил и забыл…

— Все, кофе готов. У нас нет чашек для него. Хочу признаться, я пила прямо из тарелки, - наливая из кастрюли в глубокую тарелку кофе, сообщила я.

— Думаю, это не все, что я о вас знаю. Видя на полу вот это, - он указал на палки, с которых я ножом очищала кору, - меня ждет что-то еще? – он засмеялся, отпив кофе через край.

— Увидите, дорогой «брат». Думаю, здесь кроме вышивки еще много дел. Даже если мы будем жить здесь несколько месяцев, можно сделать наш быть хоть чуточку удобнее, - ответила я и тоже засмеялась.

— Может быть, тогда мне оставить Уорена при вас. И безопаснее, и он постоянно будет рядом, когда вам потребуются новые ветки, - теперь Лео смеялся открыто. И мне нравился его смех, потому что в нем не было злости. Он не хотел уколоть меня или обидеть.

— Нет уж, мистер брат, я обойдусь сама. У вас слишком много работы, чтобы нянчиться со мной.

— Работы еще немного, ведь я приехал сильно раньше, чем обычно. На днях, когда приедут рабочие, мы начнем с самой грязной работы. Землекопы, которых ты уже видела, как мне сообщил Уорен, - не строители, - Лео вдруг резко изменил выражение лица, - с ними надо держать ухо востро. Они уважают только подобных себе работяг. А нас они боятся. Если они перестанут бояться, нужно помнить, что их много больше.

— Лео, мне кажется, ты слишком все преувеличиваешь. Люди есть люди, - я попыталась изменить его крайнюю настороженность, и у меня получилось.

— Может и так. Тем более у меня нет тех денег, с которыми приезжают сюда хозяева. Мы с отцом находимся в споре. Я получаю небольшое содержание, какое получал бы любой управляющий или мастер, стоящий здесь на моем месте. Я должен выиграть в нашем с ним споре. И я все сделаю для этого. Это знают рабочие и рассказывают друг другу. Думаю, уже пришло время мне поменяться, - ответил он.

Я решила не задавать лишних вопросов, хотя они у меня и остались. А самый главный: «что он имел в виду под словом «меняться».

Глава 10

До ужина Лео принес воды, нашел где-то веник вроде «голяка», за который мне пришлось снова практически подраться с Уореном. Никто не понимал, что мне просто необходимо было занять руки и голову.

Ужинали мы вареным картофелем с топленым маслом и кусочком жаренного на углях зайца. Зайцев здесь было хоть руками лови, и их мясо здесь стало основной частью мясного рациона. Уорен рассказывал мне, как он и остальные ставят простенькие петли, чтобы их поймать.

— Уорен, думаю, вам пора отдохнуть, - прервала я его рассказы, когда за окном начало темнеть.

За день я успела сделать очень много. И сейчас, съев все, что было на тарелке, поняла, как устала.

— До завтра, мисс Виктория, - он нашел свою серую от пыли шляпу, быстро откланялся и вышел в темноту.

— Я не ожидал от тебя такой прыти, - Лео указал на развешенные возле кровати самодельные «плечики» с платьями и пальто.

— Для тебя я завтра сделаю такие же. А еще надо принести что-то вроде рогатины. Закреплю ее у двери, и ты сможешь вешать на нее свою шляпу. Иначе она вся будет в пыли и древесной стружке, - ответила я, собирая посуду, чтобы помыть.

— Не нужно. Утром я отнесу тарелки в таверну.

— Здесь есть таверна? – удивилась я.

— Прямо рядом с нами. Пока там только Луис. Он всегда переезжает вместе со мной. За неделю здесь все очень изменится, Виктория.

— А… я хотела спросить.... Эти женщины, которых я видела возле реки… Они такие нарядные… они приехали сюда с мужьями? Или сами чем-то занимаются тут?

— Да, занимаются, - Лео как-то замялся, но потом откашлялся и продолжил: - Это мадам Ирен и ее девушки. Она содержит бордель. И переезжает, как и Луис. Яа-аа, я хотел обсудить это с тобой позднее, но, видимо, мне придется сделать это раньше, - он встал и заходил по комнате, заложив руки за спину.

— Что обсудить? – задала вопрос. Но и спросила это только затем, чтобы не выдать своего удивления. Бордель? Самый настоящий? О которых я всего лишь читала?

— Тебе не стоит видеться с ними. Нужно избегать встреч и тем более разговоров с этими женщинами, Виктория. Поэтому тебе лучше не выходить из дома, - его последние слова были сказаны так жестко, что мне стало не по себе.

— Вообще не выходить из дома? – переспросила я и встала.

— Да. Воду тебе принесет Уорен. Если нужно что-то еще, ты можешь дойти до таверны. Луис в курсе моих дел и уже знает о тебе.

— Знает правду? – переспросила я и поняла, что внутри начинает подниматься волна недовольства. Это значит, я получила ноги, молодое тело и новую жизнь лишь для того, чтобы сидеть в деревянной коробке? Как кукла?

— Все здесь знают, что вы моя сестра, - Лео не заметил, как снова перешел на «вы», и это выдавало, что он начинает сердиться.

— Я должна сидеть тут, как собака в конуре?

— Где? – переспросил Лео.

— Это такой домик от дождя и ветра, в котором сидят собаки на цепи! - выпалила я.

— Так, черт, - вдруг спохватился Лео, - я забыл свечи. Масляные светильники привезут позже. Сейчас я схожу к Луису, - Лео, сделав еще один круг по комнате, взял поднос с тарелками и направился к выходу. - Ложитесь спать, мисс Виктория. Пока меня нет, вы сможете переодеться, - он хлопнул дверью, и в домике повисла тишина.

На улице вовсю стрекотали цикады. Сейчас, когда не стучали топоры и молотки, я слышала за стеной песни насекомых, какие-то шорохи, шум воды, перекатывающейся по камням. Потом стукнула дверь. Видимо, Лео дошел до таверны.

Быстро раздевшись, я поняла, что даже в тонкой рубашке мне не стало прохладнее. За занавеской, как ни странно, я чувствовала себя в полной безопасности. Одеяло я постелила на разложенные по топчану сумки, легла на него, подложив под голову подушку, и накрылась отрезом ткани, который планировала использовать как простыню.

Тело благодарно отозвалось приятным расслаблением. Я снова пошевелила пальцами ног и улыбнулась.

— Никто не сможет меня расстроить. Ни одна душа не знает, что я обрела. И где бы мне ни пришлось жить и спать, я самый счастливый человек, – пробормотала я, засыпая.

Проснулась я от стука молотка. Казалось, стучали прямо над моей головой. Стена тряслась. Я села и откинула занавеску. В дверном проеме стоял Уорен и прибивал к косяку железную скобу.